Читать книгу Научи меня быть слабее. Реванш - Виолетта Роман - Страница 5

Бой для меня всегда был важной частью жизни. В эти пятиминутки я выпускал зверя на волю, не волнуясь ни о чем. Я дрался жадно – так, будто каждый поединок мог стать последним. Пропущенные удары противника не причиняли мне боли, они подстегивали вести схватку еще жестче, еще стремительней. Я уничтожал все на своем пути, я был машиной, идущей напролом. Мне пророчили большое будущее, но меня сломало предательство близкого человека. В тот момент, когда я открыл видео, пришедшее на мой телефон, пелена гнева застила глаза. Я не помнил себя от бешенства, словно дикий, смертельно раненный зверь. Знал, что сдохну скоро, но продолжал биться в предсмертной агонии.

В тот вечер я разрушил все собственными руками. Круша, уничтожая своего лучшего друга: того, кто бы со мной с самого начала, того, кто предал, отняв у меня самое дорогое. Не помнил себя, ничего вокруг не видел – пришел в себя только в полицейской машине. Руки в крови, костяшки содраны, сердце в груди бешено грохочет. Я в полном дерьме! И понял это, только сидя за решеткой. Осознал, что больше не будет ничего: ни раундов, во время которых я чувствовал абсолютное счастье, ни чемпионского титула, ни боев. Не будет у меня семьи, не будет друга. Вот так за несколько часов я из успешного и богатого супермена превратился в бесполезное дерьмо.

Все повторялось. Спустя столько лет я снова это делал… Снова все разрушал. Я знал: это начало долбаного конца. Но как ни тормозил себя, не мог совладать со своим зверем. Клетка открылась, и он вырвался наружу.

Как только увидел у*бка рядом с Аней, руки затряслись от гнева. Думал, на месте убью суку за то, что посмел приблизиться к ней. А потом все стремительно покатилось к закономерной развязке. Его мерзкие словечки в ее адрес, Анины признания… Ненавидел себя в тот момент, когда смотрел в ее заплаканные испуганные глаза и кричал, требовал от нее правды. Чувствовал себя ублюдком последним за то, что заставляю ее проходить через это, но остановиться не мог. Это будто не зависит от меня – просто в один момент словно какой-то подонок рубильник включает, и весь мир погружается в хаос. В мой личный хаос, управляемый лишь гневом.

Они выводили меня из зала ресторана, связав, как последнего мудака. Кругом стоял гул испуганных голосов, а я ни хрена не слышал. Смотрел в ее заплаканные глаза, на то, как она испуганно прижималась к подружке в поисках защиты, и ненавидел себя. Я подвел ее. Все повторилось с точностью, как в прошлый раз. Полные разочарования глаза Назара, следящего за тем, как меня ведут в полицейскую машину. В голове дикая усталость, а по телу вулканическая вибрация. Не успел добить суку, вырвался. Спрятался за своих ублюдочных дружков. Трусливая мразь! Я достану его. Настанет день, когда я превращу его в еще более бесполезный кусок дерьма, чем сам был недавно. Но никогда не позволю приблизиться или навредить ЕЙ. Она – вот что самое важное для меня. И за это важное я вывернусь наизнанку, если будет необходимо.

***

– Встать к стене лицом, мордой в пол! – раздается за спиной. Молча выполняю приказ, желая поскорее снять с рук металлические браслеты и оказаться в тишине. Мне нужно подумать, что делать со всем произошедшим дерьмом. Нужно взять себя в руки. Полицейский расстегивает наручники и открывает замок решетки.

– Проходи, – не трогает, и голос более вежлив.

«Как этично», – усмехаюсь про себя. – Геройствовал, только пока у меня руки были связаны». Пройдя внутрь осматриваюсь. Темно-серое, сырое помещение, со всех сторон решетка. Клетка… Очень похожа на ту, что внутри меня. Только эта с бомжами.

