Читать книгу Первая. Восемнадцать сцен о счастье - Виктория Валерьевна Дергачёва - Страница 1

ДЕЖАВЮ

И.

Здравствуй, осень, вот и я.

Здравствуй, моя юность, витающая в воздухе. Сколько дорог, сколько улиц прошла, чтобы разыскать, чтобы вспомнить меня.

Помнишь ли?

Я помню лопоухого мальчика, который смешно краснел каждый раз, встречаясь со мной взглядом в студенческом театре. Ты приходил к какой-то круглой горластой девушке, и она дергала тебя за локоть, каждый раз, когда ты смотрел не на нее.

Посвящаю эту осень тебе, мой хороший. Каким бы ты потом серьезным и большим человеком не стал, я помню тебя таким.

Этой осенью ты умер.

Осень, осень. Перелистывает страницы.

Мимо бежит девчонка на свидание к скучающему хоккеисту, в глазах уже страх: “А, вдруг, уйдет? Вдруг, не успею? На меня только раз в жизни так смотрели. Вдруг, больше никогда-никогда никто не посмотрит”.

И я думаю ей вслед: “Такие мужчины встречаются в жизни сколько захочешь. Встретишь еще, главное, будь собой. Гори, будь зажигалочкой, музой, женщиной, а не пустой куклой с надутой попой”.

Золотые слова. Кто бы мне их сказал в мои девятнадцать лет?

Самая главная ошибка юности – выбор. Не повторяй моих ошибок, девочка.

Она опять боится: “Сложность в том, что они в процессе ведь все становятся… Так подружка сказала, а я, тьфу-тьфу-тьфу, не сталкивалась пока особо, точнее не вляпывалась, и, надеюсь, не столкнусь, то есть не вляпаюсь”.

Хоккеист хмыкнул, и отвернулся от потянувшихся к нему губ.

“Но от рассказов знакомых, конечно, иногда прямо волосы шевелятся, вот как”, – девчушка дотянулась до отполированной щеки.

А я шепчу ей на ухо – плевать на всех, живи! Будь с теми, кто с ума сходит от тебя, кто жаждет. Они горы свернут для тебя. Если хочешь, просто с ними спи, тебя зарядит по самую макушку только это. Любовь – бешенная энергия. И она, вот она твоя на блюдечке. От жаждущих тебя глаз. Не корми собой скучающих.

Услышала. Нахмурилась. Вижу, что она поняла. Призадумалась, глядя на своего хоккеиста. Куда-то потянулась на зов. И я иду дальше спокойная.

Помню-помню много лет назад пришла в театр на какую-то читку и встретила там тебя. Ты опять покраснел, сжался в кресле, уставившись в перевернутую тетрадку. Я подумала: “О, я знаю тебя, странный лопоухий мальчик”. А ты был уже главным режиссером в этом театре. Ты смотрел на меня поверх тетради, пыхтя от напряжения, а я (ну и ладно, подумаешь, очень надо) пошла поболтать с знакомым театральным критиком.