Читать книгу Мурмания - Виталий Аракелов - Страница 2

Котёнок вцепился в тонкий ствол почти лишённого листьев клёна и нерешительно застыл, не смея двинуться дальше. Холодный осенний ветер то и дело вздёргивал вверх его короткую рыжую шёрстку, проносясь сквозь неё беспощадно резкими порывами, которые, едва облизнув своим незримым ледяным языком нежную розовую кожу напуганного существа, тут же устремлялись прочь. Ветер срывал с деревьев последние остатки листвы, унося их из потухшего города, словно смывая с его улиц следы неубранных декораций ранее насыщенной жизни. Голые деревья, пустые улицы, тёмные дома…

Рыжий котёнок, выбрав удачный момент, двинулся дальше вверх по стволу всё выше, выше и выше. Его решимость росла с каждым следующим ярусом, оставленным внизу, и каждый новый шаг давался ему легче предыдущего. Ветер снова пронёсся мимо него, изогнув верхушку клёна в широкую дугу, и котёнку вновь пришлось прижаться всем телом к стволу. Он посмотрел вверх так, будто видел там последние остатки надежды и, удостоверившись, что дерево вновь вернулось в вертикальное положение, двинулся дальше. Продолжая карабкаться, маленький рыжий комок всё же достиг своей цели и оказался на верхушке голого клёна. Верхушка слегка склонилась под его тяжестью, а сам котёнок теперь издали напоминал спелый оранжевый плод, готовый в любую секунду покинуть ветку персикового дерева, но… Персики не растут на клёнах, да и не зреют в конце октября, впрочем, как и не каждая кошка может выжить, упав с высоты более десяти метров, так что перспективы сорваться с дерева были для рыжего котёнка не самыми приятными, даже если он этого сам до конца и не понимал. Он достиг своей цели и теперь смотрел вдаль, словно пытаясь отыскать взглядом саму жизнь, что так стремительно оставила город. На горизонте всё та же картина – голые деревья, пустые улицы, заброшенные дома. Где-то за домами глухо и отдалённо звучит жалобный голос голодной кошки. Ему в ответ, гораздо более звонко и близко завывает пёс. Нет, картина, представшая серо-голубым глазам рыжего котёнка, совсем не та, что раньше. Она намного обширнее и мрачнее, она – безоговорочное заключение печального исхода, она – отчаяние, отчаяние, что отразилось теперь в его широких кошачьих глазах. Пёс перестал выть, теперь он громко залаял. Лай становился всё ближе и ближе, будто закрывая для рыжего котёнка последнюю спасительную дверь. Рыжий взъерошенный комок вздрогнул под очередным порывом холодного ветра, а его взгляд растерянно забегал по сторонам. Вслед за взглядом раздался беспомощный возглас: «Мяяя-яя-ууу-у…»

– Эй, хватит лаять! – прозвучал внизу чей-то звонкий голосок.

Лохматый пёс не унимался. Он продолжал заливаться безумным лаем, не выпуская ни на секунду из фокуса своего зрения рыжее пятно наверху.

Маленькая смуглая ладонь коснулась его кучерявой спины. Пёс встревоженно обернулся и с рыком оскалил зубы.

– Тихо, тихо, хорошая собачка, у меня для тебя кое-что есть, – продолжил всё тот же голосок.

Тонкие пальцы, покрытые царапинами и мозолями, ловко нырнули в широкую кожаную сумку и уже через мгновение держали перед собачьим носом начатую пачку сосисок. Пёс тут же спрятал недружелюбный оскал и хотел было ткнуться мордой в пачку, чтобы её хорошенько обнюхать, но те же тонкие пальцы внезапно отстранили её от собачьего носа.

– Не так быстро! – воскликнул голосок. – Не ты один хочешь есть. Да и какая нормальная собака будет есть сосиску вместе с этой полиэтиленовой плёнкой? Нормальная собака… О чём это я? Здесь вообще нормальностью никакой и не пахнет. Правда, пёсик?

