Читать книгу Замуж по залёту - Виолетта Стратулат - Страница 3

***

Меня снова начинает потряхивать. Не могу решиться сесть в автомобиль брата, потому что прекрасно знаю, что Витя начнет сыпать вопросами и лезть в душу. Любит он это дело, приплетая психологию и философию, словно не брат вовсе, а второй отец. Наверное, это разница в возрасте накладывает свой отпечаток. Я глубоко втягиваю носом воздух, задерживаю дыхание, чтобы окончательно успокоиться, и медленно выдыхаю. Нервозность, кажется, уменьшается, и я заставляю себя, как ни в чем ни бывало, открыть дверцу, затем сесть на переднее сидение и сразу же пристегнуть ремень безопасности, вперив взгляд в маленькое боковое зеркало. Нет у меня сил на разговоры, особенно с предстоящим посещением врача-гинеколога.

– Плакала? – вдруг спрашивает Витя, а я вздрагиваю и зажмуриваюсь. – Глаза – красные… – поясняет он тише и замолкает то ли в ожидании ответа, то ли растерявшись из-за моей реакции.

Ничего от него не скроешь: знает меня, как облупленную. Я чувствую себя настолько опустошенной, что бороться и врать не имеет смысла, поэтому легко признаюсь:

– Немного, – усмехаюсь я и расслабляю веки. – Как не заплакать, когда сдают нервы? Зато выплеснула эмоции, и мне намного легче. Не таким всё видится скверным…

Открываю глаза и растягиваю губы в улыбке, но наверняка выходит натянуто. Я не решаюсь посмотреть на брата, боясь, что эмоции снова вырвутся наружу. Не хочу, как в прошлый раз, когда узнала результаты тестов на беременность, искать в Вите утешение. Я безмерно благодарна ему, что он не стал развивать разговор, хотя наверняка беспокоится и мучается любопытством, а решил завести автомобиль и выехать с парковки института.

За окном быстро сменяется панорама городского «пейзажа», успокаивая натянутые нервы, но я не могу перестать думать о Захаре, о его словах и о том, что если беременность подтвердится, мне предстоит сделать выбор: рожать или избавляться от ребенка. Что не выбери, а жизнь прежней не останется. Думать об аборте я не могу. Это ведь равнозначно убийству, потому что малыш уже начал развиваться… А ещё я боюсь, что если прервать первую беременность, то потом и детей может не быть… И рожать страшно. Как вырастить малыша счастливым и здоровым, не имея ничего за душой?

Я закусываю губу от досады, осознавая, что сама уже склоняюсь к выводу, будто бы беременность действительно есть. Но лучше бы это стало ошибкой…

Мотаю головой, стряхивая с себя мысли, назойливо проникающие в сознание, и не сразу замечаю, что брат останавливает машину около женской консультации. Ноги сразу становятся ватными. Не хочу туда идти. Вдруг врач подтвердит правоту тестов?! Что я тогда буду делать со всем этим кошмаром?

Витя буквально под ручку ведёт меня в здание, на ходу рассказывает, как создавал для нерадивой сестрички запись к участковому гинекологу, якобы на будущее, чтобы не приходилось стоять в очередях. В голове возникает гул, ноги едва поспевают за широкими шагами брата. Витя уточняет что-то в регистратуре, а я сажусь на скамейку около кабинета врача и роняю лицо в ладони.

Ну зачем я связалась с Оболенским?! Зачем рассказала всё Вите?

Рядом кто-то присаживается, и я выпрямляюсь в спине, вперив недовольный взгляд в дверь. На ум не приходит ничего стоящего, чтобы сбежать из-под надзора брата. Я даже не успела перемолоть мысль о возможной беременности, чтобы так скоро встретиться лицом к лицу с новостью.

Не знаю, сколько мы так сидим, но когда Витя толкает меня плечом, я с тяжестью выдыхаю, будто меня отправляют на смерть к палачу, отстраненно киваю брату и захожу в кабинет. Сердце останавливается и пробивает удар, когда я наблюдаю за столом мужчину, которому, кажется, не старше тридцати пяти лет, и мне становится ужасно стыдно. Щёки пылают от смущения, но я вынуждаю себя сесть на стул для пациентов, вспомнив, что мама не раз говорила: лучший врач-гинеколог – мужчина. А я до дрожи в коленках боюсь осмотра – вдруг больно будет? Я ж ведь всего второй раз за всю жизнь…

– По какому вопросу? – внезапно спрашивает врач безапелляционным голосом, словно его ничего не волнует.

Он утыкается в монитор, щуря глаза, а затем складывает руки на столешнице и смотрит на меня. Я нервно проглатываю слюну.

– Тесты показали, что беременна…

– Понятно, – отвечает врач так же просто, словно робот, и почесывает затылок. – Как зовут?

– Кого? Меня?

Я хлопаю глазами, не въезжая в суть разговора. Врач снова буравит меня равнодушно-усталым взглядом, а затем изгибает губы в слабой улыбке.

– Вас, конечно. Еще кого-то здесь видите?

– Ветрова Ульяна Алексеевна, – шепчу я, и мужчина снова становится серьезным.

