Читать книгу Крымская лихорадка - Виталий Ерёмин - Страница 8

Яшин подошел к Носкову, они познакомились, и через полчаса уже сидели в помещении общества афганцев втроем: Носков, Алла и Яшин.

– Публикация в российской газете – это хорошо, – сказал Носков. – Но вы ведь, Андрей Васильевич, вроде не журналист. Как, говорите, ваша профессия называется?

– Политтехнолог, – сказал Яшин. – Не извольте сомневаться. Все будет написано, как надо. Если будет рассказано, как надо.

– Расскажем, – тихо пообещал Носков, думая о чем-то своем.

– Рассказывать про свои подвиги мы страсть, как любим, – с мягкой иронией вставила Алла.

Она сидела рядом с Носковым на диване, и при этих словах взяла его за руку.

– Аллочка, ты еще здесь? – насмешливо спросил ее Носков.

– Молчу, – сникла Алла.

Носков обратился к Яшину:

– Вот вы видели интервью с журналистами. Какое у вас впечатление, как у политтехнолога?

– В таких случаях требуется предельная откровенность. Ведь вам нужна правда о себе и только правда. А мы едва знакомы, – сказал Яшин.

Носков вынул из ящика письменного стола бутылку мадеры, разлил по двум бокалам, себе плеснул какого-то сока. И предложил:

– Давай, Андрей Васильевич, выпьем и перейдем на “ты”. Тогда тебе будет проще резать правду-матку.

Выпили, и Носков вперил в приезжего москвича вопрошающий взгляд.

– Я понимаю, – сказал Яшин, – сейчас трудное время. Многие из нас ходят в поношенных костюмах и поношенных туфлях. Но туфли должны быть начищены. Даже если на улице грязь, твой телохранитель должен постоянно иметь при себе влажную тряпку. Чтобы перед встречей с людьми ты мог вытереть себе обувь. И носки должны быть длинные, закрывающие голени. Ведь ты можешь сидеть, закинув ногу на ногу. Это – как минимум.

– А максимум? – спросил Носков.

– По максимуму кандидат в президенты должен испытывать удовольствие от своего внешнего вида.

Носков хотел что-то сказать, но промолчал.

– Дальше, – продолжал Яшин. – Ты смеешься в слишком высоком диапазоне. Точнее, не смеешься, а хихикаешь. Этого не должно быть в принципе. И еще покашливаешь. Простыл, что ли?

– У меня всегда, когда выступаю, першит в горле, – признался Носков.

– В таком случае пей перед выступлением теплый чай с лимоном.

– А если я вообще малость теряюсь перед аудиторией?

– Лучшее средство снять робость – сказать людям, что ты волнуешься. И попросить их не судить тебя слишком строго.

– Еще? – спросил Носков.

– Держи подбородок чуть приподнятым. Как Горбачев. Он это делает правильно.

– Ты ему посоветовал, что ли? – насторожился Носков.

– Горбачев – не мой уровень.

– Еще?

– На женщин не пялься, – вставила Алла.

– Отчасти это правильно, – подтвердил Яшин. – Желательно переводить взгляд с одного лица на другое, а не смотреть на кого-то одного. Каждый слушатель должен чувствовать, что ты обращаешься к нему лично.

– А можно чуть подробнее об упаковке. Какой должна быть одежда? – спросила Алла.

– Цвет костюма лучше всего серый, – сказал Яшин. – И ни в коем случае не черный. Серый цвет – означает спокойствие, доверие и успех. Светлая серая рубашка всегда лучше, чем чисто белая. К тому же она не должна быть слишком узкой. Многие предпочитают ярко-красный галстук, якобы он олицетворяет власть. Но это не так. А желтый цвет вообще, на мой взгляд, ужасная безвкусица. Лучше приглушенно-красные тона с добавлением винно-красного цвета. Булавка для галстука, как правило, выглядит старомодно.

– Вот! – наставительно произнесла Алла. Видно, Носков был большой любитель булавок.

– Ну, и последнее, – сказал Яшин. – Ты – бывший следователь. Привык скрывать свои эмоции. Отсюда мышечная невыразительность лица, особенно глаз. У нас избиратели программы не читают. Они смотрят в глаза. Надо работать перед зеркалом, ставить взгляд.

– То есть? – не понял Носков.

– Ну, как тебе сказать, – замялся Яшин. – Есть такое правило: мало быть честным, надо казаться таковым. А еще надо так выглядеть, чтобы простому избирателю захотелось выпить с тобой.

– Я не пью, – сказал Носков.

– На здоровье, не пей. Но кажись мужиком, с которым хочется выпить и поговорить за жизнь.

Носков вздохнул и покачал головой.

– Будем работать, – тоном жены пообещала Алла.