Атмосфера здесь ни хрена не располагает к размышлениям. На лавочке два мужика, зачуханные, вонь на всю камеру. Долбанные черти. Рухнув на лавку в пустом углу, устало прячу лицо в ладонях.

А перед глазами снова и снова ее лицо. Воспаленные, широко раскрытые глаза… Ее тихий шепот повсюду: «Люблю тебя, Артем». Все сжимается изнутри. Нужна мне прямо сейчас. Как глоток треклятого кислорода. Не увижу ее, не почувствую – сдохну. Какого черта Назар так долго? Снова небось препирается, торгуется с алчным ментом.

В тишине коридора вдруг раздаются громкие звуки шагов и звучат голоса. Узнаю один из них, и лишь его звучание приводит меня в бешенство.

– Ну, здравствуй, Артем, – улыбаясь окровавленным ртом, произносит Мясников. Сука, и как удается этому ублюдку даже в самой ху*вой ситуации выглядеть счастливчиком.

– Виделись недавно, – рычу сквозь зубы, наблюдая за тем, как Артура запускают в соседнюю камеру. Если бы ни железные прутья, замочил бы падлу, с огромным удовольствием закончил бы начатое. Жаль, разняли нас быстро в ресторане.

Мясников устраивается полулежа, опираясь спиной о решетку. Прикрываю глаза, пытаясь абстрагироваться. Одно лишь его присутствие рядом выводит из себя.

– Арте-е-ем, – протягивает довольным тоном.

– Пошел к дьяволу, ублюдок, или мало втащил тебе? – рычу в ответ, осматривая содранные костяшки. Но Мясников будто не слышит меня, продолжает гнуть свою гнилую травлю.

– Я вот о чем думаю… – ухмыляется, – когда же твоя Анечка поймет, что ты – чмо последнее, и свалит?

Повисает тишина. Густая, вязкая. Тишина, в которой я пытаюсь скрутить, обездвижить, нейтрализовать своих ревущих от злости демонов.

– А знаешь что? – не унимается Мясников. – Я буду поблизости, когда она убежит от тебя в слезах… так же, как это сделала Катя, – подается в мою сторону, последнюю фразу произносит с особым наслаждением, смакуя.

– Закрой свой поганый рот! Клянусь, вырву твой язык! – взрываюсь, сотрясая решетку. Сокамерники испуганно жмутся в угол, правильно расценив ситуацию. Внутри снова закручивается чертова пружина, чтобы через несколько минут рвануть.

– Да, вырвешь, – ржет во всю глотку. – Обязательно, прям как тогда, в нашем не состоявшемся бое, – сплюнув в сторону, Мясников поднимается со скамьи, направляясь в мою сторону.

– Пора признать, Артем, что ты неудачник по жизни. Ты никогда не сможешь сделать меня. Тогда не смог и сейчас слабо.

Мне смешно. Неужели он и в самом деле верит в то, что несет?

– Только помнится мне, Катька не тебя выбрала, как бы ты ни старался, – поднимаю на него насмешливый взгляд. Нахмурившись, Мясников опирается плечом о железные прутья, задумчиво потирая лоб.

– Сначала – да, признаю, – произносит, не сводя с меня глаз. – Но потом… ты ведь помнишь день перед боем, к тебе пришло видео… Ты тогда очень разозлился, избил своего лучшего друга, – произносит насмешливым тоном. – Ай-яй-яй, ты ведь так и не разобрался, что никакой измены не было, – насмешливо цокает, качая головой. – Куда там, ты ведь псих, Артемка… Выбил из Паши все дерьмо, освободив меня еще от одного противника. Сам за решетку загремел, оставив меня чемпионом.

Я буквально чувствую, как градус за градусом в венах закипает кровь. Сжимаю кулаки, пытаясь успокоиться.

– При чем здесь Катина измена, идиот? – рычу сквозь зубы.

