Читать книгу История у костра: легенда о спасительнице - Виктория Михайловна Верченко - Страница 2

Она медленно стала приседать к земле , прижав уши к голове. Её взор золотых глаз неотрывно был направлен вдаль, куда-то за высокие сосны. Бездонные зрачки сузились, всматриваясь в цель.

Она сделала тихий вдох и задержала дыхание. Все мышцы напряжены: от пальцев ног до кончиков пальцев рук, цепко держащих тетиву и деревянный лук, аккуратно отполированный, с изумительной росписью чёрной краской, выводимой тонкой гибкой кисточкой.

Девушка замерла, словно превратилась в статую. Ни одна её мышца не дрогнула, когда изящные длинные пальцы отпустили тетиву. Тонкая стрела ручной работы стремительно полетела вдаль. Вскоре из-за сосен и высокой травы раздались тихое взбрыкивание и писк: стрела попала в цель.

Девушка убрала лук за спину и подбежала к деревьям. Около их корней брыкалось и извивалось небольшое животное с белыми рожками, торчащими из макушки, и когтистыми лапами; с вытянутой мордой и мясистым телом чёрного окраса: рогатый всеядник – редкое животное на землях, где жила девушка.

Она положила руку на рану зверя, и тот будто провалился в небытие. Его зрачки расширились, дыхание пришло в норму, но из смертельной раны широкой струёй текла бурая кровь. Девушка второй рукой вынула с лязгом острый кортик с позолоченной ручкой из ножен на толстом поясе и ловким движением вонзила его прямо в сердце животного. Тот замер, и из его зубастой пасти медленно вышел последний вздох. Девушка вынула кортик из его груди и вытерла о траву, после убрав его в ножны. Стрелу она достала резким движением: стрела попала зверю чуть правее сердца. Вытерев её об траву, она механически убрала её в резной колчан, настолько часто она стреляла из лука. Девушка любила своё оружие, это можно понять по тому, как искусно каждое из них было сделано. На каждом обязательно присутствует изящная роспись красками и ножом для резьбы. Замысловатые спирали обвивали лук на концах, а в середине были вырезаны маленькие выемки для пальцев. Всё было сделано для удобства и комфорта, ведь охотилась жительница одинокого леса весьма часто.

Взяв бездыханное тело животного за задние ноги и длинный хвост, девушка пошла с редкой добычей вглубь леса. Через пару минут ходьбы она вышла к небольшому деревянному домику, из трубы в крыше которого тонкой струйкой выходил кремового цвета дымок.

Тряхнув рукой, уставшей тащить тяжёлую тушку, она поднялась на низкое крылечко и быстро обстучала ноги об пол: не тащить же прилипшую к обуви грязь и пыль в дом?

Открыв дверь и войдя внутрь, девушка положила тушку зверя в специально подготовленную для добычи плетённую корзину. Брезгливо отряхнув ладошки, она устало вздохнула, потерев шею.

Девушка вздрогнула, когда около её ног стала тереться её кошка с пушистой белой шёрсткой, громко мурлыча. Девушка взяла её на руки, прижав к груди.

– Проголодалась, моя риссара? – с нежностью в голосе произнесла она. (риссара – по-фальмски «красавица»).

В ответ прозвучало всё то же мурлыканье.

– Конечно ты проголодалась. Ты всегда хочешь есть, только почему-то охотиться сама ты не любишь, – недовольно продолжила хозяйка кошки, уходя вместе с ней на крохотную кухоньку, в интерьер которой входила белая печь и два маленьких стола – один для приготовления пищи, а другой для приёма. Ещё над разделочным столом к стене были прикреплены полки, на которых лежали ножи, разделочная доска и разные скляночки с душистыми приправами.

Она любила всякие мелочи, такие как сушёные измельчённые грибы; превращённые в ароматный порошок травы в разном сочетании, например лаванда, мелисса и мята, или цикорий, одуванчик и орех хрупилии (дерево с белоснежной корой и большими треугольными листьями цвета бронзы). Таких баночек и скляночек у девушки было много, и стояли они по всему дому. Из-за этих приправ в доме всегда стоял очень приятный запах, которым успела пропахнуть с ног до головы и сама хозяйка дома.

Покормив кошку мясом дичи, застреленной вчера, хозяйка прошла по короткому коридорчику в маленькую хозяйскую комнатку или спальню. В комнате не было ничего особенного: узкая кровать, больше похожая на койку, большой сундук с вещами и стол с зеркалом в комплекте с крохотной старой табуреткой.

Повесив на гвоздь в стене лук и колчан , она устало плюхнулась на скрипучую табуретку и уставилась на ненавистную внешность. Она – полуфальм-получеловек с подвижными острыми ушами маленького для фальма размера. Глаза мамины – золото с бронзовым оттенком, обрамлённые тёмными ресницами. Девушка заправила за ухо прядь длинных темно-пепельных волос. Кожа была белой, ближе к человеческой.

Девушка нахмурила брови, с омерзением отвернувшись от своего отражения. Она знала: пусть она и симпатичная, но она больше похожа на отца, чем на мать, при чём золотые мамины глаза ужасно не считались со всем остальным. Её отец – черноволосый человек, из-за которого её мама была вынуждена бежать в заброшенный фальмами Вечный лес Погибели. Из-за него она всю свою жизнь была в бегах с ребёнком. С ней. Это он предал её мать и хотел убить. Это единственное, что знала об своём отце полуфальмийка.

Позже её мама умерла от неизлечимой болезни, когда ей было 11 лет. Она успела обучить свою дочь языку фальмов и людей, живущих в Варнире. Научила её беззвучно ходить, показала, как добывать и готовить себе пищу, метко стрелять из лука и управляться с ножом. Научила шить и материть. Научила варить разные отвары и зелья, разбираться в травах. Развивать и контролировать свой дар. Главное – прятаться от людей. Она успела воспитать её, как достойного фальма. У девушки от матери остался только этот дом, построенный полностью и целиком её руками, и маленький золотой медальон на «прожженной» нитке (самые крепкие нитки в этом мире , изготавливаемые в Крептии – соседней стране Варнира) с вырезанной фамилией её семьи: Лави(на варнирском языке). Её мать носила имя Мариса, а фамилию Лави. Она дала своей дочери фамилию её семьи, ежели отца её ребёнка. Имя мать дала своей дочери в честь своей мамы – Нейсиль. Нейсиль Лави. Она даже не знала и до сих пор не знает, как зовут её отца. Ей всегда хотелось узнать имя своего отца, но Мариса отказывалась называть его и запрещала говорить о нём.

Забрав волосы в небрежный хвост, Нейсиль встала с табуретки и скинула с себя рубаху, испачканную бурыми каплями крови всеядника. Она стянула обтягивающие штаны, которые одевала для удобства, и аккуратно сложив их, убрала в сундук. Из сундука она достала длинное платье болотного цвета с рукавами до локтя и быстро накинула его на себя. Рубаху она убрала в плетёную корзину, точно такую же, как и для добычи. В той корзине лежали вещи для стирки. Раз в неделю девушка ходила стирать вещи и мыться в неглубокой речке, текущей на территории разрушенной страны фальмов – Шийлары.

Нейсиль вышла из комнаты, завернула за угол и отворила тяжёлым ключом дверь в последнюю комнату своего дома. Лаборатория.

В лаборатории было всегда теплее всего. На залитом водой и изрезанном столе слева от входа была буквально свалка, хотя мама учила Нейсиль держать рабочее место в порядке. Что на нём только не было! Куча пустых и полных колбочек с готовыми зельями разных размеров, сушёные ингредиенты и свежие ингредиенты, иногда валяющиеся по всему столу ; ножи и приборы для давки, измельчения ингредиентов, также сушёные растения, свисающие связками с потолка над столом, а ещё наиболее ценные ингредиенты, хранящиеся в различных банках и коробках, такие как кровь и сердце рогатого всеядника или слизь ядовитой лупоглазой жабы.

