Читать книгу Ложь закрытых глаз - Виктория Олеговна Рогозина - Страница 8

Дети понедельника

Серафимы окружают трон Господа,

оберегают его, восхваляют Господа своими песнями.

Основная обязанность Херувимов – направлять людей к вере.

Херувимы стоят у врат рая. Они имеют не одно,

а сразу четыре лика, смотрящих в четыре стороны:

человеческий, орлиный, бычий и львиный

Казалось, пара тянулась дольше обычного. Возможно, из-за того, что все выходные я читала злополучный учебник, сегодня на лекции мне было скучно. До сих пор все это казалось бредом. Начиная с крыльев. Я боялась задать себе главный вопрос, понимая, что это может стать началом моих психических расстройств (или их продолжением). Я даже начала принимать пустырник, надеясь, что это поможет, но понимая, что я видела то, что видела. И углубляться в размышления мне не хотелось.

Батюшка рассказывал об особенностях религий, о вере. Много о чем. Я слушала с любопытством и некоторой грустью. Все это ирреальное… мне нравится верить в то, что можно было увидеть, осязать, сделать злобный «кусь» в конце концов. Но… что поменяется? Я до сих пор знала далеко не всех однокурсников. Мелькали лица и будто сливались, одним непонятным пятном. Я все также сидела отдельно. Со мной никто не пытался наладить общение, как и я ни к кому не приставала с расспросами. Один лишь Восьмячкин, упорно предлагал свою помощь в изучении то одного, то другого предмета. Он частенько брал у меня конспекты и постоянно находил к чему придраться. Казалось это его манера завязать со мной диалог. Я старалась относиться к такому проявлению внимания в свою сторону спокойно и даже снисходительно, ведь остальной поток упорно Димку игнорировал, выказывая своё пренебрежение.

Я покачала головой.

Следующий день был не лучше и не хуже предыдущего. Но мне казалось я никогда не привыкну к этой суетной столице. Она нагоняла на меня тоску и непонимание. Михаэлис все также проводил со мной вечера на крыше. Не понимала, чему он так сокрушается. В основном он предпочитал молча смотреть вдаль. Иногда сам заводил разговор. И мне было непонятно. Обычный парень, он искал себя в уединении. Я ни разу не видела его в университете. Он никогда не рассказывал об учебе. Крылья правда больше тоже не мерещились.

И мне нравилось проводить с ним время. Снова и снова. Он не любил рассказывать о себе, уводя диалог в сторону. Я и не настаивала.

Не знаю, что я искала в Михаэлисе, но отчего-то мне с ним было комфортно.

Иногда я ходила в бассейн, расслаблялась и просто любила думать… о вечном. Здесь редко кто бывал. Мне нравилось, когда удавалось поплавать одной. Один раз мне случайно выключили свет. Но это было здорово. В маленькие окошечки под самым потолком лился свет, причудливо отражаясь от плитки он находил своё место серебристым сияние в водной глади, шебурша и переливаясь искорками. Потрясающее зрелище.

В очередной вечер я, вдоволь наплескавшись, направилась в душевую, а оттуда в раздевалку. Мельком глянула на себя в зеркало. Невысокая, худощавая. Пожалуй, слишком худощава, выглядит болезненно и даже анорексично. Средней длины волосы. Ну хоть оттенок ближе к пепельному, нежели к золотому, правда от заезженных шуток об умственных способностях блондинок меня это не спасает, как ни прискорбно.

Я возвращалась, когда на улице окончательно стемнело. Почему-то на душе было неспокойно. Я не знала, чем это объяснить. К вечеру ощутимо похолодало. Единственным минусом бассейна было то, что он находился в отдельном здании. Бросив украдкой взгляд на шпиль «сталинки», я увидела небольшую фигуру, сидящую на самом краю. Наверняка это Михаэль. Отчего-то его «длинное» имя Михайлис застревало в моей голове, так как более «короткий» вариант (хотя и не совсем короткий) Михаэль казалось более милым. Поднявшись на лифте на последний этаж, я прошла в комнату и быстро вскипятив воду, налила в небольшой термос горячий чай. Наверняка парень замерз, а капелька тепла никогда не бывает лишней.