Читать книгу Брачный сезон. Сирота - Виктория Свободина, Вероника Странница - Страница 13

В следующий момент Ольтон меня поцеловал. Даже не поцеловал, а впился губами в мой рот. Руки кузена шарят по моему телу, больно сжимают грудь. Не могу перестать плакать. Хуже всего – это мое бессилие, я даже пальцем не могу пошевелить. Унижение вкупе с безысходностью. Эндрю не снимет кандалы, пока не отомстит и не наиграется, а играть он может очень долго, не одну ночь, и сомневаюсь, что кто-то из Ольтонов мне поможет. Теперь и о каком-либо замужестве речи не будет. Баронесса права – «порченная» я разве что только на роль любовницы могу претендовать, но даже не это так страшно, как то, что сейчас происходит.

Мои слезы не останавливают Эндрю, скорее наоборот, еще больше распаляют, он тяжело шумно дышит, не переставая целовать меня ни на мгновение, сейчас его заинтересовали мои волосы, он накрутил их на руку, уничтожая остатки прически и сминая цветы, а потом с силой потянул вниз, отчего я застонала от боли. Если до этого еще как-то пыталась сжимать челюсть, не давая Ольтону углубить поцелуй, то тут уже не смогла, его язык буквально ворвался в меня.

Мне кажется, что это длится вечность. Эндрю лапает меня, как ему только вздумается, то с силой вжимается в меня бедрами, то отстраняется, но только для того, чтобы вжаться еще сильнее, это похоже на удары, все ускоряющиеся удары, и это жутко противно и страшно.

Ольтон берется за подол моего платья и тянет его вверх. Нет, нет, нет! Почему? Ну почему со мной все это происходит?! Чем я провинилась? Словно весь наш род прокляла покойная бабка-графиня. Одно событие страшнее другого. Не могу дышать. Горло сжимает. Я бы зарыдала, но не могу произнести ни одного звука по приказу Ольтона. Перед глазами пляшут звездочки.

Спасение все-таки пришло, хотя я его уже не ждала. В двери веранды кто-то громко и требовательно забарабанил. Видимо, Эндрю предусмотрительно запер двери в зал, чтобы ему не помешали. Кузен зарычал, но спустя несколько бесконечно долгих мгновений все-таки отпустил подол моего платья, однако целовать не перестал. Стук не прекращается, становясь громче и настойчивее.

– Эндрю! Эндрю! Я знаю, ты там, я видела тебя, – доносится до нас голос баронессы Ольтон. – Немедленно выходи! Следующий танец у тебя с единственной наследницей виконта Локриджа! Я тебе не прощу, если ты пропустишь этот танец! Ты и так полвечера пропустил! Твои костюмы и обучение в академии и так нам слишком дорого даются. Будь любезен!

Наконец, Ольтон оторвался от меня. С минуту постоял, явно пытаясь отдышаться и взять себя в руки. Процесс сопровождался самыми грязными ругательствами.

– Как я с этим в зал выйду и танцевать буду?!

Эндрю смотрит куда-то в район своих штанов. Я не смотрю. Глотаю слезы.

– Ты – будь здесь, в этом углу. И тихо! – приказывает мне Ольтон. – Позже заберу. Из-за тебя половину вечера пропустил. – Бедненький! Какая я нехорошая, из-за меня все пропустил. За кандалами бегал? – Ничего, позже мы продолжим. Ты за все мне ответишь. – Ольтон хохотнул. – Причем во всех позах.

Еще несколько мучительно долгих мгновений, и кузен уходит, а я медленно сползаю по стене вниз. Эндрю сказал «тихо». Так что тихо сдавленно рыдать, давая выход своей боли, я могу. Сижу, плачу, жалею себя. Может, я не так сильно реагировала бы, если бы из ситуации был выход, а так это только отсрочка неизбежного, и ожидание этого съедает душу.

Пытаюсь собраться и не могу, хотя надо попробовать что-то предпринять. Просто не могу взять себя в руки. Меня трясет. Истерика накрывает волнами. И холод. На веранде холодно, я дрожу, растираю себя руками, но теплее не становится ни капли. Холод внутри меня, и кажется, что он поселился там навсегда.

Краем глаза замечаю движение. Замерла. Очень медленно открывается дверь, ведущая в сад. Я притворилась статуей и запретила себе даже дышать. Если меня такой увидит кто-то из тех, кто сейчас на балу, ничего хорошего не случится. Во-первых, кандалы может снять только тот, кто их надел, во-вторых, захочет ли мне кто-то помогать, большой вопрос, а вот воспользоваться моей беспомощностью – легко, особенно, если это мужчина. Могут посмеяться, унизить, предать все огласке, от такого позора никогда не отмыться. Дверь открылась, но никто не вошел. В недоумении перевела взгляд вниз. Надо же, все-таки вошел.

– Белла? Что ты здесь делаешь?

Ко мне, радостно виляя хвостом, подошла моя собака, лизнула ладонь, вопросительно тявкнула. Неужели по запаху нашла? Или провожала от дома и осталась поблизости? Впрочем, какая разница. Крепко обняла Беллу, уткнувшись ей в шею. Стало немного легче и теплее. Дала себе еще пару минут на слезы, а потом, кое-как вытерев руками влагу, вслух произнесла:

– Белла, принеси мне, пожалуйста, вон тот шарфик.

Показала пальцем на шифоновую ткань, которая чуть ранее красиво обрамляла мои плечи и руки. Сейчас она лежит на полу бесформенным комком вместе с остальными опавшими украшениями. Белла на удивление весьма сообразительна и с первого раза поняла, что мне нужно, принеся требуемое.

– Спасибо.

Накинула шаль на плечи, но теплее от этого не стало. Дрожу, как лист на ветру. Поднялась. Бежать тоже бесполезно, далеко от своего владельца кандалы не позволяют отходить, но надо хоть попробовать.

Как и предполагала, не смогла даже выйти из угла, так как приказ был оставаться там. Максимум, что могу, – сделать шаг вперед и назад. Магии не чувствую совсем, никаких идей для спасения у меня нет. Если только Беллу попробовать на Эндрю натравить, но Белла может только лаять, в крайнем случае, укусить исподтишка, на большее не решится, она не тренированная бойцовая собака, просто милая, добрая дворняга. Пока я размышляю, теряется драгоценное время, вот только потратить это время мне не на что. Мне видится лишь полная, всепоглощающая безысходность.

Вдруг дверь, теперь уже со стороны зала, кто-то решительно рванул на себя. Прижала к себе Беллу и отодвинулась вместе с ней как можно дальше в угол. Дверь не открылась. Видимо, Эндрю предусмотрительно запер веранду. Где только ключ нашел. Того, кто пожелал выйти на воздух, запертая дверь не остановила. Слышу тихий щелчок. Кто-то совершенно бесшумно заходит на веранду. Осторожно выглянула из-за угла и обомлела. Сам Альдан Кэнтербоджи. Только его мне не хватало. Вот, кто точно меня жалеть не станет, скорее наоборот.

На мою беду, герцог остановился посреди веранды и задумчиво глядит на рассыпанные по полу вещи и осколки бокала из-под лимонада, а потом очень медленно поднимает голову, оглядывается, останавливает взгляд прямо на… мне.

Отпрянула, но уже поздно. Стою, замерев. Герцог ведь благородный человек. Может, не станет издеваться, уйдет, сделав вид, что ничего не заметил. Хотя кого я обманываю. Внимательно прислушиваюсь к любому шороху, но самый громкий звук – доносящаяся из зала музыка. Конечно, мысленно я была к этому готова, но все равно вздрогнула, когда герцог появился передо мной. Единственное мое желание – сжаться и зажмуриться, но Белла как всегда, приветливо махая хвостом, идет знакомиться с новым для себя человеком.

– Белла, – предостерегающе произнесла я. Успела заметить, что аристократы здесь очень плохо относятся к беспородным собакам.

Но поздно, Белла ткнулась носом в ладонь Альдана. Удивительно, но ничего ужасного не произошло. Ректор не ударил и даже не отпихнул от себя собаку, наоборот, погладил ее по голове, но так механически. Все внимание мужчины сейчас обращено на меня. Мужской взгляд прошелся по моему телу. Сначала задержался на наверняка растрепанных волосах, цветы скорее всего уже вырваны доблестным Эндрю. Затем чужой взгляд быстро прошелся по платью и остановился на руках, точнее кандалах. Герцог в удивлении приподнял бровь.

– Похоже, вы со своей неуемной энергией уже успели кому-то сильно насолить. Даже подозреваю, что заслуженно.

По щекам тут же потекли горючие слезы обиды. Все-таки издевается. Несмотря на слезы, выпрямила спину и как можно более спокойно произнесла:

– Ну что вы, это исключительно добродушная шутка одного из моих поклонников.

Я не позволю окончательно втоптать себя в грязь и не унижусь до того, чтобы вновь просить о помощи у этого человека. В данном случае скорее не просить, как с академией, а умолять. Да и в случае с ректором, если судить по слухам о нем, он легко может сейчас закончить начатое Ольтоном и заодно милостиво добить, чтобы не мучилась.