Читать книгу Ваш выход, помощница! - Виктория Серебрянская - Страница 2

За некоторое время до описываемых в прологе событий…

– Не понимаю, тебя Ширан, зачем тебе эти развалины? В замковой лаборатории стало тесно?

– Не язви, Арант, и положи на место заготовку. Не хватало еще, чтобы ты накачал магией смерти подарок для будущей королевы.

Арант подмигнул:

– Боевая некромантия не помешает даже ее величеству.

– Ну и самомнение… Отдай! Где ты видел, чтобы из серег делали атакующие артефакты?

Тот, который Арант, весело рассмеялся:

– А почему бы и нет? Повернула голову, тряхнула сережками, ра-аз! И все недостойные и соперницы осыпались прахом к подножию трона!

– Король разорится на жаловании для уборщиков.

– Король вряд ли. На то он и король. А вот ты, брат, похоже уже разорился. – В голосе Аранта слышалась неподдельная брезгливость.

– Фу, как непочтительно! Арант, дядюшка не обрадуется, если узнает о том, как дерзко ты о нем говоришь!

– Пойдешь доложишь? – Второй брат сощурился. – Ну не смотри на меня так, Ширант! Помнишь, как в детстве ты все время грозился рассказать о наших шалостях?

– Заметь, я только грозился! Но ни разу не рассказал. Даже когда ты, Арант, в попытке сделать службу храмовника хоть чуть-чуть веселей и не такой занудной, стащил у отца бутылку гномьего бренди и подлил его в чай жрецу.

Братья весело и в унисон рассмеялись. Та выходка обоим стоила недели на хлебе и воде. Зато похабная матросская песенка вместо заунывной проповеди развеселила всех. Правда, присутствующие на службе дамы белели, краснели, и все, как одна, попадали в глубокий обморок. Словно кто-то одновременно дохнул им в лицо сонным порошком.

– И все же, Ширант, почему ты вдруг бросил свою уютную лабораторию и переселился… сюда?

Ширант хохотнул:

– Неужели у самого грозного некроманта королевства не хватает слов для описания моего скромного жилья? – Но потом посерьезнел: – Хорошо, когда дядюшка защищает тебя ото всех. В таком случае можно не опасаться незваных гостей. Но если дядюшка задался целью тебя женить…

– …то от любящего дядюшки спасет только побег! – Рассмеялся Арант. – А ты уверен, что тебя тут родственник не найдет?

Второй брат ухмыльнулся:

– Ну недаром же я артефактор! И не самый плохой, прошу учесть! Но обратная сторона защиты, – он погрустнел, – невозможность применять бытовые заклятья. Любое очищающее заклинание сразу же нарушит маскировку. И тогда привет ищейкам дядюшки! Так что выбор для меня очевиден: приходится терпеть грязь и разруху. Как по мне, это лучше, чем потерять свободу!

– Хочешь, парочку ведьм пришлю? Они тебе и без заклинаний быстро уберут весь дом. Мина подскажет, кто из ее подружек лучше всего управляется тряпкой без заклинаний.

– Не-не-не! Благодарю покорно! Но у тебя на факультете одна уже прибралась без применения заклинаний! Я помню последствия! Вторую невестку-ведьму папа и дядя не переживут. Особенно с таким интересным набором фамилиаров!

Арант рассмеялся:

– А вот фамилиаров, братишка, не тронь! Они хоть и не разговаривают, но очень умные!

– Не хватало, чтоб еще говорили! Представляю тогда дядин двор. Я помню, как скелетище забрался на стол на обеде у дядюшки, пока твоя невеста беседовала с ним, и влез в тарелку к бедной леди Элизе!

– Твоя бедная леди подсыпала Мине в тарелку порошок из семян волчьей красы. Даже я знаю, что это растение в лучшем случае вызывает у людей сыпь по всему телу и жуткий зуд. Так что не нужно ее жалеть! Ершик всего лишь испортил ей то, что она испортила Мине, и не дал пострадать своей хозяйке.

– Ну да. Только твоя невеста почему-то не визжала на весь дворец, словно умертвие ее целовало, и не кидалась в своего короля тарелками!

Арант снова расхохотался:

– Да уж. Не везет дядюшке с нами! Твоя потенциальная невеста швырнула в него блюдо с соусом, моя же закидала недоеденной сдобой.

– Я, конечно, весьма признателен скелетону за то, что он спровоцировал Элизу на такой скандал. Она весьма удачно, хоть и не осознанно, выбрала цель для броска. Родители вынуждены были отправить ее с глаз долой в дальнее поместье. Глядишь, пока все уляжется, ее уже и замуж отдадут. И не за меня. – Ширант мечтательно вздохнул. – Но тем не менее, жить с таким существом под одной крышей – это выше моих сил!

