Читать книгу Недетское кино. Между похотью и любовью - Виктория Вайс - Страница 3

Уже больше месяца Стас представлял себя графом Монте-Кристо, который для того, чтобы вырваться на свободу, долгие годы обломком ложки ковырял стену своей камеры. Цель, конечно, была не такой глобальной как у знаменитого узника, но ощущение, когда сверло упёрлось в толстенную ржавую арматуру, было схоже с тем, что испытал измождённый граф, уткнувшийся в непроходимую гранитную скалу. Условия работы тоже были похожи: не больше часа в день, никаких инструментов, максимальная тишина и скрытность. Стас прибегал домой из школы, отодвигал в сторону кровать и застилал пол газетой. После чего снимал со стены картину и аккуратно отгибал в сторону кусочек обоев, под которым скрывалось небольшое, толщиной в палец, отверстие. Оно было уже достаточно глубоким, сантиметров пять, но только вот стена оказалась несущая, толстенная, отлитая из прочнейшего бетона, и за тот час, который был в распоряжении Стаса, он мог пройти не больше пары миллиметров, используя лишь сверло, которое осторожно прокручивал рукой. Он боялся шуметь, потому что этажом ниже жила вредная бабка, которая постоянно докладывала его матери обо всём, что видела и слышала.

И вот сегодня раздался этот противный скрежет металла о металл. Стас дунул в отверстие, очистив его от пыли, посветил внутрь фонариком, и выругавшись, отшвырнул сверло в сторону. Продолжать было бессмысленно. Хотелось плюнуть на всё, развалиться на диване и пялиться в телевизор, но желание увидеть то, что происходит по ту сторону стены, взяло верх. Он скомкал газеты, усыпанные бетонной пылью, и выбежав на лестничную площадку, сунул их в мусоропровод, после чего вернулся в комнату, поставил на место кровать и прикрыл отверстие обоями.

– Стасик, ты дома? – донёсся из прихожей голос матери.

– Да, – моментально ответил он, и уже было потянулся к двери, чтобы её открыть, но вспомнил о картине, которую не повесил на место.

Дверь открылась, и мать застала Стаса стоящим на кровати.

– Что ты делаешь, сынок? – недоуменно спросила она.

– Я тут… паутину заметил под потолком, – не слишком правдоподобно соврал Стас, и спрыгнул с кровати.

– Я же убирала в прошлую субботу. Откуда паутина?

– Не знаю… Может мне показалось. А почему ты сегодня так рано? – попытался он сменить тему.

– Неважно себя почувствовала. Начальник отпустил, – рассеянно ответила мама, продолжая оглядывать комнату.

– Ма, да плюнь ты на эту паутину. Мне показалось, – Стас взял её под руку и увлёк к двери. – Что у нас сегодня будет вкусненького? Я проголодался страшно.

– А ты, что в школе не пообедал?

– Нет. Захотелось чего-нибудь твоего. Я как знал, что ты раньше придёшь.

Тактика сработала – мама отвлеклась, так ничего не поняв и не заметив, но сердце у Стаса колотилось как сумасшедшее.

– Как у тебя дела в школе? – спросила она, надевая фартук. – К экзаменам готов?

– Не переживай, сдам я их.

– Не шути с этим. Ты обещал, что будет золотая медаль.

– Может серебряная сгодиться, – попытался пошутить Стас.

– Даже не думай, – не меняя тон произнесла мама, и он знал, что это хуже крика.

– Всё будет хорошо, – он снова поймал на себе её взгляд. – Ой, мамуль, прости. Всё будет отлично.

– Смотри мне… И никаких девок. Ты понял меня?

– Понял, – понурив голову ответил Стас.

– Знаю я этих вертихвосток современных. Им только дай повод, высосут все соки… Одно у них на уме… А тебе нужно заниматься.

– А что у них на уме? – снова попытался пошутить сын.

