Читать книгу Код экстраординарности. 10 нестандартных способов добиться впечатляющих успехов - Вишен Лакьяни - Страница 14

Культурное пространство предназначено для того, чтобы мы жили в безопасности. Но, как я уже говорил, ее ценность слишком завышена. Отвечая на мой вопрос, Илон Маск много рассказал о своем пути и том, что им двигало, и закончил фразой, которая засела у меня в памяти: «Я хорошо переношу боль».

Компании Илона преследовала одна неудача за другой. Илон рассказал, что в 2008 году три первые ракеты SpaceX взорвались. Если бы взорвалась и четвертая, компания погибла бы вместе с ней. В то же время Tesla Motors постигли финансовые проблемы, ее деньги таяли на глазах. Чтобы удержать свои компании на плаву, Илону пришлось использовать большую часть того, что он заработал на продаже PayPal, и он был вынужден занимать деньги, чтобы платить за свое жилье. И все же он преодолел трудности.

Выход за пределы культурного пространства пугает. Но я заметил одну закономерность: провал способен многому научить и в результате значительно улучшить качество жизни. Правда, чтобы вынести боль от неудачи, нужна смелость. Уверю вас, оно того стоит. Моя книга и подскажет вам, как стать сильней и пережить провал.

В моей жизни было немало неудач: разбитое сердце, конфликт с партнером по бизнесу, из-за которого я едва не ушел из собственной компании, депрессия. И каждая неудача приводила пусть к небольшому, но важному озарению или осознанию, благодаря которым я становился сильней, а моя жизнь становилась лучше. Сейчас я внутренне радуюсь неудачам: «Какой роскошный облом! Интересно, чему я научусь на этот раз?»

Одним из таких обломов было увольнение из Microsoft и весьма низкие итоговые оценки в моей учебе. После увольнения у меня не было никаких перспектив, я переехал в Нью-Йорк и устроился в благотворительную организацию, где моя зарплата была ниже официального прожиточного минимума. Семья и друзья думали, что я рехнулся.

Мизерная зарплата означала, что я не могу снять отдельное жилье. Когда я работал в Microsoft, у меня была роскошная квартира с отдельной спальной комнатой.

В Нью-Йорке мне пришлось снять квартиру-студию пополам с коллегой по имени Джеймс. Студия в районе Челси была маленькой и грязной, с мебелью, оставшейся от предыдущих квартирантов, которую они явно натаскали с помоек. Диван и матрасы были измазаны чем-то черным – золой или копотью, а может, чем-то похуже, но я запрещал себе думать, чем именно могло быть это «похуже». Одна майская ночь в 2000 году запомнилась мне особенно хорошо.

В командировочной поездке по Европе я встретил эффектную рыжую девушку из Эстонии и уговорил ее приехать ко мне в Нью-Йорк. Остановиться она должна была у меня, в жуткой квартирке в Челси, которой я глубоко стыдился. Кристина приехала. Она была так рада наконец-то оказаться в Нью-Йорке, что запрыгала от радости. К несчастью, прыгала она на кровати Джеймса.

– Эммм, – сказал я, – это кровать моего соседа. Моя вон там.

– У тебя есть сосед? Ты живешь не один? Но как тогда мы… ну… уединимся? – Кристина была изумлена и немного растеряна.

Я указал на приспособление, которое должно было позволить нам уединиться: розовая занавеска для душа, отделявшая мой маленький уголок студии от остального пространства, принадлежащего Джеймсу. (Да, я не мог позволить себе купить настоящую занавесь – настолько я был беден.) И пусть занавеска была полиэтиленовой и некрасивой, свою задачу она выполняла – благодаря ей мы и проводили, м-м-м, незабываемые ночи.

Понятия не имею, что Кристина во мне нашла, но через три года мы поженились. Сейчас у нас двое чудесных детей и дом с очень хорошими занавесками.

Если бы я не ушел из Microsoft, не потерял другие возможности устроиться на хорошую работу, не оказался бы в Нью-Йорке без денег, я бы никогда не познакомился с женой. Серия неудач, где одна цеплялась за другую, привели к невероятному стремительному взлету: я познакомился с женщиной, которая стала моей женой и мамой моих детей.