Читать книгу Повести. «Охотники на привале. Бернар и Матильда», «Эгоистка. Дневник Марты: дети, внуки и прочие гаджеты», «Дайте мне другую маму!» - Виолетта Лосева - Страница 10

– Не смотри на меня так.

– Как? Что ты сейчас чувствуешь?

– Я еще не разобралась. Пока все очень сумбурно.

– Я – тоже.

– Что теперь будет? У меня сложилось такое впечатление…

– Ну разве я отвечаю за впечатление, которое ты сама себе сложила?

– А разве нет?

– Не знаю.

– О чем-то жалеешь?

– Нет. А ты?

– Я еще не решила. Но чувство вины есть.

– Перед Андреем?

– И перед Аней тоже. А что вообще это было? Эпизод?

– Давай решим, был ли это эпизод или начало интересной истории.

– Начало?

– Продолжение.

– Ужасно не хочется ничего решать.

– Узнаю мою любимую Лику.

– Да, это точно. Моя черта: всегда надеюсь, что все решится само собой. И даже иногда так и происходит. Нужно только подождать. Я редко берусь что-то предпринимать.

Гостиничный номер, несмотря на внешнюю чистоту и аккуратность, казалось, хранил следы всех предыдущих постояльцев. Возможно не всех, но многих. И запах в комнате стоял тоже какой-то гостевой, инородный, не домашний. Запах чужой любви. Хотя и белье, и покрывало, и паркет, и даже какие-то безделушки на ночном столике – все было новым, чистеньким, довольно милым. Вроде бы даже создавало уют.

С одной стороны…

Бернар и Матильда.

С другой стороны…

Лика натянула на себя простыню. Платье, колготки, шарф свисали со стула. Уныло и безнадежно. Не имели никакого значения!

Люди постоянно меняются. Банально звучит, правда?

Проходит час – и ты уже другой человек. Человек, проживший этот час. Даже если ничего не произошло. Даже если ничего не случилось. Даже если ни одной новой мысли не пронеслось у тебя в голове. Час прожит. Он – позади. Ты – другой человек.

А иногда та-а-ак хочется вернуться во вчерашний день. Знакомое чувство, правда?

А уж если за этот час что-то произошло…

Что-то произошло…

Амиран сидел рядом с ней на кровати и гладил ее плечо. Потом приложил руку ко лбу, к губам, к груди.

– Помнишь?

Помню. Это был наш с тобой знак. «Я – с тобой в мыслях, на устах, в сердце». Конечно, они не сами придумали этот прекрасный жест. Прочитали где-то и стали использовать. Фу, какое неподходящее слово. Использовать.

Они говорили друг другу этим жестом все, что не могли сказать словами. После ссор, после размолвок и разногласий, перед разлукой кто-то один должен был подойти к другому и приложить руку ко лбу, к губам и к груди. Это означало: я – с тобой. Несмотря на то, что ты – вредная и, конечно же, опять наговорила много лишнего. Несмотря на то, что ты опять задержался после лекций и даже не извинился. Несмотря на то, что ты беззастенчиво улыбалась профессору, хотя ему едва ли не стукнуло восемьдесят лет. Ты же видела, что мне это неприятно. Несмотря на то, что ты отказался наотрез заниматься со мной бальными танцами, хотя там ужасно не хватало парней. А ты отказался. Наотрез. Несмотря на…

Я – с тобой. В мыслях. На устах. В сердце.

Я – с тобой.

Это было красиво. Тем более, можно было ничего не говорить вслух. Это означало: я простил и я простила, я больше не злюсь, я надеюсь, что ты все понял и поняла…

Я – с тобой.

Они вместе посмотрели фильм «Соседка» с Жераром Депардье и Фанни Ардан. В кинотеатре. Потом шли по темной весенней улице и наперебой обсуждали главных героев. Обсуждали страсть, боль, убийство и красоту…

А потом? А потом за ней начал ухаживать один из преподавателей. Молодой. Симпатичный. Перспективный. Лика не принимала ухаживания, но и не отталкивала его.

Они с Амиром снимали комнатку в коммуналке, главной радостью была любовь на продавленном диване, и в этой грошовой студенческой жизни появился какой-то лучик шика: преподаватель в галстуке, в костюме, с дипломатом. Ухаживал красиво. Зачеты ставил автоматом. Целовал ручки прямо в институтском коридоре. Лика посмеивалась. Было приятно.

Амир злился и ревновал.

Лика посмеивалась.

И где-то переборщила.

Ставила сама себя в тупик вопросами. Я что, делаю что-то плохое? Я что, виновата, что он – преподаватель, а ты – студент? Он всего лишь подержал меня за руку, а ты думаешь Бог знает что. Почему ты ревнуешь так некрасиво? Ведь это можно делать гораздо изящнее?

Выход, конечно, был. Даже два. Остаться с Амираном на продавленном диване, понимая, что теперь будет ревновать к каждому столбу. Или разорвать отношения полностью и не мучить друг друга. Собственно говоря, не так уж нужен был ей этот преподаватель. Просто надоело все: и бедность, и ревность, и…

«Какая же ты модница!» – говорил Амиран с ноткой осуждения. Считал, что наряжаться можно только для него. Для остальных лучше быть серой мышкой. Чтобы, как говорится, никто не позарился…

Амиран собирался ехать в стройотряд чтобы за лето заработать денег. Лика решила, что будет нечестно, если он будет вкалывать на стройке ради них двоих, а потом обнаружит, что любовь прошла.

Поэтому она объявила ему свое решение до его отъезда.

Это было грустно. Но честно.

Амир сказал «ну что ж…» и вышел хлопнув дверью.