– Стасик.., – с укоризной произнесла мать. – Не прикидывайся дурачком. Как-будто ты не знаешь, что им надо?

– Нет. Не знаю…

– Ты действительно дурачок или прикидываешься.

– Наверное, и то и другое.

– Ну вот, дожили. Я вырастила идиота. Он не знает, что нужно бабе от мужика…

– Ну… Жениться, наверное…

– Женилка ещё не выросла, – грубо прервала его мать. – Иди руки мой.

Она проводила выходящего из кухни сына долгим взглядом, в очередной раз убедившись в том, какой ладненький у неё получился мальчик. А ведь его могло и не быть…

Семнадцать лет назад, услышав приговор доктора Дереша, Лена утратила способность соображать, погрузившись в бессознательный анабиоз. Мало того, что в самый ответственный момент жизни, когда решалась её дальнейшая судьба и тайная мечта была так близка, ей объявили, что она беременна, так ещё оказалось, что муженёк обрюхатил и её новую подружку Юдит, с помощью которой Лена планировала попасть в новый мир, внезапно ставший для неё таким притягательным и желанным. В кои то веки тайная страсть обрела реальные очертания, была почти осязаема, и вот теперь с ней нужно было попрощаться и снова вернуться в серость реальной жизни, где её ждал, в лучшем случае, скучный секс по субботам и постоянно скрываемая неудовлетворённость. И это можно было стерпеть, свыкнуться, задушить в себе проснувшуюся сексуальность, но что делать с Андреем, что делать с человеком, который надругался над её любовью, который попросту предал.

Лена молча вышла из здания клиники, за ней так же молча плелась Юдит. О чём было говорить? Что обсуждать? В одну минуту обе стали противны друг другу, хотя и та и другая носили в себе семя одного и того же человека.

– Что делать будем? – Юдит первой не выдержала гнетущее молчание.

– Ну доктор же сказал – рожать, – как-то равнодушно ответила Лена.

– Может сделаем экспертизу?

– А смысл? Ты что не знаешь с кем спала в последнее время? Я вот знаю…, – Лена вдруг осеклась, вспомнив как её недавно изнасиловал отец, и ей стало мерзко только от одной этой мысли. – А давай все-таки попробуем. Что для этого нужно сделать?

– Сейчас узнаю, – ответила Юдит, и побежала в сторону клиники.

Вырисовывалась абсолютно сюрреалистическая картина, в которой Лена, вдруг, оказалась одной из главных героинь, если не сказать главной. Вся эта безумная каша заварилась почему-то именно вокруг неё. Чем она заслужила такое внимание? Что в ней такого, чего нет у других? Не выискивая ответы на эти вселенские вопросы, Лена приняла правила игры, отдавшись не столько рассудку и здравому смыслу, сколько своей сущности, которая до поры до времени скрывалась под оболочкой лживой невинности, а теперь вот взяла верх. Но победа оказалась пировой. Не успев по-настоящему вдохнуть аромат страсти, Лена должна была теперь отступить, сдаться, вернуться назад, куда она возвращаться не хотела, и в глубине души уже попрощалась со своей прежней жизнью.

Погруженная в свои мысли, Лена не услышала как подошла Юдит.

– Придётся ждать.

– Чего ждать?

– Только после родов можно будет провести генетическую экспертизу.

– Так долго ждать? Я же сдохну!

– Подруга, как Андрея будем делить, если он окажется папашей?

Лена решительно встала, разгладила юбку и пристально посмотрела на Юдит.

– А знаешь, подруга, забирай ка ты его себе. Я как-нибудь сама справлюсь. Помоги купить билеты, я хочу сегодня улететь домой.

– Ты хорошо подумала? – настороженно спросила Юдит. – А как же контракт, который ты подписала. Я не собираюсь за тебя платить неустойку.

– Но ведь доктор запретил сниматься.

