Читать книгу Няня поневоле - Виктория Волкова, Виктория Борисовна Волкова - Страница 8

Линара

Встав под душ, закрываю глаза. Чувствую, как теплые струи уверенно колотят по спине. Пока Марк спит, у меня есть время расслабиться и подумать. Жанка-стерва не отвечает. Сколько я ей пишу, звоню. Бесполезно! Загулялась моя красавица! Забыла обо всем. А тут сын растет без матери. Сергей Алексеевич, конечно, своего сына всем обеспечивает, а я дарю маленькому человечку всю свою нерастраченную любовь. Но этого мало… Ему обязательно нужна мама.

Хотя… если сбежала и оставила ребенка отцу, какой с нее толк!

Подставляю голову под душ. Кайфую, ощущая, как теплая вода стекает по волосам. И уже собираюсь взять шампунь и помыть голову, когда из приоткрытой двери раздается плач. Сначала тонкий и жалобный, еле различимый из-за шума воды, а потом громкий и требовательный.

Как ужаленная, выскакиваю из кабины, на ходу выжимая косы и скручивая их в тугой узел. Заворачиваюсь в полотенце и чувствую, как вдоль позвоночника стекает вода. Противно, но переживу. Несусь к ребенку, пытаясь понять, что именно могло его так потревожить. Подхватываю на руки, стараясь успокоить.

– Марк, солнышко, – шепчу, прижимая к себе.

А он кричит во всю силу маленьких легких, не умолкая ни на секунду. Укладываю его на пеленальный стол и осторожно ощупываю вздутый животик.

– Сейчас, мой маленький… Сейчас, – шепчу, силясь не разреветься.

Слышу, как сзади распахивается дверь, и сжимаюсь от грозного окрика Назарета.

– Что вы с ним сделали?

«За задницу укусила! – так и хочется огрызнуться. Но держу язык за зубами. Не время для сарказма и шуток. Повернувшись к Сергею, говорю тихо, но уверенно.

– Газики мучают. У мальчиков такое не редкость.

– Вызовите врача, – рыкает Назарет, намереваясь уйти.

Ага, щаз! Если уж оказался поблизости, папочка, сейчас мы тебя с Марком припашем.

– Подождите, – окликаю настойчиво. – Врач откажется ехать. А вы могли бы помочь…

– Что еще? Сами не справляетесь, зовите специалиста…

– Подержите Марка, а я пока разведу лекарство. Он выпьет, и станет легче.

– А раньше вы его развести не могли? – бурчит недовольно. С тяжким вздохом берет ребенка из моих рук. И тут же пытается всучить его мне.

– Он брыкается. Я не удержу, – заявляет, передавая мне сына. Чувствую, как взгляд Назарета из тревожного становится заинтересованным. Ощущаю, как жадные глаза скользят по накинутому полотенцу и мокрым волосам. В таком случае лучше прикрыться… Марком!

Забираю малыша у непутевого папаши и командую.

– На полочке в шкафу флакончик с розовой этикеткой. Накапайте десять капель в бутылочку с водой.

– Этот? – огромная лапища тянет с полки баночку с присыпкой.

– Нет, рядом. Коричневого стекла с розовой бумажкой, – поясняю я терпеливо. – А то, что вы держите в руках, – фуксия.

– Чем они отличаются? – недоуменно бубнит себе под нос Назарет, доставая правильный флакончик. И накапав в бутылочку нужное количество капель, передает мне. Но Марк, маленький измученный котенок, сделав пару глотков, выплевывает соску.

– Так, – вздыхаю я, лихорадочно соображая, что делать. Кладу ребенка на пеленальный столик и прошу Назарета.

– Постойте рядом, чтобы он не свалился.

– А вы? – напрягается Сергей Алексеевич.

– Попробую дать лекарство иначе, – пыхчу, поправляя полотенце. Прекрасно понимаю, что пока Марк плачет, у меня нет шанса переодеться. Так и дефилирую перед его папашей в стиле «ню».

Капаю несколько капель в ложку и, изловчившись, вместе с водой заливаю в рот Марку.

Малыш на мгновение замолкает и смотрит на меня удивленно.

– Все хорошо, мой дорогой, – шепчу я и тут же слышу вздох папаши.

– Вам бы в цирке выступать…

– Дадите рекомендацию? – огрызаюсь незлобливо и прошу, взяв малыша на руки. – Подержите Марка, пожалуйста. Нужно согреть ему животик…

Назарет спокойно принимает сына и укладывает на своей груди.

– Марк, вот ты устроил, засранец, – слышу я, устремляясь в ванную. Наскоро надеваю тунику и легинсы. Вытираю мокрые волосы и, оставив их распущенными, выхожу обратно в детскую.

Марк, прикрыв глазки, дремлет на груди у отца. А тот как памятник стоит посреди комнаты.

– Боюсь пошевелиться, – улыбаясь, признается Назарет.

– Он спит, – тихо шепчу я, вглядываясь в спокойное розовое личико. – Ну же, не трусьте!

Назарет криво усмехается и укоризненно качает головой. Мне кажется, что его лицо озаряется светом.

– Ничего никогда не боялся. А теперь аж душа в пятки уходит. Слышу, как бьется маленькое сердечко. Это что-то невероятное.

– Сейчас я достану кокон и уложу туда Марка, – говорю я тихо и, не дожидаясь ответа своего строгого работодателя, лезу в нижний ящик комода. Выуживаю оттуда нечто, похожее на гнездо. Кладу в люльку Марка, а затем, забрав его самого у отца, осторожно устраиваю внутри.

– Это еще что за фигня? – недоверчиво интересуется Назарет.

– Специальный матрасик для новорожденных. Избавляет их от газиков. Видите, ножки чуть приподняты, – объясняю я.

– Чего только ни придумают, – бурчит Назарет и смотрит на меня недоверчиво. – А где вы эту байду взяли?

– Нашла среди приданного. Вы, наверное, с Жанной покупали и забыли…

– Нет, – морщится Назарет. – Марку все необходимое покупала моя мама. Жанна себя неважно чувствовала почти всю беременность.

«Кому ты заливаешь, – хочется насмешливо бросить мне. – Уж я-то точно знаю. Моя сестра все девять месяцев скакала как сайгак. Хотя, может, Назаровы просто отстранили ее от покупок».

Вздрагиваю, понимая, что наверняка Жанке пришлось несладко. Видела я бабушку Марка. Заносчивая бесцеремонная особа.

– Замерзли? – скупо улыбается Назарет. – Быстренько сушите волосы. Берите радио-няню и приходите в кухню. А я распоряжусь по поводу чая.

– Потом поем, – пытаюсь отказаться. – Мне лучше остаться с Марком.

Честно говоря, я тушуюсь. Бегала мимо Назарета в одном полотенце. И что он вообразил, одному богу известно. Но до этого вечера он меня чаевничать не приглашал.

– Линара, – строго бросает хозяин дома. – Здесь командую я.

Ничего не остается, как второпях помыть голову и слегка посушить волосы феном. Заплетаю косу и, глянув на спящего Марка, спускаюсь в кухню. А там уже заботливые руки Эллы нарезали буженину и несколько видов сыра. На плоском блюде важно лежат бутерброды с черной икрой, а в менажнице насыпаны горками сухофрукты.

– По какому случаю банкет? – спрашиваю, глядя на Назарова, открывающего бутылку с вином.

– Мы справились с Марком, – вполне серьезно заявляет он. – Нужно это отметить. И вообще, когда вы ели в последний раз?

– Часов в пять, – бодро заявляю я. – Я всегда ем в это время. А после уже нельзя.

– Прокурор запретил? – фыркает Назарет и добавляет с укором. – Придется мне вас контролировать, Линара. Это никуда не годится. А если в обморок грохнетесь с Марком на руках? Знаете, как в самолетах пишут? Сначала позаботьтесь о себе, а потом о ребенке.