Лика подождала минут двадцать. Он не вернулся. Не сказал жестом «я – с тобой». Не спросил в чем причина. Наверное, ему было все и так понятно.

И Лика тоже сказала «ну что ж…»

Больше не виделись. Почти двадцать лет она винила себя в том, что заставила его страдать. Потому что тогда, почти двадцать лет назад, у нее все наладилось достаточно быстро. Причем, не с преподавателем, а с новым парнем, который тоже ревновал, но очень изысканно. А потом встретила Андрея. Тут уж вообще все стало на свои места.

И вот…

Три часа назад. Лика спокойно сидела в офисе и просматривала бумаги.

– Привет, это Амиран. Можешь спуститься? Я здесь, внизу.

– Что-то случилось?

– Нет, не волнуйся. Просто спустись вниз. Можешь? У тебя нет никакого там совещания?

– Хорошо. Сейчас.

Лика подкрасила губы, подхватила сумку и вышла на крыльцо. Погода располагала к романтическим приключениям. Весна, знаете ли, еще и не на такое способна.

– Ты откуда здесь, Амир? Опять деловая встреча?

– Нет.

– А что?

– Только не смейся, ладно?

– Ну что ты?! Объясни, зачем ты приехал?

– Так захотел тебя увидеть, что не было сил оставаться на месте.

– Да неужели?

– Я же просил: не надо хихикать.

– Хорошо, не буду.

– Пошли.

– Куда?

– Расскажу по дороге.

И тогда Лика поняла, что это неизбежно. Как говорил умный маг? Женщина никогда не думает о последствиях? Так, да? Она вдруг поняла, что должна, просто должна испытать еще раз то, что вычеркнула из жизни почти двадцать лет назад.

Так захотел увидеть тебя…

У Амира дрожали руки, когда он брал ключи от номера. А Лика старалась смотреть в сторону и не встречаться глазами с дежурной по этажу.

Потом все было как в сказке. Сказки же тоже разными бывают. Это была сказка-вихрь. Суматошная, нежная, острая до потери сознания.

– Не смотри на меня так.

– Как? Что ты сейчас чувствуешь?

– Я еще не разобралась. Пока все очень сумбурно.

– Я – тоже.

– О чем-то жалеешь?

– Нет. А ты?

– Я еще не решила. Но чувство вины есть.

– Перед Андреем?

– И перед Аней тоже. А что вообще это было?

Что же это было, Амиран?

– Лика, любимая, давай встретимся завтра здесь же?

– Амир, мы сходим с ума. Это невозможно.

– Почему?

– Это неправильно. Невозможно. Одно дело – гулять по ярмарке, и совсем другое – встречаться в номерах. Я должна подумать.

– Подумай.

– Я не знаю, как буду Ане в глаза смотреть.

– Почему мы должны лишать себя того, что нам нужно? Нам двоим! Почему?

– Потому что у тебя есть жена, а у меня – муж. Дай мне встать, пожалуйста. И отвернись.

– Лика, разве ты не хотела этого с того самого момента, когда мы встретились в супермаркете? Разве нет?

– Не этого. Нет. Не знаю. Возможно, хотела. Но это ничего не значит. Спать друг с другом, а потом грызть себя за это? Хорошенькое удовольствие.

– А давай не грызть? Мы отняли себя друг у друга много лет назад. Так давай вернем себя друг другу?

– Ничего не нужно возвращать…

Но, выходя из номера, она уже знала, что придет сюда завтра.

– Неужели Аня ни о чем не догадывается?

– Не знаю. Не похоже. Не думаю. Вчера опять рассказывала мне как ты похожа на Фанни Ардан.

– Я чувствую себя ниже плинтуса.

– А Андрей?

– Молчит. Я как-то мало замечаю его в последнее время.

– А что тебя мучает постоянно? Я же вижу.

– Неужели непонятно? То, что происходит между нами, должно возносить до небес, а у нас… Ужасно неприятный осадок. Видишь, я не могу не говорить об этом. Подозреваю, что скоро тебе это надоест.

– Что надоест?

– Слушать о моих угрызениях совести. Странное слово – угрызение, правда? Используется только с совестью.

– Мне не надоест. Но… Лучше не будем об этом говорить.

– Я вчера пересматривала старые фотографии. И нашла парочку таких, где ты есть на заднем плане. В группе. Хорошо, что Андрей не любит смотреть старые фотки со мной. Аня бы, наверное, узнала.

– Да ладно… Кто рассматривает чужие фотографии так уж внимательно? Не думаю.

– Тяжело на сердце.

– Не печалься, любовь моя.

– Скажи еще раз.

Вместо ответа Амиран приложил руку ко лбу, к губам и к сердцу.

Но она все равно подумала: «Будущего нет»…

Бернар и Матильда…

Ведь…

– Проходит час – и ты уже другой человек. Человек, проживший этот час. Даже если ничего не произошло. Даже если ничего не случилось. Даже если ни одной новой мысли не пронеслось у тебя в голове. Час прожит. Он – позади. Ты – другой человек.

– Иногда та-а-ак хочется вернуться во вчерашний день. Знакомое чувство, правда?

– Хороший знак: «Я – с тобой в мыслях, на устах, в сердце». Я – с тобой. В мыслях. На устах. В сердце. Я – с тобой. Очень хороший знак.

– Почему ты ревнуешь так некрасиво? Ведь это можно делать гораздо изящнее?

– Одно дело – гулять по ярмарке, и совсем другое…

– Тяжело на сердце. Не печалься, любовь моя. Скажи еще раз. Не печалься. Нет, про любовь скажи… Будущего нет…