Читать книгу Дожить до рассвета - Виталий Дубовский - Страница 3

На рассвете в городские ворота раздался требовательный стук. Сонный страж неторопливо поднялся от затухающего костра, зябко притопывая ногами и завистливо поглядывая на спящих товарищей.

– Кого там еще леший принес?! – рявкнул он, открывая смотровое оконце и приглядываясь к незваному гостю. – Чего надо?!

За воротами стоял высокий незнакомец, кутающийся от метели в длинные серые одежды. Из глубины мешковатого капюшона показались едва уловимые черты лица.

– Отворяй, скотина, замерз я!

Стражник вздрогнул, то ли от мороза, то ли от леденящего душу страха, и поспешно бросился отпирать ворота. Пришелец переступил порог, притягивая к себе воина за ворот тулупа. Глаза его сверкнули из темноты капюшона, и он прошипел:

– Веди к Стояну.

Испуганно кивнув, воин побежал вперед, показывая дорогу к княжьему дому. Тоскливо завыла вьюга, быстро заметая следы странного гостя.

Прислонившись спиной к теплой глиняной печи, ведьмак прикрыл глаза, сонно слушая рассказы братьев.

– Ну, так вот. – Безобраз вонзил охотничий нож в баранью ногу, отрезая себе добрый шмат мяса. – Поутру мы их встретили у реки. Лиходей, значит, оленей приворожил, чтобы по берегу гуляли. Мол, кого бояться, коли эти звери на водопой вышли? Не учуяли харийцы западню...

Ведьмак вполуха слушал его рассказ, размышляя о происшествии с Беспутой. Сбежала рыжая. Сбежала, выпотрошив его рубаху и прихватив с собой локоны всех ведьм клана! Проснувшись под утро, Стоян обнаружил утрату, в гневе перевернув в доме всю обстановку. Отправленная им вслед погоня вернулась ни с чем. Всю ночь шел снег, следы напрочь замело. Ведьмак был в неистовстве, проклиная рыжую колдунью на чем свет стоит. Похищение ведьминых локонов сильно ослабило его влияние на клан. А главное, он утратил локоны Ледеи. Он утратил власть над ней, и это было жестокое поражение. Мысли ведьмака то и дело возвращались к Верее. Изо всех ведьм его клана лишь она одна была с мозгами. Неужели это она надоумила Беспуту свершить подобный поступок? Вновь отголоски прошлых ошибок дали о себе знать. Наконец-то, устав злиться, Стоян решил выбросить все это из головы. Узоры, кои плетет богиня Макошь, иногда слишком непредсказуемы. Быть может, судьба еще сведет его с рыжей бестией, предоставив шанс на отмщение.

Ведьмак открыл глаза, окинув братьев усталым взглядом, и спросил:

– Как Вандал?

Безобраз с Лиходеем переглянулись, пожимая плечами, словно не о чем было беспокоиться.

– А что ему сделается? Бобура его быстро подлатала, да и сам он в состоянии себе помочь. Может, он нынче и силен, как медведь, только заживает на нем все, как на собаке!

Ведьмаки громко расхохотались собственной грубой шутке, принявшись обсуждать позор зарвавшегося Вандала. Стоян недовольно нахмурился, хлопнув ладонью по столу.

– Не сметь! – Безобраз с Лиходеем затихли под его гневным взором. – Не сметь насмехаться над братом. Я уважаю его вызов. Да, он наказан по заслугам, однако уважайте его силу! Или ты забыл, Безобраз, как он тебя в снегу вывалял? Кто из вас решился бы ступить в обитель Велеса? Он еще станет великим воином. Быть может, не в этот приход, но обязательно станет.

Стоян замолчал, поведя носом по ветру, словно волк в лесу, почуявший росомаху. Входная дверь со скрипом распахнулась, впуская в дом холодный ветер со снегом. Ведьмаки удивленно обернулись на скрип. Переступив порог, в дом вошел человек. Едва завидев его серые одеяния, колдуны вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Молниеносным движением обнажив меч, Стоян отбросил в сторону преграждающую путь лавку. Лиходей, испуганно выругавшись, зашептал заклятье, колыхнувшись горячим туманом. Балка над незнакомцем затрещала, вот-вот готовая обрушиться на его голову.

– Ур! – яростно зарычал Безобраз и, не задумываясь, метнул в него свой охотничий нож, которым только что нарезал мясо.