– Ну да, – Арант брезгливо отдернул руку от подоконника, к которому до этого подошел и нечаянно прикоснулся, – с пауками будет поспокойнее. Они молча плетут свои сети. Ширант, я не шучу: найми кого-нибудь, пусть наведут порядок в доме! Раз уж тебе взбрело в голову спрятаться тут от дядюшки! Иначе в один прекрасный день я не найду брата под слоем пыли и паутины.

Ширант закатил глаза и отложил заготовку, с которой работал до этого:

– Советовать хорошо! А где я возьму этого кого-то? На улице, насколько я знаю, помощницы не валяются! А признаваться хоть кому-то из знакомых, где я теперь обитаю, я не хочу. Даже если пообещают полную конфиденциальность, все равно через максимум день найду у себя в кровати чью-то дочку или племянницу.

– Да ладно тебе! Они и на порог твоего дома не поднимутся! Всем ведь известно – девицы боятся пауков до истерики. А у тебя их тут целый рассадник!

– Ну вот и еще одна польза от запущенности. Потенциальные невесты будут обходить мой дом за версту. – Ширант опять взялся за заготовку. – Все, не трогай меня! Никаких помощниц! Сам справлюсь! А то только пусти какую-нибудь ушлую девицу в свой дом! Она мгновенно окажется и у меня в постели! А там уже слезы, скандалы, родственники и храм! И конец жизни! И не уговаривай!

– Ну так никто ж тебя не заставляет брать на работу молодую красотку. Ширант, поработай мозгами: домоправительницы обычно бывают пожилыми и благообразными старушками…

– …которые в силу старости и немощности горазды только нотации читать и тут же потребуют себе молодую помощницу! Я сказал нет!

Арант поперхнулся смешком:

– Н-да уж, братец. Правду говорят: если у тебя есть только молоток, то все проблемы сразу становятся гвоздями. Что ж ты все к женитьбе сворачиваешь?

Ширант на мгновение оторвался от своей работы:

– Потому что жениться мне еще рано! И одной ведьмы в семье уже больше, чем достаточно!

– Так! – Арант грозно подбоченился, хоть самого и распирало от смеха. – Ты Мину не тронь! А то я тебе ее фамилиаров на пару денечков ссужу, чтоб понянчился. Пока мы с невестой отдохнуть куда-то слетаем! Ну а вообще, брат, – Арант посерьезнел и положил брату на плечо руку, – драконьи артефакты не допустят, чтобы ты остался один. И если будешь сопротивляться, то получится как у меня: станешь женихом, хочешь или не хочешь. И лишишься даже иллюзии выбора.

Ширант широко ухмыльнулся:

– Так это у тебя был браслет, который трансформировался в брачный! А у меня кулон. А брачных кулонов, братишка, не бывает. Так что у меня проблем не будет.

Арант грустно посмотрел на младшего брата:

– Ну-ну… Гляди. Чтоб цепочка не стала тебе хомутом.

Слишком давно я не молилась своей покровительнице так самозабвенно, как сейчас, стоя в тени огромного дерева и наблюдая за суетой вокруг. Лет до пяти-семи я еще верила, что Святая Бригитта способна сжалиться над сиротой и забрать ее из приюта. И ради этого, чтобы задобрить Святую, таскала ей заныканные конфеты и часами стояла на коленях на холодном каменном полу, вымаливая себе если не семью, то хотя бы маму. Так продолжалось до тех пор, пока старшие не объяснили мне доходчиво, что для сирот чудес не бывает. Если Святая и одарит своей милостью, то точно не меня.

С тех пор прошло более десяти лет. Я повзрослела и поняла, что Святая тоже человек. А людям свойственно прислушиваться к тем, кто может принести им большую выгоду. Что значит одна дешевая конфета из лавки бакалейщика за углом приюта в сравнении с золотом и самоцветами, которые жертвуют богачи? Вот именно. Я неслышно вздохнула. Опять наступаю на те же самые грабли, чтобы с наслаждением получить черенком по лбу: Святая не слышала меня тогда, не услышит и сейчас. Тем более, что виновата в сложившейся ситуации сама. Нечего было даже и пытаться слямзить кошелек у девы Вечного леса. Надеялась, что нежная остроухая красотка – легкая добыча? Ну так никто не виноват, что не разглядела под утонченной красотой злобную мегеру!

Я зябко поежилась от внезапно налетевшего холодного ветерка. Весна была уже в самом разгаре. Но все равно, без обуви и плотной шали на ветру было зябко. А по задумке злобной кикиморы эльфийского разлива я должна была трепетной и беззащитной ланью пасть к ногам престарелого профессора. Ага, очень нежно-голубенькой и слегка совсем, всего лишь до первого инея, замерзшей ланью.

