Читать книгу Касаясь губ твоих - Виктория Вольская - Страница 11

С утра я уже была у подруги. Она, заспанная, открыла мне дверь и с полным удивлением на лице пропустила в квартиру.

– Ты одна? – спросила я, надеясь не застать у подруги Димы.

– Одна. Кофе будешь?

– Буду. Проснуться надо, а то глаза закрываются.

– А что тебе не спалось? Сама не спишь и другим не даешь, – зевая, говорила Катюша.

– Бессонница. А причины у нее две. Первая – Трофимов. Вторая – любопытство. Ты второй день отмалчиваешься, не звонишь, не пишешь. А я жажду услышать подробности вашего с Димкой воссоединения, – я присела за стол в ожидании кофе и горячих подробностей.

– Ты об этом, – она поставила турку на плиту. – Я вчера рассталась с Валерой. Было труднее, чем я ожидала. Никогда не думала, что мужчина будет плакать и в ногах валяться. Даже противно стало.

– Печально. А с виду такой брутал. Неожиданно.

– Да, неожиданно. Как с Артёмом? Неужели ты сдалась раньше времени?

– Обижаешь! Все по плану. Мы просто до четырех утра фильмы смотрели.

– Трофимов всю ночь смотрел кино и ни разу не пытался тебя уложить в горизонтальное положение? Не верю, – Катя разливала ароматный напиток по кружкам.

– Твои проблемы, не верь. Но так и было. Он не только не пытался уложить меня на лопатки, он даже не целовал меня.

– Ты случайно его головой об угол не приложила? На него это совсем не похоже. Мы как будто про разных людей говорим.

– Хватит обо мне. Рассказывай уже про Димку, – я отпила кофе, пристально смотря на любимую подругу.

– Я даже не знаю, с чего начать, – она села напротив меня.

– Начни с того момента, как я покинула машину.

– Я очень нервничала, когда осталась с ним наедине. Едем, а я смотрю на руки его на руле, и поцеловать каждый пальчик захотелось. Сама поразилась нахлынувшей нежности. Сижу, как дура, пялюсь на него. А он, гад, едет, смотрит в зеркало и улыбается. А потом резко затормозил на обочине, вышел из машины. Ну, думаю, сейчас высадит он меня, и пойду я пешим ходом, только не знаю, куда: на дачу или обратно в город. А он в это время залез ко мне на пассажирское сиденье, и, не говоря ни слова, прижал меня к себе и начал целовать. А потом пошло – поехало, я даже не помню, как все произошло, очухалась, когда он, гладил мои волосы и говорил, что засос оставил на шее. Потом мы долго разговаривали, за многое надо было извиниться нам обоим, многое простить. Затем, гуляли по лесу, держась за руки, и целовались под каждым деревом. В груди, словно бабочки порхали. Раньше у нас такого не было. Сейчас все как – то по – другому, по-взрослому, что – ли. Не могу объяснить, но это волшебно.

– Я очень рада за вас. Вы молодцы, что сумели признать свои ошибки и идти дальше вдвоем.

От дальнейшего разговора меня отвлек сотовый, посмотрев на экран которого, я отклонила звонок и отключила телефон.

– Артём? – поинтересовалась Катя.

– Нет, по работе. Не хочу сейчас разговаривать с ними. Слушай, кофе не помогает, можно я у тебя посплю?

– Иди, ложись. Я, пожалуй, тоже еще пару часиков подремлю.

Я прилегла на диван в гостиной подруги; организм спал, глаза закрывались, а вот мозги отключиться не могли. Папа не звонил мне два месяца, и я уже расслабилась. А сейчас, значит, у него снова проблемы. Точнее, снова нужны деньги на их решение. Но у меня их нет. В прошлый раз мне пришлось продать свою машину, а я безумно любила свой «Порше Кайен». Кстати, который он сам же мне и подарил три года назад. Я так не хочу возвращаться назад, мне хорошо здесь, рядом с подругой, с братом, с Артёмом. С последним мне комфортнее всего, даже просто молчать хорошо. Улыбнувшись воспоминаниям о Тёме, я провалилась в сон.

* * *

Домой я приехал под утро. Сразу лег спать, но уснуть не смог. Переваривал свои ощущения от проведенного вместе с Евой времени. Ночью мы пересмотрели все части ее любимого фильма, к концу третьей части он даже мне начал нравиться. Шампанское закончилось уже на втором фильме, перешли на черный чай с клубникой. В два часа ночи проголодались, пожарили картошки. Все делали вместе. Вместе чистили картошку, потом нарезали ее соломкой и даже стояли у плиты. Я стоял позади нее, и наши пальцы, переплетенные между собой, держались за деревянную ложку и перемешивали картофель. Вторая моя рука придерживала ее талию. Мне безумно хотелось касаться ее, вдыхать аромат ее тела. Мы постоянно смеялись, вспоминали школьные годы и совместные посиделки у Костика дома или во дворе. Оказывается, у нас много совместных воспоминаний.