Пёсик жалобно посмотрел на удаляющуюся пачку сосисок и тут же услышал ответ на свой вопрошающий взгляд:

– Сейчас, сейчас, подожди. И вообще, ты не должен на меня обижаться, – тонкие пальчики ловко развернули сосиску. – Я насчёт ненормальности. Это я не про тебя. Я про то, что творится вокруг. Про то, что почти ничего не творится. Поначалу мне это даже нравилось. Вот, держи, – пёс мигом заглотил протянутую ему сосиску и взглядом попросил добавки. Вместо этого маленькая обладательница тонких пальцев и звонкого голоска жадно съела вторую сосиску, после чего направилась в сторону находящейся неподалёку пятиэтажки, маня голодного пса за собой очередным продуктом мясоперерабатывающей индустрии, уже лишённым полиэтиленовой оболочки. – Я ж говорю, всем хочется есть, – пояснила она покорно следовавшему за ней псу, засунув в рот вторую сосиску и принявшись разворачивать третью. – Ещё месяц назад еды было столько-о-о! – протянула она, широко раскинув руки. – Бери – не хочу, как говорится. Проблема в том, что без электричества не работает холодильник, а без холодильника портится еда. Вот так вот… Нам с тобой ещё повезло, что мы с братишкой вовремя вынесли часть припасов в подвал. Скоро пропадёт и это…

Они зашли за угол пятиэтажки, где пёс получил всю оставшуюся пачку и теперь, забыв о рыжем котёнке на дереве, да и, пожалуй, обо всём на свете, принялся жадно поглощать долгожданный мясосодержащий продукт.

Худощавая девочка со смугло-грязным, но довольно милым лицом вновь подошла к дереву, где так же протяжно и обречённо продолжал мяукать маленький рыжий котёнок. На ней было надето толстое, несуразно висевшее на её узких плечах чёрное драповое пальто, потёртое и заношенное до дыр, а также розовая вязаная шапка, немного съехавшая на глаза. Висевшая же на левом боку шикарная фирменная кожаная сумка с надписью «Versace» добавляла её внешности ещё более противоречивый и комический вид. Что уж говорить о содержимом той самой сумки!

Девочка запустила руку в широкую дамскую сумочку от Версаче и, позвенев внутри банками кошачьего корма, посмотрела наверх.

– А вот с тобой, рыжая морда, нам придётся сложнее, – вздохнула она, а после поправила съехавшую на глаза шапку и полезла на дерево.

Спустя около получаса Нина Суари поспешно двигалась в сторону выглядывающей из-за опустевшего торгового центра девятиэтажки, прижимая к себе дрожащего рыжего котёнка, укутанного под драповое пальто. Она шла быстрыми мелкими шагами по асфальтовой дороге, некогда служившей проезжей частью, шла, не оглядываясь по сторонам, шла, чётко видя перед собой свою цель. Многие дети сочли бы забавной прогулку по широкой автодороге при полном отсутствии машин. Нина тоже считала, что это весело, и ей нравились такие прогулки – ровно месяц тому назад.

Теперь же её беспокоило только одно – очередной жалобный кошачий голосок, раздававшийся из открытого окна панельной девятиэтажки. Хотя нет, не только. Ещё котёнок под пальто, которого нужно было срочно накормить, а ещё сто пятьдесят восемь других мурчащих созданий, ждущих её в здании бывшего Дома Культуры, и ещё… Те, кто не попал в это самое здание, они тоже её беспокоили…

…Кошки. В их семье всегда любили кошек. Нина знала это, хотя и помнила свою семью лишь по тем немногим отголоскам воспоминаний, что представали перед ней лишь во снах в виде ярких, но редких картин. Наяву же она ничего не знала ни об обстоятельствах исчезновения своих родителей, ни о их личности, ни о происхождении. Помнила только эту свою странную фамилию – Суари. Действительно, здесь, в Зауралье, нечасто встретишь людей с подобной фамилией, если встретишь вообще. Нина не раз обращалась к старшему брату с расспросами о родителях, семье и этой странной фамилии, но тот лишь пожимал плечами в ответ. Похоже, Антон сам ничего об этом не знал. Тем не менее Нине, с малых лет одарённой пытливым умом и завидной настойчивостью, всё-таки удалось кое-что разузнать, совсем немного, но это лучше, чем ничего. Информация касалась как раз той самой странно звучащей фамилии. В детской библиотеке, конечно, не нашлось книг, способных помочь определить значение слова «суари», но Нине повезло, и, когда она заявилась в центральную, библиотекарь, заметив маленькую девочку, столь уверенно и жадно перелопатившую все книжные полки, посвящённые тематике иностранных языков и переводов, охотно выполнила её просьбу, принеся все имеющиеся в архивах книги о древних народах, в которых можно было найти выдержки из довольно интересных научных работ известных филологов, историков и лингвистов, как отечественных, так и зарубежных. Так, тщательно изучив попавшую к ней в руки информацию, насколько это было доступно тогда ещё одиннадцатилетней девочке, Нина наткнулась на то самое слово – «суари». Перевод оказался куда более говорящим, чем того можно было ожидать, и, прочтя его, Нина улыбнулась в душе…

Ветер немного утих, и теперь голос не унимающейся кошки был слышен гораздо чётче. Нина ускорила шаг. Вид города, «выключенного из розетки», больше походил на фотоснимок, чем на видеозапись, и лишь маленькая, стремительно движущаяся тёмная точка с оттенявшим её розовым бликом говорила об обратном. Нина действительно была крайне невысокого роста, а худоба, вызванная недоеданием с ранних лет, только подчёркивала её миниатюрность, так что на вид ей вряд ли можно было дать больше двенадцати лет. В действительности же ей было четырнадцать с половиной, но разве теперь это имело какое-либо значение? Время, похоже, остановилось, а возраст как его производная теперь казался лишь сочетанием цифр. Он больше ничего не значил. И имена тоже. Имена дают люди. Люди покинули этот город, и теперь он никак не назывался, да и страна, наверное, тоже. Был ли он сейчас одним из городов Зауралья или же просто являлся нагромождением из кирпичей и гипсокартона посреди бескрайних лесов? Сложно сказать. Похоже, границы стёрлись…

Нина миновала торговый центр и вышла на финишную прямую – в короткий проулок, ведущий к заветной девятиэтажке. Голос надрывающейся кошки теперь говорил ей о многом. Девочка безошибочно определила на слух, что кошка находится в квартире на седьмом этаже, и очень скоро её зрение это подтвердило. Чёрная кошка, завидев человека внизу, похоже, стала кричать ещё громче. Она стояла на подоконнике перед распахнутым окном, худая и обезумевшая. Нина подбежала к подъезду и, не медля ни секунды, распахнула тяжёлую дверь. Домофон не помеха, он потух ещё месяц назад вместе со всеми другими электроприборами. Вместе с лифтом. Это могло бы стать проблемой для маленькой девочки, которая практически месяц провела на ногах, ужасно хотела есть и очень редко спала. Её ноги могли бы подкоситься от усталости, а вместительная сумочка от Версаче, доверху набитая банками с кошачьим кормом, не добавляла сил. Возможно, так бы всё и случилось, если бы не этот голос на седьмом этаже.

К кошкам у Нины было особое отношение, как и у кошек к Нине. И дело было не только во взаимной симпатии между девочкой и её пушистыми четвероногими друзьями. Многим людям нравятся кошки, но Нина… Она слышала их, чувствовала, безошибочно распознавала по запаху, голосу и даже малейшему шороху. Кошки же вели себя рядом с ней так, будто понимали каждое её слово, тянулись к ней и даже слушались, как бы невероятно это ни звучало. Действительно, подобное поведение не очень свойственно для столь свободолюбивых созданий.

Всё вышеперечисленное, конечно же, наилучшим образом способствовало успешному выполнению той миссии, которую Нина с братом возложили на себя ровно месяц назад. Ведь будь по-другому, разве удалось бы ей так легко снять напуганного рыжего котёнка с тонкой верхушки клёна, до которой не смог бы добраться ни один человек? Она сказала котёнку лишь пару ласковых слов и поманила к себе рукой. Стоило ей это сделать, и пушистый комочек, тотчас забыв о страхе, прыгнул к ней, вцепившись острыми коготками в драповое пальто, после чего они вместе благополучно спустились на землю. И ведь именно Нинин чуткий слух так быстро привёл её к запертой в квартире на седьмом этаже изголодавшейся кошке. Как и ко многим другим, ей подобным…

Безусловно, за этот месяц миссия успела наложить на Нину свой отпечаток, и теперь ей казалось, что каждая кошка в этом запустевшем городе не просто кричит, а зовёт именно её. «Мурмания во всей своей красе», – подумала Нина, преодолевая лестничные пролёты один за другим. Именно так назвал эту миссию её старший брат, когда всё началось.