Ругнувшись про себя, я принялась приплясывать на месте, словно мне за шиворот опять накидали муравьев. Ступней я уже почти не чувствовала. Профессор, демоны его залюби, запаздывал, а мои пусть и ношенные, но почти целые ботиночки зеленокожий пособник эльфийской мегеры куда-то закинул со словами, что эта обувь красивее его самого, а он не терпит соперничества. Я печально проводила ботиночки взглядом и посоветовала зеленому уродцу неопределимой народности завидовать молча. Не всем же быть красавцами, кому-то нужно и людей пугать по вечерам. Уродец обиделся. А я теперь мерзла босая на холодной земле.

По задумке мерзкой эльфийки ее пособник «нечаянно» толкает меня под ноги профессору. Я плачу, жалуюсь ему на свою нелегкую жизнь и всеми правдами и неправдами напрашиваюсь к нему в гости. Ночью нахожу Зелье для маскировки ауры среди запасов своего благодетеля, тихонько покидаю дом и отдаю его благородной стерве. Ах, простите, деве! На этом все для меня должно было закончиться. Я скрипнула зубами. Потому что, когда эльфийка расписывала для меня перспективы, я не догадалась спросить, а чем же все должно для меня закончится? Я ведь наживка. А для наживки обычно все кончается очень плачевно. Рыбка даже если не съест, то пожует основательно.

Ученый все никак не шел. И что можно было делать так долго в аптечной лавке? Особенно тому, кто сам готовит зелья. Или правду говорит приютская повариха – сапожник всегда ходит босой? То есть, профессор для себя зелья покупает у вдовы Уруросо? Три раза ха-ха! Вот будет смеху, если это действительно правда!

Тонкий предупреждающий свист я услышала одновременно с фразой какого-то толстяка:

– Какая цыпочка! Почему мерзнешь, красотуля, в одиночестве? Пойдем со мной, я тебя так согрею, что уходить не захочешь!

Переступив окоченевшими ногами и взволнованно высматривая среди прогуливающегося люда ученого, на толстяка я не обратила внимания. И совершенно зря.

Обиженный невниманием толстяк шагнул ко мне как раз в тот момент, когда я уже прикидывала, как мне поживописней прилечь на дорогу перед профессором, чтобы наверняка воздействовать на сердце пожилого мужчины и не тратить напрасно слова, и вспоминала, как правильно нужно подкатывать глазки, чтобы пожалели, но при этом не позвали некроманта на помощь. Где-то за спиной раздражающей тенью маячил ушастый и зеленокожий подельник эльфийской стервы. Я его не видела. Просто знала, что он там есть. Не зря же у меня кожа между лопатками уже ожогами покрылась от его взглядов, образно говоря. Так мы знаем, что совершенно точно из зомби не выйдет танцовщица придворного кордебалета. И не потому, что зомби нельзя научить танцевать. Просто ее величество королева упадет в обморок от созерцания этой неземной красоты. Вот так и я знала, что зеленокожий есть, и что он непременно толкнет меня под ноги профессору. Словно нечаянно. Главное, чтобы он в отместку за мою язвительность «нечаянно» меня не закинул в какой-нибудь дом. Тогда мне совсем хана будет, еще за воришку примут.

Руки зеленокожего и толстяка как по заказу встретились прямо у моего лица. Я непроизвольно шарахнулась в сторону от их рукопожатия, потому что у толстяка на лице появилось такое интересное выражение, как будто он этой рукой свое хозяйство в штанах искал и не находил. Ага, нечаянно дома оставил. Супруге на сохранение. Чтоб ненароком не согрешить.

С этой минуты все пошло не по плану. Зеленокожий корчился от счастья, что толстяк счел возможным одарить его рукопожатием. Я, предприняв стратегическое отступление с поля боя, нечаянно наступила на ногу стоящему позади меня купцу. Купец взвыл голодной баньши. Видимо, я ему оттоптала любимую мозоль. Потому что с моим комариным весом да босою пяткой отдавить кому-то ногу просто-таки нереально. Хотя, с моими талантами…

В общем, купец меня облаял и оттолкнул от себя. Да с такой силой, что я пушечным ядром влетела в живот толстяку. Приземление оказалось так себе. Живот мужика и пивной бочонок могли поспорить между собой не только формой, но и мягкостью. Но мне выбирать не приходилось. С тоской подумалось, что с таким ускорением я не прилягу перед профессором, а просто собью его с ног.

Играя с ребятами во дворе приюта, я никогда не задумывалась о том, что чувствует мяч, когда все его пинают. Зато теперь узнала на собственной шкуре. Мне в спину между лопаток прилетел такой тычок, что я едва не сбила толстяка с ног и вихрем вылетела на середину улицы. И облегченно вздохнула. Ну наконец-то! Теперь по плану нужно было красиво прилечь к ногам господина ученого. Я злобно помянула стервозу-эльфийку, придумавшую столь бредовый план. Пусть бы сама попробовала вывалиться откуда-то с таким ускорением и изящно расположиться под ногами мужчины, чтобы он проникся, но не затоптал! К тому же еще профессор наверняка в годах и плохо видит…

– Идиотка, прочь с дороги!!!

Я нервно дернулась, обернулась и… остолбенела. Прямо на меня неслась оскаленная лошадиная морда. Чтоб той эльфийке не реже раза в месяц покрываться нежно-голубеньким пушком за такую подставу!

***

– Мда-а-а-а… Придется дорабатывать. – Мужской голос звучал так горестно, словно у него отняли самое дорогое. – Королю такое не предложишь. Он просто не поймет, почему его супруга, вместо того чтобы очнуться от обморока, захрапит на весь тронный зал, как конюх герцога Овирсальского. Еще, чего доброго, меня же и будить заставит…

Лежать мне было неудобно: твердо и холодно. Еще и на груди какая-то гадость по ощущениям шевелилась. Но я давно усвоила, что самая большая ценность – это информация. А добыть ее можно только подглядывая и подслушивая. Поэтому сейчас без зазрения совести я прикинулась спящим телом и продолжила вслушиваться, не обращая внимания на подозрительное копошение. Кажется, несмотря на то что весь план эльфийской стервы с самого начала пошел вверх тормашками, я все-таки попала туда, куда нужно.

– Странно, почему артефакт перевел обморок в сон? – Задумчиво протянул мужчина. – Должен же был наоборот, пробудить… Где я мог ошибиться?.. А если…

Шевеление на груди прекратилось. А потом вдруг в нежную кожу словно чьи-то челюсти впились. Дальше притворяться полуобморочной девицей у меня не вышло. Заорав от боли и неожиданности, я мгновенно приняла вертикальное положение, чувствительно обо что-то приложившись носом. Раздалось прозрачное, хрустальное «Бдзынь!» и мой вопль боли потонул в мужской ругани:

– Мой нос! Вы чего деретесь?!

– Мой дамский каприз! Ты его разбила, негодная девчонка!!!

Мы умолкли как по команде и настороженно уставились друг на друга. Если честно, я немного струхнула. Когда ушастая мымра расписывала передо мной прелести своего плана, она говорила, что ученый в годах и физически мне его не стоит опасаться. Не знаю насчет преклонных лет, сложно было определить за густой растрепанной гривой без единого седого волоска, но вот рост мужчины почти на голову выше меня и разворот его плеч внушали мне опасение. Наш отец-настоятель был вполовину меньше этого экземпляра, и то мог так за ухо схватить, что оно сразу становилось длиннее эльфийского, без всякой магии.

Быстро прикинув свои шансы на благополучный исход, я решила, что лучший способ защиты для меня – это нападение:

– Я – приличная девушка! Вы зачем меня сюда притащили?! Как не стыдно обижать маленьких и слабых!

Обычно, когда я начинала так вопить, если торговцы ловили меня почти на горячем, то все сразу почему-то забывали о почти украденной еде. Метод был безотказный. До этого момента.

– Опыты буду на тебе ставить. – Буркнул патлатый профессор и в свою очередь меня атаковал: – Ты зачем опытный образец разбила? Я над ним три месяца работал! А теперь из-за твоей неуклюжести вся работа девице под хвост!

Я задохнулась от такой наглости. Я приличная, я сказала, девушка!!!

– Специально еще ничего не била! Но уже не откажусь от такой возможности! – Я огляделась по сторонам, делая вид, что ищу, чтобы мне такого разбить. – За оскорбление благопристойной девицы нужно платить!

Обычно торговцы после такой угрозы становились покладистыми и почти ручными. Во всяком случае, я уходила всегда без проблем. А два раза еще и еду для мелких в приют получила. Но на лохматом профессоре метод почему-то дал осечку.

– Ты мне еще в благодарность за то, что от смерти спас, разбей что-нибудь специально! Живо пристава вызову и в участок определю! Пусть к родителям за ухо отведет, чтоб розог всыпали, не жалея!

Я насупилась:

– Ну-ну. Долго же ему придется их искать! Но если найдет – буду век благодарна!

Вроде и пробубнила себе под нос, так чтоб ученый муж не расслышал. Но он услышал. И насторожился:

– Это еще почему? Что не так с родителями?

Этот момент я ненавидела всей душой. Другие приютские с радостью признавались в сиротстве и начинали ныть, канюча поблажки. А во мне все восставало против того, чтобы открыто признать: меня мать за ненадобностью бросила на крыльце приюта Святой Бригитты. Как кукушка кукушонка. В глазах начали закипать злые слезы.

– Впрочем, не важно, что там с твоими родителями. Если не справится поисковый артефакт, попрошу брата-некроманта. Он их души из-за грани приведет, чтобы всыпать тебе по мягкому месту.

Слезы высохли. Я хмыкнула, представив, как призрачные души отца и матери пытаются меня выпороть. А ученый затейник тот еще, оказывается!

– Она еще и смеется! Негодница! Расколотила ценный артефакт, и радуется!

