Читать книгу Далекие звезды - Виктория Свободина, Вероника Странница - Страница 2

Глава 2

Оглавление

Зайти к себе, чтобы забрать вещи и переодеться во что-то хоть немного более приличное, охрана не разрешила. Меня запихнули в лифт, и я стремительно взлетела с последнего уровня корабля на самый верхний. Створки раскрылись, и моему взгляду предстал огромный пустой холл. Вместо крыши – прозрачный купол, за которым отчетливо виден необъятный космос с мириадами звезд. На нижних этажах такой красоты не увидишь, там нет ни одного иллюминатора. Но полюбоваться звездами мне не дали. Долго куда-то вели. По пути людей почти не встречалось – большинство еще было на отборе. Потом у меня сменилась охрана, дальше им с их уровнем допуска было нельзя. Скромных субтильных дядей заменили на брутальных, накачанных стероидами мужиков в красивой строгой униформе. Я в своем пропыленном грязном комбинезоне начала чувствовать себя очень ущербно. Дальше, полагаю, будет только хуже.

Подошли к двери с охранной панелью. Один из сопровождающих меня мужчин набрал цифровую комбинацию, подставил для сканирования свое лицо, и только тогда створки дверей услужливо разъехались. Дальше охрана идти не собиралась. Мне недвусмысленно указали направление. Я не торопилась. Притормозила, как-то оробев. В открывшемся взору помещении все было роскошно и богато. Видимо, кому-то надоело ждать – мою застывшую в нерешительности тушку сзади чувствительно подтолкнули. Стоило мне ввалиться в комнату, как двери тут же захлопнулись. С трудом удержалась от малодушного порыва обернуться и забарабанить по закрытым дверям, слезно прося отсюда выпустить и вернуть обратно. Я бывала в ситуациях и похуже, вот и нечего нюни распускать. Так, ну что там у нас по программе? На мне этой ночью жениться будут?

При ближайшем рассмотрении комната оказалась не спальней, как мне поначалу подумалось, а кабинетом, или скорее конференц-залом. Причем пустым. Я здесь оказалась совсем одна. Походила по помещению, попыталась открыть двери, которых здесь оказалось четыре штуки, но все были заперты. На стул сесть не решилась – по виду он был очень дорогим, а главное чистым, в отличие от моей форменной одежды. Когда каждый день отмываешь грязь, быстро учишься ценить чужой труд. А потому пачкать мебель я не захотела. Так и пришлось в пустом зале глупо стоять, а потом и сидеть прямо на полу, наверное, не меньше часа. Что-то не торопится мой жених увидеть свою пару. И я хорошо понимаю, почему.

Неожиданно мое одиночество закончилось. Створки одной из дверей бесшумно раздвинулись, впуская Рикера Блэквуда (хорошо хоть успела узнать у Дианы, как его зовут) и еще каких-то мужчин. Мой жених окинул меня любопытным взглядом и вопросительно поднял бровь. Поняла, что все еще сижу на полу, и стремительно подскочила. Ощущаю, как помимо воли щеки начали заливаться краской. Чтобы скрыть свою реакцию, почтительно опустила голову. Сцепила руки перед собой в замок, как самая примерная служанка перед строгим начальством. Со мной никто не поздоровался. Судя по звукам, все расселись за овальным столом.

– Э-м-м… – раздался голос, который можно было бы назвать старческим. – З7893215СФ, присаживайтесь, пожалуйста, рядом со мной. Я должен сверить ваш код.

Подняла голову. Ко мне действительно обращается мужчина преклонного возраста и разговаривает со мной так осторожно, ласково, будто с диким животным. За короткое время он успел разложить на столе целую кипу каких-то бумаг. Я так понимаю, это юрист. Во главе стола расположился Рикер. Как раз между ним и юристом осталось свободный стул. Пришлось подойти и занять предложенное место. И чего я попу морозила на полу? Все равно сесть заставили.

– Э-м-м… – вновь протянул пожилой мужчина.

Не утерпела. Конечно, забавно было наблюдать, как юрист тушуется и ломает язык, произнося номер, но это сильно затягивало процесс. А я уже и есть хотела, да и уборную не отказалась бы навестить.

– В дальнейшем можете именовать меня Миа, – выразилась я в близком для юриста стиле. Я была серьезна и собрана. В сторону Рикера старательно не смотрела, но буквально ощущала на себе его изучающий взгляд.

– Хорошо, Миа. Протяните, пожалуйста, мне руку с номером.

Я послушно сделала, что просили. Юрист просветил сканером изображение с кодом на руке и удовлетворенно кивнул.

– Все верно.

Эх, а у меня еще была надежда на ошибку. Не понимаю, чего мне завидовали абсолютно все находящиеся в зале? Думают, я тут же вознеслась из грязи в заоблачные высоты? Ерунда. Как ни ставили ни во что, так и не будут ставить. Это только со стороны кажется, что у тех, кто сидит наверху, все прекрасно. На самом деле у них еще больше ограничений, чем у простого уборщика. Подтверждая мои мысли, на запястье щелкнул браслет, зажегшийся неярким малиновым светом. А вот это уже серьезная проблема. Юрист успокаивающе заговорил.

– Не волнуйтесь. Это простая формальность. Иначе людям с вашего уровня запрещено здесь находиться. Зато теперь ваше передвижение по кораблю не ограничено. Скорее наоборот, браслет дает вам доступ в сектор вашего мужа.

Меня тут явно за дуру держат. И юрист хорош, мягко стелет, да жестко спать. С ним нужно держать ухо востро. Мне уже доводилось сталкиваться с этим видом ограничителей – самый жесткий тип, который считывает эмоции. Заключенным в эти наручники людям позволяется свободно гулять фактически где угодно, но окружающие всегда могут чувствовать себя в безопасности. В случае, если у человека только возникнет мысль проявить агрессию по отношению к кому-либо, он тут же получает разряд тока. Если же он продолжит упрямиться и думать о членовредительстве, разряд тока увеличивается в разы. Вред причинить нельзя не только окружающим, но даже себе, то есть самоубийство не совершишь. Только сознание от боли потеряешь. Знаю, пробовала. Еще у этого браслета может быть уйма дополнительных интересных функций, можно варьировать опции. Интересно, кто будет выбирать, какие именно установить мне? Полагаю, мой муж.

Хуже всего то, что снять ограничитель самой не получится. И хоть по всему кораблю я смогу гулять свободно, все мои передвижения будут отслеживаться, и за пределы корабля, например, на одну из планет Союза, я вылететь без разрешения не смогу. Да, вроде замуж выдали, а ощущение, будто в тюрьму посадили.

Мне сунули под нос бумаги. Вот не понимаю. Присутствие юриста и Рикера необходимо. А чего остальные мужчины в количестве трех штук тут делают? Понятые? То есть свидетели, заверяющие контракт? У нас на уровне пары подписывают брачный договор без подобных изысков. Видимо, я слишком так сильно задумалась, тупо и невидяще уставившись на бумаги, что юрист счел нужным поинтересоваться:

– Простите, вы умеете читать?

Вопрос задан на полном серьезе. У нас образование среди низов не обязательно. Чисто формально, конечно, что-то есть, но почти никто не считает необходимым просвещаться. Так что читающих и умеющих писать не так уж и много. Это еще что. Правительство недавно издало новый указ, что женщинам, на каком бы социальном уровне они ни находились, учиться вообще не обязательно и, как показали последние исследования «ученых», даже вредно. Ага, женщин год от года становится все меньше, так что их дело не учиться, а рожать как можно больше и быть тупым бесправным приложением к мужчине. Короче, у меня слов ругательных не хватает по этому поводу. И нет бы протест объявить, организовать марш несогласных. Так нет, большинству женщин уже так запудрили мозги, что никто и не пытается сопротивляться. Считают, что так и надо.

– Умею.