– При том, что Катя сделала это ради меня, – смеется ублюдок. – Я попросил ее сделать это. Сказал, что приму обратно, только если придет к твоему другу и переспит с ним, – наклонившись, опирается лбом о решетку, не сводя с меня глаз. – Она бежала от тебя, Артем, как угорелая. Искала защиты, хотела вернуться ко мне… Слезами обливалась, на коленях ползала, а потом такой минет мне забахала, – закатив глаза, втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

– Ты врешь, сука! – сорвавшись в его сторону, впечатываюсь в решетку. Перед глазами пелена красная. Задушу тварь.

– Нет, не вру, – отскочив в сторону, продолжает смеяться мне в лицо. – Она просто поняла, какой ты псих. Ты же только унижать умеешь, Артемчик, только мучить. Ты не умеешь любить, а с женщинами нельзя поступать так, как делаешь ты. Вы с Назаром – два психопата. Только вот у тебя, в отличие от него, есть в кого быть таким… Ты же в дядю своего пошел!

– Закрой, бл*ть, свой рот! – снова и снова колочу в бессильной ярости по решетке. Рычу с досады, от того что не могу дотянуться до ублюдка. Сукин сын копал под меня ни один год. Никто не знал таких подробностей, ни одна душа. Чертов псих пытается зарыть меня в землю, и, мать его, у него это прекрасно получается.

– А ты не хочешь узнать, кто убил твоих родителей? – перекрикивая скрежетание металла от моих ударов по прутьям, восклицает он. – Ты был таким маленьким, беззащитным, смотрел на то, как твой родной дядя убивает отца, а потом душит мать, потому что она стала свидетельницей произошедшего, – он играет со мной, доводит до бешенства, хочет, чтобы я разорвал все на кусочки, чтобы добрался до него. Долбанный психопат… Но у него получилось. Потому что я сравняю его с землей, как только доберусь.

– Ты же знаешь это… Твой дядя сидит в тюрьме, сколько уже лет прошло? Ты не видел его с того дня, – продолжает свою речь Мясников. – Но в тебе плещется то же дерьмо, тот же монстр, Артемка… – он доволен, максимально приблизившись к цели, провоцирует до победного.

– Сдохни! – рычу, резко подавшись вперед хватаю его за глотку. Вцепившись мертвой хваткой в ублюдка, сжимаю горло, пока его рожа не становится пунцового цвета. Он пытается вырваться, отодрать мои пальцы. Его жалкие трепыхания вызывают у меня лишь зловещий смех. Вот он, смелый Артурчик. Только исподтишка может быть крутым, а на деле – дерьмо на палочке.

Не знаю, сколько проходит времени. Несколько секунд или минут? Но он наконец-то вырывается из моих рук. Отскочив, сгибается пополам, пытаясь отдышаться.

– Ты чертов псих, Серебряков! – хрипит ублюдок. – Твои эмоции управляют тобой! Ты не можешь жить как нормальный человек. У тебя все так! Ты все разрушаешь! Карьеру, отношения – все, чем дорожишь, уничтожаешь собственными руками. Ты же так и не стал чемпионом, несмотря на все понты, несмотря на обещания сравнять меня с землей, – его хриплый смех поднимает во мне новую волну злости. Чувствую, как огнем опаляет каждый нерв, заставляя тело вибрировать от напряжения.

– Хочешь, я снова набью тебе рожу, – смеюсь, разминая ушибленную им руку. Яро вырывался ублюдок – не хочет помирать!

– Это фигня, и ты сам знаешь, – сплюнув кровью, цедит сквозь зубы. – Ринг – это одно, а выливать в лицо стакан виски – это идиотизм. Ты так и не сделал меня, а я заберу у тебя все, Серебряков! Слышишь?! Я уничтожу тебя! И твоя Аня станет моим трофеем. Она будет с действующим чемпионом, с Мясниковым Артуром.

– Если хоть на километр приблизишься к ней, сука, я тебя разорву, слышишь?! – реву не своим голосом. Продолжая нагло смотреть в мои глаза, он довольно улыбается.

– Хочешь, скажу, зачем я все это делаю? – диссонируя с наглым выражением лица, его голос пропитан болью.

– Да пох*й мне, – слетает с губ на выдохе.

– Мне по кайфу бесить тебя, издеваться, – будто и не слыша моего ответа, продолжает отравлять атмосферу смрадных камер своим ядом.

– Я наслаждаюсь твоей агонией, Серебряков. Я любил ее, а ты, мудила, отнял ее у меня, испортил…Катя ведь беременная была… От тебя, – его слова будто разряд тока. Впившись в него глазами, замираю. Внутри все сжимается в узел. Нет! Это не может быть правдой. Он лжет… Но, черт возьми, отчего мне так дерьмово? Будто знаю, чувствую, что сейчас он не лжет… Я ведь подозревал тогда, я хотел этого…

– Что? Ничего не сказала? – издевается, заметив мое состояние. А когда я поднимаю на него налитые кровью глаза, тут же поднимает ладони кверху.

– Да расслабься ты, аборт она сделала. Сказала, не хочет рожать такого же ублюдка, как папаша…

Эти были последние слова, которые я слышал. Последние минуты, когда я еще хоть как-то мог контролировать в себе зверя. Дальше пустота. Черная, засасывающая в свою воронку. Будто тело больше не принадлежало мне. Я выпустил его на свободу, и теперь мое личный монстр может расправить крылья, может вздохнуть полной грудью. После будет больно, дико. Будет хреново так, то и жить не будет хотеться. После придут понимание ситуации и, может, даже раскаяние. Но сейчас я уже не могу совладать с чудовищем, не могу обратить процесс вспять. Монстр на воле. И имя ему – Гнев.

Аня

– Назар, почему так долго? – натянув на плечи куртку, зябко передергиваю плечами. На часах всего восемь утра, а я уже с ног валюсь от усталости. Голова идет кругом, ноги не держат, так что мне приходится стоять, опираясь спиной о корпус машины Назара.

– Долго, потому что твой мужик, долбанный псих, даже в участке не смог вести себя по-человечески, – бросает Назар, даже не обернувшись. Мужчина, как и я, вот уже добрый час не сводит глаз с входных дверей полицейского отделения.

– Если устала, можешь поехать домой. Я его заберу, – голос Назара от пережитого волнения и напряжения последних часов скрипит как несмазанное колесо телеги. Он сам с ног валится, мы за ночь даже не присели. Оббивали пороги участка, пытаясь вызволить Артема.

– Еще чего. Ночь простояла, а сейчас уеду? – отвечаю жестким тоном, не терпящим возражений, но так как от холода дрожит подбородок, то получается не очень-то убедительно. Обернувшись, Назар прищуривается.

– Такая же упрямая, – делает вывод, устало потирая лицо ладонью.

– Почему они так долго держат его? Ты же деньги им заплатил, а вместо Темы этого урода Мясникова отпустили, – чуть не плачу с досады, вспоминая, как несколько часов назад с видом триумфатора Артур покинул здание.

– Потому что Артем орал там как бешеный, кидался на Мясникова, сидящего в соседней камере. Напугал всех до чертиков, еле угомонили, – цедит сквозь зубы Лис. – Скажи спасибо, что на пятнадцать суток не закрыли.

– Спасибо, – еле слышное слетает с губ. Заметив открывающиеся входные двери, даже дышать перестаю от волнения. А когда вижу, кто именно спускается по ступенькам, срываюсь с места. Но Назар тормозит, ухватив за рукав.

– Стой на месте! – его голос вдруг становится суровым. Так непривычно слышать такого Назара. Но бросив взгляд на Артема, понимаю, почему Лис остановил меня. Что-то не то. Приглядевшись к нему, понимаю, что Артем изменился. Не могу понять еще точно, что именно, но уже чувствую… ничего хорошего не будет.

Не поднимая взгляда от земли, он не спеша направляется к нам. В груди все от боли скручивает от того, насколько уставшим он выглядит. Лицо и одежда заляпаны засохшими пятнами крови.

С каждым шагом, приближающим его ко мне, кровь в жилах леденеет. Я еще не понимаю всей ситуации, но сердце не обманешь. Внутри, словно болячка, расползается омерзительное предчувствие.

– Здорово, беспредельщик, – ухмыльнувшись в привычной ему манере, Назар подает руку Артему. Остановившись в нескольких метрах от нас, Тема поднимает взгляд на друга. В его глазах нет ничего кроме пустоты и усталости.

– Ключи дай, – охрипшим голосом. Даже не взглянул на меня.

– На хрена? – удивляется Наз, а я тянусь к нему, пытаясь обнять. Но Артем отстраняется, убирая от себя мою руку.

– Ключи, – цедит сквозь зубы, вмиг закипая.

– Артем, что с тобой? – перед глазами пелена слез. Стою как вкопанная на месте, не веря собственным глазам. Он будто от прокаженной открестился от меня. Даже притронуться не дал. Выхватив из рук Лиса связку ключей, обойдя машину, Артем усаживается за руль спорткара. Тишину улицы разрывает звук работающего мотора, а спустя пару секунд он срывается с места, оставляя нас с Назаром одних посреди пустынной дороги. В восемь часов утра. Растерянных и испуганных.

***

Назар все-таки отправил меня домой. Чертов молчун! Ни слова не сказал, не попытался хоть как-то объяснить поведение друга. Он просто пожал плечами в ответ на мой полный слез взгляд. Подтолкнув в спину, посадил в такси и, назвав водителю мой адрес, распрощался.

Я не могла найти себе места. Как только оказалась одна в квартире, разрыдалась в голос. Я выла белугой, проклиная себя на чем свет стоит. Я пыталась понять, пыталась разобраться в том, что произошло. Почему Артем затеял эту драку в ресторане? Почему он так повел себя там, в полицейском участке? Почему был таким разбитым, таким сломленным, покидая отделение? А то, как он отстранился от меня, словно я – пыль на его ботинках, словно в один миг стала ненужной, ничего не значащей. Зачем он так поступает со мной? Зачем делает это с нами? Рушит все…топчет…

А потом я начала винить себя. За тот злосчастный аукцион, за то, что пошла на него, познакомившись там с Артуром. Винила за то, что не рассказала сразу Артему о гадостях, сказанных мне Мясниковым. Быть может, он завелся так из-за моего молчания? Из-за того, что узнал обо всем последним? И тут Артур под руку подвернулся. Вот и не выдержал. Сорвался, заработав себе кучу проблем, и поэтому видеть меня не хочет?

Так много вопросов крутилось в голове, волнение и тревога не утихали. Я не находила себе места. Звонила без конца то Артему, то Назару. Но ни один из них не отвечал. Только к вечеру Лис наконец-то принял вызов, сообщил мне, что Артем в зале. Сказал, чтобы я пока не трогала его и не задавала вопросов. Обещал завтра все объяснить.

Ночь я провела в муках. Несмотря на дикую усталость после бдения возле места заточения Артема, заснуть так и не смогла. Я была выжата, перемолота. У меня не было сил даже принять душ. Я лежала безвольной тряпичной куклой и обливалась слезами, не сводя глаз с темного экрана телефона.

Я все никак не могла понять, неужели мое молчание заслуживает такого жестокого наказания? Почему он даже не позвонит? Не объяснит мне в чем дело? Зачем он так со мной? Такое чувство, будто из того здания вышел вовсе не мой Артем …

Утром стало еще хуже, хотя, казалось бы, куда еще… Руки тряслись, голова кружилась, а сердце в груди отбивало сто сорок ударов в минуту. Было настолько плохо, что хотелось умереть. Держало только одно – волнение за Артема.