Читать книгу Собственность нефтяного магната - Виктория Вестич - Страница 5

– Боже, – зажимаю рот ладонью, едва взгляд падает на ценник платья, которое Шахов первым попавшимся схватил с вешалки. Тут же ловлю на себе недовольный взгляд Рустама и, кашлянув, исправляюсь:

– Очень красивое платье, – еле выдавливаю из себя.

– Примерь, – приказывает Шахов, вручая мне вешалку с черным кружевным нарядом, который стоит целое состояние. Я даже боюсь представить, сколько это моих годовых зарплат. Мне, наверное, лет десять работать на него придется.

Я чувствую себя ужасно неуютно посреди брендового бутика, рядом с которым даже проходить боялась всегда, настолько дорогим он выглядел. А вот Шахов ведет себя как завсегдатай: опускается в мягкое кресло и взмахом ладони отправляет меня в сторону примерочных. Рядом с Рустамом тут же материализуется девушка-консультантка с чашкой кофе и я, вздохнув, ухожу примерять платье.

Сидит оно на мне действительно отлично. Из-за тонких бретелек открытыми остаются руки и ключицы, от чего я сама себе кажусь ужасно хрупкой, стоит только взглянуть в зеркало. При этом декольте закрытое и длина вполне себе нормальная, не придется постоянно одергивать юбку из-за того, что она слишком короткая.

Я вроде бы выгляжу неплохо, но перед тем, как выйти из примерочной, меня накрывает паника. Чтобы избавиться от волнения, я несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю. Мандраж немного сходит на нет, но сердце все равно предательски спотыкается, когда я выхожу и останавливаюсь напротив Рустама. Шахов окидывает меня взглядом, отрываясь от смартфона, и удовлетворенно кивает:

– Действительно хорошо на тебе сидит. Девушка, нам нужно это платье, – и возвращает на меня изучающий долгий взгляд, от которого я непроизвольно ежусь и нервно заправляю прядку волос за ухо.

Едва подавив уже рвущийся наружу протест, я смотрю на консультантку магазина, к которой обратился Рустам. Она кивает, вежливо улыбаясь:

– Конечно! Желаете подобрать к платью туфли и аксессуары? – обращается она почему-то не ко мне, а к самому Шахову.

– Да. Помогите моей спутнице.

Сразу после этих слов Рустам поднимается с дивана и останавливается в полушаге от меня. Мне приходится задрать голову, чтобы смотреть мужчине в глаза.

– Мне пора. Мой водитель отвезет тебя домой. Завтра будь готова к семи вечера.

– Постойте… – поспешно тараторю, – можно я приеду сама?

– Сама? – удивленно вскидывает бровь Шахов.

– Да. Понимаете… – замявшись, бормочу я, уводя глаза вниз, – родители… точнее…

Рустам понимающе ухмыляется и обрывает:

– Скажешь водителю, где тебя высадить и забрать.

И он делает то, чего я меньше всего ожидаю: пальцами осторожно приподнимает подбородок выше, наклоняется и целует. Я застываю ошарашенная, широко распахиваю глаза от шока. Даже на поцелуй не отвечаю, в таком ступоре нахожусь. Щеки моментально заливает румянец, когда Рустам отстраняется.

– Увидимся, – усмехается он, проследив цепко за тем, как я на автомате облизываю губы.

– Д-да… – только и выдыхаю растерянно.

Я смотрю в спину удаляющемуся мужчине завороженно и накрываю губы пальцами. Из прострации меня вырывает голос:

– Девушка?

– А?

– Вам нравится? – консультантка чуть выше поднимает клатч.

– Да. Да, он подходит, – киваю все еще рассеянно, а потом сталкиваюсь с ней глазами.

Девушка, на фирменном бейдже которой написано витиеватыми буквами Элеонора, ничего не говорит лишнего, улыбается любезно и улыбочка такая елейно-сладкая, но я же вижу ее взгляд. Такой оценивающий, высокомерный, мол, я-то знаю, чем ты расплачиваешься за дорогие шмотки. И мне стыдно и противно, потому что… да, она права. Вот такая я ужасная, что продаю свое тело, лишь бы была возможность уехать и отдать деньги, что я получу в качестве платы, за обучение и лечение моего единственного родного человека. Мое собственное тело станет билетом в лучшую жизнь, где я буду обеспечивать сама и никто не посмеет меня унизить…

– Знаете, что? Пожалуй, я сама выберу, – говорю холодно, – не доверяю чужому вкусу.

– Конечно, – отвечает девушка все с такой искусственной улыбкой, что кажется, она зубами сейчас заскрипит.

Я выбираю классические черные лодочки на высоком каблуке и подходящий клатч. Думаю, для одного вечера мой наряд подойдет отлично, поэтому вскоре я переодеваюсь в свое платье и мои покупки пакуют в фирменные пакеты.

– Постойте, оплата! – опоминаюсь я и пугаюсь не на шутку, потому что сумма должна выйти просто баснословной. Я в жизни за такое не расплачусь, а Рустам не оставил мне денег вообще.

– Не беспокойтесь, – улыбается девушка за кассой, – господин Шахов уже расплатился.

– Но как же… он же даже не знал суммы… – теряюсь я.

