Читать книгу Детям до шестнадцати - Виталий Каплан - Страница 1

Школа оказалась ничего так, Саня ожидал худшего. Не как в Пензе, конечно, но по опыту он знал: готовым нужно быть ко всему.

Какое же всё-таки обманчивое время – март. Вертелись в голове детские стихи про начало весны: снег теперь уже не тот… на озёрах треснул лёд. Ну как же! Тот, самый настоящий тот! Крутится в бледно-коричневом небе, вьётся петлями, со свистом забивается в глаза и уши. Уши, впрочем, можно было и спасти, развязав тесёмки на шапке-ушанке, но Саня на такое пойти не мог. Не в первом же классе!

В Краснодаре, наверное, сейчас и впрямь как у Маршака – может, там и медведь подснежники топчет… правда, за все два года не получилось увидеть ни того, ни другого. Хотя нет, медведь точно был! В зоопарке.

Саня вышел с большим запасом по времени, чтобы оказаться на месте никак не позже восьми.

– Раз уж ты пошёл на принцип, – внушала мама, – раз уж ты солидный самостоятельный человек, то, по крайней мере, не позорь меня. Антонине Алексеевне я сказала, что будешь как штык, что ей не придётся тебя ждать.

– А зачем я ей вообще? – Саня привычно закреплялся на занятых позициях. – Она же и так знает, что будет новый ученик, все мои бумажки ты ещё в пятницу отнесла. Почему я не могу просто прийти туда, в этот самый 7-б?

– Потому что не надо задавать глупых вопросов, – отрезала мама. – Если Антонина Алексеевна сказала, значит, у них так принято. Со своим уставом в чужой монастырь, знаешь ли, не суются!

– Ну, мы-то уже давно спецы по чужим монастырям, – ему хотелось оставить за собой последнее слово. – Вся жизнь такая… это уже какая школа получается? Вроде пятая, да? Если ещё и Новгород… хотя там меньше месяца было, это как попугайское крылышко в мультике. Крылышко можно не считать.

И только мама собралась ему достойно ответить – заревел Мишка. Причём по оттенкам рёва было понятно – не из вредности. И впрямь оказалась трагедия, своими же руками угробил свежеподаренный красно-синий грузовик с моторчиком. Решил сделать полную сборку-разборку. Мама, конечно, бросилась внушать и утешать, и на том диспут о школах завершился.

Если честно, не чувствовал он себя таким уж героем-суперменом. Всё-таки раньше ему не приходилось идти в новую школу одному – даже в Краснодаре, когда все мамины мысли были направлены на полуторогодовалого Мишку… А сейчас он поднимется по ступенькам, войдёт, и… И что? На него уставятся десятки глаз: кто такой? Зачем здесь? И эта самая Антонина Алексеевна… её же отыскать придётся. «А что такого? Квест как квест, – ещё вчера просёк его тайные мучения папа. – Не хуже, чем в твоих компьютерных игрушках. Только тут, в реале, не стреляют… разве что жёваной промокашкой». Отец, само собой, отстал от жизни. Саня вообще не был уверен, что большинство его сверстников знают даже это слово, «промокашка». Но у промокашки множество современных заменителей…

Впрочем, а какие другие варианты? Папа в шесть утра поднялся и «отбыл к месту несения службы». Мама одного Мишку не оставит, проходили это уже, кончиться может чем угодно – и экспериментами с розетками, и пуговицей в нос, и вывернутыми на полную мощность кранами в ванной. С детским садом пока не срослось, не хватало каких-то медицинских бумажек, из-за чего маме предстояло множество утомительных хождений в поликлинику… и можно догадаться с одного раза, кому в это время сидеть с мелким. Так что на «место прохождения учёбы» – вот только так, самому, без спасательного круга.

За всеми этими мыслями Саня и не заметил, как добрёл до школы. Здание типовое, «самолётиком», окрашено в бледно-лимонный цвет, окружено высоким железным забором, в котором открыта узенькая калиточка. Наверняка московские штучки. Тут же террористы бродят стадами, думают, кого бы подвзорвать, а забор их, конечно, остановит…

Внутри всё оказалось вполне обычно. Тепло. Даже – после стылой улицы – жарко. Ещё не толпы, но уже довольно людно. И справа, и слева – раздевалки. Какая-то из них взрослая, какая-то – малышовая. Спрашивать незачем, и так видно, кто куда заныривает. Напротив входной двери – пост охранника, то есть обычная парта, за которой восседает толстый дядька в чёрной форме с какими-то левыми нашивками. Дядьке на вид за пятьдесят, щёки у него толстые, волосы растут только над ушами, нос крючком, и вдобавок ко всему – круглые очки. Натуральный филин. Прямо в зоопарк сдавай. Хотя зачем сдавать? Любая школа – это и есть зоопарк, со своими хищниками, травоядными, ядовитыми змеями, пёстрыми птицами, медлительными слонами и юркими хорьками. Вся разница с настоящим – решёток нет.

Саня, делая вид, будто всё тут знает и вообще, пошёл в левую раздевалку, выбрал свободный крючок у стенки, повесил куртку, сменил зимние ботинки на предписанные здесь тапочки. И уже на выходе обнаружил, что филин всё-таки – птица хищная, причём питающаяся мелкими грызунами.

Охранник вылез из-за своего стола и сейчас нависал над каким-то напуганным пацанёнком лет девяти на вид. Из охранничьей пасти извергался медвежий рык:

– Степаненко, это что за дела, я тебя спрашиваю! Тебе кто разрешал с продлёнки линять? И ещё смотрит невинно, паршивец! Ты где должен был быть? В двадцать шестом кабинете, со своей группой! До восемнадцати ноль-ноль! А ты в шестнадцать двадцать две сдёрнул! Главное, на минуточку пришлось отлучиться, и нате вам! И я ещё получаюсь виноватым! Ага, сейчас! Ты у меня, Степаненко, получаешься главный преступник и ответишь по полной программе! Я на тебя докладную завучу по режиму напишу! Мы тебя, Степаненко, на учёт в милицию поставим, каждый день будешь ходить отмечаться и по мозгам получать! Я с твоими родителями разъяснительную работу проведу, какой кактус у них растёт. Я им по-простому растолкую, как воспитывать надо! Ты что, думал, тебе всё так с рук сойдёт и ты сейчас в свой третий «а» отправишься? Нет, Степаненко, ты у меня сейчас к завучу по режиму отправишься, а то и прямиком к директору!

Несчастный Степаненко стоял перед охранником, опустив голову, не пытался ничего сказать в свою защиту, и по его виду было совершенно понятно, что ещё несколько секунд – и он разревётся. Охранник, которого Саня мысленно разжаловал из филинов в крысы, возвышался над своей жертвой и раздувался от чувства собственной важности.

Но слёз не случилось. Охранник вдруг на мгновение замер, точно прислушиваясь к чему-то внутри себя, и тут же, начисто забыв о провинившемся третьекласснике, опрометью бросился по направлению к лестнице. Мелкий, не будь дурак, воспользовался моментом и рванул в противоположную сторону. Причём, похоже, никто, кроме Сани, не обратил на всё это особого внимания. Сновали туда-сюда дети, между ними курсировали взрослые – кто суетливо, а кто с достоинством, точно крейсер на рейде.

Первое впечатление от новой школы оказалось мрачненьким. В Краснодаре тоже был охранник, Иван Дмитриевич, но тот никогда не орал и не ругался. Любил рассказывать ребятам про свои подвиги в Афгане, а если и не пускал кого, то всегда с широкой улыбкой: я бы лично не против, но всё должно быть по уставу! На месте несчастного Степаненко Саня бы непременно нажаловался родителям. Правда, тогда пришлось бы и признаваться, куда слинял в шестнадцать двадцать две…

Он встрепенулся. Уже пять минут девятого! Давно пора докладываться завучихе Антонине Алексеевне. Отловив первого попавшегося взрослого – судя по телосложению, явно физкультурника, Саня вежливо поинтересовался:

– Здравствуйте! Скажите пожалуйста, а где здесь учительская? Я, понимаете ли, новенький…

Уж что-что, а элементарными навыками дипломатии он владел.

Антонина Алексеевна оказалась низенькой толстой тетушкой, и Саня как-то сразу вдруг понял, что она не вредная – хотя по виду стандартная училка, как из рекламы по телеку: волосы собраны в пучок, строгого серого оттенка юбка чуть ли не до пола, в ушах маленькие, едва заметные серёжки. Но смотрела она вполне доброжелательно.

– Значит, ты и есть Саша Лаптев? – голос её был низким, и Саня подумал, что завуч, наверное, курит. – Очень приятно. Один пришёл, без мамы? Что ж, это хороший признак, самостоятельный человек, значит. Вы давно в Москве?

– Пять дней уже, папу внезапно сюда перевели, – объяснил Саня.

– Папа у тебя военный? – поинтересовалась она.

– Да, он майор. Войска особого назначения, только он не рассказывает всякие подробности.

– Ну, и я тоже военные секреты выпытывать не стану, – улыбнулась завуч. – Ладно, давай ближе к делу. Документы твои из прежней школы я посмотрела, успеваемость вроде неплохая, хотя троек что-то многовато, а ведь ты не производишь впечатления глупого мальчика. Небось, лень-матушка. Угадала? Ну, дело это поправимое. Запомни, Саша, – голос её стал суше, – у нас не простая школа, а гимназия, это не просто слово такое, это значит, что уровень обучения у нас высокий, после нашей гимназии ребята поступают в очень, очень престижные вузы. Но на школьников это налагает серьёзную ответственность. Тут Москва, Саша, тут придётся налегать на учёбу. Тем более, ты из-за переезда больше недели пропустил… ну ничего, походишь на дополнительные по русскому и математике, я это организую. А сейчас пойдём в твой новый класс, скоро уже начнётся урок. Ты не волнуйся, ребята в 7-б хорошие, дружные, ты, как мне кажется, легко вольёшься в коллектив.

И пока они шли по коридору, пока поднимались по лестнице на четвёртый этаж, завуч всё расхваливала Сане эту школу… точнее, гимназию. Расхваливала так, будто он был не просто семиклассник Саня, а по меньшей мере директор департамента образования Александр Михайлович.

На вид здесь действительно было культурнее, чем в краснодарской школе. Чувствовался недавний ремонт, и вообще всякая уютность – цветы в горшках на подоконниках, вырезанные из блестящей фольги снежинки на стенах… наверное, так и не сняли после новогодних огоньков.

Когда они подошли к двери 42-го кабинета, оттуда доносился женский крик на высоких тонах:

– Запомните, ещё раз увижу перед уроком разрисованную доску – и после уроков дежурные будут мыть всю школу! Ваша обязанность всё подготовить к занятиям! Класс проветрить! Доску протереть, и не так, как Алёхина, а влажной тряпкой! Чтобы я больше никаких художеств тут не видела, здесь вам не ИЗО, а русский язык! И я русским языком вам напоминаю о порядке, не то придётся говорить на другом языке!

После крошечной паузы класс заржал, и Саня догадался, что какой-то остряк высказал предположение, каким будет этот другой язык. Сейчас училка включится на полную мощность, понял он.

Но не включилась, потому что Антонина Алексеевна распахнула дверь кабинета.

– Здравствуйте, Елена Ивановна, здравствуйте, дети, – голос её был перенасыщен дружелюбием. – Садитесь. У вас тут, я гляжу, веселье? Это замечательно, что в 7-б собрались такие весёлые люди, потому что, напоминаю вам, на весенних каникулах у нас пройдёт традиционная школьная юморина, и теперь я спокойна: ваш класс примет в ней активное участие. Елена Ивановна, вы с ребятами потом определите, кто от класса будет выступать, и представьте мне списочек. А вообще, – вспомнила она о Сане, – я к вам заглянула по другому поводу. Вот, познакомьтесь, это Саша Лаптев, он будет учиться в вашем классе. Надеюсь, вы с ним подружитесь. Ну, удачного дня!

И завуч величаво скрылась за дверью. А Саня остался наедине с двадцатью пятью парами глаз. «Немая сцена», всплыло в голове. Он даже представил, как это могло бы смотреться на экране: класс бесится, носится, но постепенно замирает, словно остановилось время. Слишком долго тянуть паузу не надо, секунд пятнадцать, не больше, а потом изображение снова движется, только уже не плавно, а рывком, чтобы зритель ещё не успел понять… вот так будет круто!

Эта мысль помогла ему выдержать сверление глазами. Которое, впрочем, продолжалось совсем недолго – Елена Ивановна, его новый учитель русского и литературы, а заодно и классный руководитель, велела ему сесть за третью парту в ряду у двери, где одиноко обитала неприятного вида пухлая девчонка. Какая-то мрачная, серые волосы до плеч, школьная форма испачкана мелом, глаза выпучены. Но прямо жаба! Однако выбирать не приходилось, Саня понимал, что его мнение тут никто спрашивать не будет. Жаба? Ну ладно, начнём с жабы, а потом, может, удастся к кому-то из пацанов пересесть.

Зато русичка Елена Ивановна, наоборот, внешне напоминала цаплю. Высокая, худая, с длинными светлыми волосами, собранными в толстую косу. Коса – ну прямо канат в спортзале. Какой-нибудь лилипут вполне мог бы по ней карабкаться… к вершинам науки. Саня едва удержался от смешка.

А вообще было не до смеха – он чуть ли не кожей ощущал, как его протыкают взглядами. Можно представить, что новые однокласснички стреляют по нему из лазерных пушек… в их солнечной системе появился корабль чужих, и военные спутники приведены в боевую готовность. Что ж, как говорит папа, на каждый газ у нас найдётся противогаз. Включить броню… и лучше зеркальную, чтобы их лучи по ним же и врезали.

Думать об этом было гораздо интереснее, чем вникать в отличия причастий от деепричастий. Всякие там «звеня и подпрыгивая» можно оставить на потом, а пока лучше приглядеться к седьмому «б». Сейчас ему предоставлялась уникальная возможность – новенькому, знал он по прежнему опыту, в первый же день вряд ли начнут делать замечания «не вертись», «не отвлекайся», «не считай ворон». Интересно, а как здесь называют эту Елену Ивановну? Неужели он угадал насчёт цапли? Ладно, продолжим изучать наш зоопарк. Цапля есть, жаба, соседка по парте, есть, а вот кто ещё? Высокий худой пацан слева – будем считать его жирафом. Коренастый блондинчик рядом с ним – ну это точно бобёр. Девчонка на первой парте, с высокой причёской, напоминает рысь, а её чернявая очкастая соседка – пусть будет кобра.

В общем, всякой твари тут было если не по паре, то по одному экземпляру точно. Не обошлось без волков и медведей, тигр тоже присутствовал, на задней парте, заметно крупнее остальных. Саня представил, как звенит звонок – и все эти детишки превращаются в соответствующих зверей, и… и что дальше? Пожирают друг друга? Хотя вряд ли, за шесть с половиной лет они тут между собой притёрлись. Но видеоряд получился бы прикольный. Главное, чтобы медленно превращались, и каждый со своей скоростью. Вот как в настоящем кино делаются такие эффекты?

И тут по ушам ударил звонок – прямо как в фильме, который он только что себе мысленно прокрутил. С той лишь разницей, что никто ни в кого не превратился. Саня взял рюкзак и потащился вслед за всеми – после русского в расписании значилась физика.

На перемене его обступили самые любопытные и принялись допрашивать. Всё как всегда – за какую команду болеешь, какую музыку слушаешь, в какие игры играешь. Ну а что бы не ответить? Секретов от общества у него нет. Ну или почти нет. Про видео пока рассказывать не стоило, не заслужили ещё.

Похоже, результат семибэшников вполне удовлетворил. Своим они, понятное дело, его не сочли, но и прикалываться не стали. Пока! – напомнил себе Саня. В Пензе поначалу тоже всё было нормально.

Тут, конечно, столица, цивилизация. Не каждый второй гопник. А каждый какой? Если всего лишь каждый десятый, то жить можно. Наверное, подраться придётся и здесь, без этого никак. Но вряд ли прямо сегодня.

На физике он продолжил развлекаться игрой в зоопарк, но уже осторожнее. Седенькая, худенькая, похожая на мышку училка только в первую секунду казалась ему старушкой, про каких мама говорит «божий одуванчик». Нет, в этой звенел стальной нерв, эта явно может разложить на атомы и сказать, что так и было.

Очень скоро Саня понял, что главное её оружие – не угрозы поставить двойку или записать в электронный дневник замечание. Язык! Острый и ядовитый, как змеиное жало! Как анчар, про который учили стихи в прошлом году!

– А сейчас на сцену вызывается почтенная леди, Юлия Белецкая, – делала физичка приглашающий жест. – Юленька так усердно ковырялась в своём телефоне, что наверняка уже вычитала там всё о законе рычага. Поведайте же городу и миру, что гласит этот древний закон?

Пышнобровая Белецкая, которую Саня записал в черно-бурые лисы, напряжённо морщила лоб.

– Закон рычага… ну это значит, что плечо, которое больше, – выдавливала она из себя, – получается что оно меньше…

– Вот! – физичка вздымала палец в потолок. – Новое слово в науке! Великое в малом, и что больше – то на самом деле и меньше. Но верно и обратное, Юля? Знаете ли, – меняя тон, обращалась она к семибэшникам, – в космологии, то есть в науке о мире как о едином целом, есть такая гипотеза, что каждая элементарная частица в нашей вселенной – это на самом деле тоже огромная вселенная. А наша вселенная – тоже элементарная частица, и очень может быть, что внутри как раз той вселенной, которая кажется нам каким-нибудь банальным электроном или протоном. Странно звучит, да? – обращалась она не то к седьмому «б», не то к бледнеющей у доски Белецкой. – И вот поэтому, Юля, именно поэтому – в журнал идёт волшебная точка. Которая почти как в сказке, в полночь превратится в тыкву… ну, не в полночь, а в пятницу, и не в тыкву, а в двойку. Дополнительные, напоминаю, по средам после половины четвёртого. Кстати, касается это не только Белецкой…

Саня даже про игру в зоопарк забыл. Очень уж ему понравилась гипотеза про вселенные, которые вложены друг в друга, и каждая думает: «я большая, а ты маленькая». И обе и правы, и неправы. Физичка тоже понравилась, хотя попадаться ей на зуб явно не следовало. Придётся всё же почитать про эти плечи рычагов.

После физики следовало чинно спуститься по лестнице в столовую. Чинно, впрочем, не получилось и получиться не могло. Орда семибэшников летела вниз, издавая боевые вопли, услышав которые, в страхе бежали бы всяческие псы-рыцари, гунны и орки.

Впрочем, на лестнице водился кое-кто опаснее орков. Саня, мчавшийся вслед за одноклассниками, вдруг обнаружил странную помеху. Ну примерно как зацепиться штаниной о забор. Только сейчас это был не забор, а посторонняя нога, загородившая ему путь. А посторонняя рука придержала его за рюкзак.

– Оба-на! У мелких пополнение! – раздался над ухом голос.

Обладатель голоса производил впечатление. Огромный, толстый, лицо похоже на непропечённый блин, глаза колючие, а на нижней губе болячка. Под губой – несколько волосков, зародыш бороды. Сразу видно – старшеклассник.

Ну вот, начинается! Саня даже плечами передёрнул с досады. Будь он терминатором, перешёл бы сейчас в боевой режим, и… Но не время мечтать, нужно, как сказал бы папа, «действовать здесь и сейчас». Правда, действовать пока рано, нужно понять, что этому жирному хряку нужно.

А между прочим, однокласснички не все усвистали вниз, в столовую. Человек пять остановилось на площадке и смотрят бесплатный концерт. Заступаться, ясное дело, не будут – не факт, что и за своего бы заступились, а он, Саня, им пока чужой.

– Тебя как звать, мелкий? – старшеклассник продолжил допрос.

– Ну, Саня, – ответил Саня, дипломатично умолчав о фамилии.

– А ты по жизни кто, Саня? – проникновенно глядя ему в глаза, поинтересовался нежданный собеседник.

Саня даже как-то успокоился. Ну всё как всегда. Дальше он спросит, с какого района, почему такой дерзкий, потом захочет «фанеру» проверить. Что ж, попробуем иначе. Заготовки имеются.

– Я по жизни охотник на мутантов, – честно сообщил он. – Знаешь, как нормального чела от мутанта отличить? Не знаешь? А что ты вообще по жизни знаешь, пацан? Мутанты, они могут быть очень похожими на нормальных, но от них особое излучение идёт. А мы, охотники, его умеем чувствовать, у нас внутри особый локатор есть. А как мутанта определим, так и валим. Не обязательно даже из дробовика или АКМ, есть способы получше. Вот смотри! – Саня слегка присел, отчего ладонь старшеклассника соскочила с его рюкзака, потом провернулся полуоборотом на одной ноге и выставил обе свои ладони перед лицом противника. – Так вот делаешь руками, потом включаешь внутренний излучатель, по команде эр-108, и на мутанта идёт поток дельта-частиц. Через два дня ему становится плохо, через неделю он не может двигаться, а через месяц дохнет и пахнет. Слышь, пацан, а ты ведь тоже фонишь, и ещё как!

Старшеклассник озадаченно замер. Где-то там, под коротко стриженной головой, бешено пульсировали мозги, но толку-то? Парень, видать, совсем тупой, на что и был расчёт. «Разрыв шаблона», как объяснял папа. Такие привыкли действовать по одной и той же программе, а быстро переключаться не умеют.

– Ну что, вопросы есть? Вопросов нет! – заключил Саня и дёрнул по лестнице вниз. Конечно, жирный хряк мог сейчас очнуться и броситься на него. Такого даже с ноги не пробьёшь, он ведь, если приглядеться, весьма и весьма накачанный. Но раз уж однокласснички смотрят, то лучше по шее получить, чем покорно отвечать на вопросы гопницкой анкеты.

Сработало! Хряк за ним не погнался, не врезал между лопаток, а так и завис между третьим и вторым этажами.

Уже внизу, в столовой, Саню вновь обступили одноклассники, но теперь совсем иначе, чем на первой перемене. Видно было, что загрузил он не только хряка-старшеклассника, но и их.

– Вау! Ну ты крут! – высказался высокий черноволосый пацан с плетеными фенечками на обеих руках. – Ты это вот так сразу, на ходу скреативил?

– Да нет, – признался Саня, – просто применил одну заготовочку. Могло получиться, могло не получиться. Ну вот получилось.

– Получилось, – кивнул пацан. – Только ты, Санёк, теперь осторожнее ходи. Это знаешь кто был? Это же Боров! Ну, Димон Боровиков из девятого «б». Его даже парни из одиннадцатых классов боятся, он в драке бешеный, его даже каратист не пробьёт! Сам видел, какая туша!

– Ага, – согласился Саня. – Сто кило ветчины!

– Сто двадцать, – уточнил пацан. – Но ты учти, он злопамятный. И у него друзья есть на районе, совсем взрослые уже. Так что ты, короче, попал. Уж лучше б дал ему поиздеваться, он бы потом о тебе и не вспомнил.

– Ничего, – Саня изобразил невозмутимость, – и не таких китов гарпунили!

Очень ему нравилось это папино выражение, хотя китов вообще-то было жалко. Млекопитающие всё-таки.

– Ну, смотри сам, – усмехнулся чернявый. – Меня, кстати, Максом звать. Максим Снегирёв. Да ты не бойся, прорвёмся!