Читать книгу Там, за горизонтом - Вилий Визильтер - Страница 12

Сцена первая

Квартира Руслана. Он выходит из ванной, заводит большой древний будильник, ныряет в постель и гасит свет. Темнота. Вдруг раздаётся жуткий рык, и во тьме загораются маленькие красные злые глаза какого-то рогатого чудовища. Руслан в ужасе бросается от него в сторону. Бежит по какому-то мрачному лабиринту и каждый раз натыкается на это злобное чудище. А лабиринту нет начала и конца. Вдруг, когда он уже совсем обессилел и, кажется, рогатое чудище вот-вот его настигнет, Руслан замечает свет в конце туннеля. Он бросается к спасительному свету – перед ним женщина, юная, стройная, с нежным овалом лица. В руках у неё какой-то предмет, излучающий свет.

ДЕВУШКА. Тесей!..

РУСЛАН. Я не Тесей. Я Руслан.

ДЕВУШКА. Ты – Тесей. В этом лабиринте многие теряют себя и погибают.

РУСЛАН. Ну хорошо, я Тесей. А ты кто?

ДЕВУШКА. Вот видишь, ты уже забыл моё имя. Немудрено и своё забыть в этом жутком лабиринте. Я Ариадна, дочь Миноса, царя Крита. Минос бросил тебя в этот лабиринт на съедение жуткому чудовищу Минотавру. Я пришла, чтобы спасти тебя. Вот тебе этот клубок солнечных нитей, дар моего деда Гелиоса. Эта волшебная нить выведет тебя из лабиринта. Своим звоном клубок будет предупреждать тебя о приближении Минотавра, и тогда ты прикрывай его своим плащом.

РУСЛАН. А почему бы тебе не вывести меня отсюда?

АРИАДНА. Я не могу. Я буду ждать тебя у выхода из лабиринта.

Ариадна исчезает, и Руслан бежит по лезвию луча. Вдруг раздаётся звон. Руслан прикрывает клубок плащом, а он продолжает звенеть и звенеть!.. Руслан открывает глаза. Это звенит его старый огромный будильник.

РУСЛАН (со злостью хлопает его). Чтоб тебя чёрт побрал! Испортил песню. Не дал досмотреть такой сон!

Медленно, нехотя встаёт и усталой шаркающей походкой бредёт в ванную. Возвращается, выпивает чашку кофе, подходит к окну, раздвигает шторы. За окном – серенькое, убогое утро. Моросит мелкий, противный дождь. Облака чуть ли не цепляются за крыши домов. Руслан снимает с вешалки куртку, надевает и… к глубочайшему своему удивлению, вытаскивает из кармана куртки клубок золотистых нитей.

РУСЛАН. Вот это да!.. Что называется, сон в руку.

Кладёт клубок на письменный стол, идёт к двери, оглядывается. От клубка словно исходит сияние.

Сцена вторая

Офис телекомпании. Из своего кабинета выходит Руденко.

РУДЕНКО. Все в сборе? А где этот мудифер?

КТО-ТО. Курит.

РУДЕНКО. Опять курит. Он когда-нибудь работает? (Входит Руслан.) Слава богу. Господин Лохов пожаловал. Можно начинать. Итак, друзья мои, на наш суд представлен документальный фильм «Железный канцлер» о видном деятеле нашей истории Петре Столыпине. Это новая работа нашего шеф-редактора Георгия Васечкина. К тому же это его режиссёрский дебют. Вот, мы вырастили в своих рядах не только редактора, сценариста, но и режиссёра.

Васечкин, пухленький, упитанный, сравнительно молодой человек, смущённо улыбается.

РУДЕНКО. Итак, слушаю вас, коллеги. Ну, давайте вы, Максим. Вы у нас редко выступаете, но метко.

МАКСИМ (успевший опохмелиться, испытывает состояние блаженной «расслабухи»). Я бы сказал, что это серьёзная этапная работа. Удачно выбран ведущий. Хорошие съёмки. Крепко сбитый сюжет. Железный. Название фильма вполне можно отнести и к самой работе. Поздравляю.