Не возмутиться произволом и промолчать не получилось:

– А вот и не врите! Сами сказали, что артефакт не рабочий! Так что не надо мне тут про ценность заливать и цену набивать!

Желание показать язык я все же успешно подавила. К счастью. Потому что патлатое, предположительно пожилое и очень умное чудо передо мной обиженно вытянулось в струнку и подбоченилось:

– Ты еще и подслушивала?!

Я обругала себя всеми ругательными словами, которые знала. А было их немало. И приготовилась отбивать все обвинения. Но ученый вдруг сник:

– А впрочем, ты права… Я где-то ошибся. Теперь придется все начинать сначала… А потом еще и искать новую истеричную девицу, склонную к обморокам. Второй раз мне так не повезет, как повезло с тобой. Девицы обычно под копыта лошадям не кидаются.

Пару минут назад я собиралась чуть ли не с кулаками на него кидаться, чтобы отстоять свободу и себя. А тут вдруг захотелось подойти и пожалеть. Я повторно обругала себя, вздохнула и робко предложила:

– А наймите меня на работу! Я буду падать в обморок по первому вашему требованию!

Конечно, это заведомое вранье. Я сегодня лишилась чувств впервые в жизни. Но патлатому профессору знать об этом не обязательно. Мне главное, закрепиться в доме. А там посмотрим. Может, пока он сочинит свой очередной артефакт, я уже найду нужное зелье, отдам его эльфийской гадине, по вине которой я сегодня едва не погибла во цвете лет и уйду в закат, помахав хозяину ручкой.

Ученый заинтересованно тряхнул лохматой гривой:

– Да-а-а?.. А ты можешь?

– А как же! – Я принялась вдохновенно врать, вспоминая, как это делала в приюте Милая Игги. – Да я первый мастер по обморокам в приюте! Да я…

– В приюте? – Один глаз, выглядывающий на меня из-под лохматой челки, подозрительно прищурился. А я прикусила язык. Да было уже поздно. – Так ты приютская? То-то ты так странно отреагировала на слова о родителях. Вот только приютских мне тут и не хватало. Еще вынесешь из дому все ценности.

Его голос обрел жесткость и решительность, которых не было ранее. И я поняла, что задание я фактически уже завалила. Ладонь с пока еще невидимой печатью зазудела сама собой. А я от души прокляла и эльфийку с ее внимательностью и въедливостью, и собственный болтливый язык. Но было уже поздно. Как говорил папаша Кульхенграх, садовник при храме Святой Бригитты, бывший матрос судна Его Величества, сушите весла, господа, мы приплыли!

Проигрывать тоже нужно достойно. Я выпрямилась, отряхнула лохмотья истрепанной юбки и гордо отрезала:

– Ой да пожалуйста! Раз приютские вам не подходят, то ищите тогда на улице благородную мастерицу по обморокам! Они-то точно ничего у вас не украдут. И я слышала, благородные в обморок падают еще охотнее, чем тащат мужчин к алтарю! Так что наслаждайтесь. А я пошла, мне недосуг с вами просто так тут болтать. Еще нужно мелким еды где-то добыть!

С самым независимым видом, чтоб не показать не дай Святая Бригитта, как мерзко у меня на душе, я шагнула к выходу. И вскрикнула, очередной раз помянув остроухую стерву.

Уходить, как и проигрывать, тоже нужно уметь красиво. И желательно при этом смотреть, куда ставишь ноги. Я же смотрела только вперед. Гордо задранный подбородок не располагает к рассматриванию пола под ногами. В результате наступила босой ступней на осколки того, что разбилось.

Взвизгнув от острой боли, я сделала резкий скачок, позабыв о том, что осколок на полу не один. В результате пострадала и вторая нога, а мой вой усилился втрое. Ученый стал белее кружев на своей сорочке.

– Что? Что случилось?!

Хвала Святой Бригитте, поймал он меня вовремя. Иначе я бы занозила не только ноги, но и все остальное. Попа-то у меня не особенно защищена. Те лохмотья, которые мне вручила ушастая стерва, годятся только на то, чтобы махать ими во след врагам. Чтоб не вернулись.

– Вы!!! – Я стиснула челюсти, чтоб не нахамить, так как из меня рвались соленые словечки из матросского арсенала папаши Кульхенграха.

– Что я?

Неожиданно, но маститый ученый и профессор академии смутился. Вот если бы он орал, как укушенный голодной баньши, я бы скорее всего сотворила бы что-то ужасное для нас обоих. Например, потребовала бы жениться в отместку за поруганные девичьи ноги. Но он смотрел так испуганно и почти робко, что я почти через силу буркнула:

– Вы меня покалечили. Завлекли обманом в свой дом, и покалечили мне ноги. Вот.

