Читать книгу Ты – Мой Яд - Виталина Дэн - Страница 13

В кармане моих брюк на заигравшем смартфоне раскатисто зазвучали вступительные аккорды рэпа, игнорируя телефон, я вихрем взбежал на крыльцо отдела полиции, куда забрали Артура – моего подопечного. Миновав главный вход, направился к окошку дежурки и, вынув из кармана сотовый с ксивой, ответил на звонок, параллельно показывая менту временное служебное удостоверение.

– К Шахову. Пару часов назад в вашу приемку поступил. Доложили, что парень находится у дознавателя на допросе, – пока командир просматривал сводки в своем компьютере, я отвлекся на мобилу, прижатую к собственному уху. – Да, Рус. Мне некогда сейчас, – отвернулся от окна дежурной части и, до минимума понизив голос, протараторил звонившему.

– Да, я слышу. А что, с тачкой?

Я толком ещё обдумать не успел его вопрос, как буквально полностью вся краска сошла с моего лица.

– В смысле? – как баран с наездом тупо интересуюсь, совершенно не ожидав скоропалительного подвоха.

– В прямом! Не тормози, Дрозд! Кто, вчера обещнулся сдать сегодня с утра Мерин готовым?

Делаю глубокий вздох, почувствовав явное облегчение и, повесив голову вниз, пальцами пробежался на затылке по короткому ежику волос.

– Я сделал. У неё амортизатор вышел из строя. Его заменил, как и штанги стабилизаторов поперечной устойчивости. Стуков и шумов больше не должно быть.

– По Шахову дело ведёт Михайлов, – раздалось позади рядовым, окликнувшим меня. От услышанного не отыскал повод для радости. Перспектива общения с Петровичем не вырисовывало радужную картину. – Они в тридцать втором кабинете на третьем этаже.

Рассеяно кивнул и опрометью ринулся быстрым шагом в нужном мне направление.

– Только, не помню, закрутил ли я все, – потому что дрянь этой ночью появилась в самый неподходящий момент. – Рус, попроси мужиков, пусть проверят, – вернулся к разговору и стремительно взлетел на крутую лестницу.

– Работничек, а выкатывать кто её будет? – иронично колит, сделав мне замечание.

– Она приехала уже? – неосознанно прищурился, оставив без внимания придирчивый тон Руслана.

– Нет, не она. Прибыл какой-то фуфел в костюме под два метра в высоту и столько же в ширину, – бросил с издёвкой в ответ.

От поступившей информации споткнулся, сбившись с шага и, сильно ладонью впился в деревянные перила.

– Чё, в рот воды набрал?

– Кто он? – выдержал паузу, прежде чем сдавленно задал вопрос.

– Чё, ты мычишь? – Рус повышает тон. – Вынь банан изо рта. Ты телку ночью драл, что ли? Еле живой!

– Резче рожай! Мне некогда! – заорал, как с цепи сорвался.

– Да не пыжься ты, – в динамик заржал придурок. – С одного взгляда выкупил, что шестёрка из охраны.

Противнее сощурился и задумчиво заиграл желваками. Да кто ты?!

– Оформишь без меня? Звук движка тоже послушай, – остановился возле кабинета на этаже дознания.

– Не учи крученного папу, – прикалываясь, наигранно грозит вкрадчивым голосом Бешенный. – Понторез, ты когда возьмешься за ум? Мечешься в разные стороны. Сколько, тебе можно твердить одно и то же – выбери одну сферу и газуй, как считаешь нужным! Ты не спишь, толком ничего не успеваешь! С очного факультета перешел на заочку! – самая больная тема Беса, это моя учёба. – Ты либо, учись спокойно, либо работай. Или, у тебя на уме все те же грандиозные планы? Второе высшее и аспирантура? – вхолостую сыпал галимыми вопросами.

– Вот, ты решил прям сейчас начать меня учить?! Не разводи ебаторию! Машину я сделал тебе в срок!

– Братан, я не за тачку… – с шумом вздохнув, устало проговорил Руслан.

– Рус, я больше не могу базарить. На связи.

– Заедь вечером домой после работы.

– Добро. Сам сегодня собирался, – подумав о предстоящем разговоре насчет Бэхи, который должен состояться в самое ближайшее время.

Обратно спрятал в карман брюк мобилу и, сходу прошел в кабинет, тотчас наталкиваясь на недовольно вылупившегося на меня Михайлова, который сидел в мусорской форме за столом напротив подростка. К слову, этому мелкому дегенерату хватило одного моего взгляда, чтоб увести свои серые глаза и опустить голову, бросив светлую рваную челку на лоб.

Не говоря ни слова, рукой схватился за стул, отодвинув его для себя и, за компанию присел за один небольшой квадратный стол вместе с ними. Откинулся на спинку и, скрестив вытянутые ноги в районе щиколоток, оценил вокруг обстановку. Задержал взгляд на состряпанном протоколе, лежащим на столе и, внимательнее рассмотрев документ, вскинул глаза на сорокалетнего мужика в погонах, который после тяжбы с Рожнецким, прямо-таки терпеть меня не мог. Ну, а я его призирал за продажную шкуру. Ему важнее звездочки получить, новое звание присвоить или, дело без суда и следствия закрыть, пополнив свою копилку очередных нераскрытых дел. Зачем, заморачиваться, когда в непростой работёнке текучка рекой льётся, жизнь дерьмо, а люди-шакалы все на одно лицо законченных отморозков, обязанных отбывать срок за решеткой.

Зло швырнул папку на стол и перешёл сразу к делу.

– Владислав Петрович! – не обдумывая, с лёту принялся напирать словесно. – Шахов Артур Николаевич – мой подопечный. В документах указан год его рождения – двух тысяч седьмой. Значится – парень несовершеннолетний! И, я не вижу здесь его родителей.

– Вызвал, Дроздов! Угомонись! – рассерженно процедил мне.

– Это очень хорошо, но сей документ в рамках закона не имеет никакой юридической силы, – из папки хватаю лист и демонстративно медленно разрываю перед его носом, а взгляд мелкого балбеса, тотчас загорается озорным лукавством, так сильно отзеркаливая триумфом. – Во время допроса ни родителей, ни меня, рядом с ним не было. Свидетелей нет, так же, как и прямых доказательств, что именно Шахов совершил кражу! – закончив свою речь, повернулся к щеглу и, одним выражением своей угрюмой помрачневшей морды безмолвно сказал, что эта была его последняя выходка.

– Дроздов, ты что-то путаешь… Есть свидетель, и имеются улики.

Оглядываюсь на Михайлова и серьезно произношу:

– Кто, источник? Потерпевший? Заявитель заметил, как Артур вынимал у него из кармана бумажник с телефоном? – кидаю контраргумент. – Пострадавший с уверенностью может подтвердить виновность обвиняемого? – повысил тон, наглым образом докапываясь до сути. – Истец видел сам факт хищения? У тебя на руках свидетельские показания или, может быть заключение эксперта по пальчикам? Скажи мне, мы, с чем имеем дело? С фактами или предположениями? Ничего из этого я не увидел в твоих описях.

– Дроздооов! – Влад разъяренно оскалившись, подался корпусом ко мне. – Ты, что несешь? Его за руку поймали в автобусе!

– За руку, когда из кармана тянул или, у него самого в кармане нашли?

– В его барсетке!

– Да, ну?! – скептически выгнул брови. – А ты, Петрович сам не знаешь, как эта делюга проворачивается? Ты можешь дать мне гарантию, что ему самому во время в барсетку не скинули хищенное содержимое?

Он проглотил язык, а это доказывало то, что отпечатки Артура не обнаружены. Все же, был шанс вызволить пацана, не оформив на месте на малолетку.

– Вот, мы как раз-таки сейчас в этом и разбирались!