Рядом с этим столом была печка-очаг, а в ней среднего размера котёл, облезлый и закоптившийся от времени. В нём с детства готовила отвары Нейсиль. Готовить зелья, привороты, лекарственные отвары и яды – национальное занятие большинства фальмов. Меньшее количество фальмов больше проявляло талант к своему дару и другому тайному колдовству.

Для Нейсиль стало призванием варить зелья, а вот её мать предпочитала чародейство и пыталась усилить способности к нему и у своей дочери, но Нейсиль никогда не обладала сильными способностями к колдовству, хотя данные иногда проявлялись.

Остальную часть маленькой и весьма душной комнаты занимали шкафы с другими ингредиентами и запасами. Запасы требовались довольно часто. К Нейсиль, несмотря на советы почившей Марисы, в неделю приходил минимум 1 человек. В основном к ней обращались и обращаются за помощью женщины.

Женщины приходят к ней с разными проблемами: от несчастной любви до смертельной болезни. Её просили много раз помочь, приготовить зелье, сделать лекарство. И она делала, за это же и ненавидела себя.

На прошлой неделе к ней осмелилось явиться двое людей и обе молодые девушки. Первая пришла в понедельник ночью и попросила приготовить яд для собственного отца, который бил её мать каждый день. Нейсиль с удовольствием дала ей сильный яд, убивающий организм за пять секунд. Девушка поблагодарила её и подарила золотую брошь (хотя полуфальмийке она была вовсе не нужна). А вторая девушка была старше. Она страдала от бесплодия. И Нейсиль помогла и ей. Только никак не может до сих пор понять она: как они добираются и находят её дом, стоящий в миром забытом месте? И идти к ней тяжело: сплошные болота и буераки. Нейсиль спросила однажды у одной посетительницы, а та лишь ответила, что все девушки и женщины Варнира знают, что в Вечном лесе Погибели одиноко живёт выжившая фальмийка и умеет готовить чудотворные отвары.

– «А мужчины и не догадываются, не беспокойся, маявкэ (по-варнирски – колдунья). Я тебя не выдам властям и никто из женщин не собирается. Ты добрая и полезная маявкэ», – сказала ей одна посетительница.

Нейсиль было обидно, то, что её народ считают злым и глупым. Люди сильно ошибаются, впрочем, как и всегда.

Девушка ушла из лаборатории, захватив квадратную баночку и тонкий нож. Вернувшись в прихожую, она присела рядом с тушей всеядника, лежащего в корзине. Перевернув его на спину, она через секунду воткнула нож в левую часть груди зверя. Через три минуты её рука сжимала ещё тёплое сердце размером с детский кулачок. Налив в баночку небольшое количество крови животного, Нейсиль довольно убрала сердце внутрь, крепко закупорив пробкой. К баночке привязала: «Сердце рогатого всеядника».

Девушка вымыла руки в бочке с водой и вернулась в лабораторию. Поставив баночку в шкаф с редкими ингредиентами, она вздрогнула, тут же навострив уши. Снаружи послышался какой-то шум, и Нейсиль пригнулась. Она прокралась в прихожую, по пути захватив длинный разделочный нож. Спрятавшись за спинкой кресла, стоящего рядом с дверью, она стала ждать и прислушиваться.

Нейсиль не ждала сегодня никаких гостей. Она не планировала сегодня принимать людей, всё-таки воскресенье – выходной. Каждый раз она боялась, что её скромное убежище нашли солдаты Варнира, что кто-то из посетителей рассказал о полуфальмийке властям. Поэтому, когда кто-то приходил, всегда девушка вооружалась и пряталась. Белая кошка тоже привыкла, что в любую минуту за дверью может оказаться опасность…

Снаружи доносилась какая-то возня, и Нейсиль не на шутку занервничала. Кто там?