РУДЕНКО. Всё?

МАКСИМ (с облегчением). Всё!

РУДЕНКО. Ну что ж, краткость – сестра таланта. А теперь послушаем Зинаиду Жлобину.

ЖЛОБИНА. Гоша Васечкин, как всегда, радует глубоким проникновением в суть изображаемых событий. И в то же время всё сделано просто, ясно и понятно. Васечкин с большой ответственностью подошёл к работе. Он даже подобрал ведущего, похожего на Столыпина. Вы обратили на это внимание? И, главное, весь фильм пронизан верой в светлое будущее.

РУСЛАН. «Блажен, кто верует. Тепло ему на свете».

ЖЛОБИНА. Да, от фильма веет этакой теплотой и оптимизмом. Одним словом, я поздравляю Васечкина с успешным режиссёрским дебютом.

РУДЕНКО. Спасибо, Зиночка. Послушаем Лохова, благо он рвётся высказать своё мнение.

РУСЛАН. Ну… как вам сказать…

РУДЕНКО. Так и скажите.

РУСЛАН. Боюсь, что я добавлю ложку дёгтя в бочку мёда.

РУДЕНКО. Ничего. Вашим дёгтем мёда не испортишь.

РУСЛАН. Понимаете ли, в чём дело…

РУДЕНКО (с лёгким раздражением). Нет, пока не понимаем. Мы хотим выслушать ваше мнение о фильме. А вы тянете кота за хвост.

РУСЛАН (собравшись с духом и словно ныряя в холодную воду). Да какой же это фильм? (Максим молча крутит указательным пальцем у виска и машет рукой.)

РУДЕНКО (уже более раздражённо). Так что это, по-вашему?

РУСЛАН. Иллюстрированная лекция. Ведущий – самовлюблённый новорусский плейбой, добившийся успеха в бизнесе и шоу-бизнесе, этакий «французик из Бордо, подбитый ветерком», рассуждает о Столыпине. Этакий попрыгунчик. Прыгает по России: то на фоне Симбирска – Я и Столыпин, то на фоне Москвы – Я и Столыпин, то на фоне Санкт-Петербурга. Ах, Пётр Аркадьевич! Ух, Пётр Аркадьевич! Ох, Пётр Аркадьевич… А стиль? Смесь французского с нижегородским.

РУДЕНКО. Странный вы человек, Лохов.

РУСЛАН. «Я странен, а нестранен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож?»

РУДЕНКО. Да вы просто завидуете успеху своего коллеги!

РУСЛАН. Да я бы удавился после такого фильма. Столыпин, наверное, в гробу перевернулся. Говорить о Столыпине и даже не упомянуть Толстого.

РУДЕНКО. А при чём здесь Толстой?

РУСЛАН. Толстой служил с отцом Столыпина в одном полку. Он маленького Петра на руках держал.

РУДЕНКО. Ну и что, мало ли кто кого на руках держал?

РУСЛАН. Да то, что между этими двумя очень близкими людьми разгорелась жесточайшая полемика о природе власти, о средствах достижения цели. Оба они стремились к благоденствию России. Но один железным кулаком гнал её в светлое будущее, а второй «милость к падшим призывал». Столыпин – сильная, противоречивая, трагическая личность. И он не нуждается в вашем елее. От этого елея тошнит только.

РУДЕНКО. А меня тошнит от вашего ядовитого сумбура. Помолчите лучше, «интеллектуал»!

РУСЛАН. Наполеон, между прочим, считал интеллект одним из важнейших ресурсов процветания государства.

РУДЕНКО. Он плохо кончил, ваш кумир.

РУСЛАН. «От великого до смешного один шаг», говорил Наполеон. За свою жизнь он так и не сделал этого шага. Но у него есть последователи.

РУДЕНКО. Чего?! Ты мне Лазаря не пой! Я учёная. Понял?