– Он оставил довольно большую сумму для оплаты и чаевых, – вежливо поясняет она, передавая мне пакеты, – Хорошего дня, будем рады видеть вас снова!

Я киваю и выхожу из магазина абсолютно сбитая с толку. Шахов что, всегда на временных любовниц такие огромные деньги тратит? Хотя… он ведь предпочитает не связываться с женщинами на одну ночь. Тогда почему вдруг сделал исключение для меня? Этот вопрос не дает мне покоя с самого начала и от него тревожно на душе. Почему-то мне кажется, что ответ мне совсем не понравится…

По приезду домой сразу же быстро прячу покупки под кровать, чтобы не было лишних расспросов. Завтра посещу на мероприятие с Шаховым, а когда он уедет, сдам все купленное назад. Ходить в таком дорогом наряде мне все равно некуда, а лишние деньги никогда не помешают. Лучше отложу их на черный день и буду понемногу высылать бабушке. Главное, чтобы отчим их не отбирал и не клянчил… Как только устроюсь в городе и работу найду, сразу заберу ее отсюда и пусть этот нахлебник живет тут как хочет.

– Явилась-не запылилась!

От резкого окрика вздрагиваю и перевожу взгляд на отчима, появившегося на пороге моей комнаты. Он надвигается на меня горой, скалясь недобро.

– Отстань от меня! Только попробуй тронуть! – вскрикиваю я, отступая.

Пальцы дяди Вити сдавливают предплечье едва ли не до синяков, он смотрит на меня с открытой неприязнью и ненавистью. Впрочем, я тоже его взглядом испепеляю, приготовившись защищаться, как кошка. И укусами с царапинами дело точно не ограничится, если он ко мне решит полезть – ударю тем, что под руку попадется.

– Алиса, ты уже дома? – слышится из прихожей голос бабули и на меня накатывает такое облегчение, что даже победную улыбку не удается сдержать.

– Да, ба, я у себя в комнате! – кричу громче и, посмотрев без страха в глаза дяди Вити, выдираю из его хватки руку. Как раз в этот момент в комнату заходит бабушка.

– Лисочка, все хорошо? – спрашивает она и переводит подозрительный взгляд с отчима на меня.

– Да, бабуль, – глядя на дядю Витю, с нажимом говорю я. Не хватало еще, чтобы она переживала с ее больным сердцем.

Отчим кривится и поворачивается к бабушке.

– Мы просто поругались. Она снова шастает допоздна по мужикам.

– Постыдился бы, Витя! Какие мужики, девка работает с утра до ночи без продыху! – машет руками, возмущаясь, бабушка, взглянув на меня с любовью.

Несмотря на то, что Тамара Семеновна не была мне родной, она всегда относилась ко мне с большой любовью с того самого момента, как мама вышла замуж за дядю Витю и я переступила порог этой квартиры. Внуков у нее не было, только один сын – собственно, который и стал моим отчимом. Так что она сразу приняла меня и маму никогда не обижала за то, что она пришла в ее дом с ребенком.

– Это она с виду такая вся невинная девочка-припевочка! – ухмыляется дядя Витя скабрезно, – Вчера уже какой-то хахаль ее на машине крутой привозил. Что, думаешь за просто так ее катает? Чем это, интересно, твоя внучка обожаемая расплачивается?

– А ну вон отсюда! – рявкает бабушка так громко и резко, что даже я вздрагиваю.

Впервые я видела ее настолько разозленной. И дядя Витя, похоже, тоже, потому что он, растерянно отступив на шаг, несколько раз тупо хлопнул глазами.

– Ой, да пошли вы! – выругавшись сквозь зубы, машет он рукой, и уходит из комнаты, хлопнув напоследок дверью с грохотом. Следом за комнатной дверью через несколько секунд грохает и входная. Бабушка вздыхает устало и мне становится нехорошо на душе из-за того, какой измотанной она выглядит. Дядя Витя ее совсем в могилу сведет своими выкрутасами…

Я тяну ее за руку к себе, сажаю рядом с собой на кровать и обнимаю крепко.

– Скоро все поменяется. Вот увидишь, бабуль! Я уеду в город, поступлю там, найду работу и тебя к себе перевезу.

Она улыбается добро, качает головой, обнимая меня в ответ.

– Не думай про меня, Лисочка. Про себя думай, свою жизнь устраивай. А мне тут что осталось… всю жизнь тут жила, так тут и помру.

– Бабуль, не говори ерунды! – возмущаюсь я.

От одной мысли, что я потеряю мою любимую бабушку и останусь одна, комок слез в горле встает. Не хочу даже думать о таком, и не хочу, чтобы бабуля такие мысли в голове крутила.

– Я серьезно, Лис, – она гладит меня по голове, как нерадивого ребенка, – Главное, поступи. Вырвись отсюда, учись, получи профессию, чтобы жила хорошо и горя не знала. И… с парнем тем осторожнее будь. Люди злые сейчас, а те, у кого деньги большие – особенно.

Я тихо хмыкаю, грустно опуская глаза в пол. Шахов пока не относился ко мне плохо, и я очень надеюсь, что наша первая и единственная ночь тоже пройдет хорошо. А потом я забуду о ней и об этом мужчине, и заживу обычной жизнью. Очень надеюсь, что заживу.

Надо просто немного потерпеть.