Читать книгу Слотеры. Песнь крови - Виталий Обедин - Страница 3

С момента очередного безуспешного явления Дэрена прошло чуть более двух недель.

За это время я успел подрядиться на непыльную (как мне казалось) работенку по избавлению графини Беллы ад’Шир от козней коварной соперницы, пытавшейся разлучить ее с мужем. В женских чарах и альковных играх изнеженных аристократок я понимаю не больше, чем последние в кабацких песнях, но, будьте покойны, дело графини оказалось как раз по моему профилю.

Бедолажка искренне полагала, будто на ее мужа навели чары. Если бы!

В лице соперницы очаровательной графини мне пришлось иметь дело с суккубой, демоном искушения, – созданием столь же прекрасным, сколь и смертоносным. Поверьте, аккуратные ноготки суккубы способны не только царапать спину в любовном экстазе, но и выдирать клочья мяса – столько, сколько зацепят полной пригоршней.

То, что поначалу казалось пустячным развлечением, обернулось натуральной кровавой баней. Тем не менее я со всем управился.

Как обычно…

Таннис сделала последний стежок, нагнулась и аккуратно перекусила нитку около самого узелка. Несмотря на преобладание человеческой крови, зубки у нее были самые что ни на есть эльфийские: мелкие, ровные, идеально белые и числом сорок четыре штуки. Отстранившись, полуэльфийка критическим взглядом обозрела свою работу, затем подняла глаза, вздохнула и покачала головой. Пушистые локоны темной волной облизнули остренькие плечи; волосы эльфов непохожи на волосы людей – слишком пышные и густые, они больше напоминают мех животного, блестящий и тщательно ухоженный.

– Ну что ты, девочка. Я в полном порядке.

Я машинально погладил пальцем зашитую рану.

Таннис все сделала на совесть: шов получился аккуратным и ровным. Не забыть только своевременно удалить нитки, а то ведь раны Слотеров затягиваются быстрее, нежели у простых смертных.

И еще – не чесать шов. Как бы не зудел!

– Ты просто золото. Скоро мне не придется лишний раз приглашать доктора Шу! По правде сказать, ему визиты к нам не всегда в радость.

Таннис протянула руку, отодвинула ворот моей рубашки и ткнула пальцем в довольно свежий шрам, тянущийся от шеи к груди. Внушительный такой след – остался от заварухи со старшим сыном дин Риота.

– Царапина, – буркнул я.

Таннис не желала угомониться: быстро расшнуровала рубашку и положила ладошку мне на живот. Сама полуэльфийка высокая и статная, ладно сложенная в нужных местах, но руки у нее тонкие и изящные. Конечно же узкая, точеная кисть не могла закрыть четыре толстых грубых рубца, пересекавших мое брюхо. По правде говоря, тут и двух моих ладоней недостало бы.

Удар коварно подкравшегося мантисса в свое время распахал меня почти до бедра, едва не выпустив наружу кишки. Вот это было по-настоящему опасно, да!

– Таннис, ну что ты? – Я начал сердиться. – У тебя опять дурные предчувствия?

Она тут же закивала.

Лесному народу часто приписывают пророческие способности, но на самом деле ясновидящие и маги встречаются среди эльфов ничуть не чаще, чем среди простых смертных. А учитывая, как мало их осталось, – гораздо реже. И все же у Таннис такой дар имелся. Слабый и неконтролируемый, он периодически давал о себе знать. Как правило, это выражалось в смутном предчувствии неизбежной беды, которое одолевало мою подругу не хуже мигрени.

Не могу сказать, что я относился к предчувствиям Таннис без должного внимания, но голову особо не забивал. Во-первых, если лихо лежало тихо и не искало меня, я всегда находил его сам и устраивал крепкую взбучку. Такая уж работа. А во-вторых, еще не встречалось неприятностей, управиться с которыми Сету Слотеру было бы не под силу! Конечно, бывало, что после иных трудов либо Таннис, либо почтенному бакалавру медицины, доктору Шу, приходилось долго колдовать надо мной с иголками и скальпелями в руках, но тут уж ничего не поделаешь.

В моем деле без риска и членовредительства никак.

Пытаясь утешить и успокоить разволновавшуюся девушку, я обнял ее, прижал к себе и начал легонько гладить. Провел рукой по волосам, затем по спине, чувствуя пальцами сначала мягкость волос, затем чуть влажный шелк гладкой кожи, а после – бугристую паутину длинных рваных шрамов. На узкой и гибкой, как у танцовщицы, спине Таннис таких можно было насчитать немало.