Он что-то просматривает в мониторе, клацает кнопками по клавиатуре, после чего покачивает головой.

– Данных в базе нет. Первый раз у нас? – Я киваю, потому что мы переехали два года назад в новый район, а в поликлинику, тем более в женскую консультацию, мне как-то надобности являться не существовало: была уверена в своем здоровье. – Тогда сначала заведём карточку…

Начинаются стандартные вопросы из разряда «сколько мне лет», «адрес проживания» и прочая общая информация, на которую я, не задумываясь, даю ответы. Мужчина пробегается взглядом по монитору, прокручивает пальцем колесико мышки и зачитывает следующий пункт:

– Живете ли Вы половой жизнью?

Он замирает и сам же исправляется:

– Ну да, живете…

Мужчина быстро щелкает кнопкой мыши, а мне становится не по себе. Хороший ли он специалист? Или это просто день тяжелый? Может, стоило расчехлить стипендию и обратиться в платную клинику?.. Вопросы не дают покоя, и я сжимаю край блузки пальцами, потому что не знаю, чем себя занять.

Кабинет типичный для любой поликлиники: светлые стены, такой же бледный пол, выложенный офисной плиткой, всяческое оборудование. Взгляд останавливается на ширме, за которой виднеется половина кресла, из-за чего сердце уходит в пятки. Как-то боязно…

– Раздевайтесь, забирайтесь в кресло…

Я встаю и едва заставляю себя двигаться к ширме. Это ведь мужчина… Пусть и врач. Снова накатывает смущение: щёки и уши предательски горят. Я раздеваюсь ниже пояса, складываю одежду на стул, затем подхожу и кладу одноразовое полотенце – или это салфетка? – на сидение и сажусь в кресло.

С глубоким вдохом я упираюсь взглядом в потолок и бормочу мысленно команду «расслабиться». Слышу, как скрипит стул, на котором сидел врач, несколько размашистых шагов, после чего в поле зрения мелькают фиолетовые перчатки. Я задерживаю дыхание, когда гинеколог начинает регулировать кресло, и рядом доносится металлический лязг оборудования. Он проводит осмотр, а я пытаюсь абстрагироваться, только бы не думать, что лежу с раздвинутыми ногами перед мужчиной. Третьим мужчиной, увидевшим меня в таком нелепом состоянии.

Ладно, это врач. Это ведь не считается?

– Шейка матки отёчная… – бурчит врач себе под нос. – У слизистой изменён цвет… Небольшая молочница… – За последние слова я хватаюсь как за спасательную соломинку. Мог ли тест показать беременность из-за молочницы? Хотя вряд ли. Очень вряд ли… – Сейчас я возьму мазок из цервикального канала, будет больно…

Меня пробирает до мурашек от этого «больно», и я шиплю от саднящего ощущения, обещая себе, что сюда больше ни ногой. Процедура, слава Богу, заканчивается быстро, и врач велит мне одеваться. Из кресла я выбираюсь неваляшкой…

– Тесты Вас не обманули. Беременность есть, но я выдам Вам направление на анализы крови, чтобы точно определить сроки.

«Беременность есть…».

В висках стучит. Я еле-еле одеваюсь, провозившись с джинсами, подхожу к столу гинеколога и сажусь на стул. Все конечности будто онемели.

«Беременность есть!».

– Анализы будут готовы в течение четырнадцати дней. Направление на кровь я сейчас Вам выпишу. А Вы рожать планируете или аборт делать? – спрашивает врач спокойным голосом, словно это в порядке вещей, – избавляться от детей.

Я смотрю на него несколько секунд, а потом перевожу взгляд на медсестру, которую до этого момента не замечала. Возможно, она пришла позже, а я не заметила? В голове начинают мелькать кадры из видео про аборты, и меня передергивает от воспоминаний. Слёзы пощипывают глаза, воздух выбивается из легких. Ярость Захара напоминает о себе его злой ухмылкой…

– Конечно же… – со злостью выплёвываю я, сжав ладони в кулаки, – а… аб…

Я пытаюсь поймать губами воздух, пытаюсь выговорить злосчастное слово, но от каждой попытки внутри все переворачивается наизнанку и разрывается на куски. Я нервно пытаюсь показать руками, но не могу. Ком застывает в горле и душит…

Мужчина с тяжестью выдыхает и возвращает взгляд к бумагам, а медсестра поджимает губы, не комментируя ситуацию.

– У Вас не так много времени подумать. Решите все окончательно и дайте мне знать об этом.

Я киваю, потому что знаю: не смогу произнести ничего внятного. Пока врач выписывает направления, стараюсь нормально дышать, но атмосфера кабинета давит так сильно, что в лёгких по-прежнему спирает от нехватки кислорода.

От гинеколога я выхожу на ватных ногах и в полной прострации. Витька сразу подскакивает ко мне и придерживает за плечо.

– Ну как? – спрашивает он взволнованным голосом.

Я смаргиваю слёзы, застывшие в глазах.

– Что «как»? Правда все! – прикрикиваю на него, хоть и понимаю, что он не виноват…

Он помочь пытается.

Только мне уже никто не поможет…