Мужчина никак не отреагировал на обвинение в обмане и подлости. Зато попытался осмотреть мои ступни, не выпуская меня из рук. Я испуганно вытаращила глаза. Ни одна магия в мире не удержит меня на весу, пока профессор будет изучать мои ступни! Ну ладно, за его шею я держалась крепко. И к груди, надо сказать, совсем не хилой, не похожей на профессорскую, прижималась от души. Но это все равно не повод проверять сильно ли я зашибусь, если меня уронят!

Я возмущенно зашипела, усилив захват на ученой шее. И поджала ноги так, чтобы не упасть, даже если чокнутый ученый муж все-таки разожмет свои руки. Только пробухтела недовольно:

– Мало вам моих ног? Решили еще мне шею свернуть?

Мужчина внимательно посмотрел мне в глаза. Отвернуться я не посмела. С такого расстояния его, выглядывающие из-под взлохмаченных прядей, темные глаза казались магически-притягательными, манящими, завлекательными. Я смотрела в них, затаив дыхание, и не могла оторваться. Словно он был менталистом, и подчинил меня себе.

По спине пробежала невольная дрожь, разрушая очарование момента. Мужчина хмыкнул:

– А вам, барышня, как я погляжу, палец в рот не клади – по самое плечо оттяпаете.

Он шагнул вперед, неся меня к стоявшему поблизости дивану. С которого я так неосмотрительно вскочила. Под его ногами захрустели осколки. Профессор повторно хмыкнул, но опустил меня на диван без комментариев. Зато я промолчать не смогла:

– Больно нужны мне ваши руки. Я не настолько голодная. Нас хоть и приучают старательно в приюте есть всякую гадость, но до человеческих рук, тем более немытых, дело еще не дошло.

Профессор изумленно уставился на меня:

– Что?

Я смутилась. Вот честно, я понимала, что несу всякую чушь, но это выходило у меня как-то само собой. Мозг раздумывал, как бы нам с ним остаться в этом доме хотя бы на ночь, раз уж так подфартило, и валяться на дороге, убеждая профессора меня пожалеть, не нужно. А язык, оставшись без какого-либо маломальского присмотра, болтал, все что ему взбредет. В отместку я его прикусила. В доме все же задержаться нужно. Ушастая стервь меня со свету сживет, если выйду от профессора с пустыми руками.

Не дождавшись от меня ответа, профессор опустился на одно колено, чтобы осмотреть мои ноги. Я притихла. Моя ступня в его ладони казалась крошечной, как котенок в лапе дракона.

– Ничего ужасного я тут не вижу…

Я дернулась и взвизгнула:

– Ничего ужасного? Ничего ужасного? У меня кровь! И идти я не могу! Вы меня искалечили!

Мужчина фыркнул:

– Не говорите глупостей. Стекло я выну и залечу порезы вам за пару минут.

Я разинула рот. Он еще и лекарь? Но профессор не по возрасту легко поднялся на ноги и задумчиво поскреб подбородок:

– И куда я его положил?..

Я чуть не ляпнула про возрастные проблемы с памятью. Вовремя в очередной раз прикусила язык и молча настороженно следила за всеми действиями мужчины. Что-то мне подсказывало, что предложенное профессором решение проблемы мне не понравится.

– Вы бы лучше мне помогли вынуть стекла из пяток и дали чем ноги перебинтовать.

Сидеть, держа ноги на весу, было крайне неудобно. Но положить окровавленные ступни на диван мне не хватало наглости. А ставить на захламленный и грязный пол было откровенно опасно. На лекаря монет у меня не было.

Профессор увлеченно что-то перебирал в шкафу, только локти ритмично двигались то вверх, то вниз. До меня доносилось его неразборчивое бормотание вперемежку с серыми облачками пыли.

– Нашел! – Ученый муж вынырнул из недр раскапываемого шкафа и с восторгом ребенка продемонстрировал мне ровную серую плитку размером с две его ладони. – Это лучше бинтов и всего остального! Поставит вас, моя дорогая, на ноги за пару минут.

Я испуганно поджала покалеченные конечности:

– Что это?

– Это, – плитку с благоговением положили на пол у моих ног, – универсальный заживлятор! Новое слово в науке!

У меня округлились глаза:

– Зажив… что?

– Заживлятор… Ну да, над названием еще нужно поработать. Но это не главное. Главное то, что он может поставить вас на ноги за пару секунд!

Я опасливо покосилась на воодушевленное профессорское лицо:

– А вы его уже испытали?

Ответом мне было искренне-удивленное:

– Зачем? Он же работает!

И прежде, чем я успела возмутиться или возразить хоть что-нибудь, мои несчастные конечности сгребли в охапку и насильно поставили на подозрительный предмет.

Плитка засветилась. Как будто я наступила нечаянно на гнилушку. Даже пыль голубовато-зеленая поднялась в воздух. Профессор выдохнул восхищенно:

– Работает! Все-таки работает! Хвала всем Святым!