Оказавшись у заветной квартиры, Нина, не успев отдышаться, вытащила из-за пазухи уже согревшегося, но всё ещё перепуганного котёнка, и посадила его возле ступенек, ведущих на следующий этаж. Затем она скинула с себя тяжёлую сумку от известного итальянского бренда, а после вытащила оттуда банку кошачьих консервов, открыла её и вывалила содержимое на ступеньку перед котёнком.

– Вот, поешь пока, а я тут делами займусь, – сказала Нина, глядя на принюхивающегося к корму зверька. – Они свежие, тебе повезло, – котёнок и вправду оценил их свежесть и мигом набросился на спасительную порцию самой вкусной за последнее время еды, а Нина продолжила, достав из кармана тонкий металлический предмет: – Кушай, кушай, этого добра ещё много. У них срок годности большой, чего не скажешь обо всём остальном. Понимаешь? Последнюю пачку сосисок пёсик скушал, так что… Да, теперь нам всем придётся переходить на сухой корм…

Металлический предмет ловко вошёл в замочную скважину. Руки маленькой девочки орудовали отмычкой, будто её с детства готовили мастерски проворачивать кражи со взломом. Звук отмычки не мог не привлечь внимания запертой кошки, и скрежет когтей с внутренней стороны двери говорил об этом как нельзя лучше. Вскоре дверь поддалась, и прозвучал характерный щелчок. Нина слегка приоткрыла дверь, а чёрная кошка выскочила ей навстречу. Девочка подхватила её на руки, погладила и опустила на пол, после чего повернулась к доедающему свою порцию рыжему котёнку и, улыбнувшись, сказала:

– Видимо, хозяева этой несчастной кисы не только проигнорировали всё сказанное и упустили возможность получить дополнительную порцию за спасённую кошку, но и в спешке захлопнули дверь, оставив бедную муроньку взаперти. Вот бывают же такие люди! – возмутилась она, взглянув на несчастную чёрную кошку. Кошка успокоилась и просто смотрела на свою спасительницу, пока та не открыла ещё две банки кошачьего корма и не вывалила его прямо перед распахнутой дверью. Только тогда кошка, довольно мурча, накинулась на ароматные консервы и не отлипала от них, пока не вылизала пол до чистоты.

– Надо немного передохнуть, – заключила Нина. Она подняла сумку и, волоча её по полу, вошла в открытую дверь. Чёрная кошка и рыжий котёнок последовали за ней. Нина миновала покрытый частыми царапинами коридор, зашла в зал, оставляя за собой грязные следы на ковре, достала первую попавшуюся тарелку из сервиза прежних хозяев квартиры, поставила её на пол и достала из сумки бутылку воды. Сделав пару глотков, она наполнила тарелку до краёв, расплескав немного по полу, а после сняла розовую вязаную шапку и рухнула на диван.

Её смятые тёмно-русые волосы едва доставали до плеч, а отросшая чёлка частично упала на глаза. Сдвинув чёлку набок одним грубым движением, Нина довольно посмотрела на кошек, дружно пьющих из глубокой тарелки. Так, под их ритмичное лакание она и провалилась в сон, а дальше…

…Образы, формировавшиеся в яркие картинки, звуки, складывающиеся в слова… Провалы, вспышки, снова слова, картинки и звуки… Исчезли…

…Нина открыла глаза, и в тот момент, когда она окончательно осознала место своего пребывания, звуки и образы полностью растворились, как и содержание причудливого сна. Нине почему-то очень захотелось вспомнить этот сон, но с каждой попыткой уцепиться в голове за его обрывки она понимала, что цепляться было уже не за что. Зато теперь она знала, что её бабушка, выходя замуж, не меняла фамилию, как и прабабушка, и прапрабабушка, и прапрапра… Также она знала, что в их роду все дети наследовали именно эту фамилию – Суари. А ещё у неё на языке крутилось что-то вроде «Антон – это Энтони, всё равно, что Эн, всё равно, что Нин». И ещё что-то. Какие-то слова. Она не могла их вспомнить, но почему-то была уверена в том, что человеческий речевой аппарат не сможет их воспроизвести. «Энто… ЭнСу… НинСу…», – снова подумала Нина.

