Читать книгу Анна и Дракон - Виктория Волкова, Виктория Борисовна Волкова - Страница 14

Анна долго стояла у французского окна, позволявшего выйти в сад, и размышляла. О себе, о Драго, о разных мирах и восприятии жизни.

«У нас совершенно нет точек соприкосновения. Никаких. Кроме секса. Восхитительного и фееричного. И все, ничего больше». Она еще не расслышала позади себя шорох, не заметила отражение на стекле, но внезапно инстинктивно повернулась на взгляд. В нескольких шагах от нее стоял тощий чуть ниже среднего роста человек странной внешности и улыбался во весь рот, совершенно лишенный зубов. Анна изумленно уставилась на вытянутый длинный череп, покрытый редкой бесцветной порослью, больше напоминавшей мох, а не волосы. Всмотрелась в пустые, ничего не выражающие глаза, остававшиеся неподвижными и внимательно следившие за жертвой. Так наблюдает хищник за отставшей от стада антилопой, просчитывая последний решительный бросок. Анна почувствовала, как леденеет от ужаса спина и от страха начинает колотить дрожь. – Ну где ж ты, Драго? – мысленно обратилась она к любовнику. – Где же твоя хваленая телепатия? Ты же должен чувствовать меня! Ощутить, как мне сейчас страшно! Помоги мне! – закричала она, не открывая рта, так как от ужаса не могла бы вымолвить ни слова. Оставалось лишь молча звать Драго…

Анна осмотрелась вокруг, не собираясь ждать помощи, а самой дать отпор мерзкому существу, отдаленно похожему на человека. «Окно!» – подумала она в первую минуту. – Но чтобы его открыть, нужно повернуться к этому существу спиной, – напомнила она себе и, подчинившись интуиции, отказалась от этой идеи. Человечек все еще внимательно разглядывал ее, не гипнотизировал, просто наблюдал, ясно давая понять, что ей не уйти… «Ага! Как же!» – Анна перестала паниковать, мысленно сосредоточившись на оружии. Им может стать все что угодно. Грабли, лопата, например. Все это находилось в пределах видимости, но слишком далеко. А на расстоянии вытянутой руки ничего! Сейчас каждый шаг ценился на вес золота, или даже больше. Любое неосторожное движение стоило жизнь.