– Я повторюсь, с ним ты решать ничего не будешь. Есть я, а так же его родители, которые должны присутствовать на допросе, но, ты, как я погляжу, составил уже акт для прокуратуры. Оперативно ничего не скажешь, – усмехаюсь и смотрю на циферблат своих часов. – Почти прошло три часа, как вы его незаконно замели. Следовательно, приостанавливаем дознания, прекращаем уголовное преследование и, на время до корректно детального расследования материалы по делу Шахова не направляем прокурору. По результатам проверки уже решаем закрывать или возбуждать на него уголовное дело. Оформи парню подписку о невыезде и отпускай, Петрович, если проблем не хочешь. Я думаю, ты сам хорошо понимаешь, что расклад гнилой. Огребет весь ваш отдел с такими процессуальными доказательствами.

Михайлов держал рожу кирпичом, но все же в конечном итоге от мерзопакостного оскала не удержался, чем выдал себя с головой.

***

– Что приписывают? – стоило с гадёнышем выйти из управления, как обеспокоенный Кириленко, наматывавший на улице круги, бросился к нам навстречу.

Не проронив в ответ ни слова, схватил пацана за капюшон на пуховике и, насильно потащил за угол в слепую зону за отделением полиции.

– Дрозд? – Серёга следом пошел за нами. – Ты сейчас агрессивно настроен. Успокойся.

– Ээээ? – возмутился Шахов, когда я с каменным ебалом жестко окунул его, как пса в сугроб. – Ты чё творишь гандон штопанный?! – вспыхнул и едва очнувшись, с распахнутыми полами куртки и съехавшей шапкой набекрень рванул на меня.

– Не лезь! – рявкнул Кириленко, желающий оттащить салагу от меня. Сделав шаг в сторону и, увернувшись от пиздюка, в захвате схватил его за шею. – Заткнись и не рыпайся! – гневно прорычал в ухо. – Ты что творишь? Решил, занять свое место в криминальном мире? Надумал, применить свой творческий потенциал? Угодить в преступный мир или, отправится на нары? Хочешь отбыть несколько лет в лагерях и перечеркнуть раз и навсегда еще свою неначавшуюся жизнь? – дергаю за горло, встряхнув, чтоб осознал сказанное. – Артур, ты что, совсем придурок? Ты меня-то зачем подводишь под черту? Захотел нажиться на чужом? Сука, у тебя денег хоть жопой жуй! Если бы, ты мне лет шесть назад попался на дороге, когда я был с дырявыми карманами, я бы тебе обе руки переломал, утырок. Долго, ещё это будет продолжаться? Сколько, мне еще с тобой нужно носиться? Чтоб, незаметно щипать, нужен определенный склад характера, годы тренировок, должен иметь максимально сильную выдержку! Куда ты суёшься?!

– Хорош заливать! Что за шляпу ты мне тут загоняешь?! Опять завел песню про свой детдом?! Не трави басни! – он с трудом вырвался и раскрасневшийся от злости, развернулся ко мне. – Да, может быть, я был и рад, если бы вы определили меня в специнтернат, чем с этими выродками рядом сосуществовать, – орал во все горло, предупреждающе выставив передо мной указательный палец.

– Ты сам не понимаешь, что ты несешь, о чём просишь! Мы с Серёгой разбираемся в твоей ситуации. Не оставим тебя, но это дело ни одного дня, пойми ты. А через полтора года, когда ты станешь совершеннолетним, сможешь свалить от родителей.

– Захлопни ебальник! Нет у меня никаких родителей! Я сирота, сколько тебе можно твердить одно и то же?!

Выпрямился и устало выдохнул. Смотрел в его застланные бешенством глаза и вспоминал себя будучи в юном возрасте, когда, вот так же волком на всё и всех таращился, повсюду возле себя вынюхивая опасность. Но, после всей грязи – подвергшемуся домашнему физическому насилию и пройдя путь в детдоме, пытался сохранить в себе что-то человеческое. От жалости к себе не загнулся от наркоты в подворотни, не связался с уголовщиной. Я жить хотел. Хочу!

Не на того ты, Дрозд, поставил…

– Ты очень сильно мне мешаешь. Сбиваешь с толку вот такими мутками. Вместо того, чтоб взяться за ум, ты превращаешься в кусок бесполезного говна. Ты же был башковитым пацаном, подвешен на язык… Такие, как ты вылезут в этом мире, если сами же себя не погубят.

Мгновенный укол в сердце от собственных слов и на секунду мыслями с Трофимом. Брат… пусть земля тебе будет пухом. Покойся с миром.

– А яяяяя… – пакостно тянет слова утырок и разводит руками. – Не хоооочу! Меня и так всё устраивает! Отъебись со своей моралью! Хорош!

Вглядываюсь в него и понимаю, что это наш замкнутый круг борьбы. В его случае на жалость не надавишь и до здравого ума не достучишься. Я ему о том, что хорошо, а он упорно к тому, что плохо. Есть такой тип людей, которые с удовольствием захлебываются в своей боли, совсем не желая выплыть из вонючего болота на берег.

– Серёга он твой. Довези куда скажет.

– А ты куда? – с огорчением крикнул мне в спину Кириленко.

– Дальше разгребать говно, которое он нахуевертил! Его предки на подходе.

***

После тяжелого паршивого дня заехал в коттеджный посёлок к своим, предварительно оставив тачку в сервисе, который с утра посоветовал Тимур и все-таки скинул мне в сообщение номер автомеханика. Поразмыслив, решил, что Руслан ни при каком раскладе, даже выигрышном для меня, не позволит пацанам чинить мою машину. А я без колес, как без рук и головы.

Зашел в трехэтажный дом, окутанный мертвой тишиной и, немедля наткнулся на первом этаже в гостиной возле кухонной зоны, на вымотанную после трудового дня малявку с папкой бумаг в руках.

– Митька… пришел! – с открытым доверчивым взглядом радостная через весь холл на всех парах кинулась ко мне, отшвырнув по пути на огромный диван накладные и, теплыми нежными руками обвила мой торс, насильно притягивая к себе.

Изнурённо прикрыл глаза и, зарывшись носом в распущенных со вкусом шоколада мягких волосах Алины, сделал глубокий вдох.

– Устал, родной? – слова её ласковые пропитаны безумной нежностью, теплом, любовью.

Не ответил, только крепче прижал Ли к груди и коротко кивнул.

– Где дети? – прохрипел и, ощутив ладонями приятную материю белоснежного костюма девчонки, не желал выпускать мелкую из своих объятий, словно её солнечная энергия с новой силой заряжало моё нутро.

– К родителям с ночёвкой уехали. Папа забрал их буквально минут десять назад, – с легким недоумением пронзительно взглянула на меня. – А вы, что, на трассе не столкнулись? – и на последнем со смехом разрывает хомут моих рук, встает на цыпочки и с любопытством всматривается в панорамное окно, пытаясь выискать глазами Бэху.

– Мить…? – не узрев автомобиль, живо просекла фишку и, разом испуганно затаила дыхание.

– Алин, я на такси.

– Что? – отшатывается от меня и проникновенно заглядывает в глаза своими лучистыми, светящимися.

Обомлела, выражая на лице всю степень ужаса. Ни жива, ни мертва, пораженная судорожно хватает ртом остатки воздуха.

– Мить… какое такси? – мгновенно заподозрив неладное, безрадостно хмыкнула. – Ты ни за что не оставишь машину. Ты без нее не можешь и не пьёшь. Тебя вечно бесят все и мы в том числе, как водим автомобиль. А таксист… – речь сбивается. – И подавно… – паузы между слов становятся длиннее. – Прошуу… – жалобно тянет и скривив круглое миловидное личико, досадно закачала головой . – Только не то, о чем я подумала… – смертельно боится повторение эпизода трёх летней давности.

Алина не успевает закончить фразу, как следом за мной дверь в доме распахивается настежь, явив перед нами во всей красе в хлам разъярённого Руслана.