Читать книгу Меня зовут Жаклин - Виолетта Лосева - Страница 5

Восемь часов утра. Я подъезжаю к дому. Моя старенькая машинка едет медленно, но я умею радоваться мелочам – осень, теплое солнышко, радио Шансон. Что ни говори – дорога, как в сказке! У меня есть работа, которая во всем мире считается не менее уважаемой, чем все другие, у меня есть новый костюм, который я надела сегодня первый раз, у меня сегодня первая зарплата, которая, я надеюсь, поможет мне смириться с непрестижностью моей работы. Я знаю, что это не навсегда.

Семен Михайлович выруливает со двора. Я мигаю ему дальним светом и улыбаюсь. Он, как всегда, при галстуке и светлом костюме – седой, строгий красивый человек. Он кивает мне, и я активно машу ему рукой.

Я знаю, что Тамаре завтра предстоит трудный день. Именины Семены Михайловича – это первый высокий прием, где хозяйкой будет выступать Тамара. Она рассчитывает на мою помощь и я, конечно же, ей помогу.

А сегодня главное испытание – приезд детей.

Тамара нервничает.

– Посмотри, все ли готово в их комнатах, – злобно говорит Тамара, – мне было велено проверить, достаточно ли хорошо пахнет в спальнях. Представляешь?

Я удивляюсь, как Тамаре удается полностью скрывать свое отношение к ситуации, когда она говорит с Семеном Михайловичем. Если они рядом, кажется, что это самая любящая в мире пара.

– Я еще вчера все приготовила, – отвечаю я. Тамара не замечает моего костюма.

Я, конечно, надевала его не для нее, но почему-то думала, что она обратит на него внимание. Этот костюм я купила месяц назад, но не надевала его ни разу – не было случая. В принципе эта вещь мне дорога, как воспоминание о тех временах, когда я могла считать ДЕНЬГИ, а не копейки. Я купила его, зная, что в ближайший год не буду делать никаких крупных покупок. Если только в случае острой необходимости.

Но за три недели моей работы в качестве домработницы я поняла, что, переступая порог этого дома, я оставляю свою шкалу ценностей где-то в саду и поневоле начинаю думать и действовать, исходя из понятий и правил постоянных обитателей этого дома. То, что было для меня дорогим и красивым в моей повседневной жизни, становится абсолютно неважным, стоит мне встретить Тамару или Семена Михайловича. У Тамары, наверное, таких костюмов целая дюжина, почему она должна заметить мой?

Я вспомнила, как покупала его – мое светло-бежевое чудо: узкая юбка до середины колена и короткий приталенный жакет, по аналогии с маленьким черным платьем, он висел у меня в шкафу под названием «маленький светлый костюмчик». Тогда мне казалось, что впереди – только уборка, грязные тряпки и упреки хозяев. А сейчас, нужно признаться, я могу сказать, что моя жизнь в этом доме вполне сносна – каждый из обитателей – готовый персонаж какой-нибудь драмы, влажную уборку я делаю в перчатках, и я уже освоила почти все приспособления, которые есть в доме для того, чтобы облегчить жизнь хозяйки (я считаю, домработницы).

Тамара игнорирует мой наряд. Она сегодня надела темно-вишневую длинную юбку, которая ее полнит, а на лице – толстый слой косметики, но все как-то небрежно, как будто сделано впопыхах.

Она закуривает и присаживается возле меня на кухне. Перед ней – бутылка коньяка и маленькая рюмочка, совсем не коньячная.

Я молчу.

– Я имею право выпить, если мне кажется, что я вот-вот простужусь? – спрашивает Тамара, словно продолжая начатый с кем-то спор.

– Может, не с утра? – осторожно говорю я, хотя мне абсолютно все равно, в какое время дня она пьет коньяк.

– Эль, мне хочется уйти из дома, – говорит Тамара, – скажи, почему я должна их встречать, угощать, уделять им время?

Я молчу, стараясь не смотреть в ее сторону. Мне нужно переодеться – не буду же я делать уборку в светлом костюме?

– Мне нужно закончить пораньше? – спрашиваю я.

– Не спеши, – отвечает Тамара, – не велика честь. Слушай, что ты как робот? Выпей кофе, расслабься.

– Спасибо, – говорю я. Пару дней назад я услышала, как Тамара рассказывала Семену Михайловичу о том, как мы с ней «баловались коньячком» – чистейший бред, я пила только кофе. Я понимаю, что она хочет как-то завуалировать свои пороки в его глазах и, как бы, призывает меня в свидетели. Но мне не нравится, когда кто-то что-то делает за мой счет. Тем более что Семен Михайлович не из тех, кто будет расспрашивать, а у меня так и не было повода объяснить, что я не пила его коньяк в частности, и не пью вообще.

Мне очень нравится «моя» кухня – она оборудована самой современной техникой. Тамара, кажется, даже не знает, как и что включается. Но я, кажется, не зря преподавала математику три года – техническая сметка у меня все-таки есть. Готовить на этой кухне – одно удовольствие. Я хочу, чтобы она скорее удалилась к себе, а я смогла бы переодеться, прибраться и начать готовить обед.

– Завтра с утра привезут все для ужина, – говорит мне Тамара, – посмотришь, всего ли хватает.

– Хорошо, – отвечаю я. Я привыкла отвечать за все. Если завтрашний ужин на мне – я должна была и составлять список блюд и продуктов, и тогда я была бы уверена, что всем всего хватит. Но Семен Михайлович заказал все сам в дорогом ресторане, не привлекая к этому ни меня, ни Тамару, и, следовательно, я уже не смогу повлиять ни на что. Кроме еды, в ресторане заказаны два официанта, которые будут мне «помогать», как выразился Семен Михайлович. Я немного помучилась над вопросом, не стесняется ли он меня, но потом отбросила от себя эти глупые мысли. Обслужить тридцать человек, которых он пригласил – это, действительно, трудно.

– Представь, – говорит Тамара, – он пригласил и свою бывшую… Ты такое видела?

Я такого не видела, но сохраняю невозмутимый вид.

– Она сказала, что хочет его поздравить, представляешь? И он решил, что лучшего времени и места не найти, как пригласить ее сюда?

– Вы все равно будете на первом месте, а она – среди гостей, – осторожно замечаю я.

– Семушка называет это «высокие отношения». Я не понимаю, – Тамара подливает себе коньяку, – ему хочется, чтобы всем было хорошо. Представляешь?

Я представляю, и могла бы добавить, что Семену Михайловичу не только хочется, чтобы всем было хорошо, но у него еще и есть средства и возможности сделать так, чтобы всем было хорошо. Мне тоже кажется странным, что на дне рождения будут присутствовать обе жены. С другой стороны – почему бы и нет? Необязательно бить посуду и делить вилки! Я еще больше уважаю его за это.

– Может быть, это не так уж плохо, – пытаюсь я защитить Семена Михайловича.

– А обо мне кто-то подумал? – вопрошает Тамара.

На кухне звонит телефон. Она поднимает трубку и голос, и даже выражение ее лица сразу же меняются. Теперь она уже не разъяренная львица, а обиженный ребенок.