Еще секунда, и он, наверное, вскочил бы и захлопал как ребенок в ладоши. Но я решительно испортила мужчине веселье:

– А что, были сомнения?

Светящаяся пыль вокруг моих ступней понемногу начала оседать, образуя на ногах нежно-зеленый, как молодая листва, мерцающий налет. Профессор, склонив голову набок, внимательно за этим наблюдал:

– Ну-у-у… Как вам сказать… Раньше это был артефакт для окрашивания ногтей в разные цвета. Между прочим, очень древний. Сейчас таких уже не делают, технология утеряна. Потом он сломался. Вернее, он окрашивал. Но только в зеленый цвет. А этот цвет при дворе не моден. Поэтому артефакт принесли мне на починку. Восстановить подбор цветов для окрашивания у меня не получилось, я ж говорил: технология утеряна. Но зато получилось научить артефакт лечить. И вот…

Из всего сказанного я услышала только то, что ранее эта плитка служила для покраски ногтей. От шока перехватило дыхание:

– И как… каким способом он окрашивал ногти?

Во мне все дрожало от нехорошего подозрения.

– Кончиком ногтя нужно было коснуться плитки и озвучить желаемый цвет. Но я ж говорю, он сломался…

Но я уже с ужасом смотрела вниз. На свои нежно-зеленые ступни. Между прочим, действительно без единой ранки!

– Вы!.. Вы!..

У меня не было не только слов, мне не хватало воздуха. Да, конечно, зеленые по щиколотку ноги с успехом скроют ботиночки. Но, во-первых, мои ботиночки канули в Нижний мир, заброшенные сильной рукой зеленокожего пособника остроухой. А во-вторых… Спать в ботиночках я не ложусь, каким бы свинскими не были условия в приюте! Я представила, как во сне высовываю из-под простыни ноги. И что со мною случится, когда остальные увидят дело рук горе-профессора. Да и до приюта еще нужно дойти… И так мне себя стало жалко, что крупные, как горох, слезы так и хлынули из моих глаз.

У сирот и приютских воспитанников не слишком богатый выбор в жизни. Но я все же надеялась, что смогу найти себе место в приличном доме. А теперь… С такими ногами еще решат, что я под действием проклятия. Или и того хуже, какой-нибудь редкий вид нечисти. О хорошем доме мне теперь только помечтать. Кто меня такую на работу наймет?

– Вы-ы!.. Вы!.. Вы мне всю жизнь испортили! Кто меня такую зеленоногую на работу в хороший дом теперь возьмет?..

Ученый помрачнел:

– Не реви, я что-нибудь придумаю!

Но слезы не хотели внимать доводам разума, и я уже начала икать.

– Не реви, я тебе сказал! – Ученый рявкнул на всю комнату и поморщился, когда я замолчала, глядя на него. – Я сам найму тебя на работу, раз уж так получилось. Мне все равно нужна помощница по дому. Вот и посмотрим, чему тебя научили в приюте и так ли ты умеешь падать в обмороки, как говорила.

Я притихла, не веря в собственное везение. Неужели получилось? Неужели я остаюсь тут? Следовало как минимум поблагодарить профессора. Во всяком случае, на моем месте любая приютская уже ползала бы у профессора в ногах. Да, дом чудовищно грязный. Но даже я владею несколькими бытовыми заклинаниями, позволяющими свести уборку к минимуму затрат времени и сил.

– Сегодня отдохни и приди в себя после своих приключений. Наверху есть несколько почти нормальных комнат для слуг. Завтра начнешь приводить дом в порядок. А я займусь починкой того, что ты угробила.

– Спа-аси… ик!

Торопливо заткнув себе ладошкой рот, я испуганно уставилась на мужчину. Я всего лишь хотела его поблагодарить, а из-за проклятой икотки почти попросила спасения.

Переждав очередной приступ икотки, торопливо выпалила:

– Я хотела вас поблагодаи…ик!

Мужчина хмыкнул. Возле самого моего носа неожиданно возникла, покачиваясь на длинной цепочке, жемчужина редкого сиреневого оттенка.

– Возьми, это поможет быстрее избавиться от икотки.

Повертев горошинку в пальцах и не найдя, как ее отцепить от цепочки, я с сомнением поинтересовалась:

– А что, цепочка тоже растворится?

Профессор в этот момент что-то искал в шкафу. Услышав мои слова, он так круто обернулся ко мне, что взлохмаченные волосы встали дыбом:

– Что-о-о?

Я невольно втянула голову в плечи, настолько разительным оказался контраст, и тихо пояснила свою мысль:

– Но ведь все средства от икотки нужно глотать, а как отцепить жемчужину я не поняла…

Мой голос и без того еле слышный, увял окончательно после того, как я увидела с каким зверским выражением лица смотрит профессор на пыльный потолок комнаты.

