Читать книгу Сестра - Виктория Рожкова - Страница 4

Рабочее место у Кати было шикарное – гектар рабочего места. И очень светло. На самом деле с ней работали «бок о бок, локоть к локтю» еще человек сто. И, несмотря на огромные окна в пол, на каждом столе стояла лампа. Никакого личного пространства и возможности сосредоточится. Когда-то давно у Кати был кабинет. Маленький, но был. А потом наступили времена объединения, открытости и всеобщего ритма. Open space называется. Если вас туда приглашают – бегите. Бегите в обратном направлении! Гул в помещении стоит невероятный: кто-то с кем-то созванивается, переговаривается. Коллега Миша нашел выход и работает с текстом в берушах. Катя завидовала соседу, но сидеть с затычками в ушах и читать по губам не решалась. Другой коллега надевал большие наушники и, судя по звукам, воевал с текстами под аккорды рока. Такой вариант Катю тоже не впечатлял. Она привыкла по старинке. С открытым сердцем ушами миру.

«Катя, подойди», – появилось в мессенджере сообщение от начальника Пал Палыча. Вот уж кому повезло – так это ему. Хоть и прозрачный, но все-таки кабинетик. Катя сохранила файл и направилась к начальнику.

– Ленский жаловался, что после твоей редактуры невозможно узнать текст, – «обрадовал» Пал Палыч.

– Что? Он хоть сам перечитывает то, что пишет? Я каждый раз после его писулек «Цитрамоном» спасаюсь!

– Катя, не передергивай. Это не первый его роман, и все как-то выживали до этого.

– Ага, новый роман – новый редактор. Это мы еще не знаем, что с предыдущими коллегами по несчастью, и в каком они состоянии…

– Катя, не юродствуй! – осек Пал Палыч.

Начальник сам был похож на непризнанного гения. Его прическа всегда имела странный вид. Интересно, долго он искал парикмахера, который специально делает стиль неряхи и пофигиста? На столе у шефа всегда стояло не менее восьми грязных чашек из-под кофе.

– Я говорю, как есть. Этот Ленский – тьфу, псевдоним еще выбрал, пишет, как десятилетний ребенок. У него просто набор слов. Я пытаюсь сделать из текста что-то более удобоваримое. Это моя работа, в конце концов!

– Я в курсе твоих обязанностей. И еще раз напоминаю об индивидуальном подходе – ты сама знаешь, что это клиент особенный. Что касается всего остального, то «Цитрамон», «Миг», что там еще, это твое личное дело.

Катя еще не успела поработать с рукописью Ленского (в миру Писько), как у нее разболелась голова. Как править текст «уже не мальчика, но еще не мужа», чтобы он был рад, женщина не понимала. Видимо, после редактора Писько с трудом понимал смысл написанного, и вся его концепция рушилась. «Цитрамон»? «Миг»? Выстрел в голову?

Когда-то Катя любила свою работу, по крайней мере, она не вызывала такого отторжения. Писатели были интеллигентные, нищие, благодарные. Объем работы тоже радовал и давал возможность творить. Сегодня писателем может стать каждый – были бы деньги. Ленский-Писько из таких. А еще он не интеллигентный и не благодарный. Работать с его рукописью было муторно и неинтересно. Все бы можно было стерпеть, подстраиваясь под графики и дедлайны. Но если великий Ленский-Писько жалуется на редактора, который слишком хорошо (задействуя все свои ресурсы) выполняет работу… Что тут можно сказать? Здоровья вам, Игорь Кириллович. И собственного издательства – от всей души!!!

Пытаясь сохранить смысл романа, написанного в стиле «У нас Пушок. Наш Пушок мал», Катя пришла домой обессиленная. Томас, как всегда, встречал хозяйку, как будто она вернулась из кругосветного путешествия. Хорошо ему – он не работает редактором. «У нас Томик. Наш Томик мал» – тьфу ты, господи! Гулять! Скорее на воздух, пускай ножки учатся шагать, кровообращение налаживается, а Томик помечтает, что если бы он был бездомной собакой, то смог бы гулять сколько влезет. И все бы его кормили за милую мордаху, а на ночь запускали бы в подъезд на подстилку из старой норки.

Два часа спустя, поджав ноги в старом кресле, Катя набрала номер своей лучшей подруги Жанны. С Жанкой они дружат с седьмого класса. Вместе делали домашку, вместе пробовали родительское вино (если отлить немного вина из бутылки и долить воды – никто ничего не заметит). Вместе прогуливали (Катя всегда умела найти нужные слова, если Жанна долго решалась). Вместе мечтали, влюблялись, поддерживали друг друга, обижались друг на друга. Короче, все, как у людей. Однажды поругались на долгих три месяца, во время которых Жанна успела встретить любовь всей своей жизни и собраться замуж. В принципе, приглашение на свадьбу и помирило подруг. А еще Катя была крёстной двух дочек Жанны. Одно омрачало дружбу – расстояние. Катя вышла замуж за москвича и уехала из Самары. А вот Жанка осталась в Самаре. Но прогресс помог подругам не потерять связь.

– Жан, я хочу тебе пожаловаться на издательство, – начала Катя.

– Давай. Опять ты на передовой по работе с гениями?

– Это точно… – Катя открыла рот, чтобы как следует прополоскать Ленского-Писько, но неожиданно услышала на заднем фоне звонкий голосок шестилетней дочки Жанны.

Катя слушала девочку, Жанна, по-видимому, тоже.

– Боже мой, ну что за прелестный ребенок! – не удержалась Катя. – Это в саду очередное выступление или вы дома между делом с осенью прощаетесь?

– В саду, конечно, – хмыкнула Жанна. – Для домашних выступлений мы еще в здравом уме. Ты не представляешь – три раза Эльке прочитала стих, и она выучила. Не, ну что за дети пошли? Все запоминают! Я тоже так хочу, чтобы меня шеф вызвал, задачи продиктовал, а я все запомнила. Села годовой отчет делать и как стишок – ррраз!

Они еще немного поболтали – жаловаться Кате расхотелось. Какой в этом смысл? Вон у подруги младшей дочке Эле шесть лет, старшая в этом году школу оканчивает. И проблем тоже полно – от найма репетиторов для старшей до сдачи денег на выпускной (обеим, кстати). С младшей тоже нужно заниматься – одна со школой попрощается, вторая поздоровается. Всем уделяй внимание, занимайся, помогай, развивай. Катя налила горячий чай на кухне и представила, если бы у нее были дети. Почему-то выглядело это не проблемно, и репетиторов она бы искала хороших. Чтобы ее ребенок поступил туда, куда хотел. Честно-пречестно – они бы заранее обсуждали профессию, думали бы не только о заработке, но и о душе, и о радости, которую эта профессия может принести. И стихи она бы с младшим ребенком тоже обязательно бы учила. Выбирали бы самое трогательное, самое лучшее. И в голову Кате забрело стихотворение Эммы Мошковской, которое она помнила наизусть.

Вдруг в дверь позвонили, и Катя от неожиданности пролила чай.