Читать книгу Генералиссимус с бантиками. Приключенческая сказка - Виталий Матвеевич Конеев - Страница 3

За высоким забором в глубине двора стоял большой деревянный дом.

Мама открыла калитку и пропустила вперёд Катю. Девочка остановилась, подняла вверх руки, поправила на голове пышные бантики и внимательно осмотрела дом. Он ей показался странным. Катя вгляделась в него и поняла, что дом спал. Но вот хлопнула калитка, и он встрепенулся. Его окна – глаза – широко открылись и начали рассматривать девочку. Из-за угла дома вышли два человека – маленький толстый мужчина и высокая худая женщина. Мама быстро сказала Кате и папе:

– Этот дом Катиной бабушка. Я в нём не была с детских лет. Когда я сегодня взяла у бабушки ключ от дома, она сказала, что Катюше он очень понравится. Его охраняют два добрых человека. Они вчера пришли к бабушке и попросили её позволить им присматривать за домом. Они соседи.

Катя взглянула на толстяка и сдержала своё желание указать на него пальчиком, потому что вспомнила слова мамы, что так делать нельзя, но зато громко воскликнула:

– Мама, он Людоедий номер Второй.

Мама тотчас покраснела и торопливо закрыла своей ладонью губы Кати.

– Что ты придумала?

– Я не придумала, – уверенно ответила девочка. – А эту тётю зовут очень сложно, но я запомнила, – с удовольствием добавила Катя. – Она недобрая фея, Владычица Кристального замка. Они ждут планету и хотят, чтобы там было всё нехорошо.

Мама ещё сильней покраснела. У неё слёзы скатились по ресницам на лицо, и Катя догадалась, что ей нужно замолчать, потому что маме стало стыдно перед теми, кто их встретил.

– Вы извините нас, – в полном смущении сказала мама. – Девочка начиталась страшных сказок.

– О, какой пустяк, – ответил мужчина, быстро подходя к ним. – Мне понравились шутки Кати.

Он остановился перед девочкой и поклонился ей. От этого движения его толстые щёки затряслись, а огромный нос побагровел и, как заметила Катя, растянулся, а острый кончик прикоснулся к подбородку. Катя внимательно смотрела на толстяка снизу вверх и поэтому увидела его полу – прикрытые красными веками маленькие глаза. Они блеснули, как мутные кусочки льда, когда мужчина взглянул на девочку.

– Меня зовут Любомир. Я понравлюсь тебе, Катя, потому что я люблю детей.

– Я тоже люблю детей, – скрипучим голосом проговорила высокая худая женщина. – А зовут меня Феклушею.

Она улыбнулась девочке, широко растянув тонкие землистого цвета губы. А так как её немолодое лицо было густо покрыто белой пудрой, то она посыпалась вниз со щёк, едва Феклуша начала раздвигать их в стороны, изображая приятную улыбку.

И тут папа, чтобы обратить в шутку то, что сказала Катя о Любомире и Феклуше, спросил, смеясь, девочку:

– Ну, если есть Людоедий Второй, то ты, конечно, видела и Людоедия Первого?

– Да, видела.

– И что же он сказал тебе?

– Он сделал вот такое лицо, – Катя свела свои большие синие глаза к переносице и округлила их. – А потом он крикнул: «Я вернусь!»

У Любомира и Феклуши открылись рты. Папа озадаченно покашлял в кулак, а неопытная мама вновь покраснела, вынула из кармана ключ и, огорчённая словами дочки, пошла к дому. За ней пошли Катя и папа. Любомир и Феклуша некоторое время стояли на одном месте. У толстяка дрожали щёки. Он растерянно смотрел на девочку, громко сглотнул слюну и сиплым шёпотом сказал:

– Неужели всё погибло?

– Нет. Она знает дорогу к сокровищу.

– Но ведь Катя расскажет папе и маме.

– Они не станут её слушать, потому что они взрослые люди, и уверены, что Катя врёт.

– Ага, – радостно прошептал Любомир. – Значит, в этом мире девочкам родители не верят?

Феклуша сжала перед собой длинные костлявые пальцы и рассмеялась, словно калитка заскрипела

– Не верят честным девочкам, а лживым – верят. Но тихо. До ночи ещё далеко.

Входная дверь была обыкновенной, сбоку на уровне маминого пояса была замочная скважина и рядом с нею находилась скоба для руки взрослого человека. А с другого бока двери, но на уровне пояса Кати была вторая скоба.

Мама всё ещё была расстроена от поведения Кати и, может быть, по этой причине не заметила, что вокруг замочной скважины были царапины, а краска на скобе стёрлась от многократного прикосновения к ней рук. А Катя всё заметила, но не сказала маме, чтобы не огорчать её.

– Странно, – удивлённо проговорила мама. – Ключ не входит в замок. Наверное, бабушка не тот ключ дала.

– Он от другой двери, – сказала Катя.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю. А эта дверь открывается вот так.

Катя положила пальчики своей правой руки на детскую скобу и потянула её на себя. Дверь открылась. Мама в полном изумлении охнула. А внизу перед крыльцом охнули Любомир и Феклуша и прозвучал быстрый шёпот:

– Так вот как она открывается.

– А ты, глупец, хотел открыть её топором.

– Да и ты не очень-то умная. Посылала на неё свои чары, заклинания, гадала на картах. И даже – ха-ха! – Толстяк под суровым взглядом феи закатил глаза в небо. – Лягала её ногой!

– Молчи, иначе я проверю действие своих заклятий на тебе, – прокаркала злым голосом фея и бросилась по ступеням наверх крыльца.

Мама в это время рассматривала ключ. Он был длинный из жёлтого металла. Блестел на солнце. Таким ключом можно было открыть большой висячий замок, а в доме был только один замок – на входной двери. Мама подумала немного, сняла с себя золотую цепочку, просунула её конец в ушко ключа и надела на шею дочери.

– Вот тебе, Катя, подарок, только, пожалуйста, не называй этого милого сторожа людоедом. Это не хорошо.

– Он король. И его все так зовут.

Мама опять покраснела, потому что на крыльцо быстро поднялись Феклуша и Любомир.

– Катя, охранники не бывают королями, – тихо сказала мама, умоляюще глядя в лицо дочери, и так как девочка что-то хотела ответить, юная мама быстро добавила: – Иди вперёд.

Катя вошла в дом, крепок сжимая пальцами висевший у неё на груди большой ключ. На стенах были нарисованы необычного цвета деревья – жёлтого и синего. Между ними бродили животные, каких невозможно было увидеть в зоопарках, щипали траву. А дальше за деревьями в серой дымке виднелись старинные города, окружённые высокими каменными стенами, возвышались на скалах мрачные загадочные замки. Внизу в большой долине стояли разноцветные шатры с рыцарскими щитами и флагами. А сами рыцари на боевых конях в своих железных доспехах готовились к рыцарскому турниру. За оградой толпился народ. На трибунах сидели красивые дамы. А отдельно от всех стоял высокий трон для королевы турнира. Он был пустой. За высокими деревьями с густой листвой тянулись к городам извилистые дороги. По ним шли путники, ехали кареты, мчались всадники. Мир был пёстрый и весёлый на всех четырёх стенах большой комнаты.

Катя осмотрела всё вокруг и взглянула вверх на потолок. Там в глубине синего неба, где был чёрный, как ночь, космос с блестящими точками звёзд находилась круглая планета.

– Катя, – спросила мама, – ты знаешь, как она называется?

– Да, знаю.

В это время хлопнули дверцы антресолей, вероятно, распахнутые движением воздуха. И сверху вниз свалилось что-то большое, мохнатое и пыльное. Оно распласталось на полу. Мама начала чихать. Катя выхватила из кармана бабушкин платочек и быстро сказала:

– Мама, сюда.

Мама наклонилась, и девочка прижила платочек к её лицу, и та тотчас перестала чихать. Они прошли вперёд по мохнатому коврику. Услышали за спиной крик Любомира. Оглянулись. Толстяк спешил за ними, но его нога запуталась в мохнатом коврике, и он волочился за Любомиром. Феклуша подскочила к толстяку и сильно рванула его в сторону. Прозвучал громкий треск разрываемой материи, и Любомир выдернул свою ногу из ковра. И бросился вон из комнаты на крыльцо. За толстяком вышла Феклуша. Мама вернулась к ковру и, смеясь, сказала:

– Я забыла, где он находился. Это твой защитник, Катюша.

– Мама, это ковёр.

– Нет, не ковёр. Это Бульбик.

Мама крепко взяла руками посередине ковёр и подняла его вверх. И Катя увидела, что ковёр вовсе не ковёр, а большая собака с лапами, хвостом, с зубастой мордой и умными глазами. На голове Бульбика было одно ухо.

– Мама, почему у него одно ухо?

– Он всегда был такой. Я из него выбью пыль, причешу, приглажу, и ты будешь с ним играть.

Тяжело дыша, Любомир выскочил на крыльцо, поднял штанину брюк и глянул на ногу, на рану. Из неё торчали куски ваты.

– Они всё заметили, – испуганно сказал Любомир.

– Никто не заметил, – прокаркала фея, протягивая толстяку иголку с ниткой. – Зашей дыру.

– Нам лучше спрятаться в кустах, а то вдруг придут сторож и сторожиха.

– Не придут. Я их усыпила.

– Проклятая собака. Чуть ногу не оторвала.

В следующей комнате у стены стояло высокое старинное зеркало. Но когда мама и Катя подошли к нему, то увидели, что оно ничего не отражало. Оно было тёмным. А где-то рядом с ними раздавался тихий звук: «Хр-р-р… Буль -буль – буль…»

– Зеркало спит, – уверенно сказала Катя.

– Разве зеркало может спать? – спросила дочку умная мама.

– Да, – Катя прислушалась, потому что звук внезапно пропал, но вот он вновь стал раздаваться, более громче, чем раньше, и Катя догадалась: в чём дело, воскликнула: – Зеркало перевернулось на другой бочок!

– Катюша, так не бывает.

– Но ведь ты сама говорила, что ночью на одном бочке долго спать не можешь. А зеркало тоже не может.

Удивлённая мама потрогала пальцами гладкое стекло зеркала, потом взглянула на его обратную сторону, попыталась вспомнить, каким оно было много лет назад в те дни, когда она шестилетней девочкой появилась в этом доме. Но не смогла вспомнить.

– Катюша, если зеркало спит, то почему оно спит днём, а не ночью?

– Оно спит ночью. Там ночь, – ответила девочка и указала рукой на тёмное стекло.

Несмотря на то, что Катя всё объяснила просто, мама не смогла её понять и несколько раз обошла зеркало, прислушалась к тихому храпу. Храп раздавался в зеркале.

На стенах второй комнаты был большой город, словно комната находилась в центре, на площади полной людей. Мама обратила внимание на двух высоких парней. Один был широкоплечий с толстыми руками, с красным толстым лицом, а второй – худой и выше первого парня на целую голову. Первый парень, хитро улыбаясь, глядел искоса на закрытую металлическую дверь и вынимал из-за пазухи связку ключей. Его худой товарищ прижимал к своим тонким губам длинный палец, словно хотел сказать первому парню, чтобы тот не торопился и вёл себя осторожней. С противоположной стороны за городской стеной над городом возвышался, как будто нависал над ним, серый замок. На балконе его центральной башни стоял человек и рассматривал городскую площадь в подзорную трубу.

– Катя, ты знаешь этих двух парней? – спросила мама, желая послушать наивный, как она считала, ответ дочери, уверенная, что Катя не могла знать кого-либо из нарисованных на стенах людей.

– Я знаю их имена. Толстый – Дубина. А длинный – Жердина.

– А кто хозяин этого замка?

– Аскель, но он не хозяин. Он Тайный хранитель печати королевства эцков. А эти люди – эцки.

Мама посмотрела наверх, на потолок. Там было нарисовано ночное звёздное небо с огромной планетой. А внизу в городе был день. «Странно, – подумала мама, осматривая всё вокруг себя. – Почему Катя знает нарисованных людей? Надо позвонить маме и спросить её о доме».

– Катюша, побудь здесь, а мы сейчас пыль выбьем из Бульбика.

Мама и папа вышли на крыльцо, оглядели двор, ища сторожей, но их нигде не было. Папа начал выбивать пыль из Бульбика, а мама быстрым шагом направилась к выходу, к калитке, за которой стояла их машина. В её кабине на кресле лежал мобильный телефон. Хоть мама торопилась, когда шла по широкой дорожке, покрытой мягкой короткой травой, но она ни о чём не догадывалась и, конечно, не заметила, что сбоку двора в малиннике шевельнулись кусты и из-за них выглянули Любомир и Феклуша.

– Она сейчас всё узнает, – тихо прошептал Любомир.

– Да, узнает, – спокойно ответила Феклуща и рассмеялась скрипучим смехом.

Она взяла длинными костистыми пальцами часы, что висели у неё на шнурке на морщинистой шее, поднесла их к своим глазам, всмотрелась в стрелки и цифры. До наступления ночи было много времени. Фея отвернула своё лицо от Любомира, который пододвинулся к ней, чтобы услышать то, что хотела сказать Феклуша. Она тихо произнесла особым голосом магическое заклятие:

– Керрах… феррах…

Стрелки часов быстро побежали вокруг циферблата, с каждой секундой увеличивая скорость.

Мама открыла калитку, вышла на сумрачную улицу и удивилась тому, что не заметила: как быстро наступил вечер. Она села на кресло в машине, взяла в руки трубку и набрала номер телефона.

– Мама, – обратилась она к своей маме. – Что у тебя на стенах нарисовано?

– Детские картины. А почему ты не приехала на дачу?

– Что ты говоришь, мама? Мы давно здесь.

– Где здесь? Я вас жду несколько часов. И уже сердиться начала, – ответила Катина бабушка.

В эту секунду мама вспомнила всё то, что говорила Катя и, вскрикнув, выскочила из машины. Увидела, что вокруг неё ночь, а вверху стремительно скользила вниз огромная планета. Маме казалось, что она сейчас раздавит, уничтожит всё живое. Мама, ничего не видя перед собой, бросилась во двор к дому. Услышала в полной темноте долгий звук, похожий на эхо: «Ш… шух». И едва он затих, как тотчас темнота исчезла. Во дворе был вечер. Солнце висело над горизонтом. На крыльце дома стояла Катина бабушка и сердито смотрела на свою дочку.

– Почему ты приехала без Кати? Неужели вы её потеряли?