Проснулся я около четырех часов дня.

На телефоне было пятнадцать пропущенных от друзей, три от Ирины и ни одного от нее. Так не пойдет. Набрал ей сам, и, услышав заспанный голос, улыбнулся сам себе. Она не звонила, потому, что тоже спала.

– Извини, что разбудил.

– А сколько сейчас?

– Сорок пять минут четвертого.

– Мы что, проспали весь день?

– Ну да. Ты не одна? – я услышал мужской голос, и мне это не понравилось.

Я напрягся и ждал объяснений.

– Наверно, Дима к Катюше приехал.

– Дима? А что Катя делает у тебя?

– Не Катя, а я. Я у нее сплю. Утром приехала посплетничать и уснула.

– Ясно. Тебя забрать?

– Забери. И по возможности быстрее.

* * *

– Забери. И по возможности быстрее, – я зашла на кухню, на которой целовались влюбленные друзья. Еще пару минут – и тут начнется кое-что неприличное, но безумно интересное и для здоровья полезное. Они даже не заметили меня. – Я вроде как мешаю, – шепотом произнесла я.

Быстро обулась и громко хлопнула входной дверью, чтобы наверняка они услышали, что я ушла. Подожду Трофимова на улице.

Артём приехал через двадцать минут, я одиноко сидела на детской площадке, на качелях. Он тихо подошел сзади и обнял за плечи.

– Пугать обязательно? – я возмутилась, он очень неожиданно отвлек меня от моих печальных мыслей. Я опять думала о папе. За время моего ожидания, я три раза попыталась позвонить отцу, но не решилась нажать на зеленую кнопку.

– Извини, что напугал. Хочешь, покачаю?

– Хочу.

Смешно. Два взрослых человека посреди бела дня на детских качелях. Спустя какое – то время на площадку начали приходить детишки с мамочками, и нам пришлось освободить качели пятилетнему сорванцу.

– Пошли, я тебя на карусели отведу, – смеясь надо мной, произнес Артём.

– А на колесе обозрения покатаешь?

– Покатаю, – он обнял меня за плечи и повел к машине.

* * *

Как только Ева сказала, что она у Кати и голос в трубке принадлежит Диме, у меня от задницы отлегло. Но при этом напряглось совсем другое – мозг. С какой такой стати я так реагирую? Ревностью я это называть категорически отказывался. Просто чувство собственности, наверно. В данный момент она моя, и ни с кем делить я ее не хочу. Пусть будет так.

Припарковался около дома Катерины через десять минут, сразу заметил ее сидящую на качелях. Но подойти не торопился. Я любовался ею. Она болтала ножками из стороны в сторону и что – то бормотала себе под нос. Иногда поглядывала на телефон, но через пару секунд снова откладывала его в сторону. Ей бы сейчас две косички, и она точь – в – точь, как пятнадцать лет назад на этих же качелях. Смешная девочка Ева.

Идея отвезти ее в парк аттракционов пришла сразу. Во – первых, я там ни разу не был, во – вторых, – я там ни разу не был с девушкой. Идеальное место для свидания.

Когда она, улыбаясь мне, попросила: «А на колесе обозрения покатаешь?» – я быстро ответил: «Покатаю», – хотя мысли опять пошли в сторону «я бы тебя на другом покатал», но, бл**ь, опять только от представленных картинок поднялась волна возбуждения по телу.

* * *

Он действительно привез меня в парк аттракционов. Поначалу я чувствовала себя скованно, дети с родителями недоуменно на нас поглядывали. А после того, как он купил мне сладкую вату и воздушные шарики, я решила уйти в детство.

– Два взрослых, пожалуйста, на «Свадебную карусель», – сказал Артём, подавая деньги кассиру.

Та же, не моргая, смотрела на нас, не торопясь отбивать билеты. Потом опустилась взглядом, видимо, туда, где должен стоять ребенок. Но, не найдя такового рядом с нами, все же решила уточнить:

– Два взрослых и один детский?

– Нет, просто два взрослых.

Она, не моргая, протянула нам билеты, а мы, не скрывая веселья, побежали на карусели.

Мы посетили все аттракционы, даже на машинках покатались. Там я ощутила себя жертвой, Тёма постоянно шел на таран, а я улепетывала от него. Но каждый раз, когда он прижимал мою машинку к бортику, я смеялась от души.

Закат мы встретили на вершине колеса обозрения. Мы сидели, крепко обнявшись, и мы не говоря ни слова, смотрели вдаль. Я положила голову ему на плечо, а он целовал в макушку. У каждого сейчас в голове свои мысли: о прошлом, настоящем и будущем. Но делиться ими друг с другом мы не спешили.