– Святой дух! Чем я перед тобой провинился?! За что ты мне послал это чудовище? Ну не мог я пройти мимо, когда девчонка летела прямо под копыта лошади. Это что ж теперь: никого спасать нельзя, чтобы не наградили вот таким…

Последнее слово профессор торопливо проглотил. Но и так было понятно, что ничего хорошего для меня там нет. Я насупилась:

– Выдавая непонятно что другим людям, неплохо хотя бы вкратце рассказывать, как оно работает. Откуда я знаю, что это такое?

Профессор пристально посмотрел на меня:

– Откуда ты такая свалилась мне на голову? Ты что же, никогда ранее не видела артефакты?

Я пожала плечами.

– А хотя бы слышала, что это такое?

– Ну-у-у…– Я торопливо выискивала в памяти хоть что-то связанное с этим предметом. В голове упорно вертелась самонагревающаяся плитка на кухне приюта. – Я знаю, что это такие предметы, которые призваны делать жизнь чуть-чуть легче. Как самонагревающаяся плитка на кухне приюта.

– Хмм… Если ты видела плитку в работе, то почему болтаешь подобные глупости?

Придумать достойный ответ я не смогла. Плитка-то стоять стояла. Но на ней никогда ничего не грели. Так что, как она работает, я описать не могла. Рассказывали, что однажды конюх одной из дам-патронесс чуть не зажарил живьем на этой плитке приютскую послушницу. Уж не знаю, чего они там не поделили, но болтали, будто он снял с нее панталоны и посадил голой задницей прямо на плитку. Не знаю правда то, или нет, но будто бы у служанки долго не заживало то место. Как будто ее сам демон поцеловал туда. Пока она не отстояла службу в часовне на коленях, да наш слепой служка не окропил болящее место. А на утро все зажило. Плиткой с тех пор не пользовались. Боялись открыть врата демонам Нижнего мира к нам.

Вместо ответа я состроила самую жалобную моську, на какую только была способна, и, мысленно пообещав эльфийке самую страшную кару, горестно протянула:

– Так я ж воспитанница приюта, а не кухарка…

Профессор шумно вздохнул:

– Понятно. Тогда тебе придется сложно в моем доме. Я артефактор. И тут полно таких приспособлений. И они имеют самый разный вид: украшения, плитки, части доспехов, книги, шкатулки. В общем, почти каждый предмет можно превратить в артефакт, если следовать определенным правилам. И надевать, тереть, сдавливать их категорически запрещается! Ты меня слышишь? Лучше вообще не прикасаться! Кстати, как тебя зовут?

Я обомлела. Икотка, было ушедшая от стыда и шока, едва не вернулась обратно. Но все же у меня получилось кивнуть и выдавить из себя свое имя.

Профессор кивнул, показывая, что меня услышал. И только тогда до меня дошло: не тереть!

– Погодите, а как же я буду наводить порядок? Те бытовые заклинания, что я знаю, не справятся с очисткой не гладких поверхностей! Допустим, стол, подоконник и пол я ими очищу. А дальше?

– В доме вообще бытовые под строжайшим запретом! – Громыхнул профессор.

А я оторопела:

– А как же уборка?..

– Молча, Мариэлла! Ручками!

На этот раз я промолчала, пытаясь осознать всю глубину ямы, в которую угодила с подачи эльфийской дряни. И молча, но от души, пожелала ей мужа, такого же красавчика, как и ее приятель. Я, конечно, не белоручка, но одной отмыть вручную огромный дом?!

Профессор глянул на меня и ехидненько хмыкнул. И я не выдержала:

– Это просто какое-то издевательство над живым существом! В наше время все давно пользуются бытовыми заклятиями!..

– Да ну? Даже у вас в приюте?

Я сникла. Возражать было нечего.

– Ну вот, Мариэлла, мы все и выяснили. Остаетесь работать?

Кивнув с несчастным видом, я представила перспективы. За такое издевательство надо хоть жалование получше просить.

– Да, остаюсь. Поэтому нужно обсудить мое жалование. Кроме стандартной оплаты я хочу…

– Не женюсь! И не жди!

Я разинула рот. Это что только что было? При чем тут к профессорской свадьбе мое жалование?

– Да я как бы и не претендую, – начала я осторожно, – просто вы хотите, чтобы я руками отмыла весь дом. Думаю, в таком случае, будет вполне справедливо платить мне повышенное содержание. А мужа я себе найду и так. – Закончила я насмешливо. – С приданым, сэкономленным из вашей оплаты, это не составит труда. И я не претендую на вашу заросшую мхом от старости руку. Вдовой, даже мага, мне быть неохота. Живой под боком всяко лучше.

Профессор, казалось, сейчас лопнет от злости, услышав мои слова:

– Да ты!.. Да за мной бегают первые придворные дамы…

Я преувеличенно внимательно осмотрела свои зеленые ноги:

– Могу их понять. Не отчистите мне ступни, я тоже буду за вами бегать!

Профессора, казалось, хватит удар.