Читать книгу Оппозитчики. Путевые заметки водителя мотоцикла - Виталий Боровский - Страница 9

Просыпаюсь от возмущённой речи на чешском языке где-то совсем близко за спиной. Высовываюсь наружу: солнце ещё не встало, но небо уже светлое. Кощей в трусах и майке пытается залезть в чужую палатку.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Да я пытаюсь поспать, а тут какая-то херня началась.

– Палатку, что ли, потерял?

– Угу…

– Ну пойдём провожу.

На 10.30 утра назначен сбор колонны для покатушек по окрестностям. С квандрантной головой опять вылезаю из палатки. Первое, что вижу, – вчерашний Персонаж, умытый, гладко выбритый и полностью одетый, прогревает свой бело-синий «Днепр», оформленный в стиле «Индиан». Во даёт мужик! Да и вообще, наша команда тут самая помятая: все чехи, вчера так бурно зажигавшие, уже на ногах, бодры и свежи, как утренние розы, и готовятся к выезду. Может быть, в процессе эволюции у них исчез похмельный синдром?

Бежим в кафе в надежде успеть позавтракать. Хозяева ни слова не понимают по-русски, спрашивают: «Do you speak English?» Перехожу на английский (до этого момента я считал, что могу неплохо изъясняться на этом языке) и пытаюсь объяснить, что мы хотим блинчики и яичницу, но хозяева опять ничего не понимают. Видимо, мы с ними изучали разные английские языки. На помощь приходит Штирлиц – вот ведь пропадает в человеке актёрский гений! Жестами и мимикой он мастерски изображает и шипящую яичницу, и блинчики со взбитыми сливками, да так, что хозяева сразу же бегут готовить. За эту сцену его бы взяли в ГИТИС без конкурса.

Все готовы, я в седле, Волкодав с фото— и видеоаппаратурой забирается ко мне в коляску. Около двухсот мотоциклов колонной выезжают из лагеря. Организация движения безупречна: где-то далеко впереди нас ведёт Павел на своём новеньком «Гирапе», несколько его помощников в оранжевых жилетках поочерёдно обгоняют колонну и перекрывают движение на перекрёстках. Скорость умеренная и адекватная условиям движения, можно внимательно рассматривать окрестности. И впереди и сзади, сколько хватает глаз, без конца и без края идут мотоциклы, из которых добрая половина – колясочники: вот где понимаешь истинную грандиозность мероприятия. Едем по лесам и полям, по асфальту и по пыльным грунтовкам, крутыми серпантинами спускаемся к рекам и взбираемся обратно на холмы. Часа через три заезжаем в город Светла-над-Сазавой, на высокой стороне реки на скале возвышается живописный замок, мы переезжаем Сазаву по мосту, проезжаем по главной площади мимо городской ратуши и попадаем к железнодорожной станции. Заняв практически всю привокзальную площадь, мотоциклы паркуются в несколько рядов. Нас приглашают на обед в специально забронированный ресторан. Ничто так не помогает от похмелья, как утренний прохват по горам и плотный обед с пивом! Часам к четырём так же организованно возвращаемся на место слёта.

Устраиваемся на солнышке, расслабленно беседуя и потягивая холодное пиво. Какой-то молодой чех в угаре периодически пробегает по лагерю, размахивая красным флагом и бешено крича «Ура-а-ал!!!». Пока Волкодав колдует с мотором в попытке реанимировать свой аппарат, Кощей пытается продать «Вояж» чехам как есть, неработающим и без документов, причём даже находит желающего приобрести этот эксклюзив за десять тысяч крон. Но Волкодав непреклонен: друзей не бросают в беде.

В кафе «Новый Коленвал» работает мужичок лет пятидесяти, две молодые аппетитные девушки и маленькая девочка лет десяти – ангельское создание со светлыми кудряшками и огромными голубыми глазами. Кто из них кому кем приходится, я так и не понял. Бедное дитя уже опять работает без устали, а ведь вчера она наравне со взрослыми до глубокой ночи уносила и приносила посуду, принимала деньги, наливала пиво, отсчитывала сдачу и отвечала на вопросы невменяемых пьяных дядек. Возникает желание удочерить ребёнка и увезти подальше из этого вертепа.

Ко мне на машине приезжают родители – как я уже говорил, они живут в двухстах километрах от места нашего слёта. Мама привезла мне в пластиковой бутылке домашний компот, это так трогательно. Представляю родителям своих друзей, гуляем по лагерю, по берегу Сазавы, пьём с папой пиво, мама ест мороженое. Часа через два родители уезжают. Как здорово, что они выбрались ко мне в такое место, ведь между нами такие расстояния, так редко удаётся видеться.

Но праздник продолжается, постепенно темнеет. Штирлиц делает великое открытие: обычный стеклянный бокал пива, подсвеченный снизу фонариком, превращается в напиток под названием «Радиация». Со светящимися в темноте бокалами мы носимся по поляне, кричим нечеловеческими голосами «Радиация!», «Чернобыль!», «Мы все умрём!!!» и чокаемся с прибалдевшими чехами. В полночь дают восхитительный салют. В кромешной темноте, как в космосе, прямо над головой разрываются огромные шапки из искр и звёзд, а грохот выстрелов вытряхивает всю душу и эхом улетает вдоль реки. Жаль, что Штирлиц с Кощеем всего этого не запомнят, утром придётся пересказывать.