История их происхождения мне прекрасно известна.

Шрамы появились в ту самую ночь, когда я снял эту глухонемую девочку со столба, на котором ее почти до смерти уходили кнутами подонки из банды мелкого головореза по кличке Волчий Хвост. Полуэльф, как и Таннис, Волчий Хвост пришел в бешенство, узнав, что девушка смеет зарабатывать на жизнь, торгуя на улицах Ура собственным телом. «Шлюха позорит общую кровь!» – так (не поручусь, что дословно) он выразился, отдавая соплеменницу на расправу и поругание своим прихвостням.

Презренное ничтожество, что он мог знать о крови?! Хотя, думаю, после нашей встречи знаний на эту тему в голове Волчьего Хвоста прибавилось. Я ведь тогда завелся и вдоволь заставил гордого «ревнителя» нахлебаться собственной…

Забрав немного странную, но красивую полукровку себе, поначалу я намеревался отвести Таннис к целительницам из числа тех, что пользуют модисток-аристократок. Думал свести шрамы. Но девушка внезапно запротестовала. Паутину рубцов, оставшихся от кнута Волчьего Хвоста и его присных, она решила носить на теле как искупление за грехи прошлой, блудной жизни.

А потом у меня и самого пропало желание убирать их.

В противоестественном сочетании экзотической красоты полуэльфийки и этого уродства таилось что-то притягательное. Что-то по ночам будившее во мне темную, почти животную страсть. Мне нравилось прикасаться к ним своими загрубевшими пальцами. Никогда не замечал в себе тяги к насилию над женщиной, однако же…

За окном раздалось негромкое царапание.

Не думая, отработанным движением я сунул руку за изголовье кровати, где всегда лежал заряженный пистолет, взвел курок… ложная тревога.

Раму царапал обычный почтовый бес. Его тщедушное буро-красное тельце отсвечивало медью в заходящих лучах солнца. К спине нечистого была приторочена торба с корреспонденцией, на крышке которой тускло поблескивала бронзовая бляха, увенчанная порядковым номером и клеймом Магистрата.

Прирученная людьми погань с преувеличенной деловитостью копошилась за стеклом, стараясь протолкнуть внутрь свернутый в трубку выпуск «Хроник наиболее примечательных событий и известий Ура, Блистательного и Проклятого, а также окрестностей и прочих государств». Твареныш ловко помогал себе непропорционально длинными задними лапами, словно специально созданными, чтобы носиться по тесно сдвинутым крышам Ура, его балконам и водостокам.

Блистательный и Проклятый – город, который может разжевать и переварить любого: и человека, и нечисть. Нет ничего удивительного в том, что даже бесы и черти здесь выполняют противную своей натуре общественно значимую работу, вместо того чтобы заниматься привычным делом – вредить да пакостить. А иначе разговор будет коротким: колдуны-специалисты, служащие в Магистрате, любому рогатому отвесят такого магического пинка, что лететь придется до нижних кругов Преисподней.

Укрощенная нечисть и приспособленная к хозяйству нежить, а также всевозможные искусственные формы жизни, лишенные разума, но годные для механической работы (големы, например), проходили по бумагам Магистрата как «магически обработанный материал». В народе их называли короче – магиматы.

Шмяк.

Газета скользнула по подоконнику и упала на пол.

Убедившись, что «Хроники» попали внутрь, нечисть удовлетворенно хрюкнула, скривила морщинистую мордочку и, демонстративно повернувшись к окну задом, принялась вылизывать собственный хвост. При этом беспокойное создание успевало одновременно колупать когтями подоконник и чесать ногой тощую шею под металлическим ошейником. Вдоль ошейника серебряной вязью бежало заклинание контроля, благодаря которому чиновникам из Департамента магической обработки удавалось заставлять беса выполнять волю его нынешних хозяев. В противном случае пакостная, верткая и испорченная, как все порождения Хаоса, тварь вместо пользы доставляла бы городу одни неприятности!

Таннис выскользнула из кровати, подбежала к окну, ступая по холодному полу на кончиках пальцев, и вернулась с газетой в руках. Устроившись у меня на груди, она аккуратно развернула «Хроники», держа страницы так, чтобы нам обоим было удобно читать, после чего начала тереться о плечо ухом, словно кошка, выпрашивающая ласки.

