Читать книгу Зелье моей судьбы - Виктория Серебрянская - Страница 4

– Что это у тебя тут?

Миранда, подозрительно прищурившись, склонилась над моим столом и осторожно отодвинула тряпицу.

– Болотница?! – Под разъяренным взглядом наставницы я невольно поежилась. – Адалия, ты рехнулась? Ты зачем эту гадость притащила в учебную лабораторию?! Это же прямая путевка на каторгу в лучшем случае! Или ты решила покончить с собой столь экстравагантным способом? Меня тогда зачем за собою тащишь? Или ты думаешь, что ректор будет разбираться, кто прав, а кто виновен? Я отвечаю за вас всех! И если моя лучшая ученица промышляет родовыми проклятиями, то этому ее научила я! Так ты меня благодаришь за все?

К концу тирады голос наставницы уже гремел словно весенний гром. А я втянула голову в плечи. Какие проклятья? О чем она? Моя несчастная голова шла уже кругом. А Миранда, подбоченясь, зло смотрела на меня. Словно пыталась взглядом расчленить, и таким жутким способом добраться до правды. Ничего не соображая от ужаса, я пискнула:

– А почему сразу родовые проклятья?

У опешившей наставницы руки опустились, кажется, сами собой. Пару мгновений она просто хватала ртом воздух. И таращилась на меня не в силах выдавить из себя хотя бы звук. А до меня медленно доходило, что я ляпнула, не подумав. Окончательно дошло, когда профессор, более или менее придя в себя, рявкнула на всю академию:

– Ты хочешь сказать, неблагодарная девчонка, что это не единственная пара мух у тебя? Сколько приворотных ты уже сварила? Адалия!!! Ты чем думала, когда до инициации связывалась с темными силами?!! Ты понимаешь, что тебя теперь без разговоров запечатают?! А меня, дуру старую, на каторгу упекут!

Запечатанный маг – это еще куда ни шло. Такие люди часто становились блестящими теоретиками в магической науке. Но запечатанная ведьма… Мы же живем в единстве с природой. Потому практически ничего и не утратили, когда демоновы эльфы возвели границу. Но если лишить ведьму силы… Это, как мне кажется, все равно что зашить человеку рот и посадить у стола, заставленного разнообразными деликатесами. От такого можно сойти с ума. И ведьмы сходили. Своим же приходилось уничтожать лишившихся разума сестер. А перешедшим на темную сторону до инициации силу не оставят никогда. Слишком опасно. Для окружающих. Считается, что после инициации ведьма пользуется силой осознанно. А до инициации – интуитивно. Как ребенок. Потому и стремились ведьмочки как можно раньше войти в полную силу. Чтобы не зависеть ни от кого. Чтобы выбор был. Меня этого выбора лишили. Ужас накрыл с головой. Ведь меня даже не спросят: делала или нет!

Я беспомощно посмотрела на наставницу. Глаза застилали слезы, будь они неладны. Но удержать рыдания оказалось выше моих сил. Все мое блестящее будущее, так долго и кропотливо выстраиваемое матушкой и бабулей, рушилось у меня на глазах. А я ничего не могла поделать!

– Профессор Миранда! Я этого не делала! Я даже не прикасалась к демоновой тряпке! У меня ее вовсе не было в туеске!

Наставница недоверчиво прищурилась:

– Не смей мне врать, Адалия Голлу!

– Клянусь своей силой!

           Клятва вырвалась непроизвольно. Но я не жалела. Терять мне было нечего. А так, может быть, Миранда хотя бы задумается.

И точно. Профессор примолкла, что-то обдумывая. Подтащила к себе ближайший стул и грузно на него опустилась. Я с трудом удержала облегченный вздох: раз Миранда успокоилась и села, значит время необдуманных поступков и наказаний сгоряча прошло. У меня появился шанс уцелеть в этой дикой истории. И я за него уцепилась зубами:

– Профессор, клянусь, я никогда не занималась темным искусством! Я же не инициированная! Да и потом… Не интересно мне это. В косметологии, где трудятся мои матушка и ба, темное искусство не ценится. А меня до сих пор ждут после академии на работу в лавку. Я, – я повесила голову и показательно шмыгнула носом, – так и не смогла признаться родительницам, что меня могут оставить на работу в академии. Это конечно престижно. Но лишит лавку дополнительной пары рук.

Миранда хмыкнула:

– Лиса хитрющая. – И ловко передразнила: – Лавка лишится дополнительной пары рук! Рассказывай давай, что у тебя там было такого секретного, что ты туесок переворачивала, белее простыни. Или тоже что-то запретное?

Я отчаянно замотала головой:

– Не запретное! Просто очень редкое. И попало ко мне, скажем так, не совсем законным способом.

– Бывший владелец может подать официальную жалобу?

Я вспомнила панталоны, и ректора, утирающего окровавленное лицо, и леди Селию. Сильно сомневаюсь, что ректор станет официально жаловаться. Скорее, прикопает меня где-то под кустиком в академическом саду. Чтоб не повадно было подглядывать. Уверенно покачала головой. Не станет бывший владелец жаловаться.

– Хмм?.. Ну ладно. Поверю на первый раз. Но имей ввиду: если поступить жалоба, то придется все рассказать. Дознавателям.

Я вспомнила плющ, недовольно тянущий на крышу теплицы чужое эльфийское бельишко, и густо покраснела. Сдавленно пискнула:

– Совсем все?

Миранда фыркнула:

– Ты чего это зарделась, как заря? А ну-ка!  Покажи амулет! Ты все еще девица?

Возмущенно фыркнув, я выдернула из-под платья ограничитель. Камень по-прежнему светился ровным молочным светом. И наставница успокоилась. При инициации без предварительного подготовительного обряда камень стал бы багровым. Хотя, в моем случае, наверное, и вовсе не выдержал бы напора. Мне же кроме обряда и самой инициации обязательно нужен фамилиар! Чтобы подхватывать излишки магической энергии. Я покосилась на ворона Миранды и впервые задумалась: неужели наставница действительно настолько сильна? Или птица привязана к ней не магически?

– Ты чего на Гракхха таращишься?

В голосе наставницы слышалась легкая насмешка. Я покраснела, застигнутая врасплох:

– Простите, профессор Миранда! Но мне вдруг подумалось: почему ворон за вами следует? Магически привязан? Или…

– Или. – Миранда потянулась и погладила ворона по перышкам. Птица счастливо прищурилась. – Сначала Гракхх спас жизнь мне, вовремя предупредив о засаде. А потом, после боя, я уже возвращала ему долг, залечивая рану от стрелы. Нормально летать Гракхх так больше и не смог. И остался со мной. Со временем мы обнаружили, что между нами образовалась связь. Теперь Гракхх уже летает. Излишки моей магии его излечили. Но покидать меня насовсем не хочет. Нам хорошо вместе.

Миранда остро взглянула на меня:

– Задумываешься о необходимости привязать к себе фамилиара?

Я просто кивнула. Какой смысл скрывать? Но все же сочла необходимым пояснить:

– Если бы у меня был фамилиар, то мне сейчас было бы гораздо проще доказать свою невиновность.

Взгляд Миранды посуровел:

– Если бы у тебя был фамилиар, то сейчас ничего доказывать не пришлось бы. Он бы присмотрел за твоими вещами, пока ты витала в облаках! Небось, кандидатуру на инициацию подбирала?

От суровой правды я сначала смутилась. А потом возмущенно возразила:

– Нет!!!

Миранда фыркнула:

– Ой ли?

Я возмутилась:

– Да чего там выбирать? Лучше продумать в деталях свое выпускное зелье! Чтоб меня надолго академия запомнила! Я и туес принесла потому, что хотела с вами посоветоваться. У меня кое-что не получается. Вернее, мысли, как этого добиться есть, но я не уверена в их правильности.

Глаза наставницы блеснули любопытством. Ведьма, она и есть ведьма. Мы никогда не можем отказаться от новых знаний.

– И что же ты придумала?

Я прикусила губу от досады. Не вовремя подошедшая Толания нарушила ход моих размышлений. И схема, казавшаяся почти завершенной и идеальной, ускользнула. И теперь я, сколько ни старалась, не могла восстановить ее в памяти.

– Что такое, Далли?

Ага, я уже Далли! Это очень хорошо. Пожалуй, стоит рискнуть, признаться. Если наставница будет на моей стороне, то это уже три четверти дела. Миранда наказывала нас безжалостно. Но перед другими, а особенно перед боевиками, защищала до последнего.

– Понимаете, профессор…

Договорить мне не дала внезапно распахнувшаяся дверь. Решится на признание мне было нелегко. И я с облегчением умолкла, радуясь отсрочке, и оглядываясь на вошедшего. Вошедших… У порога я с ужасом увидела разъяренного вельможу в богатых одеждах и скулящего рогатого боевика.

Ой, вляпалась я!

– Вы! – От бешенства у наместника короля, а это был папаша незадачливого боевика, дрожали крылья носа, а из глаз сыпались искры. – Как вы посмели покуситься на моего сына?! На отпрыска правящей крови?! Да я вас!..

Ледяной голос наставницы слегка охладил пыл вельможи:

– Я бы сказала наоборот: как посмел ваш сын извести экспериментальное зелье, предназначавшееся отнюдь не ему? Его разве не учили, что без спросу в ведьминской лаборатории в рот ничего тянуть нельзя?

Боевик прекратил на секунду скулить и взвизгнул:

– Вы сами сказали, что можно выпить ягодник, стоящий на столе!

– А где вы, юноша, видели, чтобы ягодник хранили в ведьминском котле? – Сарказм в голосе наставницы был такой густой, что хоть ложкой черпай. Не заметить его было невозможно. И боевик несколько растерялся.

– Но… вы же сами…

– Хватит! – Наместник от злости стал багровым. – Немедленно расколдуйте моего сына! А не то я вас обоих на каторгу упеку! Пожизненно! Там будете свои зелья варить! – И ехидно добавил: – Если сможете. Лишенные-то сил.

Помрачневшая профессор Миранда прикусила губу:

– Поосторожнее с угрозами ведьмам. Отправите на каторгу, и Октаэль так и останется со своим милым украшением до конца своих дней. Впрочем, – Миранда встала и слегка потянулась, – это даже полезно будет: остальные боевики сразу и навсегда запомнят, что можно тянуть в рот, а что нельзя. Пойдем, Далли. Нужно сварить противоядие. А вы, – повелительный жест в сторону незваных гостей, – домой отправляйтесь. Противоядие – дело не быстрое. Нечего мне тут лабораторию захламлять. Я пришлю к вам с известием моего фамилиара, когда все будет готово.

Вельможа побагровел еще больше. Но только открыл рот возразить, как моя наставница его добила:

– Впрочем, можете оставаться и тут. Но в таком случае я снимаю с себя всякую ответственность за вашу безопасность. Повторяю, посторонним не место в ведьминской лаборатории. Если только они не подопытные кролики.

Под насмешливым взглядом главной ведьмы нашей академии наместник сдулся. Нерешительно покосился на наши столы, заставленные всякой всячиной. Потом на сына. Боевик скулить прекратил, но выглядел по-прежнему жалко. Я даже хмыкнула про себя. А ведь какое-то время я рассматривала Октаэля, как возможную кандидатуру для инициализации. Пока он меня не поцеловал. Испробовав его слюнявый поцелуй в темном закутке под лестницей, я сразу же вычеркнула боевика из претендентов.

За спиной наместника Гракхх, неловко и тяжело взмахивая крыльями, взлетел на приоткрытую дверцу шкафа с лекарственными травами. Дверца скрипнула. Наместник и боевик обернулись, как по команде. Гракхх, вежливо склонив набок голову, блеснул в сторону гостей темным умным глазом и хрипло каркнул. Дверца снова покачнулась под тяжестью птицы, издав новый противный скрип. И тут случилось то, чего я никак не могла ожидать. Думаю, Миранда тоже.

Неожиданно Октаэль тоненько взвизгнул и запулил в шкаф фаерболом. Я рот открыть не успела, как на месте массивного шкафа осталась только горстка пепла. Годовой запас лекарственных трав канул в небытие. Хорошо хоть Гракхх успел в последний момент перелететь на другой шкаф. И уже оттуда возмущенно ругался на боевика во все свое воронье горло. В руке Октаэля засветился новый сгусток энергии:

– Эта демонова птица меня проклинает!

– Уймите своего питомца! – Вторил ему более осторожный папаша.

– Гракхх, прячься! – Это я.

– Стоооояяяять! – Какофонию воплей перекрыл властный голос наставницы. – Адалия, успокойся! Гракхх – фамилиар. Он достаточно защищен и его не так просто убить. Наместник, ваш сын уничтожил годовой запас редких трав и ингредиентов! Даже если сейчас закрыть глаза на то, что ведьмочкам не с чем будет работать, остается еще одна проблема: нам с Адалией просто не из чего готовить противоядие. Так что пусть Октаэль скажет себе спасибо. Придется ему еще походить рогатым. Пока мы не добудем нужные составляющие.

Я с трудом подавила смех при виде физиономии Октаэля, когда до него дошел смысл сказанного наставницей. Наместник помрачнел.

– Нам в конце следующей седмицы нужно быть во дворце в столице. До этого времени успеете?

Миранда торжественно склонила голову:

– Только из уважения к вам, наместник, мы сделаем все возможное. Главное, чтобы необходимое сырье доставили быстро.

– Я заплачу!

– Как скажете, наместник! Тогда, с вашего позволения, после того, как мы с Адалией произведем расчеты, моя студентка обратится к своим родственницам. Мать и бабушка Адалии держат в городе известную косметическую лавку. У них есть свои, проверенные поставщики. Если им заплатить, я думаю, все получим гораздо быстрее, чем по официальным каналам. Академии, дай Пресветлая, в лучшем случае через месяц все привезут.

– Никакого месяца! – Нервно подпрыгнул наместник. – Я не могу венценосной сестре показать рогатого сына. А она специально оговорила присутствие Октаэля на приеме. Адалия, насколько быстро ваши поставщики могут прислать то, что нужно?

Я, уловив задумку наставницы, сделала вид, что раздумываю:

– Обычно мы получаем свои заказы через седмицу. Но матушка как-то упоминала, что есть возможность срочных заказов. Правда, это намного дороже. И мы ими никогда не пользовались. Это не выгодно.

– Заказывайте срочно! Я оплачу!

Я склонилась:

– Как скажете!

– Хорошо, я ожидаю от вас известий! Идем, Октаэль!

Вся напускная покладистость слетела с наставницы сразу же, как только за боевиком и его папашей закрылась дверь. Миранда выпрямилась и тяжело на меня посмотрела:

– Молодец. Сообразила вовремя! Немного времени мы выиграли. Этот дурачок очень вовремя испепелил шкаф. Надеюсь, за это время мы успеем создать противоядие. Хотя, ректора все равно придется поставить в известность. Не верю я в то, что наместник так легко отказался от идеи упечь нас обоих на каторгу. Скорее, отступил ненадолго. Чтобы мы его кровиночку расколдовали. А потом опять начнет с пеной у рта доказывать, что мы преступницы. Не любит знать ведьм. Не любит и боится.

После ухода наместника и Октаэля на меня, не смотря на всю мою браваду, накатило какое-то оцепенение. События катились как снежный ком, против воли увлекая меня куда-то, не давая времени опомниться.

– Далли! Ты опять спишь на ходу! – Наставница раздраженно сверкнула в мою сторону глазами. – Просыпайся уже! А не то обе обзаведемся антимагическими украшениями и отправимся на горный «курорт». Пошли разбираться с твоим зельем! Мне удалось выделить сок оборот-травы, прикрытый обманкой. Но чем все закреплено? Узел словно спаян драконьим пламенем – концов не найти!

Наставница по пути к кафедре раздраженно отшвырнула стоящий на пути стул. А я вздрогнула. Значит, все же мою драконью кровь украли! Перед глазами все поплыло. Кто?!! К столу подходили только Толания и Итика. А еще эта демонова оборот-трава! Она не запрещена, нет. Но в некоторых случаях ее действие необратимо.

Впервые за все время я ассистировала Миранде без особого интереса, едва замечая, что делает наставница. Просто я уже поняла, что все усилия профессора тщетны. Сначала нужно было распустить узел закрепителя. А снять плетение можно было только тем, чем оно закреплялось – драконьей кровью. Которой у меня больше не было. От предчувствия неминуемой катастрофы у меня дрожали пальцы. Чудо еще, что наставница до сих пор не заметила моего состояния, увлеченная работой. Поэтому я с трусливым облегчением оттягивала момент признания. Но рано или поздно признаваться придется все равно. Хотя бы уже потому, что Миранда все равно не сможет создать противоядие без снятия плетения закрепителя.

Был еще момент, которого я боялась до жути. Если ничего не путаю, то оборот-трава в сочетании с цветами зверобоя, которые присутствовали в рецепте зелья для роста волос, дает непредсказуемый результат. А тут еще и количество добавленной травы не известно. Как ни крути, но вряд ли Октаэль избавится от своего украшения к приему у тети-королевы.

– Далли! Хватит уже пыхтеть и дрожать! Рассказывай! Вместе подумаем, как будем выкручиваться!

Я вздрогнула и жалобно посмотрела на наставницу. Профессор Миранда отпустила удерживаемые плетения и внимательно на меня посмотрела:

– Я многое в своей жизни видела. Но так идеально сплетенный закрепитель мне не попадался ни разу. Словно выплавленный в драконьем огне. Когда-то, когда я сама была адепткой, моя наставница давала мне почитать один фолиант. Я бы и тебе его дала. Но нельзя. Ты не инициированная. А значит, не можешь контролировать поток своей силы. Следовательно, не можешь защитится. И фолиант тебя просто выпьет.

Я ахнула. А Миранда мрачно кивнула:

– Да, это древний Травор. Там много есть полезного. Но еще больше опасного. И я дам тебе к нему доступ только после того, как ты пройдешь обряд, привяжешь к себе фамилиара и пройдешь наконец демонову инициацию. Только после этого ты сможешь открыть эту книгу без вреда для собственной жизни. Так вот. В Траворе указано, что в древние времена закрепителями почти не пользовались. Магии было больше, чем воздуха. И достаточно было внести нужное условие в плетение, чтобы оно не развеивалось определенное время. Или становилось вечным. Закрепителями пользовались в ряде боевых плетений. А еще в магических заготовках.

Я с любопытством приоткрыла рот:

– Как это – магических заготовках?

Миранда грустно усмехнулась:

– Даже во времена моей юности магическими заготовками уже никто не пользовался. Слишком много магической энергии на это уходит. Но теорию я знаю. Магическая заготовка – это некое плетение, чаще всего громоздкое и многоуровневое, лишенное силы. Что-то вроде скелета заклинания, помещенное в оболочку, контейнер, или просто прикрепленное к ауре. Чтобы в нужный момент наполнить его магией и получить какое-то действие. Так вот, такие заготовки всегда обязательно закрепляли. Так как их нельзя было сделать цикличными по очень простой причине: в них не было силы. Они были лишены магии, как таковой. Запереть заготовку можно было тремя способами. И первый, если честно, мне кажется слишком уж нереальным, сказочным. Это – слезы Пресветлой. Одной крохотной слезки хватало по поверьям на несколько десятков заготовок. Но даже в Траворе было написано, что живых свидетелей использования слез богини никто не знает.

Еще бы. Это же слезы не кого-нибудь! А Богини. Я, затаив дыхание, ждала продолжения. И оно последовало.

– Второй способ: это пепел напоенной кровью звездчатки обыкновенной. Но напоить растение кровью мог только эльф. Или вампир. Первые могли уговорить растение выпить чью-то кровь. – У меня екнуло сердце. Мой дар слабый. Но все равно разумнее его скрывать и дальше. Целее буду. – Вторые могли заставить саму кровь проникнуть внутрь растения. Ибо им, как никому, подвластна магия крови. Тоже способы в наши дни так себе. Эльфы из своего леса и кончик своего острого уха просто так не высунут. А живы ли еще вампиры давно уже никто не знает. Для нас самый реальный и осуществимый способ поставить магический запор – это выпросить у первородного капельку крови. Особенно ценится в этом отношении добровольно отданная кровь дракона. Она самая сильная. Потому что драконы в некотором роде и сами являются магическими источниками. Правда, магическую энергию они продуцируют только для собственных нужд. Но ценность их крови это не уменьшает. – Наставница посмотрела мне, кажется, прямо в душу. – В твоем зелье я не увидела классической картины закрепления плетения драконьей кровью. И это позволяет мне надеяться, что визита к ректору все же удастся избежать. Потому что в противном случае… – Миранда тяжело сглотнула. – Я не знаю других драконов в этом городе. И, если все же потребуется драконья кровь, то помоги нам Пресветлая! Потому что однажды лорд Солльер пожалел одну ведьму. И пожертвовал ей капельку своей крови. Всего одну. В благодарность ведьма прокляла лорда ректора. И теперь, – Миранда снова тяжело сглотнула. Словно у нее в горле стоял ком. – Я очень сильно сомневаюсь, что ректор Солльер снова даст кому-то каплю своей крови.

Я непроизвольно втянула голову в плечи. Пресветлая! Ну почему ты меня не остановила, когда я принялась отделять те злосчастные капли от чужих панталон! Или хотя бы сегодня. Когда я вздумала принести сохраненные в стазисе капли на занятия в лабораторию! Пресветлая! Я такая дура! Если поможешь мне выпутаться из этой истории с минимальными потерями, я каждый седьмой день на заре буду приносить к твоему алтарю самую толстую свечу, какую только смогу создать!

Пресветлая не вняла моим молитвам. В лаборатории все так же тихо стояли по столам склянки и пробирки. На некоторых столах нерадивые адептки оставили свои горшочки и котелки. На кафедре, найдя себе место среди склянок и колб, сунув голову под крыло, тихо дремал Гракхх. В луче солнца бесшумно и изящно танцевали пылинки. Профессор пристально смотрела на меня. Я вздрогнула.

– Далли, – голос наставницы звучал глухо и устало, – рассказывай уже чего ты там намешала.

Отчаянно хотелось втянуть голову в плечи посильнее. Съежится. Сложиться. Стать незаметной и маленькой. Но несправедливое обвинение в намеренной фальсификации зелья заставили выпрямиться и возразить:

– Я ничего не мешала! Клянусь магией!

– А кто мешал?

Под пристальным взглядом наставницы я неловко переступила с ноги на ногу:

– Профессор, я ничего не мешала. И в моих запасах не было сушеных болотных мух. Кстати, а почему вы сразу обвинили меня в наведении родового проклятья?

– Раз спрашиваешь, значит не делала. А если бы делала, то знала бы, что для наведения родового проклятья нужна только одна болотница. А вот для приворота – всегда пара. И продаются они попарно. Так их проще ловить.

Я открыла и закрыла рот. Сказать было нечего. Я действительно этого не знала.

– Далли! Ты опять витаешь непонятно где! У нас нет времени! Нужно решать проблему. Ты сказала, что не мешала. А кто мешал? Ты кого-то подозреваешь?

Я судорожно облизнула внезапно пересохшие губы. Подозрения – это хорошо. Но доказательств у меня нет. А Толания из очень богатой семьи. Мне пока и наместника с сыночком хватит во врагах.

– Профессор, у меня нет доказательств. Но к моему столу во время занятий подходили двое: Толания и Итика. С Толанией мы постоянно враждуем. Так что в ее поведении не было ничего необычного. Опять оплевала меня с ног до головы ядом и, счастливая, пошла дальше.

Миранда фыркнула.

– А Итика?

– А вот Итика была какой-то странной. Она ведь обычно ни с кем не конфликтует. А тут прям словно просилась дать ей трепку.

– Хммм… Странной была, говоришь? Это может быть интересным.

Припоминая все нюансы, я подробно описала, что происходило, когда к моему столу подходила Толания. И как вела себя Итика. Наставница задумчиво потирала висок, хмурясь и глядя в окно.

– На Толанию можно было бы подумать. Вы с ней постоянно враждуете. Толания завидует твоей силе. – Я хмыкнула: чему тут завидовать? Необходимости носить ограничитель, как несмышленой школярке? Отложенной до последнего инициации? – Да-да, Дали, не фыркай! Это хорошо видно со стороны!

Я не стала спорить, просто пожав плечами. А наставница вздохнула:

– А вот поведение Итики меня пугает. Не хватало только ментала до полного счастья, и тогда нас даже ректор не спасет.

Я вздрогнула. Ректор спасет? Но на этот раз наставница либо сделала вид, что не заметила моих ужимок, либо не сочла нужным что-то пояснять. Вместо этого в лоб спросила:

– Далли, что у тебя было в лукошке? Я видела твое лицо, когда ты его переворачивала. И видела, какое оно стало, когда ты увидела болотницу. Рассказывай уже! Будем решать, что делать дальше.

Говорить было страшно. До одури. До черных мушек в глазах. Я ведь ничего дурного не хотела! Я всего лишь хотела сварить особое зелье! И он сам ее отдал! Добровольно!

Последняя мысль была самая сильная. Это я и выкрикнула в лицо Миранде:

– Я ничего не крала! Он отдал ее добровольно!

Наставница недоуменно моргнула:

– Кто – он? Кого отдал?

Осознав, что ляпнула, я прикусила язык. Но было уже поздно. Слово вылетело. Да и все равно нужно рассказывать. Потому что я точно знала: без крови дракона мы ничего не сможем. Да и у воришки наверняка остались еще капли. Не все же он в зелье вбухал! Не известно, что еще он натворит, обладая столь редким и столь мощным колдовским ингредиентом.

– Ректор… отдал добровольно … свою кровь.

Профессор Миранда, видимо, ожидала всего чего угодно, но не такого провокационного заявления. Хотя, мое блеяние на заявление не тянуло. Я с трудом выдавила из себя признание.

– Далли! Не молчи! С чего бы это лорду Солльеру добровольно давать тебе кровь?

А вот тут к страху добавился удушающий стыд. В лицо словно кипятком плеснули. Мамочки! А можно, я не буду рассказывать, как ко мне попала кровь дракона?

– Далли?! – Изумление в голосе главной ведьмы академии было таким густым, что хоть на хлеб мажь вместо варенья. – Что произошло? Почему ты покраснела? Что такого совершил Солльер, что ему пришлось откупится от тебя кровью?!!

Ой-ой-ой! Кажется, наставница подумала, что лорд ректор сделал со мной что-то нехорошее! А профессор Миранда за своих ведьмочек всегда стояла горой. Передо мной замаячила заманчивая перспектива выйти сухой из этой истории. Стоило только соврать половчее. Но от этой идеи я тут же отказалась. Ведь была еще вероятность ментального вмешательства. Да и возможность проверки у менталиста еще никто не отменил. Поэтому врать слишком опасно.

Я отчаянно замотала головой, отрицая любую возможную вину ректора. Так замотала, что моя коса тяжело поднялась в воздух и, описав полукруг, хлестнула меня по спине:

– Нет-нет! Ректор ничего мне не сделал! Просто… просто я оказалась не вовремя и не в том месте. А кровь… ректор отдал ее не мне. Но ведь это не играет никакой роли? Если другой ее не взял?

Миранда тяжело прищурилась:

– А ну-ка! Рассказывай! Кому и за что отдал кровь лорд ректор? И почему ты сочла возможным взять чужое?

Меня словно плетью по голым плечам хлестнули. Я даже подпрыгнула на месте от возмущения:

– Я не воровка!!!

– Рассказывай! Я сама решу кто ты!

Рассказывать было стыдно. Очень стыдно. Ну, то есть, я спокойно рассказала о том, как мастер Муртон преподнес историю о становлении границы с Вечным лесом и как я получила неудовлетворительно за то, что противоречила преподавателю. Почти спокойно вспомнилась обида и желание где-то спрятаться. А вот когда я вспомнила забавы парочки в беседке, то со мной что-то случилось. Стоило только воскресить перед внутренним взором полуобнаженных Селию и лорда ректора, как у меня внутри словно огонь затлел, выжигая все внутренности. Груди снова, как тогда, стало тесно в ученическом платье. А переступив неловко с ноги на ногу, я обнаружила еще один стыдный момент – между ногами стало мокро.

С трудом выравнивая постоянно норовящее сорваться дыхание, я кое-как, в двух словах, описала чем занимались ректор и леди. И с облегчением перешла к их ссоре. На лице наставницы проступило задумчивое выражение. Впрочем, тут же сменившееся потрясением, когда я описала, как лорд ректор утер панталонами расцарапанное лицо, и как он отшвырнул в мою сторону чужое белье. С особой гордостью я описала, как и каким способом отделяла и собирала кровь. Еще бы! Не все опытные ведьмы способны на подобные плетения! Это только магам-универсалам под силу. Только маги такой направленности в нашем королевстве чрезвычайно редки. И все служат короне.

Я ожидала похвалы за свои умения. А услышала:

– Дура!!! Адалия Голлу! Чему ты только училась в академии пять лет??? Я уже начинаю сомневаться в правильности твоих оценок!

Моя челюсть с грохотом и звоном встретилась с полом академической лаборатории. Потрясение от услышанного было столь велико, что я даже не обиделась на наставницу. А Миранда продолжала бушевать:

– Чему тебя только учили на теории магии??? Я вот побеседую с профессором Крейгом! Я научу его преподавать!

Я едва слышно хихикала. Уррен Крейг получил профессорское звание, когда я училась на первом курсе. Молодой, обаятельный полуэльф, лишенный надменности своих ушастых сородичей, невероятно красивый для мужчины золотистый блондин с зелеными глазами, профессор Крейг был любимчиком ведьмочек. Мы часто варили ему разные зелья за просто так. Я это точно знаю. Потому что и сама недавно варила для Крейга противозачаточное зелье. По его словам, для его сестры. Но я-то догадывалась, что красавчик не настолько эльф, чтобы силой желания противостоять зачатию. Впрочем, чтобы не портить с мужчиной отношения, я сделала вид, что поверила. Думаю, к выпуску Крейг придет ко мне еще раз. Ведь любое зелье имеет неприятное свойство заканчиваться.

На мое несчастье наставница уловила мой смешок. Ее злость пошла на новый виток:

– Ты над чем смеешься, ненормальная ты ведьма! Ты хоть понимаешь, что ты натворила???

Я насторожилась. Похоже, что все несколько хуже, чем я думала.

– Это была ритуально отданная кровь первородного!

Я чуть не пожала недоуменно плечами. Ну и что? К счастью, сдержалась. К моему счастью. А то бы Миранда меня, наверное, точно прибила бы на месте. Потому что все оказалось очень плохо.

– Далли, о чем ты только думала??? Это же ритуально отданная кровь дракона! У чешуйчатых и без того самая сильная среди первородных кровь. А тут добровольно отданная для смытия обиды! Да в ней силы немерено! Ох, Далли! Что же ты натворила!

Я ошеломленно моргнула. Профессор Крейг нам такого точно не рассказывал. Помню, как он, коснувшись темы магии крови, мечтательно рассказал, что с помощью одной-единственной капельки крови чистокровного эльфа смог бы войти в семью отказавшегося от него отца. Я тогда слушала очень невнимательно, потому что мне были неинтересны родовые дрязги преподавателя. Я обдумывала очередную каверзу для Толании. Выходит, профессор Крейг не все нам рассказал? Или я невнимательно читала учебник?

У меня вдруг появилось очень неприятное чувство: словно кто-то холодными и склизкими пальцами обнял меня за плечи. Я невольно передернулась и глухо поинтересовалась у наставницы:

– Имеет значение, сколько капель попало в зелье? Ну, то есть, мы сможем его сами нейтрализовать? Если добудем кровь дракона?

Миранда устало опустилась на ближайший стул, с которого она вскочила, начав на меня орать:

– Мы ничего не сможем сделать, даже если туда попало всего четверть капли. Нужна магия чешуйчатых. И кровь, естественно.

– И что же такого натворила ваша подопечная, декан Вэллройс, если вам требуется моя магия и моя кровь?

От ледяного голоса подскочили мы обе. Не знаю, как наставница, а у меня душа провалилась в пятки при виде каменного лица стоящего на пороге лаборатории ректора. Запоздало вспомнила, что драконы считают смертельным оскорблением, если их назвать «чешуйчатыми». Обморок, где ты?