Читать книгу Кишиневское направление - Виталий Гладкий - Страница 2

«Мерседес» тряхнуло на выбоине, и командующий группой армий «Южная Украина» генерал-оберст[1] Фердинанд Шёрнер недовольно поморщился. Водитель, увидев в зеркале заднего вида гримасу генерала, выехал на широкую обочину, где вдоль разбитого гусеницами танков тракта виднелась поросшая травой грунтовая дорога, по которой обычно ездили крестьянские повозки, доставляя фураж и провиант частям вермахта.

Машина пошла ровнее.

Генерал, заметив вопрошающий взгляд адъютанта, прикрыл глаза; даже здесь, в этой железной коробке, нужно скрывать свои мысли и чувства – эти свиньи из СД[2] вездесущи. Адъютант, майор Вальтер, сидел на переднем сидении с прямой спиной и непроницаемо-спокойным выражением лица. Интересно, узнать бы, о чем он думает.

А что если?..

Нет-нет, этот длинноногий щеголь, пожалуй, не относится к тайным осведомителям службы безопасности – чересчур многим обязан своему шефу. Не будь генерал-оберста, гнить бы теперь косточкам Вальтера в степях Украины, где майор служил в 40-м танковом корпусе, которым до начала 1944 года командовал Шёрнер.

Впрочем, в этом проклятом мире нельзя доверять никому, даже себе…

К железнодорожной станции они добрались уже в сумерках. Долгожданный эшелон с танками нового типа, которые их создатель назвал «королевскими тиграми»[3], прибыл совсем недавно.

Конечно же Шёрнер ни в коей мере не обязан был лично присутствовать при выгрузке «королевских тигров», хотя они и являлись секретным оружием рейха, но он не смог сдержать в себе благоговейное желание насладиться совершенными формами тяжелых боевых машин, почуять запахи свежеокрашенной брони, разогретой смазки и бензина.

Завидев «мерседес» командующего в сопровождении двух бронетранспортеров, командир батальона быстро пошел навстречу машине.

– Господин генерал! Отдельный 503-й тяжелый танковый батальон прибыл в ваше распоряжение! Докладывает командир батальона оберст Ротенбургер!

– Отлично!

Шёрнер прошелся вдоль состава, разминая затекшие ноги. Оберст Ротенбургер почтительно сопровождал его.

– Надеюсь, в предстоящих боях вы оправдаете доверие фюрера. Хайль! – Шёрнер небрежно вскинул правую руку в нацистском приветствии.

– Хайль Гитлер! – рявкнул командир батальона.

– Не буду вам мешать. Командуйте…

Шёрнер медленно пошел дальше мимо платформ, на которых высились прикрытые брезентом громады «королевских тигров».

– Приступить к разгрузке! – приказал оберст, и рокот танковых двигателей наполнил станцию.

«Королевские тигры»… Шёрнер лучше, чем кто-либо, был осведомлен об истинной боевой мощи этих великанов.

Его приятель Фердинанд Порше как-то в порыве откровенности назвал их «мертворожденными»: двигатель для такой махины слаб, а толщина бортовой брони, как у обычного «тигра». При сравнительно небольшой скорости, плохой маневренности и проходимости – отличная мишень для русской артиллерии. Уж кто-кто, а в этих вопросах Порше, конструкторское бюро которого участвовало в проектировании «королевского тигра», был осведомлен, пожалуй, лучше других.

Впрочем, возможно, Фердинанд просто брюзжал. После Сталинграда он вообще стал законченным брюзгой и нытиком. И у него мало что начало получаться. Но будем надеяться на лучшее.

«Gott mit uns…»[4] – прошептал Шёрнер и заторопился к машине.

После ужина Шёрнер некоторое время музицировал – Вагнер, Бах, Бетховен… Рояль был старенький, плохо настроенный, но тем не менее генерал играл с воодушевлением, что раньше случалось довольно редко; пожалуй, лишь в благословенные времена победоносного похода на Францию.

А еще этот рояль чертовски напоминал ему другой, который стоял в гостиной фамильного особняка.

Ах, как давно это было…

Командующий группой армий «Южная Украина» решительно захлопнул крышку рояля, поднялся и подошел к портрету Гитлера в полный рост. Шёрнер попытался поймать ускользающий взгляд фюрера Великой Германии. Не получилось.

Тяжело вздохнул: неужели все нужно будет опять начинать сначала?! Но как бы там ни было, он будет драться за фатерлянд и фюрера до конца. До конца! С этой мыслью генерал-оберст и направился в свою спальню.

Утром он проснулся с тяжелой головой. «Только мигрени мне сейчас и не хватало!» – подумал в раздражении Шёрнер.

Генерал-оберст помассировал затылок, потер виски какой-то патентованной шведской жидкостью с преотвратным запахом, потянулся к буфету, где стояла бутылка отличного французского коньяка из старых запасов, но передумал – начинать день со спиртного было не в привычках генерала.

В штабе его уже ждали с нетерпением. Майор Вальтер, как всегда подтянутый и чересчур официальный в присутствии подчиненных генерала, протянул Шёрнеру пакет, весь оклеенный сургучными печатями.

На ходу вскрыв его, генерал пробежал первые строки бумаги с грифом «Совершенно секретно». И остановился, словно наткнулся на непреодолимую преграду возле входа в свой кабинет.

– Почему… почему меня не разбудили?! – с глухой яростью воскликнул Шёрнер, посмотрев на сопроводительный лист с грифом ОКХ[5]. – Почему, я вас спрашиваю?! – неожиданно подскочил он к первому заместителю начальника штаба полковнику фон Трота.

Он временно исполнял обязанности начальника штаба до прибытия своего нового шефа, генерал-майора фон Грольмана, который вскоре должен был появиться в расположении группы армий «Южная Украина». Прежний его начальник, генерал-майор Венк, был отозван в распоряжение Генерального штаба сухопутных войск, где ему предстояло занять должность начальника оперативного отдела.

Шёрнер считал, что такую замену начальника штаба группы армий нельзя было назвать удачным решением. Венк был гораздо опытней фон Грольмана и хорошо знал обстановку на фронтах. Но приказ есть приказ, и Венка пришлось отпустить.

Фон Трота побледнел, метнул уничтожающий взгляд в сторону адъютанта командующего, но так ничего и не ответил, лишь виновато потупился. Его поразило выражение лица Шёрнера.

Не ожидая объяснений, генерал-оберст круто развернулся и исчез за дверью кабинета.

Примерно через полчаса Шёрнер вызвал к себе заместителя начальника штаба. Когда фон Трота вошел в кабинет, генерал с совершенно разбитым видом сидел в кресле, уставившись в окно, где за чисто отмытыми стеклами ярко голубело июльское небо.

Некоторое время Шёрнер молчал; затем, не глядя на начальника штаба, едва слышно произнес:

– Дайте… закурить.

Фон Трота опешил – командующий не курил; по крайней мере он никогда его не видел с сигаретой в руках. Сдерживая невольную дрожь в руках, заместитель начальника штаба щелкнул зажигалкой.

Шёрнер затянулся несколько раз, затем фыркнул словно рассерженный кот и выбросил сигарету через открытую форточку наружу.

– Вы только посмотрите…

Он вяло кивнул в сторону пакета, который почему-то лежал на полу.

– Нет, вы только посмотрите, что они делают! – вскричал генерал-оберст с трагическими нотками в голосе.

Фон Трота внимательно изучил содержимое пакета.

– Ну что вы на это скажете? – спросил Шёрнер.

Он вскочил, пнул кресло и забегал по кабинету.

– Я так не могу! У нас забирают двенадцать дивизий! Вы представляете, что это значит? Из них шесть танковых и одну моторизованную! – Генерал-оберст трясся от злости. – Шесть танковых дивизий! Им, видите ли, нужно залатать дыры на центральном участке фронта. А то, что русские готовят здесь наступление в ближайшие недели, может быть, дни, это Генеральный штаб не волнует.

Шёрнер подскочил к стене и в сердцах рванул серые матерчатые шторки, прикрывающие карту района боевых действий.

– Вот!

Он с такой силой ткнул пальцем в испещренную условными обозначениями бумагу, что едва не порвал карту.

– Плоешти! Если русские прорвут фронт, удар по Плоешти само собой разумеющееся дело. Что мы там сможем им противопоставить?

Шёрнер сжал правую руку в кулак, а затем распрямил три пальца.

– Вот! Всего лишь несколько гарнизонов на нефтеочистительных заводах, которые с большой натяжкой можно принять за одну боевую единицу, да в общей сложности пару пехотных дивизий в ключевых пунктах нефтяного района. Все! Один удар – и русские перережут фактически последнюю нефтеносную артерию рейха. А это катастрофа! Полная и безоговорочная.

Шёрнер медленно отошел к столу, сел. Фон Трота по-прежнему стоял перед ним навытяжку.

– Да вы садитесь, – устало махнул рукой генерал-оберст. – Садитесь, – повторил он и надолго задумался.

– Простите, господин генерал… – немного помявшись, заместитель начальника штаба решился прервал затянувшуюся паузу. – Готовить приказ?.. – Он показал на пакет.

– Нет! – Шёрнер прихлопнул для большей убедительности ладонью по столу. – Я буду звонить… буду звонить фельдмаршалу Кейтелю! Я обязан доложить ему свои соображения на этот счет. Если уж и Кейтель меня не поймет…

Генерал некоторое время колебался и уже не таким уверенным тоном закончил:

– Если не поймет или не захочет понять, я вынужден буду обратиться к фюреру.

– Господин генерал! Я думаю, есть более подходящий вариант. И более действенный.

– Что вы предлагаете?

– Переговорить с маршалом Антонеску[6]. Объяснить ему ситуацию. Я думаю, что он очень даже заинтересован в присутствии этих двенадцати дивизий на оборонительных рубежах группы армий «Южная Украина».

– Вполне логично…

Шёрнер с неожиданно проснувшимся интересом посмотрел в сторону заместителя начальника штаба, который впервые проявил такие незаурядные дипломатические способности.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного: после весьма хитроумных комбинаций фон Трота наконец удалось вырвать своего сына, капитана вермахта, из группы армий «Центр», где шли тяжелейшие сражения, и пристроить его в штабе восьмой немецкой армии, которая входила в армейскую группу «Вёлер».

– Майор Вальтер! – позвал Шёрнер своего адъютанта. – Соедините меня с Антонеску.

Адъютант отсутствовал довольно длительное время. Когда он появился в кабинете командующего, его лицо было немного виноватым.

– Господин генерал! Маршал Антонеску в данный момент у короля Михая[7].

– Schaise!..[8] – Генерал выругался. – Звоните королю!

– Но, господин генерал, как мне объяснили, король сейчас в своей загородной резиденции…

– И чем они там занимаются эти… мамалыжники, черт бы их побрал?!

– Охотятся.

– Охотятся?! – переспросил Шёрнер. – В такое время?! Когда на карту поставлены корона короля Михая и маршальский жезл Антонеску с его головой впридачу?! Нет, я отказываюсь понимать этих, с позволения сказать, союзников…

Шёрнер с возмущением смотрел на майора Вальтера, словно тот был инициатором охотничьих забав Антонеску.

– Позвоните в нашу военно-воздушную миссию в Бухаресте, – приказал он резким тоном.

– Генерал Герстенберг на проводе, – спустя три минуты доложил майор Вальтер.

– Алло! Господин генерал, требуется ваша помощь. Да-да! Мне нужен Антонеску. Срочно! Да… Он в загородной резиденции короля…

Шёрнер в двух словах объяснил суть дела.

– Достаньте его хоть из-под земли, пусть даже из преисподней! Я на вас надеюсь, господин генерал, очень надеюсь. Хайль Гитлер!

Ближе к вечеру Шёрнера начали одолевать совсем уж мрачные мысли. В отличие от фюрера и его ближайшего окружения он никогда не был мистиком и не верил в разную чертовщину и приметы, но старый ворон, который добрых полчаса настойчиво каркал за окном кабинета, сидя на сухом дереве, привел душу генерал-оберста в сильное смятение.

У Шёрнера снова появились опасения (даже не опасения, а страх), что фюрер когда-нибудь ему напомнит о его участии в подавлении «Пивного путча»[9]. Уже в то время Шёрнер симпатизировал националистическому движению, но разве он, участник Первой мировой войны, боевой офицер, награжденный медалью «За доблесть», мог позволить себе ослушаться приказов вышестоящего начальства?

Это был большой грех генерал-оберста перед фюрером. Он старался искупить его не только верной службой на разных армейских должностях, но и поистине фанатичной преданностью Гитлеру. Для Шёрнера бывший ефрейтор Адольф Шикльгрубер был всем: и семьей, и отчизной, и Богом.

Он действительно был готов идти вместе с обожаемым фюрером до конца – каким бы он ни был…

Увы, плохие предчувствия реализовались гораздо быстрее, чем мог предположить Шёрнер. Около одиннадцати вечера позвонил новый начальник штаба ОКХ генерал-оберст Гудериан, который заменил на этом посту генерала Цейтлера, доброго приятеля командующего группы армий «Южная Украина»:

– Генерал-оберст Шёрнер!

Глуховатый голос Гудериана, которого Шёрнер считал выскочкой и чистоплюем, неприятно царапал слух командующего.

– Почему до сих пор вы не приступили к исполнению приказа о переброске дивизий на центральный участок фронта?!

– Господин генерал…

Стараясь справиться с волнением, Шёрнер крепко сжал в кулаке карандаш; он тихо хрустнул и сломался.

– Господин генерал, трудности с железнодорожным транспортом. И… и обеспечением танковых дивизий необходимым запасом горючего.

– Это отговорки!

«Неужели Антонеску не удалось убедить фюрера?!» Шёрнер лихорадочно соображал, что ответить начальнику штаба ОКХ.

– Господин генерал, я докладывал вашему предшественнику всю сложность положения группы армий «Южная Украина»…

– Я не слышал вашего доклада! – прервал его Гудериан. – И слышать не хочу! Надо же – у вас сложности. А у других командующих их нет. Это приказ фюрера! Проследите лично за своевременной отправкой эшелонов с указанными дивизиями. До тех пор, – голос Гудериана стал неожиданно жестким, – пока не прибудет новый главнокомандующий группой армий «Южная Украина». Хайль Гитлер!

– Хайль… – пробормотал ошеломленный услышанным Шёрнер.

25 июля 1944 года самолет с новым командующим генерал-оберстом Йоханнесом Фриснером приземлился в Румынии на небольшом аэродроме 4-го воздушного флота Тыргул-Окиа в восточных отрогах Карпат.

25 июля 1944 года. Из сообщений Совинформбюро. «Наши войска юго-западнее города Псков заняли с боями более 40 населенных пунктов, среди которых Лакамцево, Белохвостово, Самохвалова, Качанава, Аксенава, Тэпеница, Мейрова, Вилака, Свильпова и железнодорожная станция Жигури.

На Двинском направлении наши войска заняли более 20 населенных пунктов, в том числе Гутени, Кальки, Василево, Рубенишки, Орбидани и железнодорожные станции Медупе, Ваболе. Наши войска перерезали железную дорогу Двинск – Рига.

На Белостокском направлении наши войска заняли более 60 населенных пунктов, в том числе районный центр Белостокской области Заблудов, крупные населенные пункты Лмпск, Хильмоны, Новый Двор, Супрасль, Каракулье, Совляны (4 километра северо-восточнее Белостока), Протасы и железнодорожные станции Беланы, Сапоцковцы.

К северу и западу от города Люблин наши войска с боями заняли более 200 населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Ломазы, Шустка, Крынка, Чемерники, Таркавица, Фирлей, Любартув, Курув, Каленчув и железнодорожные станции Безволя, Мотыч, Садурки.

Западнее и юго-западнее города Хелм (Холм) наши войска вели успешные наступательные бои, в ходе которых овладели городом Красностав, городом Замостье, а также с боями заняли более 100 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Травники, Юзефув, Крупье, Заставе, Удрыче, Ситно, Бяловоля, Шевня, Кособуды, Рудка, Липовец и железнодорожные станции Рейовец, Кане, Травники, Бзите, Красностав, Звежинец, Буковница.

На Львовском направлении наши войска овладели районными центрами Львовской области городом Янов, городом Городок, Сокольники, районным центром Дрогобычской области городом Рудки, а также с боями заняли более 150 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Ярычев Новый, Барщовицы, Романов, Водники, Давидов, Сихув, Кожельники, Зубжа, Солонка, Толщув и железнодорожные станции Давидов, Сихув, Оброшин, Городок.

Наши войска завершили окружение войск противника в районе города Львов и завязали бои на окраинах города. Нашим войскам сдался в плен вместе со своим штабом серьезно раненный командир 13-го немецкого армейского корпуса генерал от инфантерии Гауффе.

На Станиславском направлении наши войска овладели районными центрами Станиславской области Большовцы, Жовтень, Отыня, а также заняли более 80 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Комарув, Селец, Добровляны (6 километров северо-восточнее города Станислав), Ольшаница, Олешув, Окняны, Олеша, Тарновица Польна, Гостув, Гаврыловка, Париши, Майдан-Горишний и железнодорожные станции Большовцы, Дубовцы, Жовтень, Олешув, Голоскув, Отыня, Товмачик.

На других участках фронта – без существенных изменений».