– Умница, – я быстро пробежал глазами заголовки, ожидая найти кое-что закономерное, а по совместительству – тревожное и интригующее.

Ага, так и есть! Его все еще не поймали.

Два новых – полностью обескровленных – трупа были подобраны Мусорным патрулем на западной окраине Блистательного и Проклятого. Отметины, обнаруженные на руках и шее покойников, не оставляли сомнений по поводу причины смерти.

Голод. Чужой голод.

Такие раны могли оставить только клыки вампира. Найденные покойники стали соответственно четырнадцатой и пятнадцатой жертвами безумного вампира, окрещенного на улицах Ура Ренегатом – отступником.

Подобное прозвище может показаться странным, только если вы родом не из Ура либо прибыли сюда недавно. Здесь же оно как нельзя лучше соответствует преступлению, совершенному нежитью.

Носферату – вампиры, а равно с ними и прочие немертвые, сохранившие разум (тупоголовые зомби и хучи, понятно, не в счет) – считаются вполне добропорядочными гражданами Блистательного и Проклятого, пока соблюдают его законы, а также определенные ограничения, налагаемые на сверхъестественных существ. Не так уж плохо – можно прожигать в свое удовольствие бесконечную жизнь в смерти, не опасаясь однажды проснуться под лучами солнца. Однако носферату, позволившему себе нападать на людей, бросая их обескровленные тела прямо на улицах как вызов страже и властям города, не суждено не то что бессмертие, но и сколько-нибудь долгая жизнь в Уре. Подобных ему быстро обнаруживают почившими во второй раз – с колом в сердце или лицом, сожженным святой водой. И стража к этому чаще всего не имеет отношения.

С дикими вампирами расправляются собственные сородичи – выходцы из Квартала Склепов, где обитают все легализовавшиеся вампиры Блистательного и Проклятого.

Хранить мир между живыми и мертвыми крайне нелегко даже в нашем сумасбродном городе. Приходится учитывать как параноидальный страх перед смертью у первых, так и извращенную тягу к живой плоти у вторых. Смертные хоть и славятся короткой памятью, но никак не могут забыть Бунты нечисти – восстания вампиров, вурдалаков, зомби, демонов и прочей нежити, трижды топившие в крови улицы Ура. Память немертвых в свою очередь хранит не менее жуткие воспоминания о священных походах Строгой Церкви против исчадий тьмы, завершавшихся безжалостными зачистками подвалов, погостов и склепов. И о дневных погромах, во время которых толпы людей, озверевших от ненависти и собственных страхов, размахивая кольями и склянками со святой водой, выволакивали беспомощную нежить под губительные лучи солнца.

Все более-менее наладилось лишь после создания Квартала Склепов – небольшой автономии носферату посреди Блистательного и Проклятого. Территорию под Квартал без малого три сотни лет назад выделил король Максимилиан Миротворец – во исполнение Соглашения, заключенного с сильнейшим вампирским бароном Аланом Владимиром Карди.

Соглашение смертного короля и бессмертного барона, известное также как Договор Максимилиана, положил начало новой эре в жизни Ура. Он защищал людей от носферату ночью и носферату от людей днем.

В теории все звучало просто и прекрасно, но на практике союз льва и оленя всегда будет иметь массу недостатков. И главный из них: отучить первого думать о втором как об обеде, невозможно. Можно только приучить гнать эту мысль подальше…

И все же достоинства Соглашения перевешивали его многочисленные недостатки. Именно поэтому Алан Карди, принявший титул Некромейстера – верховного немертвого Квартала Склепов, – не мог позволить кому-то из своих кровных родичей промышлять на улицах Блистательного и Проклятого. Нарушить хрупкое перемирие всегда несложно, но этого не хотят ни люди, ни носферату. Вампир, отступивший от Соглашения, позволивший убийство человека ради развлечения или прокорма, автоматически ставил себя как вне общества живых, так и вне общества мертвых. Для людей он становился диким зверем, подлежащим безжалостному истреблению. Для вампиров – предателем и ренегатом, поставившим свое брюхо превыше интересов Квартала и потому обреченным на уничтожение. Шансов выжить у такого отступника не будет, ибо охота на него не прекратится ни днем, ни ночью.