Беру предложенный мне на подпись брачный договор и очень внимательно изучаю. Краем глаза ловлю усмехающиеся, снисходительные лица мужчин. Они, похоже, посчитали, что я соврала и притворяюсь, будто занимаюсь чтением. Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Контракт – простая формальность. Стандартный текст, утвержденный правительством, в котором нельзя менять даже букву. Иначе он считается недействительным. После отбора его обязаны подписать обе стороны. Поэтому я просто пробежалась взглядом по всем пунктам. Сверяя, не изменили ли чего, но все было верно, как и положено. Подняла взгляд на юриста, и тот с готовностью подал мне ручку. Настроение у меня сейчас ниже никуда. Впору впадать в отчаяние. Кто бы мог подумать, что мой давно и тщательно продуманный план снова полетит в бездну? Теперь я четко отдавала себе отчет в одной не самой приятной для себя вещи – я неудачница. Но упрямая. Поэтому буду вновь и вновь биться головой о стену, пока либо не расшибу себе башку, либо, наконец, не сломаю злосчастную преграду.

Опять отвлеклась. В меня уже несколько раз успели ткнуть этой злосчастной ручкой и смотрят как на душевнобольную. Черканула свою подпись, и юрист передал бумаги Рикеру, и тот, гораздо решительнее, нежели я, подписался в документе. Вот теперь у меня совершенно официально и бесповоротно появился муж. Вновь заговорил юрист, обращаясь почему-то не ко мне.

– Обычно при подобном виде брака не разрешено сразу менять фамилию, только при условии сохранении семьи на второй год брака. Но для тех, кто из приюта и собственной фамилии не имеет, можно сделать исключение.

Рикер кивнул.

– Оформите ей мою фамилию.

Не поняла. А меня спрашивать, значит, не надо? Мне фамилия Рикера и даром не сдалась. И ему самому это для чего? Сижу и молчу. По идее, от меня ожидают, что я тут буду сидеть и пищать от восторга, но заставить сейчас себя притворяться я не могу. Поэтому надеюсь, что мое каменное лицо и отсутствие какой-либо реакции спишут на заторможенность и непрошедший шок от свалившегося на голову счастья.

Миа Блэквуд. А ничего так звучит. Рикер бросил пару слов о том, чтобы никаких номеров. Придется иногда меня в общество выводить, и смеха с неловкими паузами он не потерпит. Юрист оформил бумагу, по которой безликий номер теперь навсегда заменялся выбранным мной именем.

Следующий час я занималась подписанием целой кучи бумаг о неразглашении различного рода информации. Мой муж тесно работает с секретными сведениями, и я, как его жена, могу что-то услышать или увидеть, мне не предназначенное, и теперь, если буду много болтать, меня ждет вполне определенная ответственность.

Наконец, с формальностями было покончено. Юрист и сопровождающие его мужчины покинули кабинет. Я осталась наедине с новоиспеченным мужем. Старательно смотрю куда угодно, только не на него. Чувствую себя не в своей тарелке. Почему-то обратила внимание на руки Рикера, в данный момент сцепленные в замок. Ухоженные длинные пальцы. Кольцо-печатка с неизвестным мне гербом. Перевела взгляд на свои руки: грязные, обгрызенные ногти, заусенцы и застарелые мозоли. Подумав, спрятала свои неопрятные конечности под стол.

– Миа, – равнодушный спокойный голос. – Идем.

Рикер встал и направился к одной из дверей. Он не обернулся, чтобы проверить, следую ли я за ним. Полагаю, если я останусь сидеть здесь, мой муж вряд ли сильно расстроится.

Несколько переходов, и мы входим в богато обставленную каюту.

– Стой здесь и ничего не трогай.

Я что ему, собака? Рикер куда-то вышел, но быстро вернулся со свертком в руках. Всучил его мне.

– Сейчас выходишь в ту дверь. В конце коридора будет ванная комната. Моешься, приводишь себя в порядок, надеваешь то, что я тебе дал, и возвращаешься сюда. Все понятно или повторить?

Видимо, здесь самого низкого мнения о моих умственных способностях. Кивнула и пошла в указанном направлении. Вот интересно, он хочет, чтобы я помылась для этого самого? Первой брачной ночи? Что-то слабо верится, что моя скромная персона привлечет его в этом плане. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Диана говорила, на него и так все женщины вешаются, так что шанс у меня есть.

Зашла в комнату, оказавшуюся душевой. Над раковиной висело зеркало. Подошла к нему. Хотя я уже давно стараюсь не смотреть на свое отражение, сейчас, пожалуй, взгляну. Надо же знать, какой меня видят окружающие. В зеркале отразилась грустная блеклая девушка. Волосы светло-коричневого оттенка, который кажется скорее грязно-серым, спрятаны в аккуратный пучок, затянуты и прилизаны так, что и волоска не выбивается. Вообще, от природы я блондинка, но перекрашиваю довольно редкий сейчас цвет и как можно реже мою голову, чтобы не привлекать излишнего мужского внимания. В приюте, да и здесь, на нижних уровнях, слишком много случаев насилия. Глаза вроде бы серые, но такого неопределенного оттенка, что с тем же успехом их можно назвать как зелеными, так и голубыми. Тут многое зависит от освещения. Небольшой чуть курносый нос. Бледное изнуренное лицо, кстати, довольно правильной формы, можно было бы назвать миловидным, но на это никто ныне не обращает внимания – большие синие круги под глазами, удачно отвлекают внимание.

Грязная серая форма внушала отвращение, так что я с удовольствием ее сняла. Фигура у меня одни кожа да кости. Не от хорошей жизни. Деньги я старательно коплю и часто из-за этого недоедаю. К тому же постоянные изнуряющие физические тренировки по ночам тоже сделали свое дело. Особо выдающихся частей тела у меня нет. Это я про нижние и верхние девяносто. Все имеющиеся в моем арсенале женские прелести довольно небольшие и аккуратные.

Свела близкое знакомство с белым фаянсовым другом. Какой шик. А у нас внизу только сливные дыры. Залезла под душ и с огромным удовольствием поплескалась. Особое наслаждение было в том, что никто не торопит, за дверью не выстроилась длинная очередь из таких же желающих помыться. Закончив приятную процедуру, насухо вытерлась большим белым махровым полотенцем. Кажется, я начинаю любить жизнь чуть больше. За такое, казалось бы, маленькое удовольствие, при условии, что оно станет постоянным, я даже готова примириться с необходимостью спать с собственным мужем.

Натянула полученную от Рикера форму. От моей прежней она отличалась абсолютной чистотой. А еще она была из другого, более мягкого и приятного для тела материала, и не серого, а болотно-зеленого цвета. Что удивительно, размер мой.

Вернулась обратно. В комнате, которая, судя по всему, являлась гостиной, на диване развалился мой супруг. Меня ждет? Не зная, что делать дальше, застыла посреди помещения. Во всей этой роскоши я продолжала чувствовать себя некомфортно. Отважилась взглянуть на Рикера. Тот как-то по-хозяйски меня осматривает. Будто кобылу. Не взгляд, а рентген. Мы не успели еще толком пообщаться, но кое-какие выводы я сделать успела. Опасен. Рядом с этим человеком нужно быть вдвойне осторожной. Решителен, возможно, упрям. Лидер. Приказы отдает так, словно был рожден повелевать. Подозреваю, его подчиненные просто-таки стонут от своего требовательного авторитарного руководителя. Скорее всего, его многие боятся, и явно есть за что. Вновь напомнила себе, что я бояться не буду – со мной случались такие страшные вещи, что, в сравнении, все остальное, по сути, мелочи. Но, кажется, я поняла, чем тогда Рикер заинтересовал меня, когда на отборе его в первый раз показали на экране. И если я не ошиблась, то не так уж и страшен мой нынешний супруг, как хочет показаться, хотя за годы любой человек может сильно измениться.

– Миа Блэквуд – протянул с явной издевкой. – Ну что же, присаживайся, поговорим.

Пока я была в душе, Рикер успел снять пиджак, и рубашка выгодно подчеркивала его мощное накачанное тело. Уделяет время спорту? Похвально. Но мне это не слишком на руку. Хотя даже будь он щуплым тщедушным хиляком, с ограничивающим браслетом мне разницы никакой.

Села на указанное место. Всем своим видом демонстрирую готовность слушать и внимать. И мне правда интересно, что Рикер собирается мне сообщить. Он не спешил. Я вновь оказалась с головы до пят изучена. Если судить по лицу, то Рикер не слишком впечатлен увиденным. Но и недовольно кривиться, что удивительно, не торопится. Мягко, с ленивой грацией хищника поднялся с дивана и протянул мне какие-то бумаги. Я так засмотрелась на мужа, что и не заметила, что у него что-то есть в руках. Минус мне. Нужно быть гораздо внимательнее и не отвлекаться на внешность всяких мужиков. Пусть даже и собственного мужа. Ну, и что мне тут дали? Поверх бумаг золотом блеснула тонкая пластинка. О!

– Эта карточка – тебе. Я уже открыл счет на имя Мии Блэквуд. Каждый месяц туда будут перечисляться деньги на твое содержание. Тратить их можешь так, как тебе хочется. В бумагах есть все данные по счету. Денег, поверь, будет достаточно, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. В пределах разумного, конечно.

Как щедро. Не пойму только, с чего такая милость, а потому чую какой-то подвох. Или меня зачем-то хотят купить. Сейчас, видимо, и узнаю. Рикер продолжил. Отметила, что говорит он со мной спокойно и чуть отстраненно. Вроде и вежливо, а все равно чувствуешь себя не очень приятно. Хотя это, наверное, и лучше, чем откровенное презрение или жалость.

– Жить будешь у меня. Я выделил тебе комнату, позже покажу. В ней можешь делать все, что заблагорассудится. Любые перестановки, смену оформления. В общем, все, что душе угодно, но только там. В остальных помещениях моего дома ты не хозяйка. Ясно?

Кивнула. Вполне.

– Далее. У меня есть помощник – Персиваль Брок. Он присматривает за домом и выполняет некоторые мои поручения. Тоже живет здесь. К нему ты можешь обращаться, если возникнут какие-нибудь вопросы. Он либо подскажет, либо передаст мне.

Принято.

– Я много работаю, поэтому видеться мы будем не так часто.

Ура!

– Ты можешь заниматься чем угодно. Меня это не волнует.

Вообще супер!

– Но есть ограничения. Во-первых, вести себя ты должна тихо и как можно более прилично. Знаю, для тебя это будет, возможно трудно, все-таки воспитание сирот оставляет желать лучшего. Но будь добра, постарайся. Иначе, если будет много жалоб, придется запереть тебя здесь и никуда не выпускать до окончания срока нашего брачного договора.

Это напрягает, конечно, но я лезть на рожон все равно не собиралась и надеюсь, что местный бомонд не станет меня слишком уж задирать.

– У меня будут еще к тебе некоторые условия, но об этом потом. В частности по твоему внешнему виду, воспитанию и многому другому. Все же мне придется иногда брать тебя на светские вечера. Вот главное требование – никаких мужчин. Любовников тебе заводить запрещено. Главное причина, по которой я выбрал тебя, – это твоя невинность. В низах это огромная редкость, как оказалось. Впрочем, тут тоже. На протяжении всего нашего брака ты обязана будешь оставаться девственницей, иначе больше никакого денежного содержания и других приятных бонусов не будет. И жизнь твою я превращу в ад. Все уяснила?

Сказать, что я была поражена, значит ничего не сказать. Я ожидала чего угодно, но о таком и подумать не могла. Что за бред он несет? А показался вначале адекватным. И что означает «он выбрал»? Отбор все-таки оказался не таким уж случайным?

– Откуда вы знаете, что я девственница? – сказать честно, ситуация меня сильно смутила. Как будто кто-то без спроса ворошился в моем грязном белье.

– Благодаря результатам ежегодного медицинского осмотра, естественно. Его как раз проводят перед отбором. А в чем дело? Неужели за эти несколько дней информация успела устареть? Впрочем, тебе все равно нужно будет снова пройти всех врачей. Так, на всякий случай. Мало ли какую заразу могли пропустить.

– Зачем вам все это?

– Тебе не все равно?

– Нет.

– Как уже говорил, я много работаю. Уделять много времени жене не смогу. И пока заключать настоящий серьезный брак не собираюсь. Однако меня буквально осаждают брачными предложениями. И эта осада в последнее время стала совсем невыносимой. Так что, как все и настаивали, я заключил брак. Как видишь, я не люблю, когда мне диктуют условия.

От его слов стало противно. Но судить не собираюсь. Наоборот, мне все это лишь на руку. Если бы только не браслет.

– Получается, я нужна вам в качестве всех раздражающей ширмы. А моя девственность гарантирует, что никто не сможет обсуждать за спиной, как спал с вашей женой. Вы точно будете знать, было что-то или не было. Верно?

– Молодец. Ты на удивление сообразительна. Если будешь еще и язык за зубами держать, то я со временем улучшу твое положение. Тут многое зависит от тебя самой. Еще вопросы есть?

– Почему нельзя было выбрать девушку из вашего круга? Также девственницу. Думаю, с ней бы вы тоже сумели договориться. Мне всегда казалось, что такие, как вы, стремятся избегать громких скандалов. Этот поступок вам вряд ли забудут.

– Я думал над этим. И скорее всего так бы и поступил. Но столкнулся с неожиданной трудностью.

– Какой?

– На корабле среди девушек моего круга на данный момент не нашлось ни одной девицы. Забавно, да?

Слабо верится.

– Не нужно изображать на лице такой скепсис. Да, звучит, конечно, глупо и смешно. Но тем не менее. На детях у нас жениться запрещено, да я и не стал бы. Потому начал искать в обществе попроще. И варианты находились. Но ты бы видела тех дев. То, что у них не случилось отношений с мужчинами, было явно обоснованно. Притом то, что все дамы участвовали в отборе и имели мужей, но при этом остались нетронутыми, о многом говорит. Мне пришлось спуститься в своем поиске до твоего уровня. Особой надежды я уже не питал. Всем известно, как у вас предпочитает развлекаться молодежь. Сборища, где танцуют, пьют и балуются наркотой. Конечно, подобное у нас на корабле запрещено, но ведь сюда не детей посылали на работу. Так что, я думал, что и здесь потерплю неудачу, опять какие-нибудь убогие или полные уродины. Но, как ни странно, мне повезло. Скажи, Миа, как тебе удалось подобное чудо? Тебе восемнадцать. Ты девственница и еще ни разу не была замужем, хотя на отбор идут с шестнадцати лет.

– Я болела.

– О, да. В первый раз ты серьезно заболела, загремев в карантин. С опасными инфекциями на отбор не берут. А во второй ты умудрилась неудачно сломать сразу несколько конечностей, из-за чего пробыла в восстановительном отсеке пару месяцев, тем самым пропустив очередной отбор. Поразительно вовремя, не находишь? Но я придираться не стану. Мне это оказалось только на руку.

– А какая разница, уродина я или нет? Взяли бы какую-нибудь полоумную. Вы же все равно спать со своей избранницей не собираетесь.

– Чтобы не дать никому повода оспорить брак по причине того, что моей супруге надо отправиться в лечебницу. Да и вместе жить с кем-то совсем уж внешне отвратным мне было бы неприятно. А ты такая маленькая и серенькая. Думаю, еще и тихая. Так что, надеюсь, сильно мешать не будешь.

– Понятно. Получается, мне нельзя заводить с мужчинами только интимных контактов?

– Именно. Общаться можешь с кем хочешь. Мне все равно.

– Скажите, а вы не учитываете то, что близость можно иметь и не нарушая…

Мое лицо, наверное, сейчас красное такое, словно помидор.

– Какая поразительная осведомленность для невинной девы, – ухмыльнулся муж.

Пожала плечами.

– В наше время обо всем можно легко узнать из телевизора.

– И правда. Я запрещаю тебе его смотреть.

– Почему?

– Сегодня по телевидению показывают программы, зомбирующие массы. Ничего полезного. Ни у кого из членов верхушки обычных телевизоров нет. Только те, что транслируют передачи, необходимые для работы.

– Надо же.

А ведь если вспомнить, то стоило мне что-нибудь посмотреть по стоящему в холле приюта телевизору, как тут же накатывала апатия и странное спокойствие.

– А вам не все равно, смотрю я его или нет?

– Пока ты моя жена – нет. Мне нужен партнер с ясными, незатуманенными всякой ерундой мозгами. Считай это частью нашей маленькой сделки. А что насчет твоего вопроса о разного рода телесных связях – браслет на твоей руке за этим проследит. Можешь поэкспериментировать на досуге.

– Так значит эта штука не позволит мне, ко всему прочему, ни с кем спать?! Тогда подошла бы любая девушка. Надеваете, и все под контролем.

– При большом желании и деньгах браслет можно и снять, поэтому наш устный договор не лишний. К тому же, лично мне гораздо приятней знать, что у моей, пусть и фиктивной, жены никого не было, и, следовательно, никто опять же не сможет обсуждать у меня за спиной какова моя избранница в постели.

– По окончании года у меня появится новый муж. И тогда вскроется интересный факт. Как думаете, никто не будет обсуждать, почему на протяжении всего года вы ко мне не притронулись? Вдруг пойдут слухи, что вы ничего не можете в постели?

Рикер расхохотался.

– Милая, может, не стоит заглядывать так далеко? Ты так заботишься о моей репутации или рвешься исполнить супружеский долг, чтобы познать все прелести плотских радостей? Ну, так к концу года я могу и исполнить твое желание, если решу с тобой расстаться. А если нет – то тут и переживать не о чем.

– К концу года я имею право сама решить, продлить с вами брак или нет.

– Ты правда так считаешь? – глаза мужа искрились от смеха. Красивые, надо признать, глаза.

– А что, нет?

– Странно, я думал, сиротам подобная наивность не свойственна. И что еще? Нет, думаю, мне не показалось. Гордость. Как ты умудрилась сохранить в себе подобные качества? Ты настоящее ископаемое. И ладно характер, но вот девственность…

Захотелось чем-нибудь кинуть в гада. Но нельзя. В очередной раз призвала себя к спокойствию и благоразумию. Надо потерпеть. Смеется он надо мной. Очень многим я казалась смешной. И в приюте из-за этого долгое время была изгоем. Если бы не… Нет, об этом сейчас думать не буду. Слишком Рикер уверен в своих словах, а значит, вполне возможно, что так и есть, и особого выбора у меня нет. Но на данный момент это последнее, о чем стоит беспокоиться.

– У меня остался последний вопрос. Мне нельзя заводить связи на стороне. А вам?

Рикер прищурился. Веселья как не бывало. Передо мной сидел серьезный, взрослый и очень опасный мужчина. Спокойным тоном, чеканя каждая слово, видимо, чтобы я окончательно все для себя уяснила, жестко произнес:

– Дорогая, мне можно все. Не советую тебе хоть в чем-либо идти против меня. Все ясно?

– Предельно.

Где-то глубоко внутри себя я вздрогнула. Но не более. Такое чувство обычно возникает перед прыжком в пропасть. Не столько страх, сколько предвкушение. Главное, чтобы во время прыжка сработала страховка, только вот, глядя в глаза новоиспеченного мужа, я сильно сомневалась, что мне поможет какая бы то ни было защита.

Далекие звезды

Подняться наверх