– Глупости, – фыркаю я. – Я так много лет питаюсь. Никаких проблем…

– Дурацкие диеты, взятые с просторов инета, до добра не доведут, – многозначительно замечает Назарет и на правах хозяина приглашает. – Прошу…

Сажусь за стол, намереваясь съесть кусочек мяска и курагу, и сразу же подняться наверх. Близость Сергея Алексеевича меня смущает. Все кажется, позови он за собой, соглашусь, не раздумывая.

– Так питаться мне посоветовал доктор, – заявляю я, не подумав. Видимо, от синих глаз хозяина дома растеряла последние мозги.

– Ну, какой еще доктор, Линара? – усмехается он. – Лучше не спорьте, а ешьте.

Опускаю голову к тарелке. Чуть не наболтала лишнего. Доктор, конечно же, самый лучший. К другим мой бывший муж не обращался. И пусть нас еще не развели с Федором Ильичом, и дело до сих пор болтается в суде, но как о своем супруге я даже подумать о нем не могу.

«Бывший, – пробую слово на вкус. – Было, и прошло. Живи спокойно и дыши полной грудью, – приказываю себе и с удивлением смотрю на пузатый бокал на длинной ножке, куда Назарет вливает темную жидкость.

– Я не пью спиртное, – тихим шепотом предупреждаю я.

– Да я вас умоляю, Линара. Это же кьянти. Натуральный продукт. Мне из Италии привозят.

«Ясный перец, что не из Бангладеш, – фыркаю мысленно. – Я и по плетеной бутылке догадалась. Вот только у меня от него голова разболится. Или все зависит от того, с кем пьешь?»

Слегка пригубив вино, поднимаю глаза на хозяина дома. Назарет смотрит на меня добродушно.

– Понравилось? – спрашивает с азартом. – Загадывайте желание! Наверное, первый раз пили.

– Обязательно, – киваю я и пытаюсь сообразить, чего хочу больше всего.

Свободы? Так она у меня есть. Пусть пока неполная, и приходится отсиживаться за высоким забором. Но мне и тут хорошо.

Развода? Я очень надеюсь на победу. И как уверяет меня адвокат, это событие не за горами.

Счастья? Да я и так кайфую, стоит только прижать к груди Марка.

«Вроде и не загадывается ничего, – мысленно вздыхаю я и с улыбкой смотрю на Назарета. – Хотя нет, знаю! – самой себе говорю запальчиво. – Хочу такого мужа, как Назарет. Умного, красивого и благородного!»

– Загадали? – весело спрашивает он. – По лицу вижу, что желание у вас серьезное, Линара…

– Да, конечно, – киваю я, точно зная, что ничего не сбудется. Этот мужчина занят. А перебегать дорогу сестре я не хочу. Жанна погуляет немного и вернется. Моя сестра просто не может оставить ребенка сиротой. Должны же они помириться с Назаретом.

– Вы Жанне давно звонили? – спрашиваю я и добавляю поспешно. – Что-то она не выходит на связь… Я ей пишу и звоню. Все безрезультатно.

– Завтра узнаем, – кивает он. – Ваша сестра живет в моей квартире в Барселоне. Прислуга регулярно приходит убираться. Потерпите до утра. Я попробую связаться с экономкой. А она передаст Жанне, что вы волнуетесь.

– Спасибо, – шепчу я и при первой возможности ухожу в детскую. Гляжу на часы, висящие на стене. Марк проспит еще час-полтора. Есть время подремать. Ложусь на кровать и неожиданно проваливаюсь в глубокий сон. Бегу за сестрой и не могу ее догнать. Выкрикиваю ее имя, а она не отзывается. Реву, продираясь сквозь толпу. Вот только Жанки нигде нет.

Требовательный плач ребенка возвращает меня в реал. Снова развожу смесь и кормлю из бутылочки маленького человечка. Думаю о сестре и чувствую дрожь. Словно предчувствую что-то плохое.