РУСЛАН (словно из него весь воздух вышел). Понял…

ЖЛОБИНА. Успокойтесь, Рагнедочка Романовна. Он же аутист, вещь в себе. Что с него возьмёшь? Собаки лают, а караван идёт.

РУДЕНКО. Верно, Зиночка, караван идёт.

ВАСЕЧКИН. А можно мне высказаться?

РУДЕНКО. Господи, о виновнике торжества мы и забыли. Давай, Гоша.

ВАСЕЧКИН. Я благодарю вас всех за добрые слова. Но по праву я должен разделить успех фильма с нашим замечательным руководителем, рулевым, Рагнедой Романовной Руденко. Без вашего, Рагнеда Романовна, чуткого руководства и в поисках ведущего, и в сценарной разработке, и в режиссёрском решении, боюсь, я не справился бы с этой задачей.

РУДЕНКО. Ладно, Гоша, не скромничай. У нас, конечно, труд коллективный, но и твои заслуги бесспорны. Вот, Лохов, берите пример со своих коллег.

РУСЛАН. Это с кого же? «Где, укажите мне, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?»

РУДЕНКО. Ну хотя бы Васечкин. Он ненамного старше вас, а уже шеф-редактор, делает успехи в режиссуре. А главное – всегда готов выслушать мнение своих вышестоящих товарищей по работе.

РУСЛАН. Конечно, «в его летах не должно сметь своё суждение иметь».

РУДЕНКО. Ну, если Васечкин для вас не авторитет, то вот вам пример: Андрей Андреич.

РУСЛАН. Это кто такой?

РУДЕНКО. Вы дремучий человек, Лохов. Руководство надо знать если не в лицо, то хотя бы по имени-отчеству. Андрей Андреевич Андреев – вице-президент нашей телекомпании. Тоже, кстати, ненамного старше вас, лет на десять, а каких высот достиг!

РУСЛАН. «Чины людьми даются, а люди могут обмануться».

РУДЕНКО. Это вы об Андрее Андреевиче? Да вы в своём уме? Он таких высот достиг! А всё почему?

РУСЛАН. Почему?

РУДЕНКО. Службу знает.

РУСЛАН. «Служить бы рад, прислуживаться тошно».

РУДЕНКО. Ох! Ох! Ох! Какие мы гордые! С чего бы это? Сначала послужи и заслужи, а потом гордись. Всё! Концерт окончен. Все свободны.

Сцена третья

На лестничной площадке Максим и Руслан. Курят.

МАКСИМ. Какая тебя муха укусила? Ну куда тебя понесло?! Оно тебе надо? Ты, донкихот грёбаный, чего воюешь с ветряными мельницами? Чего мечешь бисер перед свиньями? Тебе что, лавры Чацкого покоя не дают? Так у него было двести тысяч дохода. А у тебя? В одном кармане вошь на аркане, в другом – блоха на цепи. Хочешь анекдот?

РУСЛАН. Давай.

МАКСИМ. Летит лайнер. В салоне сидит мужик, а перед ним – ворона. Стюардесса разносит соки. Ворона берёт томатный сок с подноса – и хлысь стюардессе в физиономию. Мужик – ха-ха-ха. И тоже берёт томатный сок с подноса – и хлысь стюардессе в физиономию. Ну, все возмутились и выбросили их из самолета. Летят они вниз. Мужик вороне: «Ворона, не понял юмора. Это уже не смешно». А ворона ему: «А ты чё, летать не умеешь?» «Не умею», – отвечает мужик. «Чего тогда выпендриваешься, если летать не можешь?»

РУСЛАН. Очень смешной анекдот. Так ты дойдёшь «до степеней известных. Ведь нынче любят бессловесных».

МАКСИМ. Это не ко мне.

РУСЛАН. А к кому?