– Эн Суари, Нин Суари, – внезапно произнесла она вслух, а затем посмотрела в окно и тут же вскочила с дивана, немного встревожив тем самым спящую в её ногах чёрную кошку. За окном было уже совсем темно. Нина вспомнила о брате. – Антоха, я совсем про тебя забыла! Должно быть, ты там меня уже потерял.

Чёрная кошка потянулась и, окончательно проснувшись, подошла к своей новой хозяйке. Рыжий котёнок, ранее спавший, уткнувшись в её тёплый пушистый бок, последовал её примеру.

– Отдохнули и хватит, нужно идти, – скомандовала Нина и решительно направилась к выходу. Кошка и котёнок двинулись за ней.

Когда они вышли из подъезда, ветер усилился вновь, и Нина спрятала котёнка, как и ранее, у себя под пальто. Кошка же шла к ней вплотную, практически в ногу, подобно хорошо выдрессированной собаке, услышавшей команду «рядом». Так они прошли ещё несколько кварталов, а после Нина по какой-то причине решила свернуть во двор и, обогнув пару домов, увидела перед собой теплоцентраль – конечно же, неработающую, на которой по привычке сидели кошки.

– Мурмания не подведёт, точно к кошкам приведёт! – радостно воскликнула Нина, а через несколько минут четыре кошки уже доедали только что полученный ужин. Когда они закончили, Нина сочувственно покачала головой и, обращаясь к уставившимся на неё восьми парам круглых зелёных глаз, сказала:

– Эх, несчастные вы глупёшки! Неужели вы так и не поняли – здесь больше не удастся согреться. Ничего уже тут не заработает. Ну что вы на меня так смотрите? Не верите? Вы что же, думаете, что перед концом света бывает как-то иначе? Тогда, скажу я вам, вы ничего не смыслите в концах света. Ну, что ещё? Что вы на меня так смотрите? Ладно, раскусили, – Нина с досадой махнула рукой. – Вы правы. Я тоже в них ничего не понимаю. Ну и что с того? – она улыбнулась и протянула им руки, кошки подошли поближе и, принюхавшись, стали о них тереться. – Зато я знаю место, – продолжила Нина, – где уж точно теплее, чем здесь, а корму хватит ещё на сотню таких, как вы. И я вас туда отведу. Пошли скорее!

Она повернулась и двинулась дальше, а с ней теперь уже пять кошек и котёнок за пазухой. Так они и шли по широкой проезжей части некогда оживлённого, а теперь окончательно утихшего города. Безымянного города безымянной страны, одной из многих других безымянных стран одинокой планеты, готовящейся предстать перед лицом невиданного врага. А всё началось с…

…Голоса. Того самого. Того, которым ровно месяц назад зазвучали все приборы, устройства, вещи и предметы, которые могли издавать звук, а также те, что подобными свойствами по определению не обладали. Этот голос заставил Нину замереть на месте, и она, словно выдернутая из привычной реальности, стояла не шелохнувшись, ловя каждое сказанное им слово. Она никогда не забудет этот голос – решительный, бескомпромиссный, древний, как сами звёзды. Тогда Нина многое могла сказать о его обладательнице. Именно обладательнице – в этом Нина не сомневалась. Она чувствовала, что то запредельное существо – обладательница голоса – не шутит и не настроено играть. Оно выкладывает все карты на стол и делает это так, чтобы серьезность его намерений не вызывала сомнений даже у самых отъявленных скептиков. Возможно, всё это чувствовали и другие люди, многие из которых тут же прислушались к словам таинственного существа и покинули поверхность Земли через открывшиеся повсюду гигантские подземные люки.

Содержание же того всемирного голосового сообщения было хоть и весьма обширным, но, в целом, предельно ясным, и ясным настолько, что его мог понять каждый человек на Земле от чукотского оленевода до члена академии наук. В нём говорилось о том, что Земле угрожает атака невероятно могущественных космических пришельцев и теперь планета переходит под руководство более компетентных в вопросах ведения войны специалистов, которые непосредственно служат автору данного сообщения. Людям при этом надлежало немедленно эвакуироваться в специально обустроенные подземные города. И дабы сразу исключить возможные сомнения в достоверности вышесказанного, автор послания отключил все электроприборы на Земле сразу же по его завершению.

Несмотря на то, что многих людей настолько впечатлило случившееся, что они тотчас последовали велению голоса, значительная их часть всё же осталась на поверхности. Тогда-то и начались активное мародерство и абсолютная анархия. Люди свободно пользовались всем, что раньше можно было приобрести за деньги, и наслаждались этим какое-то время.

Тогда Нина со своим братом долго обсуждали происходящее. Что-то во всём этом было. Что-то, показавшееся весьма привлекательным им обоим. А как же иначе? Денег, что удавалось заработать Антону, который был старше Нины всего на три года, едва хватало на оплату однокомнатной квартиры, доставшейся им от пропавших родителей, и подчас этих средств не оставалось даже на покупку еды. А теперь всюду творилось такое!

Конечно, возможность грядущего апокалипсиса наводила ужас на них обоих, однако открывала и сопутствующие перспективы. Нина и Антон не раз размышляли о том, что было бы, если б исчезли все те вещи, что ставили людей на разные ступени социальной лестницы, и все эти люди, оказавшись в равных условиях, имели равные шансы добиться того, чего пожелают, лишь благодаря своим личным качествам. А тут ещё этот голос, между делом объявивший о довольно любопытном соревновании – иначе не назовёшь. Предложенное соревнование пришлось брату с сестрой по душе, правда, условия были странные. Что это за инопланетяне такие, подземные сверхсущества или кто они там, которые готовы обменять наземных кошек на дополнительную порцию во время обеда?

Брат предположил, что правит подземными пришельцами не кто иной, как Альф – забавный персонаж одноимённого американского сериала, для которого кошки представляли довольно высокую кулинарную ценность, на что Нина ответила, что если это так, она ни за что не отдаст ему ни единой вырученной кошки. Антон согласился, правда, добавил, что ни за что не отдаст Альфу ни единой вырученной кошки, предварительно не поторговавшись. В ответ на это Нина пнула его по ноге, а он рассмеялся и сказал, что, конечно же, пошутил. В любом случае брат с сестрой понимали – если кто и мог в одно мгновение «выключить» целую планету, то уж точно не старина Альф. Также они понимали, что независимо от того, врал ли голос в своём сообщении о надвигающейся космической угрозе или нет, при нынешних обстоятельствах современным людям, впитавшим блага цивилизации буквально с молоком матери, не удастся долго прожить на Земле, если, конечно, в них за ближайшие месяцы не проснутся дремавшие тысячелетиями охотники, собиратели и рыболовы. То же самое можно было сказать и о городских кошках, хотя те, безусловно, и выглядели предпочтительнее в вопросах выживания вне цивилизации. Так или иначе, стоило только Нине представить всех этих несчастных животных в тот момент, когда запасы еды окончательно иссякнут, и она тотчас же преисполнялась решимости выполнить поручение таинственного голоса.

Так и началась их миссия, носившая шуточное кодовое имя «Мурмания». Нина не хотела ограничиваться одной-двумя кошками, подобранными возле подъезда, а безоговорочно решила спасти всех мурлык в пределах этого города. Антон, несмотря на свой более зрелый возраст и сопутствующую ему практичность, подкреплённую жизненным опытом человека, которому и раньше-то приходилось постоянно искать способы выживания, поддержал её, казалось бы, безумную идею, обосновав это тем, что за пару десятков спасённых кошек они, скорее всего, получат гораздо больше обеденных порций, а того гляди, и другие привилегии.