– Все будет хорошо, – заверяю себя и Марка, держа его столбиком. – Мы с тобой в безопасности. Твоя мама тоже.

Слышу, как звякает телефон. Пришло сообщение в ватсап. Зря я взбаламутила Назарета. Жанка откликнулась. Кроме нее и мамы этот телефон знают только Люся и клиенты. Но они-то не станут звонить посреди ночи.

Да и матери пришлось открыться совсем недавно. Шмелев перестал общаться с моими родителями и даже внес их телефоны в черный список.

– Забыл о тебе, – вздохнула спокойно маменька. – Наверняка новая девушка появилась.

«Одно другому не мешает, – подумалось мне тогда. – Федор Ильич не из тех людей, кто прощает обиды. Когда-нибудь он все равно разыщет меня. Поэтому важно не терять бдительности и сохранять выдержку. Нигде не высовываться. Летать ниже радаров, блин! В случае опасности попросить помощи у Назарета. А для этого нужно умудриться с ним не переспать. Держите себя в руках, Аполлинария Михайловна!»

Уложив ребенка обратно в кокон, я стремглав несусь к телефону. Три сообщения с чужого номера. Пробегаю глазами, чувствуя, как цепенею от ужаса. Дрожащими руками открываю профиль и застываю на месте, наткнувшись взглядом на знакомую черно-белую фотографию. Все то же холеное лицо. Зачесанные назад волосы и добродушно-укоризненный взгляд. Федор Ильич Шмелев. Пишет мне на Жанкин номер. Отыскал, зараза!

Откидываю смартфон в сторону. Руки трясутся, а из глаз вот-вот польются слезы. Закусываю губу, пытаясь успокоиться.

«Погоди, еще не вечер! Он просто догадался, что одна сестра умотала в Барсу, а другая осталась в Никитске. Только как он тебя найдет? В личные апартаменты Назарета мало кому дозволено заходить. Татьяна Ивановна приходит убирать. Иногда забегает Элла. И все! А это проверенные люди, работающие в доме Назарова годами. Да и как Федор догадается, где именно тебя искать? Не паникуй, Линара!»

Стараясь успокоиться, делаю дыхательную гимнастику. Дыхание черепахи из курса йоги словно специально придумано для таких случаев. Медленный глубокий вздох, а потом такой же выдох. Раз, другой, третий… пока не полегчает. Обычно я прошу так подышать клиенток, когда их трясет от страха. А вот сегодня испробовала эту практику на себе. Подавив эмоции, снова беру трубку в руки. И перечитываю коротенькие сообщения, так напугавшие меня.

«Привет, мой котенок!»

«Еле отыскал тебя!»

«Скоро мы будем вместе!»

– Чтоб тебе скиснуть! – бурчу себе под нос. – Чтоб ты провалился, придурок!

«Ты здесь, малышечка?» – приходит следующее сообщение.

«Да», – пишу, понимая, что добром эта переписка не кончится.

«Я люблю тебя, Аполла! Заклинаю всеми святыми, вернись ко мне по-хорошему!»

«А вы где, Федор Ильич?» – спрашиваю, затаив дыхание.

«За тобой еду поездом в гребаный Никитск, – тут же приходит ответ. – Заставляешь меня на старости лет скакать резвым козликом». – Куча улыбающихся смайликов. Но меня они не могут сбить с толку. Попадись я в руки мужа, мало не покажется.

«В Никитск? – пишу торопливо и, снабдив сообщение выпученными глазами, отправляю бывшему мужу. – Почему именно туда?»

«А ты где-то в другом месте?» – нетерпеливо интересуется Шмелев.

«Да, – пишу, лихорадочно придумывая, куда бы отправить дорогого Федора Ильича. – Я вообще-то в Калининграде».

«За каким лешим тебя туда понесло?»

«Учиться, – печатаю поспешно и добавляю. – Только там можно получить специальность врача персонифицированной медицины».

«Да? В каком ВУЗе?»