МАКСИМ. К Васечкину или Жлобиной. Это они к руководству без молотка в жопу лезут. А я простой бухарь. Я в этой комедии не участвую. И тебе не советую, как другу говорю. Ты когда-нибудь поумнеешь? На Васечкина бочку покатил. Ты что, не видишь, у них, можно сказать, роман? Как она его обхаживает. Да и он с нижайшим почтением в мужья метит, хотя она ему в мамки годится.

РУСЛАН. «А чем не муж? Ума в нём только мало. Но чтоб иметь детей, кому ума недоставало? Услужлив, скромненький, в лице румянец есть…»

МАКСИМ. Чего это тебя на Чацком заклинило? Не дёргайся. Эта жизнь придумана не нами. Понял?

РУСЛАН. Понял…

МАКСИМ. Идём клюкнем. Надо расслабиться после такого шторма…

Сцена четвёртая

Гараж. Тёма колдует над двигателем лимузина. Входит Руслан.

РУСЛАН. Привет труженикам автосервиса.

ТЁМА. Привет.

РУСЛАН. Чем порадуешь?

Тёма подносит ему нечто, завёрнутое в белую тряпицу. Разворачивает.

РУСЛАН. Магнето?! Не может быть! Ты где достал это сокровище?

ТЁМА. На свалке.

РУСЛАН. Ну ты, блин, даёшь! Я весь Интернет обшарил, всю Москву обзвонил. А оказывается, надо обращаться на свалку.

ТЁМА. Я его у бомжа обменял на бутылку. Он направлялся прямиком в пункт приёма цветных металлов.

РУСЛАН. А где деньги взял?

ТЁМА (мнётся). Да была у меня одна заначка.

РУСЛАН. Вот тебе стольник, и положи туда, где брал.

ТЁМА. Она не стольник стоит, а полтинник.

РУСЛАН. Сдачу оставь себе на непредвиденные расходы. Впредь, если понадобятся деньги, обращайся ко мне. А за деталь спасибо. Это дело надо отметить. Это, я тебе скажу, серьёзный рывок к финишу.

Садятся за стол. Руслан разворачивает бутерброды, разливает кофе.

ТЁМА. Руслан, ты ведь учёный человек.

РУСЛАН. Что-то в этом роде.

ТЁМА. Много книг прочитал.

РУСЛАН. Кое-что прочитал. Ты куда клонишь?

ТЁМА. Тогда скажи мне: в чём смысл жизни?

РУСЛАН (поперхнулся кофе и закашлялся). Ну ты даёшь! Ни много ни мало, как смысл жизни. Вынь да положь.

ТЁМА. А это плохо или хорошо?

РУСЛАН. На этот раз могу однозначно сказать. Хорошо. Но ты меня застал врасплох. Ты задал вопрос, на который я не нашёл ответа ни в одной из прочитанных мною книжек. Нет, вру. Один человек попытался ответить.

ТЁМА. Хороший человек.

РУСЛАН. Хороший. И поэт хороший. Сергей Есенин. Может быть, поэтому и повесился от бессмыслицы окружавшей его жизни.

ТЁМА. Что ж это получается? Как хороший человек, так его распинают или он вешается. Значит, в жизни нет смысла.

РУСЛАН. Ну почему же? Я думаю, смысл жизни в самой жизни: в синем небе, облаках, зелёной траве, цветах. Тебе нравится природа?

ТЁМА. Да. Особенно за городом, когда мы с бабушкой ездили за грибами. Такая красота.

РУСЛАН. А тебе нравятся красивые женщины?

ТЁМА. Нравятся.

РУСЛАН. Ну вот видишь, нам с тобой здорово повезло – увидеть этот мир. Может быть, в этом и есть смысл жизни. Может быть, они правы, и не нужно выпендриваться, а просто жить.

ТЁМА. Кто они?

РУСЛАН. Они. Все остальные. Всё остальное – суета сует. И надо жить проще. Да?

ТЁМА. Да.

РУСЛАН. В таком случае, ежели мы с тобой пришли к согласию, займёмся делом.

Оба увлечённо колдуют над машиной.