Читать книгу Проект «Омега». Воспоминания о будущем - Виталий Литвин - Страница 3

«Тяжело в учении, легко в бою»

(Суворов А.В)

Ночь в бункере прошла спокойно, вопреки ожиданиям я даже выспался. Никто не беспокоил, уже ближе к ночи на связь по терминалу вызвал полковник, поинтересовался, все ли необходимое у меня есть и назначил время сбора. Утро началось с интенсивной зарядки и душа. От плотного завтрака пришлось отказаться, кто знает, какие сюрпризы мне готовит день грядущий. Еще вчера нашел в контейнере сухие пайки, один закинул в сумку, пригодится. Махровый халат и тапочки по привычке русских туристов забирать не стал. К назначенному времени вышел в коридор. Полковник с кейсом в руке стоял у лифта, разговаривал с человеком в камуфляже, видимо отдавал распоряжения на время своего отсутствия, издалека не разобрать. Увидев меня, посмотрел на часы, его собеседник кивнул в последний раз и удалился в противоположный коридор, лампы освещения сопровождали его путь, загораясь ярче и переходя в дежурный режим по мере прохода.

– Доброе утро, я готов, – поспешил обрадовать командора.

– Доброе,– он крепко пожал мою руку. – Предусмотрительно, Сомов оценит – он взглядом указал на сумку, слегка потяжелевшую.

– Все свое ношу с собой, – браво отрапортовал я, не до конца поняв, причем тут какой-то Сомов.

– И это хорошо, – вполне серьезно констатировал он.

Мимо его внимания ничего не проходит, не хотел бы я попасть под его руку в нежном возрасте. Вспоминая золотые курсантские годы, я невольно задумался.

Тем же маршрутом, что и накануне, вернулись к уже ожидавшему уровнем выше микроавтобусу и заняли места согласно купленным билетам. Уже привычно подъемная платформа шлюза поползла вверх. Затемненная стеклянная шторка между пассажирским отсеком и водительским была поднята, поэтому сидящего за рулем разглядеть было невозможно, скорее всего, тот же. В этот раз у меня была возможность рассмотреть комплекс, да и дорога в аэропорт заняла куда меньше времени. Уже через десять минут движения стали попадаться знакомые ориентиры. Как и положено, полковник первым нарушил молчание, отвечая на невысказанный вопрос.

– В качестве надземной части бункера используется логистический центр, вполне себе рабочий, удачная маскировка. Только о закрытой его части знают единицы, а о подземной еще меньше – пояснил полковник.

Ну да, довольно удобно, огромная площадь, многочисленные строения и склады, железнодорожная ветка, автомобильная дорога, подстанция, есть где борт посадить, если возникнет такая необходимость.

– Остальные объекты такие же?

– В общих чертах да, условия и требования одинаковые, варианты исполнения разные, сами скоро увидите. Программа подготовки для вас начнется с медкомиссии и общей ее части, где вы сможете подобрать для себя необходимые экипировку и вооружение на весь период подготовки. Тренировочный комплекс находится недалеко от одного из объектов, на случай эвакуации предусмотрен наземный транспорт. Там вам предстоит познакомиться с двумя другими кандидатами.

С этими словами полковник извлек из кейса два листа с диагональной красной полосой, поочередно передавая их мне. С небольшой фотографии, как и положено, в углу листа, размером три на четыре, возможно чуть больше, на меня смотрело открытое лицо молодого человека вполне заурядной внешности, если не считать слегка прижатых ушей и довольно крупных черт лица.

– Старший лейтенант Сомов Михаил Андреевич, 24 года, выпускник Рязанского командного, успел отличиться, имеет необходимый опыт, отобрали у коллег из Генштаба, – полковник слегка улыбнулся, как будто вспомнил какой-то анекдот не к месту. – Позывной «Пегас». Рассматривается на должность штатного разведчика-водителя подразделения.

Ладно. С этим пока понятно. Взяв же второй лист, я как будто обжегся, едва только взглянув на фото. На меня смотрело симпатичное лицо блондинки, вроде держал в руках глянцевый журнал, а не выписку из личного дела. Недолго думая, я попробовал вернуть этот лист полковнику, но наткнулся на его ухмыляющийся взгляд. Это что шутка такая? Не похоже.

– Так не пойдет, я не знаю какие у вас порядки, но кроме солдата Джейн, я спецов в юбке не знаю. Женщина на корабле – быть беде. Мне ее истерик еще не хватало. Кто с ней нянчиться будет? Это же мина замедленного действия… – продолжал негодовать я, стараясь не перейти на мат, впрочем, не повышая голоса. Я бы мог привести еще с десяток доводов, но полковнику видимо надоел мой словесный экскурс, поэтому он жестом остановил меня.

– Товарищ майор, если вы сможете обойтись в группе без штатного медика, специалиста связи и информации, снайпера, переводчика и повара и все это в одном лице, я внимательно выслушаю Ваши предложения или варианты замены. В конечном итоге последнее слово будет за Вами, но попрошу свое решение тысячу раз взвесить.

Нет, я не был женоненавистником. В силу своего воспитания просто не воспринимал женщин в форме, считая это блажью и данью моде. Я насмотрелся в Европе на них, составляющих чуть ли не половину патрульных сил полиции, что было частью гендерной политики. При этом всегда пытался представить их при задержании вооруженного преступника или сходящимися в рукопашной схватке с обдолбаным детиной, нарушающим общественный порядок, и не мог. Как и не мог представить их в армии, за исключением дежурства за экранами мониторов и служб обеспечения. Даже новость о приеме на службу в армии НАТО лиц, с неопределенной ориентацией, мягко говоря, не имела такого эффекта, как то, что происходило здесь и сейчас. Ох, что-то не к добру я про них вспомнил.

– В переводчике не нуждаюсь, – продолжил я разговор, уже возвращаясь в конструктивное русло, и принялся за изучение анкеты.

– Вот и хорошо. Сказать по правде, я тоже не был сторонником участия женщин в проекте, по крайней мере, в силовой его составляющей. Однако возможные плюсы, в конечном итоге, перевесили в пользу принятия такого решения. Кроме того, рассматривался вариант, что вопреки всем приложенным усилиям, уцелеют в катаклизме только те, кто находится на вахте, то есть непосредственно в капсулах. Поскольку млекопитающие почкованием или делением пока не размножаются…, в общем, сами понимаете, но это крайне маловероятный вариант, не стал бы заострять на нем внимание. Помимо функциональных задач, где женщины традиционно справляются лучше, они благотворно влияют на поддержание боевого духа в подразделении, отличаются большей ответственностью и тщательностью при выполнении задач. Я сомневаюсь, что у нее будут преимущества при подъеме и переноске тяжестей, но что касается всего остального, у Вас будет возможность убедиться.

Хорошо, что пионеров не включили в группу, мало ли какие доводы для этого имеются, продолжая цепляться за стереотипы, ворчал я уже про себя, понимая, что полковник, как всегда оказывается прав.

– Капитан Цветкова Алена Витальевна, 27 лет, выпускница Краснодарского летного, участие в спецоперациях, знание трех иностранных языков, включая китайский, опыт управления средствами малой авиации, специальность РЭБ, кандидат технических наук…, кандидат на должность разведчика-снайпера, санинструктора по совместительству, внештатный пилот и специалист связи, позывной «Цифра»

Полковник методично продолжал забивать гвозди в гроб моих сомнений, вместе с тем фамилия не давала покоя.

– Уж не родственница ли это начальника научного отдела? – запустил я пробный шар.

– Внучка, – с неохотой произнес полковник, хотел еще что-то добавить, но видимо передумал. – Готовили для исследовательского отдела проекта, но вышло по-другому.

Ага, хотели как лучше, получилось как всегда, своенравная девица, похоже. Когда же она все успела? В двадцать семь лет то? Меня стала накрывать волна белой зависти. Поди и крестиком вышивать умеет. Что же так не везет то? Может, ну его ко всем чертям? Скрутить в бараний рог и попросить на выход. Решение по людям за мной, сам сказал же. Тоже не вариант. Самолетами, вертолетами управлять не умею, может и не понадобится. Китайский заменим английским или немецким на худой конец, осталось научиться проводить несложные медицинские операции по удалению аппендикса в полевых условиях и кашеварить, и да защитить диссертацию, технарь в группе всегда хорошо. А еще взаимная нелюбовь к СВД, так у меня сложилось, это уже куда как серьезнее. Ну что, ваша взяла… пока…

– А как же отсутствие родственников и значимых связей?, – уже без надежды поинтересовался я.

– Здесь случай особый, есть все шансы, что ее родственники, в первые часы катаклизма, не погибнут, поскольку являются участниками проекта – уже сухо и явно не желая далее обсуждать эту тему, произнес полковник.

Ну вот, ничто не ново под луной, как только родственники, так сразу особый случай, не пожалеть бы мне. Так можно и горя хлебнуть, особый случай – особое отношение и пошло-поехало. На вторую часть фразы я тогда внимания не обратил. Занят был другими мыслями.

– А мать? – не унимался я, – тоже в проекте?

– Тоже в проекте, – сказал, как отрезал.

Вот и первые недоразумения, похвалил я себя за прозорливость, баба на корабле все-таки не к добру. Если бы я тогда знал, насколько неправ, заранее бы просил прощение.

– С личными делами всех бойцов группы вы можете ознакомиться позже, после окончания подготовки, этого пока достаточно, – уже вполне миролюбиво закончил полковник.

Разговор подошел к концу, полковник убрал бумаги в кейс, микроавтобус медленно проехал через пост и выкатился на взлетное поле к прогревающему уже реактивные двигатели небольшому самолету «Cessna». Поднявшись по откидной двери-трапу, разместились в довольно просторном и комфортном салоне, в таком мне летать еще не доводилось. Удобные сиденья из мягкой кожи бежевого цвета, нарядные столики, отделка из натурального дерева, не то что бы я любил комфорт или питал к нему слабость, но при возможности, охотно им пользовался. Прикинув дальность полета подобных пташек, пришел к выводу, что далеко не полетим, три-четыре тысячи километров без дозаправки, не более. Сам полет сильно отличался от обычного в магистральном самолете, прежде всего уровнем шума, однако было что-то неустойчивое, более резкое в этом полете. Тем более ни шло ни в какое сравнение с полетом на винтокрылой машине, когда шум винтов и дребезжание способны заглушить звук выстрела.

– Сколько нам лететь? – решил я все-таки поинтересоваться, прикидывая в уме, как потратить это время с пользой, имею право.

– Часов пять, думаю, не меньше. Проведите его плодотворно, – с этими словами полковник встал и пошел к двери пилота, за которой и скрылся.

К моему удивлению дверь почти сразу отворилась и из нее, протискиваясь бочком, появилась фигура одним ярким пятном. За два метра ростом, белобрысый, со слегка прижатыми ушами, от чего складывалось впечатление полного их отсутствия, крупным носом, который почему то его не портил, бровями почти бесцветного вида и ясными глазами неопределенного цвета. Одет незнакомец был в пляжные шорты и гавайскую рубаху совершенно нелепых цветов, обут в летние мокасины. Приблизившись на пару шагов, улыбнулся во все тридцать два зуба, как будто встретил давнего знакомого, но спохватившись, тут же пригасил ее. В незнакомце я не без труда опознал Сомова, фотография три на четыре не передавала до конца всей его колоритной внешности, видимо в силу своих размеров. В этом человеке, если брать по отдельности было всего много, вместе с тем он производил впечатление весьма положительного и умного человека. А первое впечатление меня никогда не обманывало.

– Барс, – я протянул ему руку для приветствия, решил не щеголять званием, сам еще не привык.

– Пегас, – он осторожно пожал мою руку, явно соизмеряя свою силу, видимо уже были прецеденты. – Полковник сказал мне, что Вы будете моим командиром,– он слегка кивнул на дверь пилота.

– Верно, давай на ты, официоз не люблю. Сам узнал только вчера, так что работать будем вместе. Принимается?

– Без вариантов. Ты это видел? – заговорщицки сказал Сомов, опять кивая на дверь

– Ты о чем?

– Девица за штурвалом, огонь! – восхищенно добавил и покачал головой.

Похоже, я понял, о ком он говорит, и это меня уже совсем не радовало.

– Блондинка с зелеными глазами, короткая стрижка, правильный нос…

– Ну да, говорю же, огонь, и с остальным все в полном порядке, как с обложки. Даже поболтали немного ни о чем.

– Аленой зовут? – лишний раз убедиться не помешает.

– Точно, Аленой.

– Пегас, не хотел бы тебя огорчать, но это не девица, как ты выразился «огонь», это третий боец в нашей группе, и, кстати, она старше тебя на три года, капитан, спортсменка, комсомолка… и кандидат наук.

Зря я так. Сказал и уже пожалел. Улыбка медленно сползла с его лица, выражение сменилось на недоверчивое, левый глаз слегка прищурился, как будто меня уже в прицел рассматривает. Ох, и не хотел бы я попасть в этот прицел.

– Шутишь?

– Не…а – уже я отрицательно покачал головой, – к сожалению не шучу.

Не знаю, что его так сильно расстроило, то что девица с обложки старше его, или то что она в группе, или то что капитан и кандидат наук, а может и то, что она комсомолка… Не знаю, скорее всего все и сразу, на секунду я почувствовал себя на месте полковника, сообщающего олуху царя небесного о неминуемой катастрофе. Злоупотребление служебным положением на лицо, а ведь это только первый день.

– Ну чего стоим-то? Давай присядем, водички принести? – с иронией поинтересовался я.

– Да не, все нормально, – парень явно пребывал в нокдауне. – Вот я идиио-о-о-т! – протяжно и зло сообщил он мне.

– Что не так?

– Да так, предупреждать надо, я ж не знал, – уже обращаясь к невидимому собеседнику, пробубнил он.

– О себе расскажешь? Так, для общего представления.

Михаил немного задумался, видимо решая, что рассказывать, а что нет, не без усилия начал.

