Читать книгу Истории с последней парты: Уроков не будет! Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом «Д» - Виктория Ледерман - Страница 4

Ромка Орешкин ворвался в свой третий «А» как ураган, даже стул по пути опрокинул.

– Французского не будет! – восторженно завопил он. – «Французы», домой! А ля мезон!

– Ура-а-а! – разом взревели девять человек из французской группы. Остальные семнадцать только завистливо вздохнули. Эта радостная новость их не касалась. Они были «англичанами». И им предстояло сейчас писать словарный диктант на тему «Одежда».

– Вечно этим «французам» везет, – ворчали они, собирая школьные сумки, чтобы идти в кабинет английского языка. – И так толком не учатся, а еще уроки у них отменяют. И учительница добрая, не то что у нас!

«Французы» скакали по классу, злорадно хохотали и кричали:

– Раньше надо было думать! Нечего было на английский записываться! Сбежали от нас! Вот и мучайтесь теперь.

«Англичане» хмурились, огрызались и по одному исчезали за дверью. Если бы они только знали, что французский учить легче, ни за что бы не согласились на английский! Это всё мамы. Это они ходили гурьбой за учительницей английского и умоляли:

– Ну возьмите моего сына к себе! Мы хотим на английский.

– Моя дочь обязательно должна учить английский! Она с четырех лет ходит к репетитору.

– Зачем нам французский? Куда мы с ним потом? Сейчас кругом английский.

Англичанка сопротивлялась как могла, говорила, что возьмет ровно половину класса, как и положено. А половина класса – это тринадцать человек. Группа не резиновая, лишние ученики туда не поместятся. Но в конце концов самым настойчивым мамам удалось втиснуть в английскую группу еще четверых. Вот и получился такой перевес – семнадцать «англичан» и всего девять «французов».

– А почему не будет французского? – спросила Даша Каткова, круглая отличница. – Лидия Сергеевна простудилась?

– Да нет, не простудилась! – крикнул Ромка, лихо отплясывая на парте. – Руку сломала. Так сильно, что аж в больнице лежит.

Шум постепенно стих. «Французы» растерянно замолчали. И Ромка опомнился и слез с парты. Как-то нехорошо так бурно радоваться, когда любимая учительница лежит в больнице. Ведь она уже старенькая, ну совсем бабушка. А старым людям ломать ничего нельзя. У них кости плохо срастаются.

– А у меня папа ногу ломал, – помолчав, сказал Максим Данилов. – Целых два месяца по дому на одной ноге прыгал. А когда гипс сняли, он с палочкой ходил, потому что нога еще долго не сгибалась.

– А я руку ломала. – Лера показала на правую кисть. – Вот здесь. Больно – ужас!

– А я обе, – похвастал Стас Ковальчук. – У меня руки были в гипсе и вот такие растопыренные в разные стороны. Я даже в дверь не мог войти. И меня с ложки кормили, как маленького.

Все снова зашумели. Стали кричать и наперебой хвастаться, кто что ломал в детстве. А потом Артем Мирошниченко, который никогда ничего не ломал, сказал:

– Так значит, Лидия Сергеевна и на следующий урок не придет?

– Конечно, не придет! – воскликнул Ромка. – Кто ж ее из больницы отпустит? Она долго болеть будет. Может, даже до конца четверти.

И все снова стали потихоньку радоваться. Хоть и любимая учительница, хоть и ставила она всегда пятерки, но совсем без урока лучше! Целый месяц не будет французского, и можно идти домой уже после четвертого урока. А в пятницу – даже после третьего. А эти дурачки «англичане» пусть сидят за партами и зубрят свои неправильные глаголы.

Тут прозвенел звонок на урок, в класс вернулась учительница третьего «А» Ольга Викторовна. И действительно отпустила всех «французов» по домам. Она отпустила их и в среду, и в пятницу. Потом они уже и сами уходили, не дожидаясь разрешения. А чего дожидаться, если и так ясно, что урок вести некому? Правда, в школе была еще одна учительница французского, но на ней «висело» так много классов, что еще одну маленькую группу «повесить» было просто некуда.

И вдруг через две недели на последнем уроке Ольга Викторовна объявила:

– Французская группа, никуда не уходите. Сегодня у вас будет урок.

«Французы» переглянулись и зашептались. Какой еще урок? Неужели Лидия Сергеевна вернулась? Почему так рано? За две недели сложные переломы не вылечиваются.

«Англичане» собрались и ушли в другой кабинет, а «французы» остались на своих местах. В школе был всего один кабинет французского языка, и как раз в это время его занимали старшеклассники. Поэтому французская группа обычно училась в своем классе. Со звонком пришла Ольга Викторовна и привела с собой какую-то невысокую девушку в очках. Наверно, из одиннадцатого класса. А может, даже из десятого.

– Еще чего, – пробормотал себе под нос Ромка, – вот только старшеклассники нас не учили!

– Во-во! Будет корчить из себя крутую училку, – прошептал в ответ Максим.

Все, кто сидел рядом, согласно закивали.

– Познакомьтесь, ребята, – сказала Ольга Викторовна. – Это ваша новая учительница французского языка, Владислава Константиновна.

«Французы» застыли с открытыми ртами. Как учительница? Вот эта маленькая худенькая десятиклассница – учительница? Разве учителя такими бывают?

– Владислава Константиновна учится в институте. А в нашей школе она проходит практику и будет замещать Лидию Сергеевну. Ну ладно, вы пока знакомьтесь, а я выйду ненадолго. Но имейте в виду, Орешкин и Ковальчук, и Данилов с ними: я здесь, рядом. Ведите себя прилично.

Ольга Викторовна ушла. А не похожая на учительницу Владислава Константиновна подошла к столу, положила учебник и тетрадь, которые держала в руках, и вдруг заговорила на непонятном языке.

– Вау! – восхищенно прошептала отличница Даша Каткова, когда Владислава Константиновна замолчала. – Класс! Звучит как песня.

Остальные сидели и хлопали глазами. Из всего, что сказала новая учительница, они поняли только одно слово – «бон-жур». И то сомневались, тот ли это «бонжур», который «здравствуйте». Владислава Константиновна произнесла его совсем по-другому, как-то по-иностранному. И сама стала вдруг похожа на иностранку. Даже появились кое-какие сомнения в том, что она вообще умеет говорить по-русски.

Но, оказалось, умеет.

– Ребята, вы всё поняли? – спросила учительница. И сразу стало понятно, что никакая она не иностранка. По-русски она говорила свободно и без акцента.

– Неа, мы вообще ничего не поняли, – сказал Ромка. – А вы на каком языке говорили?

– На китайском! – фыркнул Стас, и все сразу захихикали и завозились.

– Я говорила по-французски, – без улыбки сказала Владислава Константиновна. – Это самые простые фразы, которые в конце третьего класса уже надо знать. Ну хорошо, я буду говорить медленнее, чтобы вам было понятно. Может быть, вы просто не привыкли к моему произношению.

Владислава Константиновна заглянула в журнал:

– Балабанова!

Лера встала.

– Что надо сказать? – спросила учительница.

– Кому сказать? – не поняла Лера.

– Мне.

– Вам?

– Мне, мне. Я называю твою фамилию, ты встаешь и говоришь… что?

– Что? – тупо повторила Лера.

Владислава Константиновна сжала губы и поправила очки. Наверно, рассердилась. А может, она сжимала губы и поправляла очки независимо от своего настроения. Этого никто из группы не знал. Они же видели ее в первый раз в жизни.

Учительница снова заглянула в журнал:

– Данилов!

Максим встал. Он, конечно, понял, что должен что-то сказать. Но он и представления не имел, что именно надо говорить. Лидия Сергеевна начинала урок совсем не так. И общалась с ними всегда по-русски.

– Ну? – Владислава Константиновна выжидательно уставилась на Максима. Тот помолчал, помолчал и спросил:

– Что?

– Говори.

– Что?

– Перестань «чтокать»!

– Я не «чтокаю». А что говорить?

– Сэ муа, – сказала учительница, снова поправляя очки. На этот раз нервно. Наверно, уже и в самом деле сердилась. – Ты должен сказать: сэ муа.

– А что это?

– «Это я».

– Вы?

– Данилов, прекрати паясничать! Фраза так переводится: «Это я». Сэ муа. Третий «А», вы надо мной издеваетесь? Почему вы притворяетесь, что ничего не понимаете?

Ее голос напряженно зазвенел, а щеки покраснели.

– Мы не притворяемся! – воскликнула Яна Садовская. – Мы и правда ничего не понимаем. Мы не знаем таких слов.

Все согласно закивали с очень серьезными лицами. Чтобы новая учительница перестала думать, что они над ней издеваются. Владислава Константиновна растерянно спросила:

– Как не знаете? Это программа второго класса. Вы не знаете фраз, которые говорят в начале урока? Может, вы и фраз о погоде никогда не слышали?

– Нет, – сказала Яна.

Француженка недоверчиво переводила взгляд с одного на другого.

– А как знакомиться, знаете? Назвать свое имя, спросить, как зовут собеседника, сказать, что вам очень приятно?

Группа молча качала головами.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Владислава Константиновна. – У вас же в журнале одни пятерки. А что ж вы тогда знаете?

– «Бонжур» знаем и еще «о’ревуар», – сказал Артем.

– А ля мезон, – добавил Ромка. – А л’еколь.

Все оживились и стали выкрикивать французские слова, которые приходили в голову:

– Тужур!

– Лямур!

– Пардон!

– Мерси!

Но очень скоро слова иссякли, и группа замолчала.