Благодаря Нининому чутью, их поиски очень быстро стали приносить плоды, и вскоре в их однокомнатной квартире обосновалось около пятнадцати мурчащих созданий. К тому времени запасы свежих продуктов уже практически иссякли, как и терпение оставшихся на поверхности людей, не готовых принять образ жизни своих предков времён каменного века. И люди вошли во всё ещё открытые таинственными правителями подземного мира люки, исчезнув в них без следа. Птицы и грызуны также покинули опустевшие города, ища себе пропитание в теперь уже более благоприятной для этого природной среде. Лишь кошки да уличные собаки остались посреди заброшенных домов, словно ожидая возвращения своих двуногих соседей. Надо сказать, что некоторые люди всё же брали с собой четвероногих друзей в момент своего отбытия с поверхности планеты, но, говоря по правде, не все из них отнеслись столь ответственно к сказанному в том всеобщем планетарном сообщении, так что кошек на улицах осталось немало. Впрочем, как и работы у Нины с Антоном.

Когда число животных в их квартире приблизилось к двадцати, они решили обосноваться в просторном здании Дворца Культуры и сделали это по нескольким причинам. Во-первых, там было действительно тепло, ведь здание отремонтировали только в прошлом году, поставили новые окна, утеплили стены. Во-вторых, это здание было достаточно просторным для того, чтобы вместить, пожалуй, целый зоопарк, а то и два, хотя в данном случае сказать «котопарк» было бы немного уместней. Ну а в-третьих, Дом Культуры был крайне удачно расположен: в двухстах метрах справа от него находился самый крупный в городе торговый центр, откуда Нина и Антон не только таскали продуктовые запасы для себя и своей пушистой компании, но и где могли обзавестись многими другими полезными вещами, такими, как, например, прочная кожаная сумочка Нины от известного итальянского бренда. Слева же располагался дом с хорошим подвалом, где брат с сестрой хранили все скоропортящиеся продукты.

Так, день за днём, они и перетаскивали несчастных уличных животных, кормя и согревая их в стенах бывшего ДК.

В какой-то момент миссия, причиной которой стали сочувствие и практичность, пробудила в Нине и Антоне какой-то неведомый доселе азарт, настоящую Мурманию, которая день за днём, снова и снова заставляла их отправляться на поиски одиноких мурлык, и вскоре число найденных ими кошек перевалило за сотню. К тому же детям, выросшим в нищете, было приятно осознавать, что теперь весь город находился в их распоряжении.

Правда, впоследствии эта затея уже не казалась такой уж весёлой. Продукты испортились окончательно, и даже подвал уже не был спасением. К тому же осень в этот раз выдалась на редкость ветреной и холодной настолько, что брату с сестрой с каждым днём приходилось надевать на себя всё больше и больше тёплых вещей, которые даже при всём своём изобилии уже с трудом спасали от аномально низких для октября температур. Что уж говорить о предстоящей зиме! Впереди только голод, холод, одиночество и…

…Кошки. Ещё пару Нина нашла, уже подходя к ДК (эта аббревиатура при нынешних условиях расшифровывалась не иначе как Дом Кошки, или попросту Кошкин Дом).

Семь кошек и один котёнок проследовали внутрь нового пристанища вслед за своей спасительницей. Была ночь, и внутри ДК уже повсюду горели принесённые из супермаркета свечи, что говорило о том, что Антон тоже вернулся. Нина проводила кошек в специально отведённое для них помещение – бывший концертный зал, где её тут же с довольным мурчанием обступили все прочие усато-хвостатые питомцы – так, будто приветствовали вожака своей стаи.

– Они почитают тебя за лидера, а вот меня, скорее, считают одним из себе подобных, – раздался голос за спиной.

Нина обернулась. Худощавый парень в плотном пуховике держал в руках несколько блоков кошачьих консервов.

– Это потому, братишка, что ты не умеешь мяукать, так, как я, – с важным видом ответила Нина и протянула: – Мяяя-у-ууу! – а после засмеялась, услышав в ответ вторящие ей голоса многочисленных мурлык.

– Уж с этим не поспоришь, – ответил Антон, ставя блоки с консервами на пол.

– Это ты вовремя, – заметила Нина. – Их пора кормить.

– Сегодня тебя не было весь день, – он принялся раскрывать банки и наполнять их содержимым несколько глубоких тарелок.

– И этот день прошёл не зря! – Нина показала на своих новых подопечных. – Я прочесала весь город. Похоже, это все. Хотя… Это стоит ещё разок хорошенько проверить. А как твои успехи, братишка?

– С кошками? Мне с ними не так везёт, как тебе. К тому же ты сама сказала, я не умею мяукать. Как мне, по-твоему, их созывать? Я был за городом. Далеко. Знаешь, что? Там ещё есть люди.

– Люди?

– Да, их мало. Они готовятся дать отпор обещанным пришельцам из космоса. Прочёсывают оставленные военные склады, отряд собрали, оружие делают из подручных средств и… – Антон вытряхнул в тарелку содержимое последней из банок и пододвинул её к нетерпеливо мурчащей ораве, – …собирают всё, что может сойти за оружие.

– Ты говорил с ними?

– Да, конечно. Они сказали, что не признают своей слабости ни перед жителями подземелий, ни перед обитателями далёких планет. Гордые. Хм, меня с собой звали…

– А ты что?

– Я? Ха-ха! Как я могу бросить тебя и наших хвостатых друзей? Нет, ну серьёзно, эти люди просто придурки. Я, конечно, понимаю, что найденных ими боеприпасов хватило бы на небольшую заварушку, но воевать против пришельцев, имея в арсенале пару сотен калашей и ножи с топорами – это, ну…

– Глупо, – продолжила Нина. – Очень и очень глупо. Лучше бы кошек помогали спасать.

– Вот-вот, и я о том же, – Антон окинул взглядом принявшуюся трапезничать кошачью ораву, состоящую из почти ста семидесяти мурлык. – Только посмотри на них, сестрёнка! Мы хорошо поработали, и нам пора пожинать плоды этих трудов. Пора сворачивать операцию под кодовым названием «Мурмания» и двигаться дальше, навстречу новой жизни, пусть и подземной. Ха, а в этом что-то есть. Возможно, именно под землёй всё встанет с ног на голову, и тот, кто был внизу, окажется сверху, – в какой-то момент он заметил отсутствующий взгляд сестры и понял, что она его уже не слушает. Тогда он окликнул её: – Эй, сестрёнка, ты же спишь на ходу!

– Ч-что? – встрепенулась Нина.

– Я говорю, нам пора сворачивать нашу миссию. Люки ещё открыты. Больше нет смысла ждать.

– Да… Ты, наверное, прав. Только…

– Что?

– Там ещё есть кошки. За окном. Я слышу их.

– Да нет же, тебе показалось. Ты очень мало спишь. Отдохни немного, а утром отправимся в путь.

– Их три, они недалеко, – не реагируя на его слова, ответила Нина и направилась к выходу.

– Постой! Нельзя всех спасти! Пора подумать и о себе, – попытался остановить её Антон, но сестра никак не отреагировала. Словно находясь под гипнозом, она вышла из бывшего концертного зала, сказав лишь: «Я скоро», а после скрылась из виду.

– Эх, бесполезно, – махнул рукой её старший брат. – Я сам виноват. Кто дёргал меня за язык с этой Мурманией? Да уж, говорящее словечко… Медицинское… Диагноз. Кто ж знал, что такая болезнь существует?

Внезапно за окнами концертного зала пронеслась яркая полоска синего света, едва не ослепившая Антона. Он подбежал к окну, но ничего не увидел. «Показалось? – подумал он. – Да, мне тоже не мешало бы отдохну…»

Вжик-вжик. Ещё две синие полоски пронеслись перед глазами. Не показалось. Антон внимательно вгляделся в темноту. Вжик. Ещё одна. Слишком быстро. Снова синий свет. Возвращается. Уже медленнее.

«Какого…» – человек за окном на секунду лишился дара речи, и не мудрено, ведь он впервые в жизни увидел инопланетный истребитель. Небольшой остроконечный летательный аппарат завис вдалеке. Абсолютно чёрный, он мог бы слиться с ночным небо, если б не освещавшее его синее пламя горящих турбин. Аппарат оценивающе провисел в воздухе пару секунд, а после двинулся дальше. Затем прогремел взрыв.

– Сестрёнка! – опомнившись, воскликнул Антон и в ту же секунду рванул к выходу изо всех сил.