Читать книгу Воспоминания одесского сыщика - Виталий фон Ланге - Страница 4

Не лишенным интереса был другой случай поимки мною шайки разбойников, совершивших убийство двух старух, Криворотовой и Кругловой, с целью грабежа.

Старухи эти проживали в собственном доме на Балковской ул., живя в отдельном флигеле; обе они были до чрезвычайности скупы, отказывали себе даже в прислуге, нанимая изредка человека-соседа для услуг по дому и квартире. Желая сделать небольшую пристройку, Криворотова заложила свой дом в гор. кредит. обществе за 3500 р., каковые деньги должна была получить в день ее убийства. Деньги в банке не получила за поздней ее явкою. О том, что Криворотова должна получить деньги, узнали откуда-то соседи, которые в ту же ночь убили обеих старух. Узнав об убийстве их, я отправился на место происшествия, где уже застал участкового судебного следователя. Придя во двор, я обратил внимание на задушенную цепную собаку, служившую единственным охранителем старух. Трупы обеих старух с разбитыми до мозгов головами лежали на разных кроватях. На полу валялись разные бумажки, рецепты, квитанции и, между прочим, я заметил ассигновку на получение 3500 рублей из кредитного общества. Вещи, как не представляющие ценности, почти не похищены; взяты только самовар и две медных кастрюли. Обе жертвы убиты топором, оставленным на месте преступления. В чулке Криворотовой я обнаружил 40 руб. кредитками, очевидно, не замеченные преступниками. Данных к изобличению кого-либо в преступлении не было, к покойным никто в квартиру не заходил.

Рассуждая об этом преступлении, я пришел к заключению, что убийство совершено: во 1-х, такими лицами, которые знали расположение комнат и бывали в квартире убитых; во 2-х, что, несомненно, убийцы близкие соседи, именно такие, которых знала цепная собака и на которых она не могла лаять. Задушена же она потому, что в числе убийц были и чужие люди, незнакомые во дворе Криворотовой; и наконец 3-е, что убийство совершено знакомыми покойным людьми, ибо убивать их не было никакого основания, так как они были беззащитны, а убили их потому, что Криворотова знала их в лицо, а этим могла бы выдать преступников.

Не теряя времени, я зашел в ближайшую к случаю бакалейную лавку, содержимую еврейкой, и стал расспрашивать ее, не знает ли она в этом районе какого-нибудь притона – «трущобы» и нет ли вблизи ее квартир с подозрительными лицами. Я заметил, что еврейка стеснялась высказать что-либо и на лице ее видна была какая-то боязнь или даже страх, почему я предложил ей зайти в квартиру, куда последовал и я. Здесь она дала весьма ценные сведения, которыми я не замедлил воспользоваться.

«По соседству с Криворотовой есть домик-хатка, принадлежащий Погуляевой, муж которой сослан в Сибирь за разбой, сын ее Ванька – отчаяннейший вор и грабитель. Сзади Погуляевой живет товарищ Ваньки, прозываемый Колька Косой – также грабитель», заявила мне еврейка.

В тот же самый вечер с пятью переодетыми городовыми я отправился к Погуляевой. Собака ее сильно лаяла на нас и не допускала к дверям. Один из городовых тут же ее заколол. Дверь квартиры открыла дочь Погуляевой – Сашка, девица лет 20-и. В комнатах, несмотря на то, что было только около 10 час. вечера, было совершенно темно; я осветил своим электрическим фонарем, с которым всегда бывал на розысках и обысках. Ванька спал на полу, как убитый; надо полагать, что пришел домой сильно пьяным. Будили мы его с четверть часа. Это молодой парень около 19 лет, побывавший уже три раза в тюрьме за кражи. Производя обыск, на чердаке я обнаружил небольшой старый самовар и две медные кастрюли. Вспомнив похищенное у Криворотовой, я был убежден, что эти вещи принадлежали убитым старухам и, значит, нить найдена.

Ваньку и Сашку Погуляевых я арестовал и они мне заявили, что найденные вещи, как старый хлам и принадлежащий им, были заброшены на чердак, где пролежали несколько лет. Ванька Погуляев только сообщил мне, что изредка, по предложению Криворотовой, приходил к покойной, которой услуживал как в квартире, так равно во дворе, приводя таковой в порядок, частенько даже кормил ее цепную собаку.

Беседуя с Сашкою Погуляевой, я пришел к заключению, что она может все выдать, но боится своего брата. Так как было еще не поздно, приблизительно около 11 час. вечера и, зная, что Погуляева любит выпить, я распорядился приказать принести ужин из ближайшего к участку ресторана и купить полбутылки водки. Во время ужина и после выпитой ей третьей рюмки водки, Погуляева вдруг прослезилась.

«Что с вами, чего вы плачете?» обратился я к ней.

«Как не плакать, единственный мой брат Ванюшка, и тот погиб; отца потеряла, когда мне было еще только 10 лет, мать глухая, а тут и брат попался и, кажется, безвозвратно», рыдая, говорила Погуляева.

Я ее успокаивал, обещая всеми силами выгородить его из этого несчастья, говоря, что он несовершеннолетний и наказание для него не так будет строго, как для других, которым более 21-го года; в то же время просил ее рассказать мне, кем принесены самовар и кастрюли и кто совершил убийство.

«Вчера Колька Косой принес самовар и кастрюли; он просил их сохранить до вечера, я не соглашалась на это и даже выбранилась, но Ванька уговорил меня согласиться».

«Вы знали, что собираются убить старух Криворотову и Круглову и кем совершено это преступление?» спросил я Погуляеву.

«Нет, я не знала; слышала только, что Ванька говорил Косому, Чернозубу и Мишке Городилину, что старуха получает из банка крупные деньги и сегодня лишь узнала об убийстве ее. Ванька говорил, что собаку задушил "Косой". Я хотела сама идти к вам и заявить об убийстве <старух> моим братом, но мне пригрозили также убийством», ответила Погуляева.

«Какой это Чернозуб и Мишка Городилин?»

«Чернозуб – это уличное прозвище, его фамилия Алексеев, сожительница его Ольга Акимова содержится в тюрьме, где по средам Алексеев ее навещает; Городилина я видела у себя один раз, он работает в карантине "на сноске", там его все рабочие знают».

Просидел я в участке с Погуляевой до 2-х часов ночи и, окончив допрос, я ее немедленно освободил; сам же отправился к «Кольке Косому», которого и арестовал. «Косой» оказался мне знакомым вором, фамилия его Марченко, был уже лишенный всех прав состояний, судился за грабеж. Марченко сознался в участии убийства и заявил, что задушил собаку он, так как она лаяла на них, ибо с ними были Чернозуб и Городилин, которых собака не знала. Убийство совершено только Погуляевым, которого знали покойные, убил он их топором, найденным в кухне. Погуляев пригласил их лишь на кражу денег, которые, по его словам, должна была получить Криворотова из банка на постройку дома; узнал <об этом> Погуляев из разговора старух в то время, когда в кухне он колол щепки для самовара.

Дождавшись среды, я поехал в женскую тюрьму, где ожидал прибытия «Чернозуба». Около 12 часов дня в тюрьму явился высокого роста мужчина, крепкого телосложения, он просил вызвать Акимову. Я тотчас задержал его. На мой вопрос, как его фамилия и где его паспорт, он с дерзостью ответил: