Читать книгу Марс, Сириус и Лис - Виктория Лукьянова - Страница 3

Голова трещала. Перед глазами то собиралась в четкую картинку, то разбегалась кругами люстра, висевшая в комнате Сириуса. Я с трудом оторвал себя от подушки, даже пришлось придержать руками звенящую черепушку. Обрывками возникали воспоминания, картинки без контекста. Леди Лана, вино со специями, зеленое пламя, извилистая предрассветная тропинка, лисица с оленьими рожками прыгает в кусты. Или это почудилось?

При беглом осмотре ладоней обнаружилась пара ужасных кровавых ссадин. Падение точно не почудилось.

– Боги, больше никогда не буду пить горячее вино…

От звуков собственного голоса к горлу подступила тошнота.

Босые ноги в сочетании с брюками заставили скривиться в подобии улыбки. Спал в одежде. Я тихонько пошевелил пальцами, словно проверяя, не отнялись ли конечности, как вдруг от ужаса схватился за голову: «Где ботинки?! Неужели так пришел?!» Но приступ паники быстро отступил: один ботинок почти сразу нашелся под кроватью, а второй ждал за дверью комнаты.

Я раскопал в шкафу махровый халат и пижамные штаны Сириуса. Пробравшись на цыпочках в ванную, целую вечность отмокал под еле-еле теплой водой. В любой другой день я бы, скорее всего, сильно жаловался и ворчал на тему преимуществ больших городов перед деревенскими поселениями, хотя бы в плане наличия элементарных удобств, горячей воды например. Но голова так гудела, что мне было все равно, просто хотелось тишины и молчания. В мыслях тоже.

Укутавшись в халат и спустившись на кухню, застал Люсильду, готовящую завтрак. Я был встречен коронным осуждающим взглядом семейства Хартли: «А я говорила! Не нужно было туда ходить!»

– Утро доброе, милый. Как вчера все прошло? – нежно и весело спросила она вслух. В ней точно погибла великая актриса.

– Я помню только часть вечера. Но та, которую помню, была весьма недурна и с любопытными подробностями.

– Ох, уж в том, что было много любопытного, я и не сомневалась. Чего в итоге хотела леди Лана?

– Если коротко… Она думает, что зря остановили поиски.

Глоток чая с молоком словно пробудил во мне новую жизнь. Люсильда поставила на стол тарелки с яйцами и беконом, а сама уселась напротив. Какое-то время мы ели молча. Меня это вполне устраивало. Хотя еда и отдавала привкусом вчерашнего вина, но с каждым кусочком мне становилось легче. Я поднял глаза на тетушку и прямо-таки почувствовал, что она вот-вот взорвется. Она пилила кусочек бекона так, словно собиралась разрезать его вместе с тарелкой.

– Я вас вчера разбудил?

– Да что она там себе надумала вообще!

Понеслась, подумал я. Ну, что ж, это уже не остановить. Главное – не усугублять. С прилившей к вискам кровью вернулась и тошнота.

– Как бы мы не остановили поиски?! Все, что могло быть, было сделано! И даже больше, и вполне должным образом. Она что, возомнила из себя святую, чтобы можно было разбрасываться подобными заявлениями?! Что еще она наговорила? Что мы не любили Сириуса? Что только и рады были похоронить пустой гроб, чтобы это все закончилось?!

– Ничего такого она, конечно, не говорила, тетушка. Успокойтесь, прошу. Пока не погрязли в подобных ошибочных выводах.

– Тогда развей мои сомнения по поводу этой маленькой проходимки!

– Она считает, что Сириус, возможно, еще жив и ему может понадобиться помощь семьи, – произнес я вслух, и внутри словно что-то лопнуло.

Почему вчера, когда об этом говорила леди Лана, мне было все равно? Из-за вина? Или из-за того, что это говорил не я? Возможно, в этот момент у меня легонько затряслась челюсть или похмельный вид был совсем уж жалостливый. Тетушка выскочила из-за стола и обняла меня, хотя я не думаю, что это было нужно, или уместно, или чем-то мне помогло…

– Не переживайте за меня. Я просто повторяю то, что рассказывала вчера леди Дэ Норт, хотя, если честно, не помню, какие доводы она приводила и почему именно так решила. Но, чтобы вы знали, я согласен с матушкой и с вами. Время пришло, и мы его похоронили. И неважно, что гроб пустой.

– Ох, мой милый, доедай и иди ложись обратно в постель. Вид у тебя совсем разбитый.

