Читать книгу Тайна розенкрейцеров - Виталий Гладкий - Страница 6

Глеб смотрел на экран электронного металлоискателя собственной конструкции и тихо ругался сквозь сжатые зубы.

Прибор показывал и вовсе невероятное – по его данным выходило, что возвышенность, где находились Три Могилы, сплошь состоит из металла. В наушниках звучал даже не зуммер, а сплошной вой, будто рядом находилась взбесившаяся волчья стая.

– Блин!

Глеб в раздражении сорвал наушники и швырнул их на землю.

– Или схема накрылась, или здесь наблюдается магнитная аномалия огромной мощности, – сказал он, беспомощно разводя руками. – Но почему в таком случае компас никак не реагирует? Не понимаю…

– Говорил я тебе, что в нашем деле гораздо важнее интуиция, нежели всякие электронные штучки, – снисходительно улыбнулся отец.

– Но до этого прибор работал, как часы! Ты не можешь это отрицать.

– Работал. А теперь сдох.

– Техника…

Отец с пренебрежением поморщился.

Николай Данилович любил работать по старинке и на увлечение сына различными техническими приспособлениями, которые были призваны помогать в поисках кладов, смотрел как на юношескую блажь.

– Да ну тебя! – обиделся Глеб.

Он пребывал в полной уверенности, что прибор тут ни при чем. Это была его последняя разработка, построенная по принципиально новой методике и с применением самых современных комплектующих и электронных схем.

Прибор не только фиксировал наличие металлических предметов на большой глубине, но и мог их классифицировать. Глеб гордился своим изобретением и в душе сожалел, что не может его запатентовать.

Увы, психология потомственного кладоискателя не позволяла ему дать в руки конкурентов столь совершенную технику.

– Не психуй, – примирительно сказал отец. – Все уладится. Сделаем наше дело если не мытьем, так катаньем. Уж поверь мне. Карта не соврала, это точно. Есть у меня такое предчувствие. Все, шабаш. Пойдем ужинать…

Глеб выключил прибор, уложил его в футляр и уныло поплелся вслед за отцом к палатке, которую они поставили в укромном месте – чтобы ее нельзя было заметить ни с какой стороны. Сверху палатка была замаскирована травой и ветками.

Отец готовил суп из тушенки. Рыбы, наловленной Глебом на утренней зорьке, на уху не хватало, поэтому ее зажарили. Вместо хлеба у них были пресные лепешки. А в чай они добавляли листья дикой смородины и еще какие-то травки; в этом хорошо смыслил отец.

Очаг у них тоже был особенный.

Его сложили из дикого камня, – с таким расчетом, чтобы и ночью нельзя было увидеть огонь – а трубу вывели подальше, в кустарник, который рассеивал дым. Чтобы его было поменьше, дрова брали только сухие и несмолистые.

Такие предосторожности были вовсе нелишними.

Кладоискатели нередко становились жертвами или молодчиков, для которых избить, искалечить человека при случайной встрече где-нибудь в глухомани было забавой, или искателей легкой наживы, откровенных бандитов, которые собирались в шайки, чтобы отнимать у них добычу.

Глеб прихлебывал горячий ароматный чай и вспоминал…

Прошла уже неделя, как они разбили лагерь на холме возле трех курганов. Местность здесь была весьма необычной. Это они поняли сразу, как только переправились через речку и очутились у подножья возвышенности, увенчанной тремя курганами.

Во-первых, ее склоны были покрыты буйной растительностью в отличие от других холмов, там и сям разбросанных по обширной низменности.

Во-вторых, когда-то к ней вела дорога, вымощенная речными голышами и кое-где булыжником. Теперь от нее осталась лишь хорошо просматриваемая сверху полоса, густо усеянная мелкими камешками, со скудной, ржавой растительностью.

В-третьих, дорога упиралась в лестницу, ведущую к трем курганам, насыпанным на вершине холма.

Заметить ее мог только профессиональный взгляд археолога. Время сильно сгладило ступени, везде рос кустарник и невысокие деревья, но Глеб сразу заметил террасы на лестнице – горизонтальные смотровые площадки, где, по идее, должны были стоять идолы или статуи богов, приветствующие паломников.

– Думаю, что здесь находилось древнее капище, – сделал заключение отец.

– Не уверен, – ответил Глеб.

Они уже осмотрели курганы и делились своими мыслями и соображениями.

– Почему? – удивился Николай Данилович.

– Капища, батя, закончились в начале второго тысячелетия нашей эры. По крайней мере, в этих местах. Это факт. А лестницу строили уже в Средние века.

– Ты это вычитал в книгах? – со скепсисом спросил отец. – С чего ты взял, что курганы насыпаны в Средневековье? По всем признакам, им как минимум полторы тысячи лет.

– Кто спорит… – Глеб улыбнулся. – Каменные основания могил, способ укладки камней, известь, которой засыпали покойников и которая хорошо просматривается даже в старых в раскопах, – все это подтверждает твою версию. Но! – Он многозначительно поднял указательный палец вверх. – Ты заметил, – продолжил он, – что гранитные камни на ступеньках – те, которые кто-то выковырял, – не речная галька и голыши, а добыты в карьере и грубо отесаны. Мало того, они откуда-то привезены, потому что скальные обрывы холма природа сложила из некрепкого песчаника, малопригодного для дорожного строительства.

– Резонно…

Николай Данилович ненадолго задумался. Затем сказал:

– Получается, что сначала были насыпаны могилы, а затем, спустя тысячелетие, к ним проложили дорогу и сделали лестницу. С какой стати? Не думаю, что захороненные в могилах люди могли до такой степени заинтересовать средневековых богатеев, чтобы они решились вбухать кучу денег в заведомо неприбыльное предприятие.

– Верно. Согласен. Возможно, три кургана не были местом поклонения тех, кто делал террасы. Но могли быть таковым для строителей дороги – той ее части, которая имеет покрытие из речной гальки и голышей. Интересно, зачем они ее сделали?

– Зачем? – как эхо, повторил отец.

– На такие расходы могли пойти только ради чего-то очень серьезного, скорее всего, имеющего большое религиозное значение. Что касается могил, то они послужили лишь подтверждением святости самого холма. Поэтому я считаю, что Три Могилы – это культовое место людей, живших в Средние века. Возможно, здесь собирались какие-нибудь раскольники или сектанты. Такова моя версия.

– Она имеет право на существование. Если бы не одно «но»…

Николай Данилович умолк, загадочно улыбнулся и начал раскуривать трубку. Сигареты он не курил, но раз или два в день Тихомиров-старший доставал расшитый бисером кисет, доставшийся ему по наследству, и набивал трубку норвежским «капитанским» табаком с умопомрачительным запахом.

Глеб тоже не курил, однако запах отцовского табака ему нравился.

Он напоминал ему детство, когда клан Тихомировых собирался при свечах за вечерним чаем на веранде небольшой дачки, и убеленные сединами кладоискатели начинали свои бесконечные рассказы о найденных и ненайденных сокровищах, о разных приключениях и о том, как охранить себя от нечистой силы, которая всегда присутствует там, где лежат древние раритеты и золотые монеты.

– Батя, не темни! – разозлился Глеб. – Вижу, ты опять сел на своего любимого конька. Везде тебе чудятся тайны мадридского двора. Не напускай туману, выкладывай, что ты там еще заметил.

– Молодо – зелено… Я тебе говорил, что в нашем деле всегда нужно идти от частностей к общему. А ты действуешь наоборот. Посмотри вон на тот валун.

Николай Данилович ткнул пальцем в сторону камня почти правильной кубической формы. Он находился на небольшой возвышенности, порос мхом и жесткой, как щетина, низкорослой травой, и был скрыт от глаз наблюдателей терновником. На фоне неба виднелась только его верхушка, плоская, как стол.

– Смотрю… Ну и что? Камень явно обработан. Это и ежу понятно. Он не привозной – такую глыбу и при современном развитии техники не так просто затащить на верхотуру. Значит, его вырубили из местного песчаника. Зачем это сделано? Поди знай…

– И это говорит дипломированный археолог…

Отец сокрушенно покачал головой.

– Зря я столько денег вбухал в твою учебу, зря, – сказал с деланым сожалением.

– За это на старости лет я буду кормить тебя с ложечки манной кашей, – парировал Глеб.

– Как же, от вас, молодых, дождешься… – буркнул отец с деланой обреченностью. – Ладно, не буду тебя интриговать. Давай подойдем к камню поближе.

Изрядно оцарапавшись, они пролезли сквозь терновник, поднялись на возвышенность и очутились возле каменной глыбы, которая была им по пояс. Только теперь Глеб заметил, что в центре камня выдолблено сферическое углубление, а на его сторонах высечены какие-то знаки.

Их почти не было видно из-за мхов, но юноша, раззадоренный отцом, замечал любые мелочи, на которые раньше мог просто не обратить внимания.

– Болван! – Глеб стукнул себя кулаком по лбу. – Ты прав, батя, – учить осла грамоте – только время и деньги зря тратить. Это же надо – не заметить очевидное! Но как ты догадался, что это жертвенник?

– Ну, насчет осла ты маленько загнул. А я тогда кто, мул?

Отец коротко хохотнул.

– Что касается жертвенника, – сказал он, снова став серьезным, – то у меня была уверенность, что он обязательно должен быть здесь. Этот камень стоит посредине обширной площадки, которая некогда была огорожена невысоким заборчиком. Потом сам посмотришь. Визуально заметить ограждение трудно, теперь на его месте лишь цепь бугорков, образующих квадратный периметр.

– Значит, ты был прав, определив Три Могилы как старинное капище, – молвил Глеб.

– Да. По крайней мере, многое говорит в пользу моей версии.

– Например, жертвенник… – подсказал Глеб с невинным видом.

– И жертвенник тоже. Тебе ведь известно, что после Крещения Руси всех волхвов и жрецов вырубили под корень во время восстаний в десятом и одиннадцатом веках.

– А дорога?

– Хочешь сказать, что в конце первого тысячелетия нашей эры люди не умели обтесывать гранит? Ты знаешь, что это не так. Но чтобы проверить истинный возраст булыжников, нужны лабораторные исследования. Твои выводы не более чем вольная трактовка фактов.

– Сдаюсь… – Смеясь, Глеб поднял руки вверх. – Логика у тебя, батя, железная. Итак, Три Могилы – древнее капище. На этом можно подвести черту в нашем споре.

– Несомненно. Кому тут поклонялись, с налета сказать трудно. Но, надеюсь, в процессе наших поисков мы найдем какие-нибудь зацепки и определим время постройки капища с большей точностью.

– Будем считать, что зацепки уже найдены.

– Не понял… Когда и кем?

– Найдены прямо сейчас, мной. Посмотри сюда…

Глеб начал осторожно очищать от мха одну из граней куба. Он боялся, что на выветрившемся песчанике рисунки начнут осыпаться.

Но они устояли – слишком тщательно и глубоко их вырубили. Похоже, здесь поработал хороший мастер, потому что линии рисунков были четкими, а окружности – правильными.

– Что это? – внезапно охрипшим голосом спросил Николай Данилович.

– Опровержение твоей версии, – с победными нотками в голосе ответил Глеб. – На этой грани высечена так называемая «звезда магов». У нее семь лучей, каждый из них соответствует дню недели. Вершина каждого луча обозначена символом одной из планет согласно халдейскому ряду, а линии, образующие лучи (начиная с Сатурна – субботы), показывают порядок управления днями. Символы поистерлись, но вот понедельник – полумесяц, воскресенье – круг с точкой посредине, пятница – круг с опрокинутым крестом…

– Да-а, уел ты меня…

Николай Данилович потрепал Глеба за вихры.

– Признаю – я ошибался. Выходит, что здесь не древнее капище, а место сборища средневековых магов высокого ранга, если судить по затратам, которые были произведены на оборудование этой возвышенности.

– Ну, насчет того, что ты ошибся, я не уверен, – сказал Глеб. – Когда-то здесь и впрямь могло быть капище. Похоже, холм обладает сильной энергетикой. (Да не похоже, а точно – вспомни, как ведет себя мой металлоискатель.) Культовые сооружения древности почти всегда ставились в таких местах. Что касается магов, то здесь у меня есть сомнения.

– Сомнения – движитель науки, – улыбнулся Николай Данилович. – И что тебя не устраивает в этой версии?

– Маги здесь отродясь не водились. Даже в те времена, когда эти земли принадлежали Великому княжеству Литовскому. И Ягайло, и Витовт, и князь Казимир на дух не переносили ни идолопоклонников, ни магов. Они изничтожали их огнем и мечом.

– Возможно. Но как все-таки объяснить присутствие алтаря-жертвенника?

– Можно только предполагать…

Глеб внимательно осматривал верхнюю часть жертвенника.

– Момент… – Он вырвал пучок травы и начал протирать камень сверху.

Свежая трава окрасила желтоватый песчаник в зеленый цвет, и кладоискатели неожиданно увидели, как вокруг сферического углубления начали проявляться светлые линии – мелкие углубления, процарапанные чем-то острым.

Постепенно они превратились в рисунки, и перед Тихомировыми появились изображения каких-то демонических существ.

– Бр-р-р… – Глеб невольно вздрогнул. – Какие уроды… Эти твари словно сошли с экрана американского фильма ужасов.

– Кажется, я догадываюсь, кто тут обретался… – задумчиво сказал Николай Данилович. – Скорее всего, это место сборищ секты средневековых сатанистов.

– Неужели они и тогда были? – удивился Глеб.

– Они всегда были. Только в разных обличьях. Некоторые носили даже сутаны и выбривали тонзуры. Маскировались.

– Разве их не преследовала инквизиция?

– Избирательно. Иезуиты – большие прагматики. Помнишь их девиз: «Цель оправдывает средства»?

– Естественно. Мировые религии мы проходили галопом, всего несколько лекций, но про орден Игнатия Лойолы я много чего читал.

– Если иезуитам что-то было нужно, они могли заключить союз даже с Люцифером. А возможности у них были большими. Не исключено, что дорога и алтарь – дело их рук.

– Но ведь это было опасно. Холм не спрячешь в рукав сутаны.

– Ты смотришь на местность глазами современного человека. Раньше здесь были непроходимые дремучие леса, полноводные реки, бездонные топи. Я так думаю, дорогу проложили пленники, которых потом для сохранения тайны утопили.

– Зачем была нужна дорога в глуши, да еще вымощенная камнем? Хватило бы обычной тропы. И расходы гораздо меньше, и не так наглядно.

– Должен тебе сказать, что в молодости езда верхом на лошади – удовольствие, а в преклонные годы – сплошные мучения. Когда у тебя подагра или радикулит, сидеть в седле – пытка.

– Значит, сюда приезжали не только рядовые члены секты… – задумчиво сказал Глеб.

– Понятное дело. А чтобы дорогой не пользовалось малочисленное местное население, ее заколдовали.

– Батя, не чуди. – Глеб скептически ухмыльнулся. – Все это сказочки для простодушных, суеверия. Не забывай, что на дворе двадцать первый век.

– Я это помню. «Колдовство» заключалось в том, что любой ступивший на дорогу к месту шабаша сатанистов назад никогда не возвращался. Как это достигалось, надеюсь, тебе понятно.

– Конечно, – подтвердил Глеб. – В лесах возле дороги стояли секретные посты и всем любопытствующим делали секир башка. Так появилась легенда о нечистой силе, которая водится в районе Трех Могил. Поэтому народ боялся сюда даже нос сунуть.

– Верно.

– Однако это не объясняет исчезновения многих наших коллег по ремеслу и экспедиции Академии наук уже в наше время. Если первых никто и не думал искать, то на поиск пропавших ученых были брошены даже военные. И ничего, ни единого следочка. Как это понимать?

– Не знаю, Глеб, не знаю…

Отец нахмурился.

– Я человек несуеверный, сынок, тебе это известно, но все равно нужно ухо держать востро. Если что-то пойдет не так, смотаем удочки как можно быстрее…

Глеб допил чай, с сожалением отставил в сторону пустую кружку, потянулся и посмотрел на звездное небо. «Все, на сегодня баста. Никаких воспоминаний. Иначе не усну до утра. Пора на боковую», – подумал он и сказал об этом отцу.

Николай Данилович в этот момент заканчивал мыть посуду – сегодня была его очередь дежурить по кухне.

– Пора, – подтвердил и отец, с трудом сдерживая зевоту. – Настраивай свою «паутину».

«Паутиной» они называли систему растяжек, наподобие той, что применялась во время боевых действий в Чечне. Только вместо гранат Глеб подвесил колокольчики.

«Паутина», на которую пошло больше пятисот метров тонкой, но прочной лески и полсотни колокольчиков, окружала место, где стояла палатка.

Поэтому незаметно подобраться к ним во время сна могли разве что комары. Но для них кладоискатели припасли специальную жидкость собственного изготовления. Стоило побрызгать вход в палатку, и кровососущие твари к ней не подлетали.

Когда над Тремя Могилами появился месяц, отец и сын уже спали. На холме царила тишина, которую не нарушали даже порывы ветра.

Казалось, что воздушные струи обтекали возвышенность с двух сторон, словно она была кораблем-призраком, «летучим голландцем», и держала курс, воспарив над землей, на безграничный космический океан.