Легким движением незнакомец перехватил летящий в него нож, с издевкой раскланиваясь перед ведьмаками. Откинув с головы капюшон, он громко расхохотался:

– Не ждали, волки?!

Ведьмаки замерли, силясь обуздать рвущуюся наружу ворожбу. Грязно выругавшись, Стоян с лязгом вогнал клинок в ножны:

– Пастух! А чтоб тебе пусто было!

Присев к столу, Пастух налил себе медовухи, весело ударившись чаркой с братьями. Выпив одним глотком согревающий тело напиток, он начал свой долгий рассказ:

– Дело было так. Поймали мы с Падуном Ура, спеленали, что дитя малое, и умыкнул я его в пограничный мир. Есть там места особые, даже у Правителя руки коротки туда дотянуться. В общем, навел я ворожбу, поглощая его разум, покуда он в беспамятстве был. Думал, все гладко пройдет, старик-то совсем слаб, не то что в былые времена. И так я его, и эдак – молчит Ур. Не получилось у нас полюбовного разговора. – Пастух вздохнул, огорченно махнув рукой и вновь наливая себе медовухи. – Целую седмицу он не сдавался. Однако какая же нужна вера, чтобы такую боль вынести! Все же сломил я его волю.

Стоян недоверчиво покачал головой, поднявшись с лавки и подходя к Пастуху.

– Больно гладко стелешь, брат. Не может Ура боль сломить. Покажи мне.

Стоян протянул руку, накрывая ладонью голову брата. Воспоминания Пастуха потекли бурной рекой, стремительно затягивая его в водоворот событий.

* * *

Элкор открыл глаза. Раскаленный воздух обжигал его дыхание, колеблясь над песком причудливыми миражами. Истерзанное черным колдовством тело не слушалось его, превратившись в сплошной комок боли. Отплевываясь от песка и с трудом опираясь на локти, Ур пополз к воде, оставляя за собой кровавый след. Вдруг, вскрикнув от невыносимой боли, он выгнулся дугой, озираясь на ненавистный колдовской клинок. Вогнанный в край его тени нож накрепко приковал его к этому месту. Элкор потянулся к клинку, пытаясь освободиться от его ворожбы. Рукоять ножа зашипела, оборачиваясь змеей, и метнулась к его руке. Отдернув ладонь, Элкор горестно вздохнул, взглянув на плещущиеся волны океана. Близость прохладной воды будоражила его воспаленное сознание, заставляя вновь и вновь ползти к ней.

Несколько безумных дней демон изгалялся над ним, жаля старого Ура своим колдовским кнутом. Впадая в беспамятство от невыносимой боли, Элкор вновь приходил в себя, вскрикивая от его ударов. Казалось, эта пытка будет длиться вечно. Находясь меж сном и Явью, чародей тысячи раз желал умереть, приказывая собственному духу вернуться к Творцу. Ничего не получалось. Черная магия крепко спеленала его душу, не позволяя ей вырваться.

Обжигающий удар кнута заставил его вновь застонать. Сил на крики уже не оставалось. Ур стал впадать в забытье, не осознавая, где он находится.

– Кто ты? – пересохшие губы шептали едва различимые слова. – Кто ты? Чего ты хочешь от меня?

– Кто ты? – вторил ему голос демона. – Как твое имя?

Элкор молчал, вновь впадая в беспамятство.

– Чего ты хочешь от меня, демон?

– Как твое имя?

Дни превратились в бесконечность. Демон отворил тысячи дверей, пытаясь добраться до сознания чародея. Наконец пала последняя преграда, уступая беспощадному мучителю. Старик не выдержал, прошептав в бреду:

– Элкор...

– Именем твоим – повелеваю! – радостно вскричал Пастух. – Повинуйся же мне, Элкор!

Сидя на берегу, демон улыбался, наблюдая, как изможденный старик тянется к воде. Сокрушив все наговоры, Пастух опустошил его сознание и размышлял над раскрытыми секретами. Чего-то не хватало в хаосе мыслей чародея. Асгард... Меру... Веды... Волхвы... Предсказание... «Перуном будут изгнаны демоны, возвратятся в Навь нечестивые. И на пепле взрастет семя новое, вновь внимая слову Сварожьему...» Пастух нахмурился, чувствуя, что упускает нечто очень важное.

– Чего-то ты недоговариваешь, старик? Какую тайную дверь ты не открыл мне? Говори!

Полубезумным взглядом Элкор, не отрываясь, смотрел на плещущиеся волны. Губы его тронула улыбка, и он прошептал:

– А я, глупец, никогда не любил море. Все воды боялся. Отпусти меня, демон? Дай мне умереть. Ты все забрал, что у меня было.

Пастух подошел к нему, лишь мгновение поколебавшись, и вынул из тени шипящий клинок. Схватив старика за ворот, он потянул его прочь от воды.

– Нет, старик, твой дух останется в моем сознании, пока я не пойму, что ты утаил от меня.

Элкор открыл глаза, озираясь по сторонам. Темная пещера сознания колдуна стала его новым жилищем. Чародей расхохотался, словно сбылась мечта всей его жизни.

– Вот я и дома, – облегченно прошептали губы старика.

... Стоян выругался, бешено заметавшись по дому. Рожденный Мораной, чья коварность тысячелетия играла людскими судьбами, он чувствовал ложь за версту.

– Глупец! Он обманул тебя! Как ты мог поверить в его беспомощность?!

Ведьмаки нахмурились, чувствуя, что приближается буря. Оскорбленный Пастух поднялся на ноги, грозно зарычав в ответ:

– Его глазами я видел все тайны Асгардского дворца! Все уровни Священного Капища! Все тайные знаки, ведущие лабиринтами в святая святых! Я видел, где они хранят Веды!

Стоян схватился за голову, прикрыв глаза и надолго замолчав. Образы, переданные Пастухом, навеки отпечатались в его памяти. Охранные слова, настенные знаки, все, что видели глаза Элкора при жизни.

– Скажи, брат, ты видел Веды?

Пастух утвердительно кивнул, криво усмехнувшись.

– Дощечки, рунами исписанные. Одни деревянные, иные золотые.

– И ты можешь прочесть эти руны, брат?

Удивленно моргнув, Пастух прикрыл глаза, обращаясь к памяти Элкора. Ничего. Лишь безумный хохот чародея, в котором сквозила насмешка над глупостью демона. Ведьмак подошел к брату, сурово вглядываясь в его глаза.

– И на пепле взрастет семя новое, вновь внимая слову Сварожьему! Ты понимаешь, что это значит, брат? Это Наследие, которое они хотят оставить после себя!!! – Ведьмак глухо зарычал, подавляя ярость, клокочущую в груди: – Он переиграл тебя. Посмотри мне в глаза, брат. Открой мне врата к темнице его сознания. Позови его... Зови, брат... Зови... Элкор. Элкор!

По-старчески ссутулившись, Пастух удивленно моргнул, утопая взглядом в черных глазницах Стояна. Его губы шевельнулись, и голос Элкора произнес:

– Чего ты хочешь, сын погибели?

Ведьмак быстро зашептал заклятье, проваливаясь в бездну его глаз.

... Ведьмак уверенно шел мрачными коридорами сознания Пастуха. Низкие своды гранитных потолков нависали над его головой, угнетая дух и заставляя пригибать голову. Сорок наговоренных дверей со скрипом отворялись перед ним, давая дорогу к заточенному духу узника. Ведьмак удивленно остановился. Последние три двери, отделяющие его от темницы Элкора, были взломаны. Переливаясь всеми цветами радуги, дух чародея освещал свою каменную обитель, в которую его заточил разум Пастуха.

– Я знал, что рано или поздно ты придешь ко мне. Ты более мудр, чем твой брат.

Старик усмехнулся, взмахнув рукой и разбрасывая по темнице сияющих светлячков.

– Так светлее. Теперь я тебя вижу, демон. – Ур улыбнулся, разглядывая колеблющуюся тень ведьмака. – Зачем ты явился?

Стоян неторопливо прошелся по темнице, осторожно переступая через сияющих созданий чародейского разума.

– Хочу задать тебе вопрос, Элкор.

– Это мирское имя, оно не даст тебе власти надо мной. Ты же знаешь, для чародея открыть истинное имя – хуже смерти.

Ведьмак понимающе кивнул, взмахнув рукой в сторону дверей.

– Рвешься на свободу?

Старик кивнул, улыбаясь мрачному собеседнику, и коснулся своей сияющей рукой черной гранитной стены.

– Там находится разум твоего брата. Стены мне не одолеть, а вот двери – дело иное. Без них не обойтись, двери есть везде. Крепкие он нацепил на них замки. Ну, да ничего, я подберу к ним ключи. То, что создано одним чародеем, может разрушить другой чародей.

Стоян задумчиво покачал головой, пытаясь развеять уверенность старика.

– Сорок дверей. На каждой сорок замков. Тебе никогда не выбраться из этой темницы. Покорись, Элкор, и мы дадим тебе новое тело. Расскажи мне о Наследии!

Дух нахмурился, вспыхнув ярче солнца, и расправил за спиной огромные сияющие крылья.

– Ты никогда не узнаешь этого! Вам не сломить истинной веры, демоны. Солнечный луч всегда пробьет себе дорогу сквозь тьму. Слово Сварога будет услышано людьми. Колдовство Мораны – лишь грубая изнанка волшебного полотна Творца. Передай своему брату: когда я взломаю все замки и открою последнюю дверь – он умрет. Правда, одному Богу известно, когда это произойдет. Лучше убей его сам, демон. А теперь убирайся!

Дух Элкор взмахнул крылом, окатив ведьмака жаром огня. Отшатнувшись, Стоян тенью бросился прочь, чувствуя, как за спиной бушует обжигающее пламя пожара.

...Стоян открыл глаза, затуманенным взором разглядывая склонившихся над ним ведьмаков. Холодная вода окатила его лицо, приводя в чувство.

– Вроде оклемался. – Пастух приподнял его голову, обеспокоенно всматриваясь в глаза. – Как ты, брат?

Удивленно озираясь по сторонам, ведьмак сел, опираясь о пол дрожащими руками.

– Проклятый Ур! Он обманул тебя. Берегись, Пастух, заклятья, которыми ты сковал его дух, рушатся одно за другим.

Пастух нахмурился, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Ничего, один раз я уже одолел его, – неуверенно произнес он.

Пошатываясь, Стоян поднялся на ноги, сочувственно взирая на Пастуха:

– Не обманывайся, брат. Это не он попал в твою западню. Когда буйный дух разрушит темницу, вам двоим станет тесно в одном теле. И тогда он получит его. Ибо когда Свет разгорается – тьма бежит, в поисках укрытия. Тебе некуда будет бежать. Я сожалею об этих словах, прости, брат...

Пастух понимающе кивнул, стиснув зубы, и обеспокоенно потер лоб. Голова действительно болела, словно невидимый дятел долбил ее изнутри. Как он мог не почувствовать ловушку? Ведь тогда, на рынке, Ур слишком легко попал в его сети. Прикрываясь мнимой немощью тела, он даже не оказал сопротивления.

– Он что-нибудь сказал тебе?

Стоян смерил Пастуха взглядом исподлобья и прорычал:

– Слово Сварога будет услышано людьми. – Ведьмак обхватил разрывающуюся от боли голову ладонями. – Позовите ко мне Всеведу!

...Стоя у окна, слепая колдунья прислушивалась к завываниям метели. Миновало несколько месяцев с тех пор, как предали погребальному костру ее подруг. Все это время ведьмак словно не замечал ее, не в силах простить ей гибель Ядвиги и Уморы. Сегодня он впервые прислал гонца, вызывая Всеведу к себе.

Ярослав подошел, обнял девушку за плечи и поцеловал ее в шею:

– Не бойся, милая. Все будет хорошо, ты нужна ему.

Обернувшись, Всеведа пристально взглянула в глаза любимого своими незрячими очами. Набросив на голову пуховый платок, колдунья направилась к выходу, пробормотав:

– Знаю, что нужна. Устала я от него. От войны этой проклятой, от видений...

Ярослав удивленно смотрел ей вслед, не понимая, о чем она говорит. Сонно зевнув, он направился к кадке и сполоснул красные от недосыпа глаза. Каждую ночь ему снились кошмары, в которых Ледея звала его на помощь, укоряя своего нерадивого стража. Ярослав стал бояться снов. С каждым днем ярость накапливалась в нем, готовя воина к решающей битве. Он стал ненавидеть Асгард и его чародеев. Вынув меч из ножен, медведич поднес его к лицу, вглядываясь в тусклое мерцание клинка. Скоро он омоет его кровью врагов!

В доме ведьмаков воцарилась напряженная тишина. Стоян долго молчал, испепеляя слепую колдунью своим давящим взглядом.

– Здравствуй, Всеведа.

Гордо выпрямившись, девушка без тени страха выдержала его тяжелый взгляд.

– Зачем звал, Стоян?

Ведьмак склонил голову, смерив ее насмешливым взглядом.

– Ну, ты же Всеведа, сама догадайся. Или ты и вправду ослепла?

Девушка оскорбленно вздернула подбородок, окинув молчаливых ведьмаков беглым взглядом. Остановившись на Пастухе, она замерла, а затем сделала шаг вперед.

– Он не Пастух! – Колдунья взмахнула ладонью, словно отгоняя марево. – Нет... таки Пастух. Только что-то с ним не так... Не томи, Стоян, чего звал?!

– Все верно, девочка. Чужим духом он одержим. Элкором звали в миру того чародея. – Ведьмак подошел к Всеведе, обнял за плечи, предлагая мировую, и прошептал: – Я хочу знать, чем жил этот чародей, кому верил, кого любил. И более всего хочу знать, кому желал знания передать. Взгляни в него своим взором, девочка, может, ты чего разглядишь?

Всеведа неприязненно повела плечами, отстраняясь от рук ведьмака, и подошла к Пастуху. Потянувшись к нему руками, девушка спросила:

– Ты позволишь, Пастух?

– Гляди, чего уж там, – прошептал старый ведьмак, покорно открывая перед ней сознание. – Знал бы, что так все обернется, сидел бы себе в Нави...

Обняв Пастуха за голову и прижимая его к своей груди, колдунья стала его баюкать, словно малого ребенка. Через мгновение Пастух обмяк в ее руках, впадая в дрему. Присев напротив ведьмака, колдунья развела руки, словно в них была книга, и зашептала:

«Здравствуй, Матушка Макошь. Здравы будут и помощницы твои. Ты, Доля, радость всем прядешь, Недоля – испытаний вяжет узелки. Откройте Книгу Судеб для Всеведы, слепой, что зрит во тьме миров. Найду в ней на вопросы все ответы. Вот ключ, что отпирает семь замков».

Всеведа протянула руку, снимая со стены невидимый ключ и вонзая его в пустоту. Руки девушки опустились, будто в них легла тяжелая книга, и, начав перелистывать невидимые страницы, колдунья погрузилась в забытье.

* * *

Высокие стены Асгарда. Величественный город Дарийской империи кипел обыденной жизнью. Большие каменные дома, огромные фонтаны, дарующие жителям целебные воды, радостный смех горожан. Морской бриз принес свежесть, весело подгоняя волны. За бесконечной гладью воды лежит остров, на котором возвышается Великая гора Меру. Белоснежные пушистые облака окутали ее вершину, словно скрывая от любопытных глаз великое таинство Уров.

Всеведа нетерпеливо перевернула страницу, открывая новый день Элкора.

Дверь распахнулась, впуская внутрь чародея... В большом зале на лавках сидели два десятка мальчишек, сосредоточенно рисующих замысловатые руны. Ур неторопливо прошелся по залу, наблюдая за стараниями учеников.

– Молодец, Рыжий. Из тебя получится толковый волхв, – он ласково потрепал огненные кудри курносого мальчугана, – коли не загордишься...

Всеведа вновь перевернула страницу, следуя дальше по событиям его жизни.

Ловко вывернувшись из захвата, Рыжий сделал подножку, опрокидывая противника в траву. Вскочив на ноги, разгневанный мальчуган бросился на обидчика с криком:

– Ты нечестно борешься!

Элкор улыбнулся, разнимая сцепившихся сорванцов.

– Тихо-тихо, драчуны! Хватит бодаться! – Ур одернул возмущенного ученика за ворот рубахи. – А ну, скажи, Калач, в чем он нечестно поступил?

Смуглый пацаненок вытер рукавом нос, возмущенно притопнул ногой:

– Мы боролись «тяни-толкай», а он ногу подставил! Нечестно!

– Конечно, нечестно, – Элкор кивнул, соглашаясь. – А ты этого приема не знал?

– Знал. Только мы боролись в «тяни-толкай»!

Учитель заглянул ему в глаза, пытаясь пробиться к сознанию мальчонки сквозь пелену гнева.

– В настоящем бою нет никаких правил. Враг не будет с тобой сражаться по уговору. Всегда будь готов к его подлым ударам. Усек?

Калач кивнул, огорченно опуская взгляд долу. Ур оглянулся на Рыжего, сурово вынося приговор:

– Сто отжиманий! Иной раз неповадно будет...

...Крепкий широкоплечий волхв задорно расхохотался, приглаживая огненные кудри:

– Втроем нападайте!

Воины бросились в атаку, молниеносно нанося удары сверкающими, словно молнии, мечами. Весело отбивая их выпады, Рыжий крутанулся юлой, уходя им за спину. Крепко схватив ближайшего воина за шею, он прикрылся им от остальных, нерешительно опустивших клинки.

