Читать книгу Натюрморт на асфальте - Виктория Максимовна Горбылова - Страница 3

Миша никогда не запоминал сны. Будь это кошмар или история с какой-то незнакомкой или незнакомцем – сразу после пробуждения всё рассеивалось, словно туман. Иногда это было обидно, ведь самое четкое воспоминание из его детства – это разговоры с мамой ранним утром. Как он еле перебирая ногами шёл на кухню, а голые ступни ничего не чувствовали от того, что рыжий мальчик не любил носки и его совсем не волновал холодный пол, потому что носки, которые купила ему мама – девчачьи.

– Солнце, надень хотя бы тапочки. Ты же ноги застудишь.

– Мне не холодно, мамочка, – отвечает мальчик лет шести, усаживаясь за стол и лучисто улыбаясь женщине напротив.

– Что тебе сегодня снилось? – спрашивает она, подперев мягкую щеку ладонью.

Миша жмурит глаза, стараясь зациклиться на уведенном ночью драконе, который катал его на своей спине, но после открывает их и с легкой грустью в голосе произносит:

– Я…я забыл.

– Ох, ничего страшного.

А ведь Котову так хотелось рассказать о своём сне маме, услышать её реакцию, заставить её улыбнуться, но он не мог. Хотя Наталья улыбалась уже от того, что видела, как просыпается утром её сынок, сонно трёт зелёные глазки, зевает и вяло говорит: «Доброе утро».

И вот прошло уже шестнадцать лет, Миша всё так же забывает сны, будто ничего и не снилось, и всё так же почти каждое утро говорит самому близкому человеку «Доброе утро», медленно поднимая уголок губ.

– Извините, молодой человек, я снова забыла, как Ваше имя.

– Миша, – отвечает он, не прекращая улыбаться матери.

– Сегодня ночью шёл снег. Вы видели?

– Да, было очень красиво, – Котов поставил поднос с завтраком на колени женщины, а сам присел рядом с койкой на маленький старый стульчик, – Как Вы чувствуете себя?

– Ноги болели ночью, будто волки грызли. Но сейчас всё хорошо, – сказала Наталья, улыбнувшись так, что каждая морщинка у уголков её уставших глаз стала в несколько раз виднее.

Вообще за годы болезни Наталья сильно изменилась: мешки под глазами, над ними стеклянные зелёные глаза, в которых отражалось солнце. Щеки впали, остались острые скулы, предающие овальному лицу женщины серьёзность.

– Меня радует это.

Ежедневный приём таблеток, милые беседы с натянутой улыбкой, какие-то другие процедуры и рассказы женщины о молодости, которую, по её словам, она провела восхитительно. Рассказы о любимом человеке, который был готов пойти на все, только бы его невеста улыбалась. Всё это уже стало обыденностью для Миши и разговорами с больной он коротает время до обеда, когда ненадолго может покинуть палату.

– Куда это Вы идёте? – спрашивает хирург, проходящий по серому коридору мимо парня.

– Хочу проветриться, – он быстро протараторил предложение и направился к выходу, слыша в след что-то вроде «Миша, куртку возьмите»

В этой больнице многие знали его как парня, который никогда не отчаивается, идёт по жизни, смеясь и обнимая незнакомых людей. Конечно, Миша сам признавал свою странность, но ничего с этим не мог поделать, поэтому просто тихо смеялся в ответ на косые взгляды каких-то угрюмых прохожих. Ведь те люди, что действительно дороги Котову любили его со всеми странностями и желанием помогать.

В куртке немного теплее, чем в свитере и медицинском халате, но худые длинные пальцы всё равно мерзнут. Парень трет ладони друг о друга и почти не глядя, идёт к ближайшей скамье на территории больницы, где обычно больные встречаются с близкими людьми. Он садится и оглядывает голые деревья, которые словно дрожат от холода. Так и хочется укрыть их мягким пледом и отгородить от коварных морозов. Деревья кажутся одинокими, ведь сегодня снег не идёт, а небо белое, как чистый холст. Бери и рисуй. Радугу, солнце, облака или тучи. Котов выходит со своего маленького мирка, когда замечает человека на соседней скамейке с какой-то тетрадью в руках. Он вскидывает густую бровь, ведь не понимает, что в такой холод этот мужчина забыл возле больницы.

– Извините, Вы ждёте кого-то? – Миша уже было приготовился говорить, что сегодня гостей не принимают, как узнал знакомый холодный и серый взгляд, который, если честно, его немного пугал.

– Да, вдохновение, – отвечает Саша, медленно отрывая взгляд от набросков и бросая его на знакомого.

– Что ты делаешь здесь? – переделал вопрос парень, присаживаясь рядом с брюнетом.

– Я же сказал: ищу вдохновение. Территория больницы, конечно, не блещет красотой, но это хоть что-то.

– Тебе не холодно, художник?

Мужчина отрицательно помотал головой и опустил глаза, задумавшись над чем-то. А вот Котов был крайне заинтересован рисунком Саши. Там вырисовывалось какое-то здание, абсолютно непохожее на больницу, где работал парень. Наверняка архитектор работал над новым проектом, а может быть, просто отвлекался от работы.

– Можно взглянуть? – спросил Миша, слегка наклонив голову.

– Даже не знаю. Не могу назвать свои рисунки шедеврами, – тихо себе под нос проговорил мужчина, взглянув на парня.

– Я могу, – улыбнулся он и осторожно взял скетчбук с теплых рук, тут же перелистывая страницу. Для Котова рисунки – это нечто большее, чем простые линии на бумаге. Каждый вызывает некий спектр эмоций. На этой странице красовался набросок голубя. Где-то было подтерто ластиком, ближе к корочке неразборчивые пометки простым карандашом, а уголок немного помят, – Это ты тоже рисовал на улице?

– Да. Разве это важно?

Было видно, что брюнету не нравилась тема его рисунков. Может быть, он даже стеснялся их. Поэтому Миша решил не терзать друга вопросами, а молча листать. Помимо зданий было много набросков людей. Он любил их. Не рисовать, ведь этого у рыжего никогда не получалось. Он любил наблюдать со стороны.

Люди на самом деле прекрасны. И каждый по-своему. Да, у Котова порой не получается связать и нескольких слов рядом с людьми, но это не так важно. Он любит наблюдать, как парень нежно улыбается своей второй половинке и дарит ей цветок, купленный на последние деньги лишь для того, чтобы она не грустила в свой день рождения. Как девочка с двумя растрепанными хвостиками бежит вдоль берега ручья, звонко смеётся и старается не упустить из виду бумажный кораблик. Любит вспоминать, когда мама с папой ссорятся, а потом вздыхают, улыбаются друг другу так искренне, как никогда, обнимаются и все хорошо. И никто не нужен больше. Любит, когда сестра танцует под любимую песню, довольно прикрыв глаза и тихо подпевая. Когда она просто подходит и обнимает без повода. Лишь потому, что давно не обнимала. Любит музыкантов, которые сочиняют песни даже тогда, когда им утверждают об их бездарности и отсутствии слуха. Художников, которые стараются днями и ночами, а после слышат "ну, неплохо". Путешественников, ищущих свое жизненное призвание или новые эмоции. Мам, нежно целующих своих детей в лоб. Учителей, что преподают с любовью, буквально отдавая душу на своих уроках. Инвалидов, которые не потеряли надежду и решили, как ни в чем не бывало быть счастливыми. Пар, что любят даже за тысячи километров. Зато искренне. Миша любит людей. Каждый раз, когда смотрит на них – появляется мысль, что никого в этот мир Бог просто так не посылает.