Я поднялся наверх. В комнате на письменном столе меня ждал блокнот. Я сам его туда положил полчаса назад, когда доставал халат Сириуса из шкафа. Небольшой, из черной кожи блокнот обнаружился в кармане. Так похоже на него. Не удивлюсь, если в итоге и кольцо найдется в подкладке какой-нибудь из дорожных сумок.

Я не сомневался, что найду его. У меня всегда получалось находить все, что Сириус терял и разбрасывал. Я улыбнулся и покрутил блокнот в руках, а затем сунул обратно в карман халата, так и не решившись его открыть. Хотя мне и не нужно было его открывать, чтобы понять, что это дневник.

Завалившись на кровать и уставившись в потолок, я думал о том, что там может быть написано. Не знаю, что пугало меня больше – наличие или отсутствие оправданий или объяснений его исчезновению. С этими мыслями я и задремал.

Весь оставшийся день тетушка донимала меня чрезмерной заботой, а после обеда пришли кузины Мари и Лиззи. Они с детства были шумными, и с годами это только усугубилось. Разбирать вещи в такой суете и гомоне не получалось, и, когда я совсем отчаялся, решил спуститься на кухню и предложить помощь там.

Кузины каждое воскресенье продавали на ярмарочных лотках свои лимонады и настойки, а по субботам в доме тетушки варили концентрат сиропов и оставляли на ночь. Как мне довольно скоро объяснили, плохой помощник – худший союзник, и имбирные коренья, которые я, конечно, нарезал «не так», были отобраны безвозвратно. Хотя меня и это вполне устроило: сидеть, ничего не делая, и болтать о всякой ерунде мне тоже нравилось, пока Мари вдруг не выпалила:

– Я бы на твоем месте послушала тетушку – не ходила бы к этим Дэ Нортам.

Старшая из сестер придерживалась весьма радикальных взглядов, не стесняясь в их выражении. Пренебрежение к знати и древним родам появилось в ее речах, еще когда мы были подростками.

– И не смотри на меня так. Я даже знаю, что ты скажешь про все эти визиты вежливости и правила приличия, но это поместье… оно совсем другое. И уж точно никто бы там не расстроился, если бы ты проигнорировал приглашение.

– И отчего же оно другое? Ты, можно подумать, была во всех в них, чтобы так сравнивать?

– Я видела достаточно.

– Не ссорьтесь, а то сироп скиснет от ваших злобных лиц, – пожурила нас миротворец Лиззи, обладательница самых зеленых глаз из когда-либо виденных мною.

Она терпеть не могла, когда начинали ругаться в ее присутствии. В какой-то мере я ей даже сочувствовал – с такой-то сестрой, которая всегда найдет повод с кем-нибудь пособачиться.

– Люсильда любит тебя и никогда, конечно, такого не скажет, но я вот точно знаю, что она совсем не была рада, когда узнала, что ты приедешь.

– Мари, довольно! – редко можно было увидеть Лиззи, так резко отвечающую сестре.

– Довольно или нет, но я вообще не понимаю, Марс, зачем ты приехал?

– За вещами.

Я заглянул Мари в глаза и словно увяз в темном болоте. Они затягивали меня, топя, обвиняя меня… Во лжи? Но я не лгал! Я правда приехал просто забрать фамильную реликвию.

– Тебе так сложно в такое поверить? – мой голос прозвучал куда менее уверенным, чем мне бы того хотелось.

– Неужто?! Как-то неубедительно! Сириус приехал налегке. И, насколько я знаю, ничего, кроме этого злосчастного кольца, у него не было из ценностей, а кольцо ты, скорее всего, даже не найдешь. Ты и сам это прекрасно знаешь. Так зачем ты приехал? – уже практически кричала Мари.

– Мари! Что за тон! – в кухню зашла Люсильда Тарльтон, и мы, словно двенадцатилетние дети, сразу выстроились по струнке от ее сердитого вида. – Я не желаю слышать подобных разговоров в своем доме, тем более на кухне прямо при еде!

– Я пыталась ее утихомирить, но…

– Но вы обе знаете, что я права и что вся эта дешевая театральная постановка добра не принесет никому! – перебила сестру Мари.

Я решил не участвовать в их перепалке и молча улизнул наверх. Похмельная голова снова начала гудеть, снизу доносились крики, и, судя по паре всплывших имен, я был вскоре забыт и уже вытеснен какими-то давними семейными обидами. Так шумно и так контрастно по сравнению с чопорной родней по материнской линии. Хотя я почти не сомневался, что при условии, что они прямо сейчас не устроят драку на кухонных ножах, к ужину наверняка уже помирятся. У матушки бы так никогда не получилось.