– Он не запретил, а сказал, что с этим нужно заканчивать. Срок у нас смешной, месяц всего. Так что подумай хорошо, а не брыкайся как лошадь строптивая. Отработаешь, получишь деньги, и вали куда хочешь. Через неделю уже будешь дома. Подумай. Не делай ни себе ни мне плохо. Ты же понимаешь чем всё закончится.

– Чем? – переспросила Лена, делая вид, что не поняла.

– Тебя всё равно заставят, но только уже не я, а очень серьёзные люди, которые панькаться с тобой не будут. Пошли домой, будем готовиться к съёмке.

– А что мы скажем Андрею?

– Ничего пока не будем говорить. Пусть всё идёт как шло. У него полно работы, отвлекаться некогда.

– Ну он же придёт вечером, будет приставать. Я же его знаю. А я видеть его не могу, – Лена снова заревела.

– Ну вот ещё. А ну ка, утри сопли, – Юдит взяла её за руку. – Пошли. Поживёшь эти дни у меня. Я съёмочный график так изменю, что ему некогда будет думать ни о тебе ни обо мне. Одно желание останется – быстренько под одеяло и спать. А мы пока успокоимся, подумаем. Кстати, что пить будешь?

– А можно?

– Нужно! По другому не вырулить.

Уже через час квартира Юдит источала такой алкогольно-продуктовый смрад, что вошедший с улице мог подумать, что ошибся дверью и попал в вокзальную рюмочную. Девушки не стали себя ограничивать, смешав даже не смешиваемое, и как результат – полное отключение сознание при сохранении некоторых двигательных функций, которые позволяли открывать рты и изрыгать из них нечленораздельные фразы, казавшиеся им весьма умными и наполненными смыслом.

– А я так мечтала поваляться с тобой, – едва ворочая языком изрекла Лена.

– А что мешает нам это сделать?

– Совесть…

– Скажи ещё моральные принципы, – подхватила Юдит, и они одновременно рассмеялись.

– А может все-таки аборт, – не очень уверенно предложила Лена, наливая очередную рюмку сливовицы.

– Нет, подруга, давай не упускать свой шанс. Хрен его знает как дальше жизнь сложится, и сможем ли мы ещё раз забеременеть от нормального мужика.

– Ты считаешь, что Андрей нормальный?

– Лена…, – Юдит протянула свою рюмку, чтобы чокнуться, – Андрюха нормальный мужик. Настоящий мужик. Сволочь, конечно, но нормальный. И умный и трахается хорошо. – Она подсела ближе, и обняла Лену. – Скажу тебе как на духу, я первый раз в жизни с ним кончила. Прости, конечно, но это правда. Думаю, что это именно тогда и случилось. Всё по срокам сходится. Я же потом ни с кем не трахалась. Боже мой! Я до сих пор ни с кем не трахалась! Уже целый месяц!

– Тоже мне, порно звезда, – съязвила Лена. – А вот меня за этот месяц кто только не трахал… Даже отец родной… В жопу… Ой, – она икнула, – хорошо что в жопу…

– Не поняла, – переспросила Юдит. – Какой отец? Когда? Как?

– А ты думаешь как я сюда попала?

– Ну, Монти с вашим Иванычем договорились.

– Так Иваныч этот оказался моим отцом. С ним мать ещё со школы знакома была, он её тогда и обрюхатил, а она скрыла, замуж за другого вышла. А он, тварь, продал меня… И трахал как шлюху подзаборную…

Лена упала на диван лицом вниз, и в голос зарыдала.

– Не хочу ничего… Запиши меня завтра на аборт… Пожалуйста…

Она ещё несколько минут, что-то бормотала, уткнувшись в подушку, но каждая новая фраза становилась всё не понятней и не понятней, и в конце концов слова сменились равномерным сопением. Юдит с трудом разделась, швырнув скомканное платье в сторону стула, и улеглась рядом с Леной, стянув со спинки дивана покрывало.

– Не надо никаких абортов…, – это было последнее, что она произнесла, перед там как уснуть.