Читать книгу Троецарствие. Маркиз - Виталий Останин - Страница 5

– Я? – недоуменно переспросил У Ваньнан утром, когда мы с ним встретились в лагере. – Но я же…

– Секретарь, – закончил за него я. – Все верно, мой дорогой. Ты Секретарь. Идущий по Пути знания, развития возможностей человеческого разума и всего того, чему в сегодняшних условиях уделяется так мало внимания. Ты идеальная кандидатура на должность начальника службы безопасности.

– Но это титул уровня гуанлудафу! – запротестовал Мытарь. – А ты, мой господин, даже не хоу!

Вот что беднягу взволновало. Я-то решил, что он испугался ответственности, побоялся не справиться с назначенным ему фронтом работ, а он, оказывается, всего лишь указал мне на несоответствие предлагаемой должности моему титулу. Короче, трудности перевода.

Дело в том, что в табеле о рангах, по которому Хань жила несколько столетий, гуанлудафу – это именно начальник дворцовой охраны. Не командир воинов, а начальник службы безопасности, как я и сказал. Только вот беда, должность гуанлудафу предполагала такую малость, как дворец и какой-никакой титул. Хотя бы хоу, что, напомню, для меня переводилось как маркиз.

А я хоу не был. Максимум тянул на нань – барона, причем дикого. Такого, у которого лен где-то в глуши, из хозяйственных построек только сторожевая башня, а дружина – разбойники, на которых все палачи окрестные следы оставили.

Но если смотреть только на размер моих владений, то обозваться можно было плюс-минус гуаньнэй-хоу – должность ханского чиновника, которому дали в кормление несколько малых населенных пунктов в рамках одного уезда, типа помещика в моей истории. Правда, мои владения находились в двух разных уездах… Короче, с титулами, званиями и должностями в древнем Китае было, как в описании одного из статусов «ВКонтакте», все сложно.

– Ваньнан, – вскинул я руки. – Дворец мы обеспечим со временем. Да и вообще, не цепляйся к названию, ладно? Смотри в суть. Мы вышли на уровень выше, привлекли внимание могущественных владетелей из-за Янцзы, и с этим теперь нужно что-то делать. Не хотелось бы запороть задание Гуаньинь только потому, что я в неподходящий момент помру.

На том, в общем, и порешили. Мытарь пообещал, что в кратчайшие сроки подготовит свои соображения по организации безопасности моей драгоценной персоны и вообще по контрразведывательной деятельности нашей фракции. После чего мы все активно погрузились в подготовку к походу. И уже на следующий день покинули окрестности Пояна. Только двинулись не на Синьду, как изначально планировали, а на Юйчжан.

Сделав это, я очень рисковал. Очень и очень сильно рисковал. Сказать по правде, пока стены Пояна истаивали вдали, я постоянно думал о том, что совершил ошибку. Так и тянуло отметить все отданные уже приказы и рвануть обратно. Самостоятельно снять осаду с Синьду, затем на плечах бегущих врагов ворваться в Куайцзи и оттуда уже потребовать вассальную присягу от потомка Сунь Цзы, сидящего в своем Северном Цзяньане.

И ведь могло получиться, кстати! План, пусть и не без недостатков, был вполне жизнеспособным. