Читать книгу Выбраться из кокона. Помоги себе сам - Виктория Ткаченко - Страница 5

Эта дата, 3 ноября 2015 года, разделила мою жизнь на «до» и «после».

«До» – это семейные заботы, работа, только что отпразднованный юбилей моей полувековой жизни. А о «после» расскажу поподробнее ниже.

Ничто не предвещало приближения беды. За день до этого я вышла на работу после отпуска, к концу дня почувствовала недомогание. Почему-то мои брови падают на глаза, немеют кончики пальцев, ноги спотыкаются, сильная головная боль. Сын по моему звонку тут же приехал к зданию моей работы и повел меня в поликлинику.

Там поднялись на второй этаж, пустые коридоры, людей нет. Стучусь в кабинет невролога, открываю дверь. Вижу скучающего врача. Я сразу с порога прошу о помощи: «Пожалуйста помогите, мне плохо!» Но она с полным равнодушием отправляет меня к терапевту. (В апреле 2019 года она наберется наглости присесть у моей кровати в стационаре больницы, но не просить прощения!) Терапевт осмотрев меня, выписала кучу направлений на обследования, набрала по телефону невролога, чтобы та приняла меня. Но она ответила ей, что рабочий день у нее закончился и принять меня уже не может. В итоге меня отправили домой, посоветовав прийти завтра в половину восьмого утра, а если станет хуже, вызвать скорую.

На следующий день я проснулась и попыталась встать с дивана, ноги меня не слушались, все попытки оказались напрасными. Зову мужа, тут понимаю, что речь моя невнятная, плохо выговариваю слова. Почувствовала: случилось что-то серьезное. Мои вызвали скорую.

Погода взбунтовалась, сильная метель, намело огромные сугробы. Машина скорой помощи не смогла подняться вверх по улице к нашему дому, поэтому пришлось меня везти на своей машине вниз по дороге навстречу к ней. После сын и муж посадили меня в машину, выдохнули, что передали в надежные руки врача и медсестры, молодым девушкам. Едем в больницу моего города на улицу Новаторов. Прямо в машине на сиденье мне делают кардиограмму. Машина подъехала к больнице, открылись двери, просят меня выйти из машины. Сойти с машины сама не могу. Я начинаю объяснять, что, когда садили сюда, уже ноги подкашивались и не слушались. На что строго объявили, что все равно, выносить меня некому. «Выбросьте меня в сугроб тогда», – ответила я. «Ну, что вы, женщина, так говорите!» – ответила врач. Длительная пауза повисла в воздухе. Пустое кресло-каталку медсестра повезла демонстративно обратно в приемный покой, вернулась. У открытых дверей «Газели» продолжали стоять и наблюдать за моими действиями шофер, врач, медсестра. Понимаю, теряю драгоценное время, могут начаться необратимые процессы в моем организме. Спускаюсь на пол и сползаю на пятой точке по всем ступеням машины. Пытаюсь встать на ноги, с огромным усилием ухватившись за дверь машины. Наконец-то хоть помогли, поддержали меня сзади. Жду, когда подкатит инвалидное кресло медсестра. Посадили, завезли. Полное безразличие к больному, им бы только в морге работать. Никогда не отправляйте своих родных одних в больницу! В приемном покое больницы приняли доброжелательней. Завезли в кабинет, сделали магнитно-резонансную томографию головного мозга (МРТ). Диагноз инсульта не подтвердился. Слава Богу! – но рано радовалась. Я стала тут же настаивать на своем переезде в Дорожную клиническую больницу, так как являюсь работником железной дороги. И тут мои мытарства не закончились. Дежурный врач отпускает горе-бригаду скорой помощи по их же просьбе, так как у них скоро заканчивается смена, а им нужно еще и на занятия успеть.

Там в приемном покое я просижу в кресле часа два. Звоню дочери, обрисовываю всю ситуацию, прошу приехать ко мне в больницу. Подошла женщина в белом халате, предложила увезти меня в палату, продолжить ожидание хотя бы лежа в кровати, поставила мне капельницу с каким-то лекарством. Я легла одетая в своем болоньевом пальто, свесив ноги, одетые в сапоги. Наконец приехали дочь с зятем, зашли в палату, где я нахожусь. Пытаюсь им рассказать все, что произошло со мной. Говорю невнятно, половину лица не чувствую. Зять Сергей, взглянув на меня, не может скрыть ужас в своих глазах от увиденного. Я поняла – все очень плохо.

После многократных вызовов по телефону машины скорой помощи, жалоб и возмущений уже самим врачом новой смены больницы, она наконец-то приехала. Мои родные помогли закатить каталку в машину, предварительно уложив меня на нее. Пока ехали, мне на телефон звонит врач-терапевт с поликлиники, узнать, почему я не пришла на прием. Трубку взяла моя дочь, ответила, что едем в больницу, задает встречный вопрос ей, почему она еще вчера не вызвала мне скорую помощь. В ответ услышала только: «Да, да». И все, положила трубку! В приемный покой своей больницы я попала только к обеду. Опять ожидание, врачи стали приходить ко мне, расспрашивать, первые появились неврологи, женщина лет 50-ти и с ней молодой мужчина. С ними ближе познакомлюсь в реанимации через несколько месяцев. Затем лор-врач Ирина Васильевна, она узнала меня, я когда-то лечилась у нее. После осмотра в приемном покое моим родным пришлось долго возить меня на носилках (каталке). Отправляют вновь делать МРТ в другое здание. Лифт, длинный коридор подвала, опять лифт. Нужно переложить меня под аппарат, сделать процедуру. Это дается с большим трудом, перекладывает меня сын. Я изо всех сил, чтоб как-то помочь ему, сцепляю свои руки вокруг его шеи. Все, положил. Мне нужно лежать на спине восемь минут для проведения полного обследования. Это кажется невозможным, уже очень трудно глотать. Сын остается рядом по моей просьбе, на случай если вдруг не выдержу и попрошу остановить процедуру. Терплю изо всех сил. Очень громкие стуки, можно оглохнуть. Все, вытерпела! Сын перекладывает меня обратно на каталку, покатили. Опять лифт, длинный и бесконечный путь по подвальному переходу, маневрируем в лифт другого здания, приемный покой. Направляют в кабинет обследования электронейромиографии верхних и нижних конечностей. Протискиваемся по коридору, много людей, мне все равно, что смотрят на меня. Завозят в кабинет. Там токами проверяют чувствительность ног и рук. Пальцы в кистях и ногах я уже не чувствую. Возвращаемся в другое здание тем же путем по подвальному и мрачному переходу, вот конечная остановка – реанимация. Мой супруг говорит мне, что это ненадолго, полежишь две недельки и домой. Бросаю свой прощальный взгляд на самых дорогих мне детей и мужа. Пытаюсь запомнить это мгновение, какое-то чувство подсказывает мне, что, может, вижу их в последний раз. Плачу…