«В Университете имени Иммануила Канта», – пишу, сгибаясь от смеха. В Калининграде есть такой ВУЗ. Именно его окончила моя подружка Лера. Вот только знать об этом Шмелеву не полагается.

«Пришли мне фотку из окна», – требует Федор Ильич.

«Завтра, – игнорирую его требования. – Девочки в комнате уже ругаются! Спокойной ночи!»

«Какие девочки?»

«Соседки в общаге».

«Ты серьезно, котенок?»

«Тебя забыла спросить», – фыркаю я и, отключив телефон, размышляю, что делать дальше.

«Естественно, ни в какой Калининград Шмелев не поедет», – нервно хихикаю я, представляя, как бывший муж пересаживается на другой поезд и мчит обратно.

Чувство юмора, конечно, продлевает жизнь. Но с Федором Ильичом лучше не шутить. Я прекрасно знаю и помню, какая это мстительная скотина. А значит, с телефоном и симкой придется расстаться. Достаю симку и, разрезав ее ножницами, выкидываю в мусорник. Теперь наступает черед смартфона. Оглядываюсь по сторонам, стараясь найти хоть что-нибудь тяжелое, чем можно расколоть проклятый аппарат. Ничего!

«Может, спуститься в спортзал и там гирей стукнуть по корпусу? – думаю я, выбегая из комнаты. И уже на лестнице останавливаюсь, догадавшись. – Там же везде натыканы камеры наблюдения. Потом у Назарета точно возникнут вопросы. Лучше просто сбросить вниз. С высоты трех этажей телефон точно расколется. А если кто и спросит… Наплету что-нибудь!»

Торжественно кидаю смартфон в темную бездну пролета и слышу, как он разбивается с треском. И тут же до меня доносится отборная брань. Внизу включается свет, следом зажигаются лампочки на этажах, и вскоре вся лестница сияет как гирлянда.

– Что происходит, Линара? – спрашивает меня Назарет, поднимаясь навстречу и неся в протянутой руке осколки моего сотового. Мокрая от пота майка плотно обтягивает накачанный торс, а полотенце на шее делает Назарова похожим на боксера.

– Случайно выронила, – вру, не краснея. – Вышла маме позвонить. Не хотела беспокоить лишний раз Марка.

– В половине второго ночи? Ну-ну… – недоверчиво хмыкает Назарет, ловя меня на лжи. Только к стенке не припирает. – Вам теперь нужен новый телефон. Этот уж точно восстановлению не подлежит.

– Да-а, – тяну я, напуская на себя расстроенный вид. – Ужасно обидно.

– Даже не представляете, как, – ухмыляется Назарет, холодно глядя на меня. – Вы остались без связи. В город я вас не отпущу в ближайшее время. И симку по чужому паспорту никто не продаст. Поэтому привыкайте жить без телефона. Ну да ничего, хоть в тишине отдохнете.

Я готова с ним согласиться, если бы не мама. Она уж точно изведется вся. Сначала пропала Жанна, теперь вот и я перестану выходить на связь. Но с другой стороны, и Федор Ильич останется с носом. Единственная ниточка, способная привести его ко мне, разорвана навсегда.

– Ладно, – снисходительно вздыхает Назарет, проходя мимо меня. – Где-то валяется старый айфон. Завтра найду и выдам вам для связи. Доктору позвонить или Элле.

– Спасибо, – лепечу я в спину своему работодателю. И вернувшись в детскую, склоняюсь над спящим ребенком.

– Вот видишь, роднулька, как здорово все устроилось. Мы с тобой вместе, малыш. Я люблю тебя, – шепчу чуть слышно. И осторожно наклонившись над кроваткой, слегка прикасаюсь губами к щечке племянника. Такой родной и сладкой. – Мы с тобой банда, Марк… И всех победим обязательно. А если сами не справимся, позовем твоего папу на помощь», – вздыхаю я и, налюбовавшись сыном сестры, отправляюсь в собственную постель.

«Все хорошо. Хорошо. Шмелев не найдет меня. Не найдет», – проваливаясь в сон, бормочу я собственную мантру.