Читать книгу Последнее искупление только для ангелов. Часть 1. Последний - Виталий Новокрещенных - Страница 5

О, долог путь великих героев, и страданиями наполнен он. Не каждый решился бы пройти его. Лишь сильный духом и с храбрым сердцем на него отважится…

Солнце просыпалось. Первые лучи подбирались к краю леса. Спустя полчаса они, врезаясь в крайние деревья леса, наткнулись на непробиваемую стену деревьев. Солнечный свет не мог пройти дальше нескольких метров вглубь леса.

После неспокойной ночи король решил войти в лес, надо было как можно быстрее добраться до Средних земель.

Переступая границу, король почувствовал, что лес хочет поглотить его вместе с конем, чтобы никто более не вспомнил о них. Для леса они были нарушителями спокойствия и тишины. Мефильский лес приготовился к «прыжку», чтобы в любой удобный момент напасть и поглотить в небытие. Повелитель вел своего скакуна за уздечку, внимательно осматриваясь по сторонам, ожидая неизвестного нападения, чувствуя, что за ним наблюдают тысячи глаз.

Множество столетий минуло, когда вместо леса было чистое поле, его называли Менильским (это сохранилось в книгах «Истлевшей Древности»). На чудном поле росли сотни целебных и волшебных трав, это заповедное место было овеяно магическими силами, когда-то здесь возродили жизнь Древние. Но Древние здесь были недолго, Они не смогли защитить эту Святую землю, когда свершилась Великая битва двух миров, одинаковых эпох. Здесь остались души погибших воинов – Светлых и Темных сил, их гнившие тела не кому было предать земле, так как после этой битвы ни один великий воин, ни один простолюдин не остался в живых. После этого сражения взметнулись к небу кроны черных деревьев, они хотели подняться ввысь, подобно птицам, распустившим крылья, но оскверненная земля втянула их корни в себя и, переплетенные между собой, они навечно остались в проклятой земле. Так говорилось в книгах…

А теперь будто все ожило. Почему же король ничего не чувствовал, когда он был здесь всего год назад, ведь лес не менялся сотни лет? Эти мысли тревожили его, пока он ничего не мог понять, но только «пока».

Настал полдень, у короля еще не сбилось ощущение времени. Пребывая в постоянной бдительности, путник решил отдохнуть. Он присел к ближайшему дереву. Оно будто прогнулось под его спиной и склонило ветви, будто прося чего-то, зашелестело листвой. Менол встрепенулся, но сразу же успокоился, получив свой обед. Не прошло и пятнадцати минут, как короля стало тянуть в сон и ему или показалось, или он уже видел сон; ближнее дерево от того под которым он сидел, потянуло к нему колючие ветки, похожие на ладони с длинными пальцами. Не успев опомниться, он оказался схваченным за шею и поднятым над землей. Менол, дико заржав, бросился к дереву, ударив его передними копытами. У дерева задрожали ветви-руки, и оно выпустило задыхающегося пленника и, резко развернувшись, бросило ветки к скакуну, но было уже поздно, король, мгновенно вскочив на коня, во весь опор помчался на запад, определив направление по мху на недолгом отдыхе. Но он не заметил, что деревья развернулись и теперь гнали его на юго-запад в непроходимые болота.

Скакун мчался, перепугавшись, он перепрыгивал на полном скаку сваленные деревья (деревья же лежали перед ним, куда бы он ни скакал, но их лежало меньше там, куда они направляли). Вокруг стали раздаваться разные звуки, и они будто кружись вокруг головы, напоминая то смех, то плачь; смех раздался на высоких тонах, а плачь, долговременно и гулко, будто прощаясь.

Вдруг конь внезапно остановился, увидев непреодолимую преграду, и наездник, не удержавшись в седле, на какое-то мгновение повис в воздухе, выброшенный по инерции пролетел метров шесть-семь и со всего размаху влетел в трясину. Менол вновь неимоверно заржал, зовя на помощь. Король уже не мог что-либо крикнуть, потому что при падении он ударился головой обо что-то и погрузился во тьму…

Последний лежал около плотной стены, образованной различными вьющимися растениями, живая изгородь специально была создана для ловушки. Издали ее невозможно было разглядеть, а при приближении она казалась непреодолимой преградой. Неожиданно раздался шелест и Менол вздрогнул, он повертел мощной шеей по сторонам, но никого не увидел. Пробуя почву копытами, скакун подошел ближе к телу короля и уткнулся ноздрями в лицо хозяина, но Последний не пришел в сознание.

– Тихо, оставь его здесь. Он все равно обречен, – раздался тихий убаюкивающий шепот, а затем приближающиеся хлюпающие шаги четвероногого существа.

– Говорю тебе, идиот, оставь его. Хранители уже знают, – теперь настойчиво проговорил хриплый женский голос. Но существо даже не остановилось, и продолжало двигаться к телу короля.

– Мррр, все теперь, точно пора уходить, я уже чувствую их беспорядочные сердцебиения, их слишком много. Здесь еще полно призраков, тебе их хватит, – с необычной злостью прохрипел голос.

Раздалось рычание и звук резкого прыжка, а затем удаляющиеся хлюпающие шаги.

Запах цветущих деревьев (неизвестно каких, король таких никогда не видел) прояснил сознание. Встав с постели, напоминающей огромный овальный пень, король сел и огляделся. Гость? Или пленник? О последнем варианте хотелось бы меньше всего думать, хотя в действительности было скорей всего первое, чем второе, судя по постели с мягким одеялом, пуховыми подушками и странной, не похожей ни на одну из жизни, комнат. В ней не было окон, где-то под потолком кружились светлячки. Свет от них распространялся так, что попадал в каждый уголок комнаты. На каждой из шести стен висели картинки, созданные самой природой, они были искусно выплетены странными разноцветными цветочками и создавали объемное изображение. Купол потолка образовывался широкими листьями, похожими на листья клена, только они были голубоватого цвета. Ну, а пола как такового, вообще не было, вместо него росла густая коротенькая травка, напоминающая ковер.

Вновь встав с удобной кровати, король, намериваясь выйти, прошелся по чудесному ковру и почувствовал, как в тело влилась свобода и раскрепощение, он снова был полон сил. Выйдя наружу, он невольно поднял голову, и увиденное поразило его еще больше; он стоял у подножия огромного, широченного дерева. Оно возвышалось так высоко, что верхушки нельзя было разглядеть. Дерево-великана оплетало множество висячих лестниц, ведущих в другие комнаты, а одна главная, будто созданная самим гигантским деревом, овивала его и уходила ввысь. Великан зашелестел голубыми листьями, приветствуя вышедшего гостя. Король улыбнулся и поклонился. Посмотрев вперед, он увидел как недалеко от него, сидят на пеньках, похожих на маленькие креслица, не то гномы, не то карликовые лешие, ни на тех, ни на других похожи они не были.

Подставив маленькие ручки под подбородок, они сидели, ожидая кого-то, и смотрели в одну точку, находясь в забытьи. Один из них поднял голову и непроизвольно посмотрел вперед, увидев гостя, он расплылся в улыбке чуть ли не до ушей и звонким голосочком крикнул:

– Наш больной проснулся!

Сидевшие рядом с ним, чуть не попадали с креслиц, подняли головы и расцвели в радостной улыбке. Теперь уже трое вскочили на ноги и, низко поклонившись, торжественным тоном, сказали:

– Лесные хранители рады принимать у себя нашего молодого короля, – хотя по морщинам, изрезавшим лицо, этого сказать было нельзя, – И, по случаю выздоровления, разрешите нам начать праздник в вашу честь.

Не успев ничего сказать, как король уже шел среди приплясывающих вокруг него Нарея, Айнай и Райграса (так звали трех неразлучных друзей, ожидавших два дня, пока король не пришел в сознание).

Вчетвером они вышли на небольшую поляну, окруженную шестью деревьями, похожими на Великана, но намного меньше его. Вся поляна была усеяна дивными травами и цветами, причем ни одно растение не преобладало, будто здесь было собрано все, что только может быть. Над поверхностью земли клубился плотный слой пара. Когда король вместе с тремя хранителями подошел к краю поляны, то на мгновение он почувствовал, что все затихло, как будто бы ожидая, что кто-то из них нарушит безмолвие. Только подумав об этом, как Райграс удивленно, растягивая каждое слово, проговорил:

– Ну вот, а где же праздник?

У Нарея и Айнай, впрочем, как и у Райграса, тут же исчезли улыбки, радостное настроение видимо тоже, они приуныли и встали как вкопанные, не зная, что теперь делать – расплакаться или рассмеяться.

Айнай, так неловко и робко, будто заранее пугаясь того, что произойдет, нарушила тишину:

– Может это шу… – не успев договорить своим дрожащим голоском, она тут же запнулась, пожалев, что нарушила молчание.

Все вокруг внезапно ожило: между деревьев выглянули различные животные, на деревьях, раздвинув ветви, показались лесные тролли и лешие. Все они смотрели в центр поляны. А там, равномерно собирая пар с земли, образовалось облако, и будто листья деревьев зашелестели, трава запела, прозвучал немного строгий голос.

– Нет, это не шутка, – голос смягчился – и праздника, к сожалению, тоже не будет.

– Я так и знала, кто меня за язык тянул, – проворчала Айнай про себя. Но этого никто не услышал, все слушали Зорлока, а это действительно был он – хозяин Мефильского леса.

Он медленно, будто плывя, вышел из облака. Теперь уже зашелестели листья и травы запели, приветствуя его. Зорлок подошел к королю, не пригнув к земле ни одной травинки, и все так же мелодично проговорил, обращаясь к нему:

– Нам нужно поговорить. Как я вижу, ты ни чему уже не удивляешься, поэтому мы перенесемся в другое место… – последние слова прозвучали, затихая. Стало темно и тихо.