– Да все как у всех. Дед меня воспитывал, родителей не помню. Он у меня лесничий был. Сколько помню, постоянно в лесу пропадал, сначала один, потом и я с ним. Так что на свежем воздухе да без присмотра, в общем, что выросло, то выросло. По малолетству в историю чуть было не влип, вот дед и решил меня в кадетку определить, от греха подальше. Там уже пришло время другим удивляться, со вступительных экзаменов началось. Бег, подтягивание, метание гранат, учебных естественно. С гранатой хорошо помню вышло, перенервничал или что, сам не помню, нашли в общем… на следующий день, далеко зараза улетела, метров на семьдесят, да в траве потерялась. Чуть не завернули обратно. Зачислили, куда деваться, даже другие экзамены не сдавал. Дальше – больше, собрал все спортивные разряды, какие можно было, юношеские естественно. С соревнований не вылезал, какая уж там учеба. Поначалу даже нравилось. На носу поступление в Рязанское. Взяли, можно сказать, за спортивные заслуги. Потом травма, сложный перелом, долго восстанавливался, со спортом завязать пришлось на время. Про учебу вспомнил, пришлось наверстывать. Пару раз чуть не отчислили, комбату спасибо, заступился. К третьему курсу вошел в колею, опять соревнования, тут меня и заметили, как водится. Приезжал покупатель, из ГУ ГШ как оказалось, так и попал в спецуру. После выпуска сразу забрали, даже в отпуск не поехал, деда схоронил уже к тому времени. Так и проболтался в Москве, осматривая музеи и памятники – тут он улыбнулся, явно что-то вспоминая. – Ну а дальше, обычная работа, две – три командировки в год, регионы разные, задачи тоже. Подписки пока ни кто не отменял, в личном деле наверняка все есть, ну или почти все. Потом как гром среди ясного неба, полковник объявился. Когда уж своими глазами посмотрел, да объяснили что к чему, долго не думал. Тут я нужнее, там и без меня справятся, есть кому.

– Позывной сам выбирал?

– Можно и так сказать, приклеилось с детства, прыгать любил с сараев да деревьев, хорошо с крыши дома дедова не додумался, хотя мысль такая посещала. Добавь к этому беготню наперегонки до озера, вот тебе и позывной. Хотя, с таким же успехом и дельфином назвать могли. Сам то, тоже из наших? Постарше, вот и не пересекались видимо.

– Не совсем, в спецназ на срочную попал, не тот конечно, а в РВСН, скорее караульная рота. Пока учебка, потом из караулов не вылезали, через день на ремень. Давали, правда кое-что, но урывками, галопом по Европам. Все на личной подготовке держалось. Через год махнул я обучаться военному делу настоящим образом. Вот где раздолье было, занимайся – не хочу. И занимались, и группой и индивидуально. С третьего курса из спортзала и спортгородка не уходили, разве что не ночевали там. Тоже многие в спецуру попасть мечтали. Только вот после выпуска не сложилось, вместо Питера – Дальний восток, в бригаду. С водой я с детства не в ладах был, пришлось многому учиться. Командировок не много, но длительные, вот в одной из таких и прилетело, аккурат между пластин, списали вчистую, медкомиссию не прошел. Не тут-то было, через полгода уже в легионе был. Поначалу непривычно, условия жесткие, но потом привыкаешь, да и скучать не пришлось. Хотел расти профессионально – расти, денег хотел – получи, только вот беречь тебя никто не должен и даже не обещает. Все честно. До поры до времени. Последнее время слишком часто стали появляться деловые парни, да все больше по-американски общаться, так что я уже сомневаться начал, не переименовали легион в бригаду какую-нибудь тактическую. В общем, нездоровые пошли контакты. Продлевать контракт не стал, минимум есть. Многие ушли, слишком все переменилось. Говорил мне грек один, что дело к большой войне идет, не верилось. Решил отсидеться пару лет в благополучной Европе, да только решил вернуться. Тут меня командор и взял в оборот. Искали меня, да доставать не решались, хлопотно. А тут я и сам в руки иду. Мир, говорит, спасать пора, а ты по заграницам. Вот сидим теперь и общаемся.

– Француз значит? – как то задумчиво произнес Сомов.

– Э, нет, погоди. Это если наши деды пол Европы прошагали ножками, сразу европейцами сделались? Тут ведь как получается, остался бы здесь, так и затерялся бы, думай как знаешь.

– Извините, не про то я. Вижу, что помотало. Тоже в легион хотел бы попасть – примирительным тоном и сбиваясь на Вы, сказал Сомов, и добавил – на разведку… А позывной?

– Тут проще, со срочной еще, а у них так вообще слова такого нет, все дикие кошки – леопард, и все тут, пришлось переиначить на Лео.

Не собирался я с каждым вести подобные диалоги, достаточно с одним, а там уже само расползется, обрастая деталями. Для авторитета не помешает. Потому как командир без авторитета все равно, что пистолет без патрона, хочешь орехи коли, хочешь пиво открывай. Кто спросит – отвечу, стыдиться мне не чего. Кто наглеть начнет, да не по делу, пожалеет, что на свет народился. А то, что про легион без подробностей, так тоже подписка. Хороший он парень, да и боец, судя по всему отменный, если вся такая команда подберется, горы можно свернуть. То, что молод, так это проходит с годами, но попридержать надо будет, больно горяч, походя пару голов свернет, не заметит.

– Кормить в дороге не обещали, как я понял, – оглядываясь по сторонам, как бы высматривая стюардессу с подносом, недовольно произнес Сомов, всем своим видом показывая, что если не добудет съестного, начнет есть кожу с обивки кресел.

Всерьез опасаясь за сохранность предметов интерьера, я с видом фокусника извлек из сумки запечатанный в пластик сухой паек. Вот и пригодился, вспомнил почему-то полковника. Лицо Сомова просветлело, однако он не стал вырывать его у меня, вопреки ожиданиям, а направился к дальнему ряду кресел и принялся рыться в своей сумке, которую я ранее не заметил. С не менее интригующим видом он извлек плоскую бутылку коньяка и поставил на стол, после чего запоздало спросил:

– За знакомство? Позавтракать не успел, а дело уже к обеду.

– Почему бы и нет, – не стал расстраивать я Пегаса, во избежание недоразумений.

Дверь отсека пилотов открылась, на пороге появился полковник, видимо звуки возни не остались не замеченными, а может перемещения Сомова по салону вызвали турбулентность. Увидев наши приготовления, полковник не удивился, лишь проговорил:

– Вижу, знакомство состоялось.

– Виталий Семенович, присоединяйтесь.

– Куда же я денусь, да и без меня вы пропадете.

Он направился к дальней перегородке, где из встроенного шкафа принялся извлекать бокалы, фрукты, шоколад, какие-то баночки и пакеты с хлебом и нарезкой. Сомов был уже рядом и послушно подставлял ладони, где все это без труда поместилось. Закончив с сервировкой, собрались вокруг стола. Темная, янтарная жидкость заплескалась на дне бокалов.

– За чистое небо над головой, – по праву старшинства Виталий Семенович произнес такой знакомый тост, который сейчас воспринимался совсем иначе.

Напряжение последних дней отпускало, хотелось курить, жевательная резинка привычным движением отправилась в рот. После недолгого застолья полковник, прихватив пару наспех приготовленных бутеров и шоколадку, вернулся в кабину пилотов. Мы с Сомовым расположились в креслах, думая каждый о своем. Обсуждать что-то было преждевременным. Я смотрел в иллюминатор, на расстилающиеся плотной пеленой облака. Всего сутки назад я так же рассматривал облака из иллюминатора пассажирского Боинга. Только на смену неопределенности при возвращении, пришло другое беспокойное чувство, от которого становилось и легче и тяжелее одновременно. Во-первых, я снова в деле. Значит не зря в свое время я рисковал. Во-вторых, хоть я уже и не в том возрасте, когда стремление самоутвердиться заслоняет все остальные цели, но все же рад, что нахожусь здесь и сейчас. В-третьих, я понимаю, что со стороны полковника мне выписан практически неограниченный кредит доверия, а быть должным я не люблю. Вот только обстоятельства, сопутствующие всему этому, и то, что пока не случилось, но обязательно случится… и задача, главная задача. Иногда вся твоя жизнь сводится к одному единственному решению, после которого эта жизнь и приобретает окончательное значение. Значит все правильно, так и должно быть. Чему быть, того не миновать. Обратил внимание, что начал думать по-русски, еще вчера в мыслях сбивался то на французский, то на немецкий. Родной воздух не иначе, и задремал.

Гул двигателей изменился, самолет шел на посадку. Сомов все еще спал в своем кресле, пришлось помочь ему проснуться. Он огляделся по сторонам, похлопал зачем-то себя по плечам, пытаясь вспомнить, где находится, видимо вспомнил.

– Пристегнись, садимся, стюардессы уже сошли.

– Понял, – подумал немного и пристегнулся.

В иллюминаторе сплошным ковром появился лес, с цепью холмов и невысоких гор вдалеке. Самолет уверенно коснулся шасси бетонной полосы и вскоре остановился, заглушив двигатели. Дверь-трап плавно открылась. Командор вышел из кабины.

– Проходим к правой броне. Пегас, техника знакомая?

Сомов высунул голову в проем двери, глянул.

– Если без вертикального взлета, то да, – пошутил и расплылся в улыбке.

– Тогда бегом, осваивай, через десять минут будем, – распорядился полковник.

Вопреки ожиданиям, никаких видимых строений не было, только бетонная полоса в поле посреди леса. В конце полосы стояли два бронетранспортера. Из встречающих никого не было, к самолету не торопились с докладами ответственные лица, обгоняя друг друга. Никто не спешил обнаруживать свое присутствие. Погода пасмурная, градусов пятнадцать не больше, того гляди дождь пойдет. Не успел обернуться, Сомов уже двигался бодрым шагом почти бегом, к правому БТРу.

Вслед за мной по трапу спустился командор.

– Второго кандидата нужно представлять? – кивнул в сторону проема двери самолета.

– Думаю, что сам справлюсь, – в проеме, с сумкой в руке появилась та самая блондинка. Легко, почти не касаясь ступенек, спустилась на землю.

– Алена, – представилась незнакомка, протягивая руку.

От такого зрелища я не сразу пришел в себя, все мои контраргументы были разбиты этим взглядом. Кого ты там в бараний рог собирался.… Приплыли… Протянутая рука все еще висела в воздухе. Несколько поспешно пожал, и выпалил

– Костя…ммм… Константин, – хоть сквозь землю провались, ругал уже мысленно сам себя.

– Детский сад, – буркнул себе под нос командор, не понятно кого имея в виду, то ли кого-то из нас, то ли обоих сразу. Развернулся и зашагал в конец полосы.

Ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

– Как самочувствие? – ласково поинтересовалась спутница.

Что не так у меня с самочувствием? Да все не так, ноги ватные, голова чумная, руки вообще не слушаются. Из-за перелета видимо, акклиматизация, может коньяк. Закурил на ходу и ответил чуть с запозданием:

– Бодрое.

– По виду не скажешь, – с сомнением бросив на меня короткий взгляд, заявила Алена.

– Помочь? – сделал я попытку взять сумку из ее рук.

– Спасибо, сама справлюсь, – уже с явным неудовольствием заявила она.

Что накатило, сам не пойму. Крыл себя мысленно трехэтажным матом. Что за реверансы. Пора заканчивать, добром не кончится. Следовало как-то разрядить обстановку, но ничего в голову не приходило. Шах и мат. Так и дошли до БТРа. Уже не предпринимая попыток пропустить даму вперед, закинул сумку в боевое отделение через боковую дверь, хорошо, никого не задел, залез внутрь. Следом залетела вторая сумка и в проеме показалась голова Алены. Дожидаться не стал, перебрался на место стрелка-оператора, проверил приводы. Боекомплект оказался полным. Все это время Алена возилась с закрыванием тяжелых боковых дверей. Занятие оказалось для нее не легким, но вполне посильным. Делал вид, что не замечаю. Что ж, сама, так сама.

Командор сидел на правом переднем сиденье, выполняя видимо роль штурмана. Двигатель взревел, БТР плавно тронулся, пошел на разворот. Накинул шлем, обозначился по бортовой связи. Было время оглядеться. Внешне обычный БТР, явно подвергался глубокой модернизации. Внутренние поверхности брони отделаны жесткими плитами. Дополнительное бронирование, термо- и шумоизоляция, скорее всего. Несколько дополнительных панелей приборов мелькали разноцветными огнями. Салон десантного отделения был более комфортабельным, при этом не в ущерб вместимости. Много других, более мелких отличий, на ходу всего не ухватить. В целом очень даже неплохо. В боевом отделении, в гордом одиночестве сидела Алена, слегка покусывая губу и время от времени бросала короткие взгляды по сторонам. Ехали не долго, минут двадцать пять на довольно приличной скорости. Командор подсказывал дорогу и периодически напоминал Сомову, что БТРы не летают. Остановились. Заглушили двигатель. Подождали немного пока осядет пыль, новичков нет, дурачков тоже. Спешились.

Недалеко виднелась речка с пролетами небольшого моста, по которому недавно проехали. Не быстрая, шума воды не слышно. Темный смешанный лес по дальнему берегу, с густым подлеском и хорошо различимыми буреломами, зеленая трава сочного цвета с разноцветными пятнами полевых цветов. Глаз радовался, красота.

– В такие места хорошо на рыбалку с охотой, на недельку другую. Рядом стоял Сомов и едва не мурлыкал от удовольствия.

Идиллию нарушало свинцовое небо, нависшее над горизонтом и строение метрах в двадцати за нами, на вид самая обычная одноэтажная казарма, к которой вела грунтовая дорога, заканчивающаяся шлагбаумом. А главное, она была обитаема. У шлагбаума нас встретил дед лет шестидесяти, крепкий такой мужичок, в плаще и высоких сапогах, кепка на глазах. С серьезным видом поприветствовал командора, оглядел нас, документы спрашивать не стал, как и представляться, сурово поздоровался со всеми за руку.

– Проходите, Все уже готово, обед через тридцать минут, вечером баня, если кому надо.

В небольшой с виду казарме уместилось все – жилые комнаты, кабинеты, столовая, оружейная, были отдельные санузел и душевые, даже спортзал, довольно прилично оборудованный и занимающий почти половину площади строения. Разместились в отдельных комнатах. Кровать, стол со стулом, шкаф для одежды, металлический шкаф для оружия и снаряжения, вот и вся мебель по сути, все чисто и аккуратно, как будто и не жил никто здесь. Никаких телевизоров и компьютеров. Двери на электронных замках. Обратил внимание на бронированные окна, на вид от обычных стеклопакетов не отличишь. Раскидал вещи по местам, переодеваться не стал, накинул брезентовую куртку, вышел покурить. Дошел до шлагбаума.

– Далеко собрался? – неожиданно за спиной раздался голос деда. Вот черт, напугал, сам виноват, расслабился.

– На разведку, дед, – небрежно ответил я.

– Какой я тебе дед?– серьезно проговорил местный житель. – Аркадием Борисовичем меня зовут, можно просто Борисовичем и выкать не нужно, не люблю.

– Я понял, Борисович, ты же не представлялся.

– Да и ты мне аусвайс не показывал, насколько я помню, – потом вроде спохватился и уже примиряющим тоном добавил, – да мне и не надо, правду ведь все равно не скажешь.

– Барсом зови, – не стал устраивать я тайны Мадридского двора.

– Во как, у нас здесь такие не водятся, ни разу не встречал, – задумчиво произнес дед, вспоминая, может и было чего. – К нам – то надолго? А то генерала нашего спросил, молчит пока.

– На месяц, плюс-минус, – про себя же подумал не генерал он пока, а полковник.– Зверье какое водится? Смотрю лес хороший, не губленный.

– Кабаны, косули, лоси, олени, медведь встречается. Волки, но близко сюда не подходят, лисы да зайцы естественно. Следы рыси видели пару раз, большая редкость, для этих мест. А ты никак на охоту собрался?

– Да не, интересно просто.

– Я тебе так скажу – что помельче, случись придется, можешь бить не спрашивая. Лосей да косуль с оленями не тронь, мало их осталось, да и знать надо когда можно, когда нет. Кабанов можешь бить без разбора, хватает. С хищниками как повезет, разойдетесь миром – хорошо, ну а на нет и суда нет. Это тебе так, на всякий случай. Вроде человек ты не местный, да и акцент иногда пробивается, не пойму. Ты у них за старшего останешься?

– Вроде того.

– Я так и понял, девица да молодой, кому как не тебе.

Не прост дедок-то, вопросы задает, моментом просчитал всех, подкрался незаметно, ох как не прост. На будущее решил и я поинтересоваться:

– А ты, Борисович, вроде местный?

– Можно и так сказать, все хозяйство на мне, вольнонаемный, если угодно. Жена на кухне успевает, да по бабским делам, огород, постирать, погладить. На мне все остальное. Давно никого не было. Вот и разговорился. Так, наездами на день-два. А тут смотрю, завоз делают, думал толпа приедет, а вас трое всего, значит надолго. Так что, обращайся если что.

– А живете где?

– Дом на опушке, там и баня. Вечером увидишь, если в баню пожалуешь.

– Спасибо, Борисович, постараюсь прийти.

На том и распрощались, по запаху нашел столовую. В столовой все уже сидели за длинным столом, вокруг суетилась женщина лет пятидесяти, разливая суп по тарелкам.

– Приятного аппетита, – пожелал я всем, вместо извинений за опоздание, впрочем, выговаривать ни кто и не собирался.

Кто кивнул, кто поблагодарил, сел на свободное место. Обед удался на славу, настоящая домашняя пища, соленья и маринады, копченое мясо и рыба, салаты, кому что нравится, и выпечка. Видно было, что встречают как дорогих гостей, еще и со своих запасов добавляют, на складах такого точно не водится. Сомов слегка покраснел от удовольствия и сдерживался, чтобы не ликвидировать очередной кусок пирога с рыбой, надо же и другим вроде оставить. Алена ела с аппетитом, но аккуратно, от выпечки отказалась, фигуру, наверное, бережет, а может о Сомове заботу проявляет. Полковник оказался дипломатом. В перерывах между блюдами отпускал хозяйке комплименты, периодически поглядывал на каждого, как на несмышленых детей, поздно вернувшихся с прогулки и забывших вовремя поесть. Иногда передавал тарелки по кругу, которые в конце пути, копились перед Сомовым. Семейный обед, да и только.

В завершение обеда полковник поднялся, поблагодарил хозяйку еще раз и, уже обращаясь к нам, сказал:

– Через пятнадцать минут жду всех в кабинете, прямо, в конце коридора.

Через пятнадцать минут все были в сборе.

– Итак, добро пожаловать. Сразу предупреждаю, база не наша, в постоянной нет никакой необходимости, смежники бывают здесь не часто, слишком далеко, а нам рукой подать. Ближайшие три месяца заездов не планируется, но если будут, я узнаю об этом первым. По сему, все разговоры по теме только в этом помещении, которое полностью проверено и защищено, а лучше вообще избегать. Борисовича знаю давно, можно доверять, о чем-то он может догадываться, но в проекте не участвует. Вы здесь для того, что бы подтянуть хвосты, у вас четыре недели, не забывайте об этом. Старший в группе – Барс. Далее, перед каждым из Вас папка, внимательно изучить, там всё и на все случаи жизни на ближайший месяц. Мы живем в постоянной готовности. Если час «икс» наступит завтра, когда меня рядом не будет, вы должны знать, куда бежать и за что хвататься. На изучение – час, записи не делать, координаты контрольных точек – наизусть…

Полковник говорил и говорил, инструктаж продолжался, обращался ко всем и по отдельности, каждую мелочь писал сразу на корку головного мозга. Таким я его еще не видел. Он был в своей стихии, жесткий, сосредоточенный. Я даже подумал, что нахожусь под гипнозом, проверился, нет, соображаю. Если раньше он старался нас взбодрить и поддержать, то сейчас слой за слоем снимал шелуху беззаботности, требуя включаться в работу. Я понял, что танцы с бубнами закончились. Дальше либо пан, либо пропал. В конце инструктажа он предоставил обещанный час и вышел. К концу изучения документов я знал практически все про базу, как будто своими ногами прошел. Система охраны и безопасности, расположение объектов, трасс, стрельбища и тира, порядок действий в различных обстоятельствах. Полковник не стал проверять, насколько хорошо мы изучили документы, просто убрал их в кейс, оставив это на нашей совести. На стол легла массивная стопка бумаг, разобрав на три части передал каждому.

– Перед Вами каталоги имеющегося вооружения, снаряжения и предметов экипировки. Не позже восьми утра завтрашнего дня вы должны выбрать и согласовать внутри группы перечень всего, что вам необходимо на период общей подготовки. Минимальный запас доставлен сегодня с утра, находится в оружейной комнате, список прилагается, доступ у старшего группы. Техника, на которой вы прибыли сюда – на стоянке, в вашем распоряжении. Если есть необходимость в чем-то, чего нет в каталоге, говорите сейчас, доставка будет единичная, второй не предвидится.

Глядя на загоревшиеся глаза Сомова, я понял, что обсуждение обещает быть жарким, а для меня лично выбор будет непростым. Когда полковник удалился, оставив нас наедине с желанием заказать все и сразу, принялись выбирать, то и дело сверяясь со списком уже имеющегося. Оказалось все гораздо проще, чем я думал. Практически все образцы стрелкового оружия, стоящие на вооружении, находились уже в оружейной комнате от ПММ до СПГ и АГС-30, правда, только в единичном экземпляре. Мне, чтобы освежить навыки обращения с отечественным оружием, вполне достаточно. Дальше – больше. В качестве личного оружия практически сразу выбрали GLOCK -18 с глушителем и магазинами разной вместимости. По тому, как согласился с этим Сомов, я думаю, обосновать непатриотичный выбор будет не сложно. От всяких приблуд в виде подсветок, коллиматоров, оптики обычной и ночной, тепловизионной, указателей для спутников и датчиков подачи сигнала SOS для пистолетов, по здравому разумению решили отказаться, но один комплект все-таки заказали, так на всякий случай, пусть будет. Алена при этом вела себя странно, практически не участвуя в обсуждении. Одно из двух, или для себя уже все решила, или полностью отдавала нам на откуп. В качестве индивидуального оружия, для себя любимой истребовала СК-16, отечественную снайперскую винтовку калибра 7,62мм и заявила, что давно уже ею пользуется. Как ни странно, ни Сомов, ни тем более я, про такую даже не слышали, однако в каталоге она была, поэтому было принято без возражений. Сомов немного подумал и со словами «кому то же надо будет Вас прикрывать», остановил свой выбор на «Печенеге», хотя дай ему возможность, выбрал бы «Корд», трудности его не пугали. В качестве основного оружия остановились на АЕК-973 с подствольным гранатометом и глушителем в комплекте, несмотря на его слабую износостойкость и внушительные размеры. Вот уже где не скупились на различного рода девайсы и оптику, благо имеющиеся стандартные планки это позволяли. Привычнее было бы вооружиться Heckler, но будем привыкать к тому, что имеем.  В итоге остался только я без второго ствола и крепко задумался. ВССК «Выхлоп», калибра 12,7мм подходил по всем параметрам, но, если с немалым весом можно было еще как-то смириться, то ручное перезаряжание и магазин всего на пять патронов сильно смущали. Мощная снайперская винтовка с коротким стволом, что наверняка скажется на кучности, да и снайпер у нас уже есть. В итоге остановил свой выбор на ВСС «Винторез», калибра 9мм, но в список попали оба ствола. Подумал, что при необходимости заменю одним из штатных образцов из оружейной. Сомов выбор одобрил, Алена скептически пожала плечами. Вспомнили про гранаты – оказались в наличии, разных типов.

Со снаряжением и экипировкой провозились еще два часа, в итоге список оказался почти полностью не патриотичным, что никого уже не смущало, будут аналоги – возьмем. Шлемы, бронежилеты, подвесные системы, тактические ремни, кобуры разных видов и креплений, рюкзаки разного размера, в глазах уже рябило от наименований и описаний. В магазине было проще, покрутил, примерил, оценил, не понравилось – заменил. Еще проще – бери что дают, но по такому принципу уже давно никто не работает. Как правило – увидел, пощупал, пошел искать. У Сомова, как оказалось, опыта в подборе снаряжения было не меньше, да и предпочтения у нас с ним совпадали. Прения возникали, но тут же сходили на нет.

Еще почти час обсуждали и выбирали снаряжение для многодневных переходов, двухместная палатка и спальники, коврики и котелки, термоса, не удержались и добавили туда же пару спиннингов и наборов для ловли рыбы, топорик, ножи. Когда дошли до холодного оружия, терпение Сомова лопнуло, он никак не хотел останавливать свой выбор на одном из вариантов. Помимо боевого ножа, настоял на комплекте метательных ножей из шести штук, внушительных размеров туристическом ноже, больше похожим на мачете полуметровой длины и только после этого вроде успокоился. Алена тоже внесла свой вклад, напомнив про медикаменты. Что-то уже имелось в медпункте, который она уже успела обследовать, остальное включили в список. Добавили по паре комплектов камуфляжей и комплекту горки на каждого, по две пары обуви, плащи, сапоги, накомарники и маскхалаты. На этом можно было заканчивать.

После перерыва Алена и Сомов оставили меня одного в кабинете, где я продолжал редактировать список, вспоминая и добавляя то, что могли упустить. Решил заявку отдать полковнику вечером, иначе не усну, да и мало ли, обсудить надо будет, с утра времени может и не оказаться. Полковник появился в кабинете сам, сел за стол.

– Как продвигаемся? – не забыл он поинтересоваться.

– Вроде закончили, – неуверенно сообщил я ему, протягивая листы, исписанные мелким почерком.

Полковник бегло просмотрел на плоды нашего многочасового творчества, вопросительно посмотрел на меня.

– Ничего не забыли?

– Вроде бы нет. Что-то не так?

Я ожидал указаний на не патриотичность выбора и готовился отстаивать свою позицию, но этого не последовало.

– Про средства защиты я должен беспокоиться, или командир группы? Может быть, Вас ОЗК и ГП устроит? – полковник негодовал. – Может быть, в отличие от меня вы знаете точную дату часа «икс», так поделитесь, я внимательно послушаю. То, что Вы забыли про себя, пусть останется на Вашей совести, но то, что не позаботились о группе, недопустимо.

– Но, Вы говорили про боевые ска…,– я не успел договорить.

– А они у Вас есть? Может быть, есть в этом списке, или каталоге? Вы научились уже ими пользоваться? Не говоря уже о том, что изготавливаются индивидуально, а мерки еще не сняты. Мелочей не бывает, напомню, мы живем в угрожаемый период, это понятно?

– Я понял, исправим, – я злился на себя, за то что прокололся как новобранец, сам виноват, за это и получил.

– Очень на это надеюсь, – полковник своей рукой что-то дописывал в список.– Заявка принята, – продолжил уже более миролюбиво, буря миновала. – Я добавлю пару образцов стрелкового оружия Вам для ознакомления. У вас есть время до утра, чтобы дополнить заявку, потом я уеду. Завтра к вечеру ждите транспорт. Далее, с транспортом прибудет врач, проведет первичный осмотр и снимет необходимые показатели, не затягивайте, с этим же транспортом он должен будет вернуться обратно. В последующем те, кто участвует в проекте, будут прибывать только в моем сопровождении, все остальные- посторонние. До ближайшего населенного пункта три сотни километров, подъездных путей нет, поэтому появление кого-либо в пределах базы уже не случайно, инструкции на этот счет Вами уже получены. Охрану базы осуществляете самостоятельно. При оставлении базы полным составом, привлекайте Аркадия Борисовича, это входит в круг его обязанностей. Периодически буду контролировать ход подготовки, в остальном ответственность лежит только на Вас.

На этом разговор закончился, до ужина время еще было, вышел покурить. Возле БТРа на стоянке возился Сомов. Направился к нему.

– Барс, ты не представляешь, здесь столько наворочено, – восхищенно начал Сомов. – С виду же обычный БТР, не тут-то было, донная броня усилена, лобовая и бортовая тоже, титан похоже, многослойный, даже легче стал, по моему, по дороге сюда еще почувствовал, что что-то не так. С дополнительными системами еще не разобрался, может Алена поможет. Движок форсированный, но не серийный, подозреваю, что топлива ест в два раза меньше. Вооружение стандартное, но вот патроны и боезапас с сюрпризами. На вид сразу не отличишь, но то, что не обычные – это точно. Даже не представляю, во сколько встала такая доработка, но это не БТР, а луноход какой-то.

– Это хорошо, только вот нам завтра на стрельбище ехать, подумай, как груз разместить.

– Никаких проблем, сиденья в боевом отделении съемные, сделаю. Когда там ужин? – Сомов опять проголодался.

– Скоро, заканчивай тут, завтра доделаешь, да и дождь сейчас будет.

Правая лопатка первый раз за долгое время напомнила о себе, отзываясь тупой болью на непогоду. В жарком климате про нее даже не вспоминал.

– Хорошо, – Сомов пристально стал осматривать горизонт, ничего нового не заметив, полез в БТР.

Ужин прошел за разговорами о преимуществах здоровой пищи, при отсутствии женщин, они уже час, как ушли в баню. Едва успели закончить, появился Борисович, в мокром дождевике и сапогах, призывая всех желающих проследовать за ним в баню, потому как, уже освободилась. Мы разом подхватились из-за стола, полковник сказал подойдет позже. Собрали вещи из комнат, на выходе дед остановил нас с Сомовым, вручил каждому по дождевику, махнул рукой на дорожку в сторону леса.

– Прямо идите, не заблудитесь.

Метрах в ста от казармы, в глубине леса, на пятачке расчищенной земли, стоял добротный сруб с забором, огородом и теплицами. Совершенно незаметный издалека, даже света из окон видно не было. В ряду построек почти на берегу реки, особняком стояла баня, откуда тянуло свежим дымом и березовыми вениками. Баня была довольно просторной, бассейна не было, зато была тропинка, ведущая прямиком к заводи реки, где возле самодельного причала была привязана лодка. Михаил оказался ценителем бани, из парной не выходил, не забывая поддавать парку и с удовольствием фыркал, прохаживаясь вениками. А вот мне с непривычки было тяжеловато, успел отвыкнуть, зато боль под лопаткой ушла. Подолгу сидел в комнате отдыха, потягивая морс и просто отдыхая. По опыту знал, что на смену вот таким минутам, обязательно придут будни с работой до кровавого пота. А работы было хоть отбавляй. Уже складывались планы на ближайшую неделю, только вот груз завтра встретить и ночную охрану базы организовать. По дороге из бани навстречу попался Борисович, остановил.

– Барс, ты на счет охраны ночью не беспокойся, я покараулю, не впервой, днем отосплюсь, а вы отдыхайте с дороги, да после бани. Своих тоже предупреди, чтобы лишний раз за ограду не совались, не все капканы да сигналки успел поснимать, не доверяю я датчикам.

– А звери не попадают?

– Попадают, но редко, пуганые уже, стороной обходят. Только утром, если все уезжать будете надолго, мою Татьяну предупреди, поесть с собой соберет и меня найдет.

– Спасибо, Аркадий Борисович, обязательно предупредим.

Собрал своих в кабинете, пока полковник был в бане. Огласил планы на завтра, передал слова Борисовича, насчет сюрпризов. Разошлись по комнатам. Спал как младенец, но проснулся рано, еще темно, моросил дождь. Прогулялся до шлагбаума, отправил деда отдыхать, хотя тот и пытался сопротивляться. Сказал, что новый комплект камуфляжа оставит возле оружейной. У Сомова и Алены с собой было по комплекту, а вот я оказался не готов, не особо хотелось маячить и дальше в спортивном костюме, как и терять драгоценное время. Пару часов наблюдал, как наступает новый день, катастрофы сегодня не случилось. Закрыл дверь КПП, периметр отключать пока не стал. Рассчитывал сегодня пробежаться на природе, но погода внесла коррективы. Зашагал в спортзал. На крайней левой из трех беговых дорожек, в обтягивающих лосинах и топе, спиной ко мне была Алена с полотенцем на шее, мерно переставляла ноги в легком беге. Из зеркала напротив смотрел слегка насмешливый взгляд.

– Доброе утро, Константин, как самочувствие? – совсем без одышки поинтересовалась она.

Вот же далось ей мое самочувствие, что так плохо выгляжу, или вошла в роль нештатного санинструктора? Злясь уже больше на себя, чем на нее, ответил:

– Бодрое, – потом спохватившись, добавил, – доброе утро, – вышло опять нелепо.

Заняв крайнюю правую дорожку начал набирать темп. Разговаривать было невозможно, напряжение висело в воздухе. Впрочем, Алену, судя по всему, это нисколько не тяготило. На помощь пришел Сомов, вклинившись между нами, на среднюю дорожку. Буркнул что то, вроде «Привет всем» и взвинтил темп до скорости снаряда, дорожка немилосердно гудела под его ногами. Первой сошла с дистанции Алена, я наблюдал в зеркало за удаляющейся из зала фигурой. Сомов вскоре, вслед за ней, слегка разогревшись на беге, принялся за железо. Вот кого Бог силой не обидел. Я не был сторонником утренних силовых тренировок, тем не менее, наблюдая как изгибается гриф под запредельным весом, почувствовал укол зависти. Отмотав десять с небольшим километров, перешел к груше, приводя мышцы рук и ног в тонус, наносил серию ударов ногами и руками. После чего подошел к свободной левой дорожке, внезапно возникшую мысль стоит проверить. Вызвал из памяти последние показатели, десять километров ровно, время чуть хуже, чем у меня, надо же. Алена тоже придерживается планов, несмотря на непогоду. На консоли средней дорожки – почти три километра, но вот время, девять с половиной минут. Не знаю, как на длинные дистанции, но с короткими проблем нет. С чувством выполненного долга, пошел в душевую.

За завтраком все были в сборе. На этот раз Татьяне помогала Алена. Едва только сел за стул, взглянул в окно и вскочил как ужаленный. По мосту приближался БТР. Под недоуменные взгляды окружающих, со словами «Я сейчас», бросился к шлагбауму. Не знаю, может кто-то подумал, что я с детства боюсь БТР, или голыми руками решил его остановить, но я точно помнил, что не выключил систему охраны периметра и через минуту, другую всю округу всполошит рев сигнала тревоги, этого нам еще не хватало. Успел. На всякий случай дождался, когда он остановится на площадке, впрочем, двери и люки так и не открылись.

– Барьер был включен, – пояснил всем окружающим, усаживаясь за стол.

– Я так и понял, – отозвался полковник. Алена улыбалась только глазами. Сомов от шуток в присутствии полковника воздержался, только когда уже выходили после завтрака, сказал:

– Бегущий командир вызывает панику, не делай так больше, – и засиял в белоснежной ухмылке.

За завтраком полковник сообщил, что транспорт прибыл за ним, он нас покидает с наилучшими пожеланиями. Поскольку все указания были отданы, дополнения к заявке, коих оказалось не мало, озвучены и записаны, полковник через пять минут уже направлялся к стоянке. В провожатые, к нашему удивлению, напросилась Алена, полковник не возражал. Стоя на крыльце казармы, мы с Сомовым наблюдали, как после непродолжительного разговора, полковник залез в боевую машину, а Алена направилась в нашу сторону. Подняла голову, увидела нас, слегка смутилась и, не доходя до казармы, свернула на дорожку влево, избегая встречи. К чему бы это? Показалось.

Как бы то ни было, терять время я был не намерен. Имеющегося оружия и боеприпасов было в избытке, тем более дождь прекратился. Потренируемся пока из того что есть. Сомов воспринял команду на ура. Загнал БТР на территорию, ближе к казарме и принялся загружать ящики с боеприпасами и оружием, намереваясь полностью опустошить запасы. Мы с Аленой по мере возможности помогали, рискуя быть сбитыми с ног очередным безразмерным ящиком в руках Сомова.

Предупредил Татьяну, как просил того дед, на что она сунула мне в руки объемный сверток с выпечкой, еще теплый внутри. Проговорила, извиняясь:

– Пригодится.

Камуфляж пришелся в пору, но все равно сидел мешковато. От резиновых сапог и берцев я отказался, о чем уже жалел, потому что обут был в кроссовки. Разгрузки, пусть и не самые удобные, нашлись в оружейной. Алена и Сомов, в отличие от меня выглядели довольно браво, по поводу чего я совсем не комплексовал. Алена придирчиво меня оглядела, после чего направилась к казарме. Передумала ехать в такой компании? Но, впрочем, тут же вернулась с резиновыми сапогами моего размера.

– Переобувайся, – скорее приказала, чем попросила – тут Вам не Африка, – переходя на Вы, или во множественном числе, я так и не понял. Решил не спорить, взял сапоги, положил в БТР, успею переобуться.

Африка, не Африка, да что вы о ней можете знать? Даже вспоминать не хочу. А вспомнить было что. Мое молчание она истолковала по своему, добавила так, чтобы слышно было только мне.

– Соплей и простуд еще не хватало.

– Это точно, по коням, пора уже и делом заняться.

Два раза повторять не пришлось, через минуту уже все сидели по местам, БТР сорвался с места. До стрельбища, судя по карте, было пятнадцать километров, доехали быстро и с комфортом. У Сомова хорошо получалось, где надо разгонялся, иногда притормаживал, доехали с ветерком. Остановились у навеса на рубеже. Стали разгружаться. Не успели вооружиться, и выйти на рубеж открытия огня, чтобы осмотреться, как Сомов заволновался.

– Командир, шашлык, – шепотом, присаживаясь на одно колено и показывая рукой в сторону мишенного поля, произнес он.

Я тоже присел, присмотрелся, на удалении метров шестьсот, из леса на опушку вышел лось и замер осматриваясь, насторожился. Ветер на нас, вряд ли почуял, скорее услышал. Силуэт почти полностью спрятался в высокой траве за складками поля. Глазастый, заметишь не сразу, подумал про Сомова.

– Разреши я его обнулю? – Сомов смотрел на меня в ожидании.

И я повелся, напрочь позабыв о разговоре с Борисовичем. – Валяй.

Во-первых: расстояние, во-вторых: не такая простая задача попасть в крупный, но наполовину закрытый, силуэт из автомата, в-третьих: я не рассчитывал на то, что в следующий момент сделает Сомов. Думал, что спугнет и всем вроде хорошо. Сомов же в это время присел, выставил прицельную планку на открытом прицеле ПК, выщелкнул три патрона через один из ленты, зарядил в пулемет и передернул затвор. Когда я понял, что он собирается делать, было уже поздно. Держа на весу ПК, в положении сидя, он уже выцеливал лося, который стоял на том же месте. Выстрел, второго не понадобится. Лося не было видно. Может я моргнул в момент выстрела и поэтому не увидел, как лось упал или скрылся в лесу. Сомов тоже смотрел то на меня, то на поле.

– Не понял. Вроде попал.

– Развлекаетесь? – Алена подходила к нам и застала только концовку мизансцены, не понимая, что здесь происходит.

– Вроде того, дай-ка на минуточку, – я потянулся к ее винтовке, на которой был оптический прицел.

Сначала было отстранилась, потом скинула ремень винтовки с плеча и аккуратно передала мне из рук в руки. Осмотр в прицел результатов не дал, трава высокая, придется ехать. В глубину поля, вдоль леса, вела разбитая донельзя дорога, но БТР пройдет.

Оставив Алену охранять арсенал, отправились на БТРе по дороге вдоль леса, куда деваться. Объяснять ей ничего не стали, надежда была, что удалось уйти сохатому.

– Пегас, моли бога, чтобы ничего не нашли, иначе Борисович выпишет нам по первое число и аванс и зарплату, самих на шашлыки пустит, – практически кричал я из-за шума ветра и двигателя.

– Обычно не промахиваюсь, а причем тут Борисович?

– Предупреждал вчера, я не успел вам сказать.

Через шестьсот метров остановились, пошли осматриваться. И нашли практически одновременно. В густой высокой траве у дороги лежал лось, без признаков жизни, впрочем, следов попаданий тоже не было.

– Вот теперь точно Борисович заклюет, – мрачно констатировал я.

– Двухлетка, самец, – тоном профессионала отозвался Сомов. – Да что ты заладил про Борисовича?

– Да расстроится дед, вчера разговаривали, говорит мало их осталось, кабанов – пожалуйста, а этих не тронь.

– Во как, я и не подумал, а мог бы догадаться, и не сезон ведь, хорошо, что не лосиха, во дела-то, – до Сомова начинало доходить. – Со своим дедом частенько на охоте был, правда, места там глухие, лицензии только приезжие покупали, насколько помню. А так мясо надо – пойди да добудь. Коров только на молоко и держали. Что делать то будем? Не оставлять же здесь?

– Конечно не оставим, лупить надо.

Сказано, сделано, поясными ножами за час – полтора управились. Сомов ловко орудовал ножом, я не отставал. Нашлось и входное от пули – в носогубной части, крови практически не было, выходного отверстия же вообще не было, пуля застряла в массе сала на горбу, зима обещает быть холодной.

– Хорошая смерть, не мучился, – изрек Сомов.

– Выстрел хороший, не спорю, а вот смерти хорошей не бывает, – больше для себя, сказал я.

Шкуру с ливером перенесли через дорогу, закопали. Остальное, разделанное крупными частями, погрузили в БТР, подстелили прорезиненные плащ-палатки. Вернулись. Алена без дела не сидела, тренировалась с винтовкой вхолостую. Похоже, в прицел она многое увидела, вопросов не задавала. Встала напротив нас, вид был боевой, я даже загляделся.

– Если это был канадский олень, можете сразу вещи собирать и уходить с базы в лес жить, только подальше, дед все равно найдет. Он их специально сюда завозил, разводит уже не первый год.

– Да лось это, сама посмотри, двухлетка, – запротестовал Сомов.

Она заглянула в отсек, уже более спокойно продолжила:

– Пегас, а зачем тебе такая гора мяса? Тебя здесь плохо кормят?

Ситуация накалялась.

– Да я же охотник, вот и сработал инстинкт…

– Какой ты охотник, охотник сначала думает, потом стреляет, ты…

Я решил не доводить до оскорблений и рукоприкладства, даже не знаю, в чью пользу закончилась бы схватка, поэтому поспешил вмешаться.

– Спокойно, моя вина, дал добро. Борисовичу скажем, что случайно вышло, действительно случайно.

Она хотела видно что-то сказать, но передумала, а я обрадовался, что она вспомнила про субординацию. Надоел если честно уже этот балаган. Однако она продолжила:

– Пегас, если ты такой охотник, может быть тогда пари?

Сомов насторожился. Похоже, помимо всего прочего ее задело, что кто-то претендует на роль снайпера, да еще способен с открытого прицела, тем боле из ПК на средней дистанции попасть точно в цель. Хотя я знал, что такое кроме как «баллистической случайностью» не назовешь. С интересом наблюдал за развитием событий, уже не вмешиваясь.

– Излагай, – Сомов заглотил наживку.

– Дистанция – четыреста метров, из СВД, с открытого прицела, раз тебе уж так он нравится, мишень круговая, десять патронов, три пристрелочных, устроит?

– Вполне, что на кону?

– Если проиграю, помогу решить проблему с Аркадием Борисовичем в лучшем виде, ну а если выиграю, сам подойдешь к нему и никого втягивать уже не будешь.

– Да я так и так подойду, куда деваться, но за помощь буду благодарен. Не хочу деда расстраивать.

– Раньше думать надо было, принимается?

– Принимается, если командир не против, – Сомов вспомнил про меня.

– Валяйте, – как было детям отказать, пусть потешатся.

Убили время на расстановку мишеней на разных дистанциях, подготовили позиции, как смогли, заросло все травой, видно, что давно не пользовались, проверили радиоуправляемые подъемники, почти все работают. Сомов дал салют из пулемета, длинной очередью, с рук, чтобы распугать всех животных, зрелище было еще то. Можно было начинать. Чтобы не терять время, решил пристрелять автомат, обычное весло.

У спорщиков прошла пристрелка на сто метров, сбегали, посмотрели, вроде ствол новый, кучность хорошая, каждый для себя сделал выводы. Приступили. Алена стреляла вдумчиво, размеренно, давая отдых стволу после каждого выстрела, но ненадолго, чтобы глаза не устали, чувствовалась хорошая школа и немалый опыт. Я откровенно любовался, не каждый день такое увидишь. Сомов отстрелялся, как из пулемета, с короткими промежутками между выстрелами, если не вносить поправок на разогрев ствола, а он к тому же стрелял вторым, результат будет плачевным. Тоже школа, но другая и сразу понятно кто из них снайпер. Сомов привез обе мишени и предъявил мне, как секунданту. На первой, все пули легли почти ровным кругом, одна к одной, девятки и десятки. На другой – почти ровным таким равнобедренным треугольником, расширяясь от десятки и вниз, до пятерки, с одним отрывом. Не трудно догадаться, кто победил. Алена с довольным видом объявила о своей победе, стрельба подействовала на нее успокаивающе.

Для себя же я сделал два основных вывода. Во-первых: эмоции не мешают Алене вести прицельную стрельбу и она действительно хороший снайпер. Во-вторых: в группе есть второй снайпер, пусть и менее подготовленный. Оба вывода меня порадовали. После пристрелки автоматов, устроили еще одни соревнования. Стрельбу на сто метров из различных положений. По полному магазину у каждого, по десять выстрелов из каждого положения. Тут пальму первенства вынуждены были уступить мне, чему оба удивились. Когда результат стрельбы на двести метров повторился, Сомов предложил поменяться стволами, я согласился. Но когда и на триста метров результаты оказались те же, я решил прекратить издевательства. Алена явно переживала, потому что регулярно занимала последнее место, сказывалось отсутствие навыков стрельбы из положений с колена и стоя из автомата. Проигрывать она точно не любила, даже принимая внимание, что оба соперника далеко не новички. Она бы и мне пари предложила, но я поводов не давал, иначе проиграл бы вчистую, не сладилось как-то с СВД и все тут, не мое. Сомов не мог понять, как после такого перерыва, о котором он знал, мне удалось не растерять навыков, но вполне довольствовался вторым местом, ибо проигрывал командиру, то есть мне и отыгрался за пари. Незаметно трио складывалось, каждый занимал положенное ему место, а главное понимал это. Это и было основной целью.

Вдоволь настрелявшись из автоматов, покрывшихся слоем сизого нагара, решили сделать перерыв. В ход пошли уже остывшие пироги и кофе из термоса. Война – войной, обед по распорядку. Алена про фигуру не вспоминала, голод – не тетка. Перешли к групповому оружию. Сомов выступил в роли инструктора, и, надо сказать прекрасно с этим справлялся. Мне приходилось вспоминать навыки обращения с групповым оружием, то и дело допуская досадные ошибки. У Алены эти навыки отсутствовали как класс, только на уровне понятий, зато баллистические таблицы усваивались с первого, максимум второго раза. На этот раз тоже не обошлось без курьезов. При стрельбе из АГС-30, при постановке огневой завесы по определенному сектору, расстопорилась передняя лапа треноги, из-за чего разрывы гранат стали ложиться все ближе и ближе, пока последняя не взорвалась метрах в сорока от позиции. Не останови я вовремя стрельбу, дело могло закончиться плохо. Кроме того, при разрыве последней гранаты до меня с опозданием дошло, что они не инертные, которые используются для учебной стрельбы, а боевые. Инертных не оказалось. В результате пришлось идти в поле и восстанавливать поврежденные подъемники, один из которых восстановлению уже не подлежал.

Опробовали вооружение БТР в режиме экономии боеприпасов, поскольку возможности пополнения боекомплекта были пока не ясны. Сомов был категорически с этим не согласен, но пришлось подчиниться. Алена была в восторге, хотя старательно пыталась это скрыть. Корпус БМП, служивший мишенью, в полутора километрах, при попадании отзывался гулким эхом. Отчетливо видная траектория полета была практически без снижения, что заставляло задуматься об эффективности оружия. Очевидно, Сомов был прав насчет нестандартных боеприпасов. В общем и целом порезвились на славу и с пользой. Погрузка и обратная дорога заняла мало времени.

Когда уже разгружались, как из-под земли, неожиданно возникла фигура Борисовича.

– Устроили канонаду, весь лес переполошили, – без упрека начал он. Потом случайно заглянул мне за плечо и увидел то, что мы решили до поры ему не показывать. На полу боевой машины грудой лежало свежее мясо, капли крови уже где-то попали на бетон. Алены и Сомова рядом не было, я никак не успел бы среагировать, закрыть обзор или двери отсека.

– Аркадий Борисович, тут такое дело…,– начал было я, но дед слушать не стал, просто развернулся, не глядя на выходящих из казармы Алену и Сомова, и пошел прочь.

– Никак за карабином пошел, держись теперь, – произнес Сомов и тут же заработал удар в бок от Алены, которого даже не заметил. Вот и до рукоприкладства дошло.

Настроение резко упало. Мясо пристроили на склад в холодильник, Татьяна приняла. Было видно, что и у нее настроение испортилось, впрочем, на качестве обеда это не отразилось. Алена ушла к ней на кухню и о чем-то долго там с ней разговаривала, потом, как ни в чем не бывало, вернулась за стол.

Транспорт с медиками, их оказалось двое, пришел раньше, почти сразу после обеда. Из чего я сделал вывод, что объект находится где-то рядом, а полковник благополучно прибыл на место. С медиками была женщина лет пятидесяти, довольно эффектная, с хорошо поставленным голосом и располагающей внешностью, мне даже показалось, что мы уже где-то встречались. По тому, как к ней обращались, я понял, что в проекте она не последний человек, а значит, полковник не лукавил, говоря об участии женщин в проекте. Впрочем, она не представлялась, да и времени вникать, у меня не было. Снова разгружали машину, пытаясь разместить в оружейной комнате вновь обретенное богатство. В результате часть снаряжения свалили в кучу в спортзале, разбирать и сверяться со списком было некогда. Медосмотр прошел быстро, по полчаса на каждого, не более. Видно было, что медики тоже торопятся, но при этом, ни на шаг не отступают от предписанного регламента. Алена, пользуясь случаем, попросила коллег проверить мясо лося на наличие болезней, иначе грозилась нам просто захоронить его. Время до ужина пролетело незаметно. Гости от ужина отказались и поспешили в обратный путь, рассчитывая видимо успеть вернуться до темноты.

За ужином разговор не клеился, даже Сомов притих, сосредоточенно поглощая пищу. Лось, будь он не ладен. Аркадия Борисовича нигде не было видно. За суетой сначала не обратили внимания, потом стало очевидно, что кого-то не хватает. После окончания ужина, больше похожего на поминки, у Алены терпение закончилось. Она решительно встала из-за стола, сходила на кухню, о чем-то пошепталась с Татьяной. Подойдя ко мне, позвала за собой в медпункт. Теряясь в догадках, последовал за ней, Сомов было дернулся за нами, но Алена его остановила. В медпункте вручила мне сосуд с прозрачной жидкостью, открыл, понюхал, спирт. Стал догадываться.

– Борисович в бане, недавно из леса вернулся, остыл уже вроде, да и Татьяна успела с ним поговорить, иди пообщайся, – заговорщицки сообщила мне.

Возражать не стал. Не тот случай. Пить совсем не хотелось, но надо так надо. Мои люди – мне и отвечать, да и с себя вины не снимал.

Постучал в дверь бани, ни кто не ответил. Взялся за ручку – открыто. В комнате отдыха горел свет, за столом сидел Аркадий Борисович, ужинал. Баня до конца еще не остыла после вчерашнего, витал березовый дух. Посмотрел на меня без эмоций. Начал не гостеприимно.

– Послушай, Барс или как там тебя, шел бы ты подобру – поздорову, мне твоих извинений не нужно, сохатому тем более.

– Как скажешь, – я его понимал. Поставил бутылку со спиртом на стол, не уносить же с собой, развернулся на выход.

– Погоди, – остановил меня голос Борисовича уже на выходе, – зачем приходил?

– Да так, за жизнь поговорить, ну и извиниться, за себя, да за своих.

– Заходи, коли пришел… и присаживайся, погорячился я, – без эмоций произнес дед. – А спирт в медпункт верни, пригодится еще. Без того есть чем гостя встретить.

Встал из-за стола, извлек из холодильника запотевшую бутылку водки, поставил на стол.

Добавил тарелку для меня, указал широким жестом на стол. Когда выпили по первой, я решил не откладывать в долгий ящик, не за тем пришел.

– В общем, Аркадий Борисович, извини, лося мы случайно завалили, не хотели, так получилось. Рассчитывали пугнуть, вышло иначе.

Видно было, что это для него не новость, но начинать с чего-то надо было. Дед помолчал, потом заговорил.

– Я это и так знаю. Ты мне лучше другое скажи, у нас же с тобой разговор был? Молодого почему не предупредил? Пегаса своего.

Я кивнул, соглашаясь

– Разговор был, предупредить не успел, да и сам когда надо не вспомнил.

Дед кивнул, разлил по второй, и после этого заговорил уже сам.

– С лосем понятно, хотел за жизнь, так слушай. Я Вас, молодых все понять не могу. Не вы первые. Другие, бывало, привезут тушку, а то и две, да еще и бахвалятся, как будто подвиг совершили, смотреть противно. Потому верю, что не хотели, сижу тут и с тобой разговариваю. Я понимаю, конечно, что сам черт вам не брат. Сначала стреляй, потом думай, иначе сам с костлявой поздороваешься. Только вот это на войне, а здесь не война. Вот и не сходятся концы с концами. Откуда желание такое нездоровое, стрелять во все что движется? Не отвечай, – остановил он меня жестом и продолжил. – Я так понимаю, от недостатка опыта это, жизненного опыта, не боевого. Вот ты наверняка много кого на тот свет спровадил, мне не расскажешь, да и самому себе тоже. Но себя не обманешь, даже не старайся. Сам я таким же был, только задумываться позже стал. Вот и выбрал себе место подальше от людей. Пытаюсь прореху в природе восстановить, животным помогая множиться, считай, что вину свою искупаю. Причем души у тех животных, даже у хищников, почище многих человеческих будут. Не убивают они без причины, в отличие от людей. Посмотришь на таких, ничто их в этой жизни не держит, семью не создали, детей не родили, смерть только одна вокруг них и горе. Ты другой, я это вижу, и не я один, кстати, вижу, потому и должен ты вовремя молодым мозги на место ставить, да по сторонам почаще смотреть.

Если до этого я с дедом был согласен, сейчас он начинал говорить загадками, я насторожился, теряя нить рассуждений. Между тем он продолжал.

– Думаешь, никто не видит, какими глазами на тебя генеральская дочка смотрит? Ты или, извини, дурак или ослеп. Я-то ее не один год знаю, с пеленок можно сказать, такой еще не видел. Даже Пегас твой и то в сторону отошел, хотя богатырь еще тот, хоть и беззаботен по молодости.

Черт, напился я что ли, или деда понесло, о чем это он вообще?

– Борисович, поясни, ничего не пойму.

– Чего тебе пояснить? – как-то по-новому поглядел на меня. – Точно, дурак. Стреляешь, говорят хорошо, значит не слепой. Про Алену я, дочку генерала нашего.

Земля уходила из-под ног, хорошо что сижу, протрезвел моментально. Правильно Алена Витальевна, ясно же, как дважды два, а то, что фамилия… так бывает.

– Почему генерала? Он же полковник, удостоверение и паспорт показывал, – единственный вопрос который смог задать, в голове была каша.

– Не знаю, что он тебе там показывал, только я его последний раз в форме генерал-лейтенанта видел, года три назад. Не о том я, если за ум не возьмешься, не видать тебе Омеги как своих ушей, семейных-то не берут теперь.

Это был шок. Когда все эти сюрпризы закончатся?

– Покурить мне надо, выйду на минутку, – не своим голосом сказал и встал из-за стола.

– Сходи, покури, сам курил когда-то, понимаю, – уже вдогонку сказал дед.

Холодный вечерний воздух и сигарета освежили голову, память послушно стала выдавать слова полковника, точнее генерала и факты, много фактов.

«За все время существования группы лишь один человек пожелал оставить проект, в связи с изменением семейного положения…» – это значит про Аркадия Борисовича, иначе откуда ему знать о проекте?

«Борисовича знаю давно, можно доверять, ….. но в проекте не участвует» – это не значит, что не участвовал.

Внучка Цветкова Михаила Дмитриевича, помню, что замялся. «Готовили для исследовательского отдела проекта, но вышло по-другому». А добавить хотел, что Алена его дочь, но решил не заострять, рано или поздно сам узнал бы. И ещё:

«Здесь случай особый, есть все шансы, что ее родственники в первые часы катаклизма не погибнут, поскольку являются участниками проекта». А мать Алены, получается жена генерала и тоже в проекте.

В калейдоскопе событий последних дней, вполне очевидные факты затерялись, хотя и подсознательно не давали покоя. Зато сейчас все становилось на свои места. В том числе и поведение генерала во время перелета, и проводы генерала Аленой и многое другое.

Не ясно только одно, точнее ясно, действительно ли правда, что Алена относится ко мне как-то особенно. Про себя могу сказать точно, про нее нет. На память стали приходить события вчерашнего и сегодняшнего дня, недомолвки и взгляды украдкой, я бы сказал повышенное внимание и только. Если бы я знал Алену раньше, мог бы делать выводы, пока рано, поэтому поверю деду на слово. Перекур затянулся, пора возвращаться.

– Я думал, что сбежал, – пошутил Борисович и сам улыбнулся. Налил в очередной раз. Мне было не до шуток. Пока он не выдал еще что-нибудь, после чего придется идти в реку освежаться, я спросил:

– Ты был в «Омеге», я правильно понял?

– Верно. Был. Да весь вышел. Семенович старше меня на год, хотя это как посмотреть. Я опытнее, пожалуй, буду. Вот и советуется со мной иногда, по старой памяти. В этот раз же особо просил приглядеть, уж больно ему ваше знакомство на взлетной полосе не понравилось. Переживает, что без двух бойцов останется да командира в придачу. Вижу теперь, что он не ошибся. Говорю тебе, чтоб ты знал, если так выйдет, Алена без промедления оставит проект, даже не сомневайся. Много я видел, как она ухажеров отшивает, потому и сидит в девках. Сейчас дело другое, хотя ты и сам пока не понимаешь, телок да и только. Что до тебя, решай сам, что важнее, но выбор всегда есть, я тому пример.

– Не то время сейчас, чтобы выбирать, но за совет спасибо.

– Не благодари, знай, генерал наперед, что так может выйти, постарался бы найти тебе или ей замену, но как я понял, выбора то и нет. А времена всегда одни. Вот мне тоже говорили, помолодеешь на год, только я тебе так скажу, до сих пор себя молодым чувствую и помирать не собираюсь.

С Борисовичем еще долго сидели, он делился мудростью, я внимательно слушал и думал. Думал о многом, но в первую очередь о том, что он мне сказал в начале разговора. Когда было уже за полночь, я засобирался.

– Барс, просьба у меня к тебе будет. Ко мне на днях внук приезжает, семнадцать лет, оболтус. Я тебя попрошу, держите оружие под замком, уж больно шустрый, не углядеть. Сколько раз запрещали крутиться под ногами, один год вообще отказался принимать на лето, бесполезно. Как медом намазано. Мешать будет – гоните, пусть от этих дел подальше держится.

– Хорошо, постараюсь. Может встретить помочь?

– Не надо, у меня свой вездеход в гараже стоит. И еще. Пегаса мне на день откомандируешь? Как возможность будет. Заготовками для кормушек на зиму займется, пусть искупает.

– Хорошо вместе поможем, сообщи, когда надо будет.

На том и договорились. Проходя мимо шлагбаума, вспомнил про охрану, никак не привыкнуть. На встречу вышла Алена во всеоружии.

– Как все прошло? – поинтересовалась невинно.

Не сразу сообразил, о чем это она, но вовремя спохватился.

– Все хорошо, не беспокойся. Простил на первый раз. Во сколько сменить?

– Мы с Сомовым ночь пополам поделили, справимся.

Хорошо что так, потому что уснул только под утро. Проснулся поздно, можно сказать проспал. Вместо зарядки, поплелся в душ, голова раскалывалась, пол килограмма на душу, пожалуй, многовато, да еще без привычки. С этого дня сухой закон, лосей и других зверушек не бьем, за нарушение – расстрел. За такими мыслями не сразу сообразил, что душ занят. Сам я стою и бессовестно разглядываю Алену, которая едва успела прикрыться полотенцем.

– Пялиться долго будешь? – нашлась она с вопросом.

– Закрываться не пробовала? – я ответил ей в тон. И деланно равнодушно вышел из душевой. Дождался пока выйдет, уже успокоился.

– Извини, я не специально, – решил, что стоит извиниться.

– Что, голова болит? – поинтересовалась сестра милосердия.

– Ерунда, пройдет сейчас, – и направился в душ.

Когда проходил обратно, дверь медпункта открылась, на пороге стояла Алена.

– Зайди на минуту.

Опять приказывает, что ты будешь делать. Пришлось согласиться.

Усадила на кушетку, вручила стакан с прозрачной пузырящейся жидкостью.

– Пей, полегчает. За общее дело пострадал, – с сочувствием продолжила. – Как дошел, помнишь?

– Конечно, помню, вроде, – выпил лекарство, в голове стало проясняться.

– Борисовича тоже не видно, Татьяна лечить пошла. До чего договорились? Вчера так толком и не сказал. Не верю я во всепрощение с его стороны – она улыбнулась.

– Отрабатывать будем, о зверушках заботиться, в другой раз грозится локальный конфликт нам устроить.

Алена повеселела. Заглянула мне в глаза, увидев одной ей известные приметы, спросила:

– Полегчало?

Действительно стало легче, но сознаваться в этом не хотелось, как и уходить.

– Да, спасибо, – подумал, что если не признаюсь, еще чем-нибудь пичкать начнет, хотя я был и не против. Пришлось уходить.

Уж не знаю, что больше помогло, но уже через час, после плотного обеда, за которым обсудили предстоящие планы, я стоял над горой снаряжения в спортзале. Сомов возился рядом, осматривая и подгоняя предметы экипировки. Его довольная физиономия то и дело появлялась в зеркале. Я его понимал. Подогнав свои комплекты, стали помогать Алене, попутно давая ей необходимые пояснения. Когда закончили, получилось, что почти одновременно повернулись к зеркальной стене и застыли, рассматривая друг друга, как будто в первый раз увидели. В отражении зеркала стояла троица, весьма угрожающего вида, а ведь у нас кроме ножей, даже оружия при себе не было. Мне это понравилось, остальным, думаю, тоже.

– Командир, не знаю как ты, я без оружия все равно чувствую себя голым, – нарушил молчание Сомов. В присутствии Алены он всегда старался подчеркнуть мой командирский статус. Алена почему-то едва заметно смутилась.

Не сговариваясь, пошли вооружаться. Решено было брать с собой только автоматы для пристрелки. Выдвигаться на стрельбище и обратно планировали марш-броском. При себе только носимый запас и средства защиты. Основную часть знакомства с новым оружием перенесли на завтра, потому что в этом случае, без транспорта уже не обойтись. Под одобрительный взгляд Борисовича, бегом направились в сторону стрельбища. В этот раз ничего примечательного не случилось, за исключением того, что Алена удивила нас своей выносливостью. Мало того, что ей не пришлось помогать, по-моему, она готова была еще столько же пробежать. Искушений в виде крупной и мелкой дичи не было, вчера распугали. Под вечер вернулись на базу. Из увиденного сегодня, меня все устраивало от оружия и экипировки до уровня подготовки моей группы. А еще была усталость и спокойствие от того, что все идет как надо.

С этого дня распорядок изменился с учетом ночных караулов, ничего с этим не поделаешь, взвода охраны и обеспечения в нашем распоряжении не было, не считая Борисовича. Ночь делили на двоих, третий отдыхал. Поэтому отсыпались до двенадцати, зарядка, обед, занятия, ужин. Завтракали кому как удобно, иногда в комнате. Борисовича к караулам старались не привлекать, у того и так забот было по горло, в связи с нашими постоянными разъездами. А вот отрабатывать лося пришлось, хватило одного дня. Пару раз, когда Алена не участвовала в караулах, начинали занятия пораньше. Привыкшие к недосыпу, мы с Сомовым пытались отстранить Алену от караулов, но встретили решительный отказ. Не желая идти на конфликт, пришлось уступить. На стрельбище теперь выдвигались только бегом. Кто-то один из нас, поочередно, на БТР, остальные следом. Попутно осваивали управление транспортом. Сомов было заупрямился, не желая передавать управление Алене, но быстро сдался в ответ на обещание с ее стороны отправить его вместо самолета пешком до самого Питера. Обратно уже возвращались на БТР, с остановками на разведку местности, отрабатывали действия в составе тройки. Новое оружие пристреляли, оказалось, что четыреста метров для Алены не предел. Из новой винтовки, которая была немного легче и короче СВД, Алена уверенно поражала мишени на дальности до километра. Нам пострелять из нее почти не пришлось, только на пристрелке. «Выхлоп» перекочевал к Сомову вместо автомата, который он оставил в резерве. Меня хоть и поразил он своей мощью, все равно не прижился. Сомов был уже с ним знаком и, взяв однажды в руки, не пожелал с ним расставаться. Каждый день я отмечал для себя сильные и слабые стороны бойцов, не забывая и про себя. Исходя из этого, составлял планы на следующий день. Ежедневно, в заранее согласованное время, звонил на коммуникатор полковник, про себя и в разговорах я так продолжал его называть, не желая показывать свою осведомленность. Интересовался ходом подготовки, иногда давал советы. Подготовка вошла в свой обычный режим. Алена, судя по всему, знала мою биографию в подробностях, видимо от Сомова или из других источников, при этом не догадывалась, что я в курсе, кто ее родители. Я же, в свою очередь, старался не обнаруживать своего к ней интереса. Получалось плохо. Сомов пару раз пытался пошутить по этому поводу в отсутствии Алены, но понимания с моей стороны не нашел. Сделал выводы. К концу третьей недели подготовки стала накапливаться усталость, решили сделать выходной, приурочив его к банному дню.

Накануне всеобщего выходного я сидел и подводил итоги общего курса подготовки.

С огневой и физической подготовкой было все предельно ясно. Группа в целом была готова. Новые образцы изучены, пристреляны и опробованы, освоено групповое оружие, про пистолеты даже речи нет, все свободное время проводили в подземном тире, недалеко от базы. Там же выявилась и неприятная ситуация с рикошетами при отработке зачистки помещений. В результате сменили оружие, на предусмотрительно добавленное полковником к нашему перечню, меня же вполне устроил «Винторез», менять не стал. Немного поспорили с Сомовым относительно тактики действий, в результате он меня убедил. После этого пошло как по рельсам.

С рукопашным боем было куда сложнее. В один из первых дней пытались поработать в паре с Сомовым. Начиналось вполне терпимо. Преимущество в технике и скорости было на моей стороне, но преимущество в весовой категории и силе – на стороне Сомова. Поскольку мне не улыбалось попасть под удар с такой кинетикой, я старательно уходил и разрывал дистанцию, Сомов соответственно пытался дистанцию сократить и нанести решающий удар. Все его атаки проваливались в пустоту. Я ждал, когда он выдохнется и дождался. Когда он меня уже практически зажал в угол, у меня не оставалось выбора кроме как начать уходить «маятником», заставляя противника менять направление атаки раз за разом, теряя координацию. При этом несколько моих ударов достигли цели, но ощутимого перевеса не принесли. Вот тогда Сомов и потерял контроль. Неизвестно чем бы закончилось побоище, если бы Алена вовремя не остановила, просто выплеснув полведра воды на нас, потому как на ее окрики мы уже не реагировали. Подозреваю, что не случись этого, работы у нее, как у сестры милосердия, точно прибавилось бы. И каждый из нас был по-своему прав, но факт остается фактом. Мокрые, заведенные до предела, с одышкой и бледными лицами мы стояли и смотрели друг на друга, пытаясь понять, что здесь вообще происходит. Опытные тренеры остановили бы это в самом начале, но поблизости такого не оказалось. Итог подвела опять же Алена:

– Идиоты, убить друг друга решили? – видимо посчитав, что свою часть работы сделала, поспешила выйти из зала.

– Командир, извини, – первым начал приходить в себя Сомов. Я как то, это… В общем, зла не держи.

– Не стоит, учись себя контролировать, – решил и я вспомнить, кто здесь главный, сам тоже хорош.

Пожали руки в знак примирения, хотя и не ссорились, принято так, и пошли переодеваться. Принимая это во внимание, решили от спаррингов отказаться, у Алены даже мысли такой не возникало. Поэтому сосредоточились на работе со снарядами и приемах обезоруживания противника, по принципу обмена опытом. Алену на таких занятиях я старался к Сомову не подпускать ни под каким предлогом, да она и сама старалась держаться от него подальше.

С освоением техники тоже было вполне прилично, свою положительную роль сыграли поездки на полигон. Навыки по парашютно-десантной подготовке были у всех, возможности потренироваться не было. Когда поднял этот вопрос в очередном разговоре с полковником, он обещал над этим подумать. В общем, оставался только пикник, или полевой трехдневный выход.

Погода была сухая, и новость об этом была воспринята с энтузиазмом. На подготовку ушла половина выходного дня, в ходе которой выявилось отсутствие многих необходимых предметов. Впрочем, Борисович этот недостаток быстро устранил, приняв активное участие в подготовке. Вторую половину дня просто отдыхали, вечером даже удалось ненадолго сходить на рыбалку. Рыбы было много, тут и там она плескалась на поверхности и в зарослях камыша, однако у меня клева не было, сказывалось отсутствие опыта. Алена и Сомов от участия в рыбалке отказались, и к лучшему, хотелось побыть одному. Добыв пару окуней, приличного размера, решил, что этого вполне достаточно. На пирсе меня встречал Борисович, делая вид, что оказался здесь случайно. Взглянув на улов, сказал.

– Надо было тебе Илью с собой дать, он бы места показал.

Илья, внук Борисовича, появился в доме недели две назад, на самой базе не показывался, видимо дед запретил. Иногда наблюдал за нами издалека, приветствуя взмахом руки, мы отвечали тем же. Дед, с его приездом стал реже появляться на базе, чаще проводить время в лесу и дома, в обществе внука.

Когда после бани сидели с Борисовичем на свежем воздухе, я спросил его:

– У тебя вездеход на ходу?

– Всегда, без этого никак.

– Нас завтра подбросить надо будет, это возможно? – хотелось уйти подальше от базы, возвращаться всегда приятней, чем ходить по кругу.

– Давай обсудим, место на карте покажешь, там и решим. Только встречная просьба тоже будет.

Я вопросительно посмотрел на деда, с просьбами он никогда еще не обращался, больше мы к нему.

– Илью с собой возьмете? В качестве проводника.

Вот оно что, вспомнил свои рассуждения насчет участия в группе Алены, которые уже были давно забыты, как и сомнения. Решил дослушать деда до конца.

– Обузой не будет, места знает, да и пойдет налегке. Он к этому с детства приучен, иногда кажется, что лучше меня ориентируется, не пожалеете. Опять же лагерь оставлять будете, кому то охранять нужно? Он меня уже который год уговаривает, только я к базе привязан, больше чем на день оставить не могу. А с Семеновичем я вопрос утрясу.

– Не боишься с нами его отправлять?

– Боюсь не удержать, следом пойдет. Да и самостоятельный уже стал, школу закончил, в училище собрался поступать, так как-то.

– Хорошо, думаю, группа против не будет.

– Вот и ладно, значит договорились, – уже с облегчением проговорил дед. – Ночная охрана на мне, отдыхайте, маршрут утром обсудим.

По приходу, сообщил своим, что на одного участника стало больше, передав разговор с дедом, ожидаемых возражений не последовало, по-моему, даже обрадовались.

Утром встали рано, настроение боевое, дед подогнал к шлагбауму свой вездеход на гусеничном ходу, неопознанной марки, типа МТЛБ, но размерами куда меньше. Сомов тут же засыпал деда вопросами о боевых свойствах этого чуда техники, удивляясь отсутствию брони и бортового вооружения. Рядом с вездеходом находился Илья, парень семнадцати лет не богатырского, но крепкого телосложения в добротном камуфляже и сапогах, чернявый с серьезным не по возрасту видом. На плече мелкашка с оптикой, которую привычным движением иногда поправлял. Мы решили брать собой только бесшумное оружие, к счастью на СК-16 глушитель тоже присутствовал, иначе Алена ни за что не захотела бы с ней расстаться. Пока мы с дедом уточняли маршрут доставки и точку высадки, шла активная погрузка, Илья помогал. Судя по всему, они с Сомовым и Аленой уже познакомились, иногда переговаривались. Когда с приготовлениями было покончено, дед подозвал Илью.

– Илья, это Барс, – указал он на меня, – твой командир на все время до возвращения. Слушать его во всем и не перечить. Остальное я тебе уже дома сказал. Все ясно?

– Я понял, не подведу, – рассудительно заявил парень.

Я протянул ему руку, поздоровались, закрепляя знакомство.

– Тогда к машине, раз понял, – скомандовал я, вступая в законные права.

Когда парень уже скрылся в машине, дед проговорил:

– Спуску не давай, если будут какие-то проблемы, выводи к дороге и вызывай меня, буду без промедления.

– Борисович, ты нас как на войну провожаешь.

– Ладно, тогда поехали.

Дорога, занявшая почти три часа, должна была растянуться на три дневных перехода с двумя ночевками и стрельбой на полигоне на обратном пути. Маршрут и места стоянок разработаны накануне, неожиданностей быть не должно.

По большому счету их и не было. Сразу после прибытия и разгрузки отправились с Аленой на ближайшую сопку осмотреться. Во все стороны под нами просматривался только лес с блестящей на солнце лентой реки, плавно изгибающейся между холмов. Скальных выступов было немного, подходы к реке были, присутствия людей и следов цивилизации не наблюдалось. Внимательно изучив в бинокль направление предполагаемого маршрута, я вносил необходимые пометки на карту. Примерно через час после высадки начали движение. Илье местность оказалась знакома, поэтому шел впереди на небольшом удалении. Сомов замыкал группу. После пары часов пути под ногами стал попадаться валежник и сухие ветки, хвойный лес заканчивался. Обратил внимание, что создаем с Аленой много шума во время движения, при этом Илья и Сомов двигались почти бесшумно. Скомандовал привал.

– Командир, так не пойдет, – тут же заявил Сомов. – Нас за километр слышно. Ты когда последний раз по лесу ходил?

– Давненько, если честно.

Алена тоже виновато молчала.

– Оно и видно. Значит слушайте…

Последовало долгое объяснение, как нужно двигаться, как ставить ногу, что следует делать и чего избегать с демонстрацией на небольшом пятачке леса, где мы остановились. Часть из этого была хорошо известна мне, думаю, что и Алене, но навыки были утрачены. Если налегке, во время тренировок, еще и получалось двигаться бесшумно, то сейчас было гораздо сложнее.

– Еще лучше, смотрите, как делает Илья, у него хорошо получается и ступайте ему в след, – закончил Сомов. При этих словах Илья, который находился на небольшом удалении и видимо слышал разговор, приосанился.

Продолжили движение. По мере того как подлесок становился гуще и стали чаще попадаться буреломы, Сомов возглавил движение, я немного отставал, тренируясь бесшумной ходьбе. Алена шла вслед Илье и старательно копировала его движения, со стороны выглядело слегка комично. Внезапно Илья остановился и присел на колено. Мы последовали его примеру. Сомов, увлеченный подрубанием веток, вот когда пригодился его мачете, заметил остановку не сразу. Оглянувшись, тоже остановился.

– Медведь рядом, – сказал Илья, указывая на свежий след, когда мы собрались поближе.

Сомов разглядел следы и согласился, сетуя на то, что сам их не заметил. Слишком увлекся прорубанием тропы. Решили обойти место, но не удачно, уже через несколько сотен метров Сомов остановился и вскинул «Выхлоп», вскоре и мы разглядели пятно шевелящейся шерсти в зарослях малинника. Хватило бы и одного выстрела, но Сомов, памятуя про лося, медлил. Медведь тоже нас заметил, но нападать не собирался, как и освобождать нам путь. Илья побледнел, сжимая в руке мелкашку, но вскинуть даже не пытался. Понимал, что таким оружием зверя не возьмешь. Так же, с оружием наизготовку, Сомов медленно начал отступать, по своим следам, готовый выстрелить в любой момент. Пятиться пришлось долго, лишь когда угроза миновала, мы скорым шагом вернулись по своим следам к месту недавней остановки. Теперь пошли в другую сторону, по широкой дуге огибая хозяина леса, решившего полакомиться малиной. На очередном коротком привале, подозвал Илью, похвалил за наблюдательность, сказал, чтобы находился рядом с Аленой и охранял её. Парень был на седьмом небе от счастья, упорно пытаясь скрыть это. После полудня сделали полноценный привал, дневной лагерь разбивать и разводить костер не стали, наскоро пообедали запасами, прихваченными с базы, перевели дух. Сомов с Ильей о чем-то разговаривали, после чего Сомов подошел ко мне.

– Командир, предложение тут поступило, надо маршрут немного изменить.

– Давай обсудим, какая причина?

– Да все та же, медведь, недалеко мы отошли, километров пять – семь, не больше. Как бы к вечеру проблем не нажить, это он сейчас нас не тронул, потому либо засаду на него сделать, либо оторваться надо окончательно.

В словах Сомова был резон, да и с Ильей он не зря советовался.

– Какие предложения?

– Илья говорит, что недалеко ручей есть, глянь по карте, перейдем через него, углубимся в лес вот до этой сопки, – Сомов водил пальцем по карте, – пойдем вдоль ручья, как можно дальше, потом через ручей вернемся на старый маршрут.

На том и остановились. Широкий ручей, оказался не глубоким, но холодным. Ноги безнадежно промокли. Углубились в лес, вышли на пологий склон. Отсюда виден был и сам ручей и его противоположный берег. Пришлось делать незапланированный привал, немного подсушить вещи и обувь. Время уходило. Сомов выбрал место наблюдения и не сводил глаз с противоположного берега ручья. Как оказалось не зря. Из леса, на каменистый берег ручья вышел косолапый, прохаживаясь по берегу вперед и назад, недовольно мотая головой.

– Командир, давай так, если на этот берег сунется, я его сниму в два счета, я и сейчас могу, – шепотом произнес Сомов, разглядывая зверя в прицел.

– Пока не надо, – мне не хотелось его убивать, хотя он и ломал все планы.

– Тогда собирайтесь, и уходите, я пока понаблюдаю и вас догоню.

Собрались по-скорому, стараясь не шуметь, пошли вдоль ручья. Теперь Илья шел впереди, прокладывая маршрут, а я замыкал группу, периодически оглядываясь назад, ожидая, когда Сомов нас догонит. И он догнал, километров через семь, только увидел его Илья, идущий впереди. Сомов сидел на коряге и демонстративно потирал руки. Алена подхватилась:

– Пегас, ты как тут оказался?

Сомов улыбался с видом фокусника.

– Ножками, ножками, топ-топ, топ-топ…

Посмотрев на меня, понял, что таким докладом не отделается.

– Посидел с полчаса, косолапый весь тот берег прошерстил и ушел восвояси, ну а я на всякий случай, пару петель заложил и сюда, сюрприз ему оставил, кайенской смеси насыпал, теперь точно не сунется.

На тот берег, по общему решению, переправляться не стали. Ручей шел параллельно старому маршруту. Сделав последний на сегодня переход, решили разбить лагерь засветло, недалеко от ручья. Развели костер подсушить вещи, поужинали разогретым сухим пайком. Сомов с Ильей постоянно о чем-то разговаривали, потом обошли вокруг лагеря, расставляя сигнальные мины на растяжках. По привычке разбили ночь пополам, Алена не протестовала, у Ильи настроение испортилось, пришлось объяснять, что без серьезного оружия в карауле делать нечего, вроде понял. Илья не отходил от Сомова ни на шаг, чему тот был только рад, постоянно что – то объясняя и показывая. Незаметно опустилась ночь. Вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно. Посреди ночи, как раз когда менялись с Сомовым, слышен был волчий вой, на пределе слышимости, поэтому придавать значения ему не стали.

Наутро на Алену было больно смотреть, сильно покусали комары, ультразвуковой отпугиватель, по ее словам проверенный не раз, в эту ночь почему-то не сработал. Не выспавшаяся, покусанная, с опухшим лицом она направилась к ручью умываться. Вернулась, пряча лицо в воротник, и скрылась в палатке. Вышла только когда мы начали сворачивать лагерь.

За предыдущий день мы прошли треть маршрута, но все же сильно отклонились от него, сегодня предстояло наверстывать. Ручей преодолели почти без проблем, по камням, рискуя оступиться и подвернуть ноги. Обошлось. Темп задавал Сомов, остальные пытались не отставать. Периодически останавливались на привалы. На одном из таких привалов, уже ближе к вечеру, Илья на время пропал из поля зрения, никто из нас на это не обратил внимания. Спохватились, когда на отдалении прозвучал негромкий выстрел, как гром среди ясного неба. Скинув рюкзаки на траву, не сговариваясь, разошлись широким полукругом и бросились в лес в направлении выстрела, на ходу заряжая оружие. На встречу, из зарослей появился Илья с зайцем в руке и довольно улыбался, пока не увидел наши лица. Сначала получил нагоняй от всех по очереди, потом благодарность от меня за заботу о группе, в ответ на обещание больше не отходить без разрешения и тем более не открывать стрельбу. На назначенную точку, недалеко от одного из рукавов реки, вышли поздно вечером. После дневного перехода ноги гудели немилосердно. Лагерь на ночевку разбивали уже в сумерках. Из зайца, стараниями Алены и Ильи получилась великолепная похлебка, которая, не успев остыть, была с аппетитом съедена. Рано утром, когда была моя очередь охранять лагерь, появился из палатки Илья, отпросился на рыбалку, благо до речки было рукой подать. Получив разрешение, ушел и уже через полчаса вернулся со связкой разнорыбицы, насаженной на ветку. Когда проснулись остальные, уха была уже готова. Настроение моментально улучшилось, особенно у Сомова, который уверял, что никогда в жизни не ел более вкусной ухи. Мы с Аленой выразили Илье свою благодарность, от чего парень совсем застеснялся и не знал куда деваться.

Последние два десятка километров до полигона по непроходимому лесу дались тяжело. Карта не отображала таких подробностей, как буреломы или густо разросшийся подлесок. Этот участок леса находился в секторе стрельбы с полигона, потому был не знаком Илье. Для себя отметил, что группа двигается почти бесшумно, включая и нас с Аленой. Урок не прошел даром, навыки возвращались. Алена больше не пыталась копировать поступь Игоря или Сомова, у нее появлялся свой стиль, хищной кошки настороженно и плавно преодолевающей преграды. Этот лес был мертв. Ни зверей, ни птиц, ни малейших следов пребывания. И чем ближе к стрельбищу, тем отчетливее это было видно. Стали попадаться деревья, обезображенные осколками и крупнокалиберными пулями. На протяжении многих лет этот лес принимал на себя всю мощь оружия людей, призванных защищать и оберегать. Чувство опасности не оставляло, группа уже ушла далеко вперед. Остановить? Обойти этот мертвый лес? Нет, ерунда, явной опасности нет. Да и группу возвращать, только хуже сделаешь, да и время поджимает. Радовало только одно, конечная точка уже рядом.

На выходе из леса осмотрелись, вдалеке на исходном рубеже четко просматривался силуэт БТРа, этого в планах не было. Почуяв неладное, дал команду ускориться и уже не скрываясь, преодолели последние три километра по разбитой дороге, той самой, знакомой с первого дня. Возле БТРа стоял Борисович. По мере приближения придирчиво всех осмотрел, отыскивая взглядом внука, обнаружив, что все с ним в порядке, не стал задерживать на нем взгляд, а шагнул мне на встречу. Начал без предисловий:

– Семенович на базе, с утра приехал, меня отправил Вас встретить.

– Случилось что? – приезд полковника без предупреждения сам по себе уже настораживал.

– Да вроде ничего, ждали Вас ближе к вечеру, вроде особой спешки нет, но меня отправил, вот, тряхнул стариной, – махнул в сторону БТРа.

– Ну, если спешки нет, тогда час-полтора надо подождать, отстреляемся и поедем.

Не люблю незавершенных дел. Тем более четких указаний, доставить немедленно не было, чего икру метать раньше времени.

– Как скажешь, я не тороплю. Как Илья то мой? Вижу, не заплутали, – уже с явным интересом спросил о том, что беспокоило больше всего, так чтобы другим слышно не было.

– Молодец наш Илья, отработал на все сто, так что не переживай, – обрадовал я деда. – Потом расскажу, а то и сам расскажет.

– От него дождешься, слова не вытянешь, – посетовал дед.

Стрельба заняла не много времени, слышно было только выстрелы из мелкашки Ильи, которого тоже привлекли, да глухие звуки и лязг затворов нашего оружия. Поймав завистливый взгляд Ильи, дал ему пострелять из «Винтореза», дед был не против. Пострелять из винтовки Алены даже я не мечтал, а отдача у «Выхлопа» была не по возрасту Илье, но и этого хватило с избытком. По его лицу сразу понял, что этого момента он ждал все эти дни, а может и дольше. Оценив результаты, дед с гордостью хмыкнул.

– Моя школа.

Всегда приятно, когда твои потомки вырастают и становятся достойными людьми, а если при этом еще идут по твоим стопам, тогда вдвойне.

Полковник стоял на крыльце, наблюдал, как мы высаживаемся из бронетранспортера, выгружаем вещи. Вид у него был такой же, как у Борисовича пару часов назад, когда тот встречал Илью, он так же высматривал Алену, теперь я обратил на это внимание. Алена украдкой пыталась подать непонятные знаки рукой и делала грозное лицо. Я делал вид, что ничего не замечаю, а вот полковнику, судя по всему, надоела эта пантомима или тайные жесты подействовали, он развернулся и зашел в помещение базы. Нашел я его в кабинете. Вид у меня был слегка потрепанный, не сказать больше. Трехдневная небритость, на голове косынка банданой, наколенники и налокотники в пятнах непонятного происхождения, но все остальное при мне, кроме оружия, передал Сомову, чтобы залил оружейной смазкой, потом легче чистить будет. В общем, видок еще тот. Впрочем, полковник к моему виду отнесся снисходительно, я бы даже сказал одобрительно, потому что сразу засыпал меня вопросами:

– Смотрю, подготовка прошла результативно? Группа готова? Все живы здоровы? Предложения по замене или доподготовке есть?

– Группа готова, доподготовки не требуется, замен тоже, состав оптимальный…

Далее я принялся докладывать о ходе самой подготовки, не углубляясь в детали. Это освоили…, то подтянули…, этого добились…, того не потребовалось… В целом командор был доволен результатами, кроме одного

– Барс, первый раз он назвал меня по позывному, ты какого черта повел группу через лес за стрельбищем? У тебя ничего там не колыхнулось? Тебе не пришло в голову, что в нем могут оставаться неразорвавшиеся боеприпасы? Это же бывшее армейское стрельбище, они там чего только не применяли и не испытывали. Ты все свои выходы собираешься превращать в прогулки по минному полю? Полковник в выражениях не стеснялся.

Запоздалый страх противно лип к телу, так всегда бывает, когда прошел по минному полю, не зная того. А ведь колыхнулось, и лес не зря мертвый и мысль обойти была. Вот так и бывает, что после трудного пути губят последние метры. Торопились вернуться, а нет бы остановиться, подумать. Считай, в рубашке родились.

– По кратчайшему маршруту пошли, командор, моя вина, – оправдывался я.

– Знаешь, куда кратчайший путь ведет? Вот, не мне тебе объяснять. Если бы кто-то пострадал, спросил бы по полной, потому как ты командир.

– Командор, если считаешь, что не справляюсь, назначь другого, только в проекте я хотел бы остаться. Наверняка есть люди опытнее моего.

– Ты мне это тут брось, хотел бы заменить, давно бы уже заменил. Теперь вижу, что готов и выводы правильные делаешь. Таких людей, как у тебя, больше нигде нет, береги их.

Теперь я видел, что полковник испугался не за Алену или Илью и ни за кого в отдельности, а за всех вместе, не делая различий, не разбирая на своих и чужих, менее или более ценных.

– Я понял.

– Вот и хорошо, что понял. Это еще не все. Сегодня ночью захват объекта, на подготовку…– он посмотрел на часы – десять часов, поэтому через два часа всех жду у себя.

Вот и ожидаемый сюрприз. Мечты о бане и отдыхе разбивались на мелкие кусочки. Так всегда, когда считаешь что нелегкая задача выполнена, появляется другая, более тяжелая, которая обесценивает предыдущую. А какие, собственно говоря, проблемы? Да устали, да мечтали отдохнуть, слегка потрепаны, так время будет привести себя в порядок. Полковник точно знает, что делает. Группа готова на все сто, а до предела возможностей, как до горизонта. Справимся.

Два часа на все про все хватило с избытком. В назначенное время собрались в кабинете. Расстелив карту на столе, полковник заговорил.

– Задача учебно-боевая. Цель – проникновение на стратегический объект и условное минирование. Время выполнения – до 8.00 завтрашнего дня. Порядок выполнения, состав вооружения и экипировки определяет старший группы. Состав группы – прежний. Доставка в начальную точку наземным автотранспортом. Все необходимые справочные материалы на столе перед вами. Теперь главное – действовать нужно без применения боевого оружия и значимого ущерба, как для самого объекта, так и подразделения охраны. Объект хоть и не наш, но не вражеский. Это понятно?

– Понятно, – невесело проговорил Сомов. У охраны патроны тоже холостые? – спросил или пошутил он.

– Нет, не холостые, об операции знают единицы в Москве, на месте даже не подозревают. Продолжим. В случае раскрытия операции до момента обнаружения факта условного минирования, задача считается проваленной. В случае провала действуете по легенде другого спецподразделения, есть в материалах на столе. При попытке задержания сопротивления не оказывать, продержаться максимум тридцать минут, после чего вас вытащим. Если удастся скрытно проникнуть, заминировать и также скрытно уйти, задача будет считаться полностью выполненной. И, уже глядя только на Сомова, добавил, – Языка брать не надо, и ломать кому-нибудь и что-нибудь на всякий случай, тоже. Вопросы есть?

– Пока нет, в процессе подготовки, возможно, появятся, – ответил уже я за всех.

– Тогда приступайте, не буду мешать, два часа на разработку плана, – полковник вышел.

Едва только начал изучать справочные материалы, посетило дежа-вю. Точно, ошибки быть не могло, одна и сменных точек РВСН, на такой же когда то проходил срочную. Система охраны с того времени почти не изменилась. Уже легче. Фора со стороны полковника? Тут же вспомнил, подробности службы и настроение стало портиться. Задание точно будет не из легких, фора не поможет. На схеме с грифом «Совершенно секретно» помимо обозначенных рубежей технической охраны и замаскированных наблюдательных постов, отсутствовали хоть какие-нибудь данные о расположении секретов и огневых средств, которые необходимо доразведывать. Помимо того, насколько помню, существует практика свободного поиска одной или несколько групп на прилегающей местности. Действуют они автономно, просчитать или разведать их маршрут за такое время нереально. Встреча с ними может оказаться последней. Спрашивать ночью, в лесу, свой ты или чужой, не будут. А если и спросят, ответа все равно нет, или есть? Со стороны точки высадки подходить нельзя, это угрожаемое направление, придется обходить, увеличивая шансы на столкновение, времени не хватит, значит надо менять либо точку высадки, либо точку эвакуации группы… Время операции, перед рассветом тоже будут ждать, охрана усиливается, без дураков. Значит середина, а лучше начало ночи, чем раньше, тем лучше, два, максимум три часа ночи, под пересмену, надо успевать. Вопросы копились, но варианты были. Все свои соображения и предварительный план изложил группе. Алена улыбалась, как будто я анекдоты рассказывал, раздражало. Зато Сомов слушал внимательно, добавить ему было нечего, вот много нового, судя по всему, узнал, и про меня в том числе. Потом молчали долго. И так и эдак крутили карты и схемы. Первым заговорил Сомов.

– Был как то опыт подобного захвата, тоже вроде как экзамен, но с этим не сравнить, командора надо звать. Без него все равно не решим, а время идет.

Алена ушла и вернулась уже в сопровождении отца.

– Какие вопросы? – поинтересовался тот, едва переступив порог.

Я коротко изложил план и возникшие вопросы, полковник задумался.

– Отвечу сначала на вопросы. Время начала операции сдвинем, насколько потребуется, так чтобы вы успевали, точку эвакуации сменим, как вы и предлагаете. На случай внезапной встречи с разведгруппами пароли-отзывы будут исключительно для вашей безопасности. Только вот условия остаются прежними, если обнаружат, задание провалено. Более того, если бы не последовало вопросов по опознаванию, операцию пришлось бы отменить, прецеденты уже были. В целом план одобряю. Еще вопросы?

– Если задание провалим, что дальше? – Сомов явно сомневался в успехе.

– Ничего страшного, продлите подготовку еще на месяц, только уже под чутким руководством, потом по новой. Разрыв между вахтами до трех месяцев допускается, время есть. Если это все, три часа на сборы.

Уже в коридоре я придержал Сомова.

– Пегас, не нравится мне твое настроение, сомневаешься?

– Барс, сам пойми, стрелять не смей, пальцем никого не тронь, сам скажи, я на ниндзя похож?

– Ага, мне бы шашку да коня, да на линию огня… – пошутила Алена, следуя за нами.

– Это точно, – оценил шутку Сомов и повеселел. – Да справимся, командир, не переживай, в первый раз что ли.

Пожалуй, что в первый, подумал про себя. Через три часа уже сидели в БТР, полковник сам решил нас доставить на место. Оружие тоже решили брать с собой по минимуму, ночной лес не самое спокойное место. Для подхода выбрали самое труднодоступное направление, благо, что еще не до конца стемнело. За пару километров до объекта выбрали позиции, наблюдали, дождались темноты. Уже собирались подойти ближе, когда Сомов обнаружил движение. Группа из пяти человек шла прямо на нас. Затаились. Обнаружился и секрет, прямо по курсу. Поисковая группа дошла до него, после чего круто изменила направление и стала удаляться. Ситуация осложнилась, обходить в темноте по бурелому – не вариант. Оставалось ждать. Неизвестно сколько там человек, двое или трое, вряд ли больше. Прошло два часа, комары съедают заживо, вымещая на нас злобу за свою короткую жизнь, мысленно посочувствовал Алене, а дело уже к полуночи.

– Командир, – прошептал Сомов на пределе слышимости. Давай сниму по – тихому?

– В смысле снимешь? Сказали же…

– Я аккуратно, не пикнут.

– А выживут? После твоего аккуратно.

Сомов задумался.

– Должны.

– Не вариант, ждем пока, потом если что, вместе попробуем.

Ждать пришлось еще около часа, потом послышалась возня и мы увидели три удаляющиеся фигуры, секрет снялся с места. Или позицию меняют, или время закончилось, возвращаются. Дождались, когда бойцы отойдут подальше, заняли освободившуюся позицию. Уютненько. Даже кабель связи проброшен. С секторами обзора намного хуже, понятно, почему нас не заметили. Сомов прижал растопыренные пальцы к уху, прошептал:

– Звонок другу?

Кивнул, давя понять, что сам вижу и показал ему кулак, он успокоился.

От позиции секрета вели две тропы, одна в сторону объекта, другая вдоль периметра, видимо на другую позицию. Судя по всему, бойцы ушли на объект. Оставаться здесь долго нельзя, время идет. Двинулись по тропе, Сомов впереди, я замыкающий. Объект был уже рядом, когда я скорее почувствовал, чем услышал или увидел движение позади. Присели на месте, прижимаясь к зарослям по сторонам тропы. Метрах в двадцати от нас тропу пересекала поисковая группа. Не глядя по сторонам, почти не маскируясь, они скорым шагом двигались вдоль периметра и вскоре скрылись, слышны были неразборчивые переговоры шепотом по рации. Не иначе что-то случилось. Сошли с тропы, огляделись, выждали. Вроде все тихо. Вышли на опушку леса, до периметра рукой подать. Ни единого пятнышка света, светомаскировка. На вышках расположены приборы ночного видения и прожекторы на случай тревоги. В стороне от калитки два датчика, недалеко друг от друга и две линии забора ограждения из колючей проволоки. Дальше действовали, как договорились. Алена принялась за дело, развернула приборы, долго настраивала, осмотрела забор ограждения, подала сигнал. Сомов поочередно подготовил пролазы. Пока все спокойно, сигнала тревоги не последовало. Медленно, не торопясь, даже перестав на время дышать, преодолел ограждение по-пластунски, как учили. Я был внутри периметра. Радовало отсутствие собак, слишком уж доверились технике. До точек условного минирования едва ли сто метров и мертвые зоны у построек. Когда первая табличка была успешно размещена на воротах, раздался сигнал тревоги. Первым желанием было со всех ног нестись обратно, к пролазу. Выходить и сдаваться, не в моих принципах. Ладно. Пусть поищут. Загорелись прожекторы, освещая периметр, послышался топот ног, завелась и выехала за периметр машина. Прожекторы потухли так же внезапно, как и загорелись. Не похоже, что ищут внутри, уже легче, но расслабляться не стоит. Разместил вторую табличку и двинулся проверенным путем к пролазу. Не знаю, ждет меня там группа или нет. На случай тревоги, Сомов с Аленой должны были уходить на резервную точку, в силу вступал план «Б». А они ждали. Не знаю отчитывать их за это или благодарить, в любом случае не время. Уходим.