Читать книгу Я (не) сделаю больно - Виктория Лукьянова - Страница 5

Ожидаю, что его имя произведет на меня ужас, и я свалюсь в обморок. Но ничего не происходит.

Я ведь слышала, как профессор назвал его Николасом. И все-таки когда это имя произносит Сэм, мне становится интересно, почему она считает, что его появление будет веселым?

Жутким, да. Тут я согласна.

Потому что мне становится жутко каждый раз, когда я его вижу, и объяснений собственным чувствам так и не нахожу. Но Саманту позабавило его появление на лекции, а значит, она что-то знает.

Мне любопытно, не спорю, но я держу язык за зубами, потому что опасаюсь, что мой интерес к нему может вызвать ответное любопытство уже у подруг. Выручает Эми. Ей, оказывается, тоже интересно, что именно о Николасе Харте знает Сэм.

– Кто он такой? – спрашивает Эми, прикрывая рот ладошкой. Может показаться, что ей действительно хочется знать всё о Харте, но я замечаю, что Эми на самом деле просто зевает.

Саманта немного крутится на месте – оглядывается по сторонам. Когда убедившись, что нас не подслушивают, вновь наклоняется к центру стола и произносит:

– Его мать пользуется услугами моей матери.

Я удивленно смотрю на Сэм. Та поясняет:

– Вы же знаете, что моя мама владеет рекламным агентством.

Мы киваем.

– Так вот, – Саманта подпирает подбородок рукой, – его мать зовут Элизабет Харт. Она актриса, певица, модель. Ну, в общем всё в одном флаконе. Даже пару книжек написала. К моей матери Элизабет Харт обращалась как раз для продвижения новой книги. Тогда-то я узнала, кто она такая. Ну, – Сэм усмехается, – подслушала разговор родителей.

Оказывается, мать Николаса Харта долгое время была любовницей одной очень известной в нашем городе личности. У меня даже мурашки по телу бегут, когда Сэм называет его имя.

– Роберт Рамзи.

– Тот самый? – пищит Эми.

Сэм шикает на нее, но отвечает утвердительным кивком.

У меня в горле першит.

– Он даже чуть жену свою не бросил ради Элизабет, – продолжает шептать Сэм, то и дело поглядывая по сторонам. – Но вроде папаша Рамзи одумался и семью сохранил.

– Получается, что сучка Крис…

– Тс-с-с, – шикает Сэм, с упреком глядя на Эми. Еще не хватало, чтобы кто-то из подружек или сама Кристина нас услышали.

– Получается, что они того самого?

– Ага, едва не породнились. Но насколько мне известно, она, – произносить ее имя незачем, ведь мы все понимаем, что речь идет о Кристине, – не ладит с ним, – а это намек на Николаса Харта.

Я задумываюсь над словами подруги. Получается, что Кристина ненавидит Николаса за то, что его мать чуть не разрушила ее семью. О том же самом думает Эми, задавая следующий вопрос:

– А они, случаем, не родственники?

У меня подскакивает сердце, стоит только представить, что между Кристиной и этим мрачным типом есть что-то общее.

– Ты хочешь сказать, не брат и сестренка ли они?

Эми кивает. Я же замираю, жадно прислушиваясь к каждому слову подруги, которая, как оказывается, настоящий кладезь информации.

– Неа. Насколько мне известно, у него папка – какой-то режиссер. Правда, сына своего он не признал, потому что там есть своя семья, и внебрачный ребенок ему не нужен.

В горле собирается комок.

Саманта так легко рассуждает о чужих судьбах, будто пересказывает какой-то мыльный сериальчик с затертым до дыр предсказуемым сюжетом. Но ведь за ее словами скрываются чьи-то жизни.

На миг мне становится обидно за Николаса. Но лишь на миг. Потом я вспоминаю, как меня трясет лишь при одном взгляде на парня, что отбрасываю непрошеные мысли. И с чего мне переживать за него? Сам разберется в своей жизни, не маленький же!

С другой же стороны, зная хоть что-то о нем, я уже не так боюсь. У него есть имя. Есть своя история. А значит, он такой же человек, как и все мы. Разве что жутко пугает меня. Но с этим я как-нибудь разберусь.

– Итак, почему будет весело? – тянет Эми, опять зевая. Похоже, кто-то прошлую ночь тоже проворочался без сна.

Сэм хмыкает, загадочно поигрывая бровями.

– Потому что, подруженьки мои любимые, Крис так просто не оставит, что Харт тут объявился. Уверена, она ему кровь еще попьет.

Я нервно сглатываю.

Это ведь хорошо, что все внимание стервы будет обращено на ее личного врага? Тогда она и ее подружки не будут докучать обычным студенткам, и нам всем можно выдохнуть.

Эми неопределенно хмыкает, а я же чувствую, как отчего-то щемит в груди.

Тем временем в лекционный зал входит профессор Доэрти. Гомон стихает, а значит, мы больше не можем без последствий обсуждать чужие жизни.

Профессор обводит собравшихся удовлетворенным взглядом и, встав за кафедру, говорит:

– Что-то сегодня вас много. Небось, все хотят сдать тесты?

Все студентом хором отвечают и смеются. На губах профессора сияет улыбка. Похоже, ему удалось собрать всех отъявленных прогульщиков и лентяев под одной крышей. Даже таких прогульщиков, как Николас Харт.

***

Когда же уже пройдет конференция и профессор Доэрти перестанет отвлекать меня каждый раз, когда у него заглючил какой-то слайд?

Мысленно я ругаюсь, но упрямо топаю к преподавательскому корпусу. В этот раз я намерена по-быстрому разобраться с очередной проблемой вселенского масштаба и отправиться домой. Голова гудит от мыслей.

Признаться честно, весь остаток учебного дня я то и дело думала о Харте. О том, что узнала от Сэм. Прокручивала в голове ее рассказ, продумывала вопросы, которые хотела бы ей задать, да так и не рискнула. И навряд ли когда-нибудь спрошу. Думала о том, что всю лекцию Николас просидел в самом конце лекционного зала, а вот Кристины на занятиях не было. Может быть, из-за него?

Хотя к чему эти вопросы?

Меня не должны касаться проблемы Кристины и Николаса. Сами разберутся.

Я лишь надеялась, что больше не увижу Харта. По крайней мере, сегодня.

Профессор много извиняется, пока я заново собираю все слайды в один файл. Оказывается, вчера он решил просмотреть материалы, чтобы убедиться, что всё готово к конференции. А в итоге куда-то натыкал, как он выразился, и все полетело к чертям, это уже думаю я. Но моя предусмотрительность в этот раз меня не подвела. Я нахожу все предыдущие файлы, сохраненные на компьютере профессора и на личной карте памяти, и готовлю заключительный слайд, когда в дверь стучат.

Вздрагиваю.

Кажется, теперь это моя постоянная реакция на любой громкий звук.

– Войдите! – произносит профессор, суетливо расхаживая по кабинету. Он делает вид, что занят учебниками, коих у него тут несметное количество, но я-то знаю, что профессор переживает, что ему вновь пришлось дергать меня из-за чертовых слайдов.

Наверное, следует сделать пару копий и сохранить их в разных местах. На всякий случай.

Дверь открывается и в кабинет входит кто-то. Сначала я не обращаю внимания на посетителя, потому что занята тем, что торопливо подгоняю последние детали на слайде, чтобы у профессора больше не было причин вызывать меня к себе в кабинет каждый день. Но когда в поле моего зрения появляется тень, я невольно отрываю взгляд от монитора и замечаю, что к профессору пожаловал сам…

– Николас! Приятно было видеть вас на лекции сегодня, – довольным тоном произносит профессор Доэрти. – Проходите. У вас есть ко мне еще вопросы?

Напрасно я думала, что этот мрачный парень меня больше не пугает.

Ох, как еще пугает!

Сердце опять плюхается в пятки, кровь стынет в жилах, а конечности превращаются в палки. Про слайды и желание поскорее вернуться домой я напрочь забываю. Потому что смотрю на Николаса, а тот смотрит на меня.

– Я вам помешал, профессор? – обращается он к Доэрти, а сам продолжает сверлить в моей голове дырку.

Честное слово, я пытаюсь взять себя в руки, но не получается. Николасу, однако, хватает ума отвести взгляд. Теперь я могу дышать.

Не прислушиваясь к разговору профессора и студента, я быстро тыкаю в несколько кнопок и вот слайд наконец-то готов. Еще сохраняю пару копий и могу быть свободна.

И мне бы бежать поскорее из кабинета, да вот только тело совершенно не слушается.

Встаю из-за стола, подхватываю стоящий рядом рюкзак. Как уйти-то теперь?

– О, Лили, вы уже закончили?

Вместо ответа я киваю. Язык прилипает к нёбу, но я нахожу в себе силы пробормотать:

– Да, профессор. Я все сохранила.

– Спасибо! Что я делал бы без вашей помощи!

Я вновь неловко улыбаюсь и, продолжая пялиться в пол, крадусь к выходу. На Николаса не смотрю. Уверена, если наши взгляды вновь встреться, у меня случится припадок.

– До свидания, – бормочу под нос и, прежде чем профессор что-то еще скажет, чем привлечет внимание Харта, выскакиваю за дверь.

Сердце продолжает безумно колотиться, пока я на ватных ногах бреду к лестнице.

Почему это происходит со мной каждый раз?..

– Значит, Лили.

Я резко замираю. Сердце пропускает удар. Перед глазами едва всё не расплывается. Быть не может… Это он… Он назвал моё имя?