Правда, нынешний Ренегат не зря заслужил себе прозвище с большой буквы. Вот уже третью неделю он оставался непойманным, множа число своих жертв с пугающей быстротой.

Еще ни один вампир на моей памяти не охотился так часто и не жрал так много. С периодичностью раз в два-три дня Ренегат убивал пару человек, вытягивая кровь из их жил с той же неуемной жадностью, с какой запойный пьяница осушает кувшин. Когда брошенные тела находили, они больше напоминали мумий. Из-под контроля Некромейстера вышел далеко не рядовой носферату!

Он не делал разницы между случайным бродягой, дешевой шлюхой или припозднившимся франтом-аристократом. Пятнадцать жертв, включая двух последних, оставленных озверевшим кровопийцей, не имели между собой ничего общего. Их объединяло только одно – собственное невезение.

Надо же было случиться, чтобы во всем Блистательном и Проклятом Ренегат наткнулся именно на них!

Временно насытив свою бездонную утробу, вампир исчезал без всякого следа, точно призрак. Городская стража, маги-чиновники Колдовского Ковена (организации чародеев, работающей при Магистрате), лучшие наемные охотники, а также ищейки Квартала Склепов сутки напролет рысили по улицам Ура, опрашивали людей и нелюдей в поисках зацепок, обнюхивали следы и рыли землю носом.

Все без толку.

И тем не менее я был уверен, что дни Ренегата сочтены. Слишком многие гоняются за его головой. Если Алан и его клыкастые убийцы не найдут спятившего носферату в ближайшее время, это сделают поднаторевшие в подобных делах Псы правосудия – старшие офицеры городской стражи, имеющие специальную подготовку. Или привлеченные частники вроде меня.

Тут уж без вариантов.

Пока Ренегату везет, но ни один фарт не может длиться вечно.

Перестав думать о сбрендившем вампире, я перевернул газетную страницу и из чистого любопытства проглядел светскую хронику. Появится ли там что-нибудь о кроваво-пикантной истории с графиней ад’Шир?

Грубая бумага неприятно пахла и пачкала руки дешевой краской. Впрочем, чего еще ждать от бульварного листка? Крикливые и скандальные «Хроники» на сегодняшний день оставались единственной независимой газетой Ура. Ее редактор и владелец Иоганн Ренодо, богатырь с кулаками молотобойца и манерами альфонса, ухитрялся выпускать свое детище, успешно отбиваясь от всех, кто жаждал его закрытия. От вездесущих кредиторов, от наемных бандитов, присланных для устрашения, и даже от клерков Магистрата, не способных достойно конкурировать с «Хрониками» своими скучными и занудными «Достоверными и подробными ведомостями Ура Блистательного».

Хм… кое-что нашлось. Длинные некрологи и до жирности прозрачные намеки на будуарную поножовщину в поместье ад’Шир, благодаря которой эти самые некрологи появились. Быстро сработано! Ренодо не зря платил своим корреспондентам полновесную монету. Говорят, он даже оплачивал им страховку, что можно считать делом весьма расточительным, если учесть, что раз в три-четыре месяца тело очередного незадачливого писаки извлекал из придорожной канавы Мусорный патруль… Ур охотно поглощает и переваривает и правду, и разоблачения, и скандалы, и сплетни. Иной раз вместе с их авторами.

Таннис аккуратно перевернула страницу обратно и ткнула пальцем в крикливый заголовок, повествующий об очередных зверствах Ренегата. В глазах ее светился тревожный вопрос.

Я невольно рассмеялся:

– Нет, девочка, этот кровосос не по моей части. Разве только его занесет поохотиться у нас под окнами. Не волнуйся. Думаю, через пару дней ищейки Некромейстера все-таки выйдут на след своего сбрендившего сородича и повесят его в клетке посреди Квартала Склепов… до рассвета.

Таннис слегка покачала головой. Я нахмурился:

– Да не вру я тебе! Не спорю, убивать таких, как он, – моя работа. Но за работу принято платить, а его голову мне пока не заказывали.

Таннис вздохнула. Мои слова не убедили полуэльфийку.

И не зря…

Этот ее чертов дар предчувствия никогда не проявляет себя просто так. Пресловутая пара дней миновала, но вопреки моим пророчествам Ренегат продолжал шляться по улицам Ура, опустошая людей, точно кожаные бурдюки.

А еще через день факт его существования перестал быть «не по моей части».