Внезапно, возня сменилась лёгкой мелодией игры на фальфийне – струнном инструменте фальмского народа, по звучанию похожего на скрипку. Знакомые ноты текли одна за другой…

Нежный девичий голос стал сопровождать фальфийну. Звучала древняя фальмская песня, которую Мариса пела своей дочери, когда та была маленькой. Девушка знала слова и мелодию наизусть, и не могла не подпевать. Ей неимоверно захотелось пуститься в пляс, закружиться в танце! На лице полуфальмийки засияла облегчённая улыбка, и она выбежала из дома на крыльцо. Её глаза заискрились от радости, рот в шоке открылся , и она уронила нож на пол.

Напротив крыльца стояла молодая фальмийка с белоснежной кожей, переливающейся на солнце бирюзой, с блестящими серебряными глазами и зеленоватыми волосами до колен, забранными в толстую косу. На фальмийке красовалось длинное шёлковое платье цвета солнца с ажурными рюшами по рукавам и низу. Озорные глаза весело прищурены, бледные губки двигаются, напевая мягкие слова.

Нейсиль радостно прильнула к фальмийке, не дав ей доиграть. Та обняла её в ответ, уткнувшись острым носом девушке в шею.

– Фитта Корлес, уж кого, а тебя не ожидала здесь увидеть! – удивлённо воскликнула Нейсиль, утерев слезинку, – Я так рада тебя видеть!

Фитта Корлес – близкая и единственная подруга Нейсиль, незаконно и с риском путешествующая по всему миру выжившая фальмийка. Они познакомились в заброшенной деревне фальмов, находящейся в одиннадцати километров севернее дома Нейсиль, почти посередине разрушенной Шийлары, когда полуфальмийке было четыре года. Нейсиль на данный момент 19 лет. Девушки являлись ровесницами.

– Полно тебе, Нейс! Я тоже безумно рада видеть тебя, спустя два года. Ты так изменилась, такая красавица! – ответила тонким, нежным голоском фальмийка.

– Да я то что? Вот если бы ты не запела, я бы и не узнала тебя. Я думала нож метнуть, – издала нервный смешок Нейсиль.

Девушки говорили на фальмском, вечно восклицая и улыбаясь во весь рот.

– К тебе кто-то приходит? Я думала, ты здесь совсем одна, – удивилась собеседница.

– Я местная колдунья, – отмахнулась Нейсиль, таща вещи подруги в дом, – говорят, меня знают многие женщины в Варнире. Я готовлю людям зелья, когда они приходят. Они взамен мне какую-то вещичку оставляют…

– Но Нейсиль, они же люди! Ты с ума сошла? Как они вообще нашли твой дом? – возмутилась Фитта, со страхом распахнув глаза, – Я то еле-еле добралась сюда, сплошные болотища! А эти твари…

– Фи, успокойся. У меня всё под контролем. Я без понятия, как они сюда приходят живыми, но это неважно. Ты сама рискуешь каждый день. Где ты была? Зачем пришла? – подозрительно сощурив глазки, сказала полуфальмийка, – Только давай в дом зайдём…

Девушки положили большие две сумки Фитты у входа и присели на большое кресло, за спинкой которого пряталась Нейсиль. Сцепив руки друга в замок, они продолжили разговор:

– Я приехала из Даррии. Жила год в Соте. Потом год путешествовала по другим городам: побывала в Фимре, в большой деревне имени Витории, в Чажице… Вообщем, на одном месте не сидела. Была 3 раза в бегах. Второй раз меня чуть не убили, – проговорила Фитта и опустила рукав платья, оголив правое плечо. Прямо под ключицей тянулся широкий ровный шрам. На спине тоже был точно такой же шрам. Из-за этого создавалось ощущение, что девушку насквозь проткнули мечом.

– Фитта… – с ужасом в голосе начала Нейсиль, но та её перебила, снова натянув рукав :

– Не надо меня умолять не уезжать больше. Мы всё прояснили два года назад. Это моя жизнь, Нейс. Я такая же осиротевшая, как и ты. Что мне здесь делать? Я ужасно готовлю зелья, мой дар – парить в воздухе и нагонять ветер. Что мне делать? Мой дом, скорее всего, разрушен. Я не смогу жить, как ты.

– Фи, я не собиралась тебя ни о чём умолять, – закатив глаза, улыбнулась Нейсиль, – я лишь боюсь за тебя. Кто этот подлец, проделавший в тебе дыру?

– Не знаю. Какой-то солдат погнался за мной, увидев цвет моих выбившихся из под капюшона волос. Догадался, что я фальм, – потеребив своё большое ухо, безразлично ответила Фитта, – Тебе повезло с цветом волос больше, чем мне.

Полуфальмийка пожала острыми плечиками, осмотрев свои тёмные локоны. Девушки замолчали. Фитта поглаживала запястье подруги, расслабленно закрыв глаза.

– Я так скучала по тебе… – прервала тишину Нейсиль.

– Я тоже, саннуэ! Не представляю, как можно жить здесь совсем одной, в лесной глуши, – грустно улыбнувшись, прошептала фальмийка. (саннуэ – с фальмского «солнышко»).

К девушкам на колени запрыгнула белая кошка, начав мурлыкать так громко, что по телу пошла вибрация.

– Ну как я могла забыть про твою Ваянху! – произнесла Фитта, начав гладить ту по мягкой шёрстке. (Ваянха – с фальмского «говорунья»).

– Знаешь, такое ощущение, будто ради неё только и живу, – грустно усмехнулась Нейсиль.

– А чем ты занимаешься? Как проходит твой день?

Полуфальмийка нехотя ответила :

– Ничего особо не изменилось спустя два года. Также утром я просыпаюсь, привожу себя в порядок и завтракаю вместе с Ваянхой. Иду на охоту или за корнеплодами и плодами в лес, если мало еды. Охочусь на редкие ингредиенты и ищу их. Убираюсь в доме, проверяю лабораторию. Бегаю по лесу, очень много времени тренируюсь. Тренирую своё колдовство. Точу оружия. Раз в неделю хожу к речке. Готовлю зелья. Раз в месяц прокрадываюсь ночью в Варнир и что-нибудь краду. Чаще всего книги и одежду. Читаю. Шью, рисую. Ужинаю. Ложусь спать спустя два часа после наступления темноты.

– По тебе видно, что много тренируешься, – кивнула подруга, осматривая Нейсиль.

Полуфальмийка не спорила. Она действительно много времени уделяет тренировкам. На её теле нет и капельки лишнего жира. На руках, спине и ногах выступают мышцы, а на животе уже пять лет крепчал пресс.

– Скучно ты живёшь, конечно. Я бы с ума сошла от скуки и восьми лет одиночества, – вздохнула Фитта, оторвав взгляд от тела девушки.

– Я уже привыкла. Зато у меня тихо. Вот проснёшься на рассвете, выйдешь на крыльцо, а кругом тишина, только где-то в кроне деревьев поёт птичка, и трещит кузнечик в траве. Во влажном воздухе разлит запах утренней росы и намокших цветов. А где-то в далеке редко квакает лягушка и журчит ручеёк… – мечтательно говорила Нейсиль, закрыв глаза.

– Романтично, не спорю. Но беспокоюсь я о тебе. Как сяду на крыше в городе ночью и начинаю вспоминать… и тебя вспоминаю. Вспоминаю, что ты там, в лесу одна и словом тебе обмолвиться не с кем. Вот я и решила, что пора навестить старую подругу. Правда, третий раз погони со мной случился как раз перед мыслями навестить тебя. Никуда мне идти больше не хотелось. Одной, – прервала мечтания девушки фальмийка, особенно выделив последнее слово, и уставилась на девушку.

Нейсиль открыла глаза, нахмурив брови. Не понравилось ей это последнее «одной». Она посмотрела на подругу и быстро замотала головой.

– Нет, Фитта. Нет! Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? Нет, нет и нет! Исключено!

– Но почему? – непонимающе протянула Фитта, сжав ладони Нейсиль.

– Да хотя-бы, потому что я не могу бросить свой дом и кошку! Не могу бросить свою лабораторию, не могу бросить то, что осталось мне от мамы… – отчаянно сказала полуфальмийка, отведя взгляд.

– Эй… – фальмийка взяла лицо Нейсиль в свои ладони, заставив поднять на неё глаза, – Мне очень жаль, что она умерла, но и моей мамы нет тоже. Пойми меня, я лишь хочу, чтобы в жизни у тебя была… жизнь. Я не хочу, чтобы ты всю свою жизнь просидела в этом лесу и умерла в одиноком доме. Я понимаю, что здесь ты выросла, здесь ты хорошо обустроилась, но нужно же что-то менять…?

Нейсиль замешкалась. Она не знала, как объяснить Фитте то, что она не может бросить это место. Она любит этот дом, этот лес. Это часть её самой.

– Нейс, ты можешь взять все ценные тебе вещи с собой. Мы возьмём с собой Ваянху. Ты возьмёшь некоторые зелья и ингредиенты. Одежду, оружие…

– Ты – хитрая плутовка, явилась ко мне только потому, что тебе наскучило шататься по миру и находить себе на одно место приключения в одиночку, – как утверждение произнесла полуфальмийка, поджав губы.

– Именно. Только я явилась к тебе не потому, что мне стало скучно, а потому что я соскучилась и волнуюсь о тебе. Да, я люблю чувство риска. Я люблю опасность. Да вся жизнь наша сплошная опасность! Разве ты просто так взяла нож с собой, чтобы встретить меня? Зачем прятаться, если уже, сама говоришь, полстраны знает, что в лесу живёт фальм, чьей крови жаждет Варнирский король? Ну неужели тебе нравится так бессмысленно тратить свою молодость и красоту? – с надеждой говорила Фитта, смотря в зеркальные глаза Нейсиль, – Разве тебе нравится так жить?

Нейсиль не могла ответить, что ей нравится, а что нет. Она живёт в достатке, никогда не голодает. Она любит проводить время за рисованием, приготовлением зелий. Она любит охотиться и наблюдать, как летит стрела. Ей нравится плавать в речке и слушать журчание воды. Ей нравится бежать по тихому лесу и срывать с веток прямо на ходу гроздь красных сладких ягод, закидывая их сразу в рот. Ей нравилось слушать тихую и спокойную музыку природы, музыку леса. Но нравилась ли ей сама жизнь? Какая у неё была цель? Её как таковой никогда и не было. Она стремилась вырасти и стать во всём самостоятельной. Выросла уже в 11 лет, когда умерла мама. Потом выжить, научиться делать всё самой. Научилась. А что делать дальше? Фитта права. Кто и что ей гарантирует безопасность здесь? Кто знает, вдруг завтра сюда нагрянут солдаты и убьют её?

Она сама виновата. Кто-то проследил за ней, когда та приходила в город и возвращалась. Если бы она не ходила в город, глянуть одним глазком на жизнь других, то нечего было бы и опасаться.

– Нейсиль…? – вырвал полуфальмийку из круговорота мыслей голос Фитты, – Слушай, прости меня, я неожиданно пришла и накинулась на тебя… Не знаю даже, что на меня такое нашло. Мне правда стыдно, видимо, это у меня поехала крыша от вечного смрада смерти. Ты не обязана никуда уходить, если не хочешь. Я…

– Нет, Фи. Ты права. У меня нет никакой цели в жизни. Я ни о чём не мечтаю. Ради чего, а главное кого я вообще живу? Неужели ради кошки? Я знаю, чего я хочу. Я хочу жить, а не существовать, – поставила точку Нейсиль, уверенно посмотрев на подругу.

Фитта медленно встала с кресла и весело взглянула на неё.

– С чего начнём, Нейс?