– Так не пойдет! – Калач возмущенно покачал головой. – Ты еще девкой заслонись! Отпусти, Береста!

Оттолкнув воина, Рыжий расхохотался, вновь принимая открытый бой. Через мгновение трое противников валялись в траве, протирая запорошенные песком глаза.

– Нечестно! – взревел Калач, вскакивая на ноги. – Зачем песком глаза запорошил?!

Наблюдающий за поединком молодых волхвов Элкор улыбнулся, кивнув Рыжему:

– Триста отжиманий! – И проходя мимо, похлопал его по плечу, прошептав: – Молодец, сынок. Учи их уму-разуму, лишь на вас одна надежда и осталась. Только сильные смогут нести нашу тяжкую ношу...

Всеведа усмехнулась, еще глубже погружаясь в туман мира духов.

– Радуйся, Стоян. Я нашла их. Молодые волхвы: Рыжий, Берест и Калач. Погоди, может, еще кого по имени назовет...

Вдруг Ур настороженно огляделся по сторонам, словно почувствовав присутствие Всеведы. Приглядываясь к колдунье, он неодобрительно покачал головой:

– Хорошая девочка, только не богоугодным делом ты занимаешься. – Всеведа испуганно замерла, завороженная его пристальным взглядом. – Для бабы грех колдовством заниматься, дитя не народив. Морана силу всего рода твоего забрала, тебе отдавая. Потому и детей тебе Бог не дает, что ты их силой пользуешься. Во благо Рода закрываю ее для тебя!

Потянувшись руками к Всеведе, Ур прошептал заклятье, захлопнув Книгу Судеб в ее руках.

...Всеведа испуганно закричала, отброшенная прочь заклятьем чародея, и вынырнула из видений. Ведьмаки бросились к слепой колдунье, бережно поднимая ее на ноги.

– Что там, Всеведа? – Стоян нетерпеливо тряс ее за плечи. – Ты видела остальных?

Слепо шаря вокруг дрожащими руками, молодая колдунья вцепилась в ворот его рубахи, зарыдав:

– Ничего не вижу... Я ослепла, Стоян. По-настоящему ослепла! Ур поймал меня...

Ведьмак нахмурился и принялся ворожить. Быстро погружаясь в мир духов, он взглянул на Всеведу из тени, обреченно покачав головой. Яркое свечение, всегда исходящее от ее третьего глаза, быстро затухало. Ее колдовская сила угасла, уставшей змеей свернувшись в девичьем чреве и уснув на долгие годы. Ведьмак потянулся к ней, настойчиво пытаясь растормошить змею. Возмущенно зашипев, она попыталась его ужалить и вновь свернулась кольцом. Через мгновение перед Стояном сидела обычная слепая девушка, не способная даже к мало-мальской ворожбе.

Ведьмак выругался, оттолкнув от себя Всеведу, словно обузу:

– Да что же это такое! Одна дура сбежала, другая ослепла. Что ж вы, бабы, рехнулись?! – Он выглянул во двор, крикнул стражам: – Отведите Всеведу к Ярославу. Под руки ведите, слепая она, что тот крот.

Плачущая Всеведа поднялась на ноги, слепо направившись к двери. Зло выругавшись, ведьмак придержал ее под руку, желая проводить к выходу. Всеведа оттолкнула его ладонь, утерла льющиеся ручьем слезы.

– Сама дорогу найду.

Гордо вскинув подбородок, колдунья вышла на улицу, глубоко вдыхая холодный зимний воздух. Призванные Стояном стражи осторожно взяли ее под руки. Ступая по скрипящему снегу, впервые в жизни ничего не видя перед собой, она думала над словами Элкора. «Морана силу всего рода твоего забрала, тебе отдавая. Потому и детей тебе Бог не дает, что ты их силой пользуешься». Вот оно как, оказывается. Все они сильные ворожеи лишь благодаря своим будущим детям? Значит, могут они иметь детей, если от дара своего отрекутся?! Ведь есть же по деревням ведуньи с детьми, просто не сильны они в ворожбе. Девушка радостно улыбнулась, понимая, что, лишь ослепнув, она наконец-то прозрела. Остановившись посреди улицы, она склонилась в низком поклоне, прошептав:

– Спасибо тебе, Элкор. Земной поклон тебе за то, что вразумил.

Один из стражников, сопровождавших ее по приказу Стояна, многозначительно покрутил пальцем у виска, переглядываясь с товарищем.