«Ну ничего, гад, сейчас отхватишь, – полная мрачной решимости, подумала Анна. – Знаешь, что такое каблук-шпилька? Самое мощное орудие современной женщины. Придется бить ногой, только бы не промахнуться… Нужно еще что-то». Она мысленно осмотрела себя, заметив, как ее противник замотал головой, сперва с маленькой амплитудой, затем все больше и больше. Шея с каждым движением удлинялась, расстояние между охотником и жертвой становилось все меньше и меньше. «Прям маятник Фуко», – пронеслось в голове Анны. И она на миг увидела Исаакиевский собор, свой класс, приехавший в Питер на каникулы, и классную. Мерзкую бабу, имевшую обыкновение бить нерадивых учеников кусочком мела по голове. Отвлекся, заболтался. И – тюк! Получи прямо в темечко… «Прямо в темечко! А ведь это выход…» – Анна лихорадочно нащупала кольцо и напрягла руку, правильно зажав пальцы. Ох, сколько раз она наблюдала за этим коротким ударом. Нет, ошибиться нельзя! Башка с частыми проплешинами все еще вращалась из стороны в сторону, и Анна видела глаза существа уже рядом с собой. Еще пара таких кругов, и эта страшная голова достанет ее. Анна не ведала, что случиться дальше, но в смертельной опасности происходящего уже не сомневалась. Она выждала момент, когда оживший маятник пронесся мимо ее лица и начал заходить на следующий круг, лишь на секунду потеряв ее из виду. Анна выбросила руку вперед, в глубине души молясь, чтобы глазомер ее не подвел. Удар оказался точным, а выпад своевременным. Огромный изумруд врезался в хрупкую черепную коробку, раскалывая ее пополам. Существо, взвыв от боли, потеряло равновесие и, накренившись на бок, упало. Анна сделала шаг к нему, намереваясь нанести коронный удар шпилькой в колено, но в этот момент в оранжерею вбежали двое садовников. – Не подходите близко, госпожа! Опасно! – предупредил один из них, закрывая Анну спиной от врага и будто не смея прикоснуться к ней, каждым движением оттеснял Анну от поверженного «Фуко». Она оглянулась по сторонам. Оранжерея наполнилась мужчинами всех возрастов и комплекций. Они молча, без всяких разговоров, становились вокруг злоумышленника. Тот, обреченно поскуливая, лежал на полу. Анна видела только его сгорбленную фигурку. Шея так и осталась тонкой и вытянутой, теперь «Фуко» не смог бы даже стоять без посторонней помощи. – Тайсары… Сколько же вас здесь? – громко захныкал незваный гость. Анна отвернулась к окну, втайне надеясь поскорее забыть этот кошмар. И тут она осознала, что великий волшебник Драго так и не услышал ее крики о помощи… – Я гнал все мысли о тебе, прости! – прошептал ей в ухо такой знакомый голос, и руки, родные и сильные, обхватили ее сзади. – Я просто идиот, Анна! Он развернул и быстро оглядел ее. – Он не дотронулся до тебя? Укусов, порезов нет? – Драго тщательно осмотрел ее плечи и руки, а потом, словно что-то сообразив, рванул с себя смокинг и бережно укутал в него Анну. – Никаких ссадин или синяков, милая? – снова уточнил он. Она посмотрела в его глаза, полные боли и раскаяния, и не стала ничего говорить. Лишь отрицательно махнула головой и уткнулась в его плечо. Он гладил ее волосы и, слегка касаясь губами волос, вдыхал ее запах, нежный и пряный. Запах любви. – Ты очень храбрая женщина, Анна! – сказал ей Драго прямо в ухо. – В одиночку противостоять стуну сможет далеко не каждый мужчина… – Простите, ваше величество! – послышался пронзительно-визгливый истерический голос из круга. – Я не знал, что эта землянка ваша… жертва. – Это моя женщина, – не оборачиваясь, прогремел Драго, делая ударение на последнем слове. – Ты прикоснулся к ней, стун? – Не-е-ет! – завопил «Фуко». – Нет!! Я не знал… не знал… Но я ничем не обидел ее… А она пробила мне голову и сломала шею… Договорить он не успел. Послышался возбужденный шум голосов, и под него, как под аккомпанемент, в оранжерею величественно вступила Соланж. Толпа расступилась. Размалеванная полуголая девица, уверенно прокладывая себе дорогу по людскому коридору, подошла к пленнику. Ее нога, обутая в золотую плетеную босоножку, опустилась на шею поверженному существу. – Ты напал на женщину великого Тайсара, стун! И знаешь, что тебя ждет… Пленник внимательно всмотрелся в лицо Соланж, в ее глаза, и ужас парализовал его. – Вы… – Ты не смеешь обращаться ко мне, стун! – резко оборвала его Соланж. – Ты виновен, и твоя вина абсолютно ясна. – Где Мойры? – хриплым контральто обратилась она к Драго. – Сейчас прибудут, – отмахнулся он, все еще оставаясь рядом с Анной, обнимая ее так, словно боялся выпустить из рук. – Но, монс… то есть Соланж… я хочу, видеть Амбраху, вождя стунов, – учтиво, но твердо заявил Драго. – Нарушен основной закон, и все племя стунов понесет наказание… – Не-е-ет, не делайте этого… я один виноват, – просипел с пола «Фуко». – Один? – Драго усмехнулся. – Не смеши меня, стун, у вас коллективный разум. Один на все племя… – Амбраху, – позвал Драго, не меняя интонации. – Я велю тебе прибыть сюда немедленно. – Слово властителя судеб – закон для несчастного стуна, – проговорило точно такое же существо, появившееся из ниоткуда. Амбраху низко поклонился Драго и, повернувшись к соплеменнику, заметил Соланж. Он упал ниц на землю, не смея поднять глаз. – Встань, вождь стунов, – произнесла Соланж своим необыкновенным контральто. – Встань, имей мужество выслушать приговор. В оранжерее появились три красавицы, очень похожие между собой. У каждой Анна заметила какие-то предметы в руках. Первая держала книгу, вторая – нити, а третья – ножницы. «Мойры, – подумала Анна, – как из греческих мифов». И тут же услышала голос Драго в своей голове. Сам Кэлоджеро не раскрыл рта. – Это и есть Мойры. Девушки, подойдя к Драго, низко поклонились. – Что ты хочешь сделать с пленником? – про себя испуганно осведомилась Анна, не смея высказаться вслух. – Убью, – хладнокровно проговорил Драго, также не издав ни одного звука, – каждый, кто посмеет причинить тебе боль или испугать, будет приговорен… – Убив, ты сделаешь его национальным героем. Ведь он не причинил мне зла… – мягко возразила Анна. – Она права, Драго, – вступила в немой разговор Соланж. – Тебе досталась не только храбрая, но и умная женщина. Мои поздравления, малыш! – Но стуны нарушили закон! Им нет места на моей планете! Хотя… – Драго ласково улыбнулся Анне. – Будь по-твоему, Анна! Я вышлю отсюда племя уродцев. А этому сохраню жизнь. Тогда для всех стунов он превратится в изгоя. Это и станет ему наказанием! Соланж величественно кивнула. Анна посмотрела на любовника. Ее прижимал к себе совсем другой человек, надменное лицо, говорившее о высочайшей власти, его голос был ровным и тихим, но каждое слово ловилось толпой. Анне стало страшно от одной мысли, что этот человек, обнимающий ее и во всеуслышание объявляющий свои права на нее, оказался темной лошадкой. Самый обычный прикид, – ни мантии, ни короны, ни скипетра в руках, – но высшая власть исходила от Драго, распространяясь повсюду, как дурман, заставляя беспрекословно повиноваться. Ее нежный и обходительный любовник исчез куда-то, а его место занял незнакомец, правящий целым миром. Драго объявил приговор. Потом быстро расписался в книге, поднесенной ему первой Мойре, и, взяв из рук второй длинную серебристую нить, тонкую, как паутина, передал ее Соланж. Пленник закричал страшным голосом. А оцепеневший Амбраху упал на колени: – Пощадите, ваше величество! Наше племя не сможет обитать на Альтейне. Там нет никакой жизни… – Там есть флора, но нет фауны. И это для вас самый приемлемый вариант. Амбраху, – устало повторил Драго. – Твои люди перешли с растительной пищи на животную, преступив через мои законы. Сначала в пищу шли маленькие птички, потом настал черед млекопитающих. Я дал вам возможность остановиться, помнишь? Амбраху понуро кивнул. – Но ты пренебрег моим мнением, – продолжал Драго. – Но не так давно вы перешли на людей и начали их пожирать с удвоенной скоростью. Твои соплеменники даже имеют наглость проникать в мой дом и тут устраивать охоту на моих гостей… – Не наказывай всех. Прошу тебя! – стал умолять Амбраху. – Нет, я говорил тебе в последний раз, что не потерплю людоедов на своей планете. И не надоедай мне, стун, а то я изменю решение. – Когда приговор вступает в силу? – обреченно проблеял Амбраху. – Сейчас, – отрезал Драго, поморщившись, и махнул рукой, словно сделал знак убираться.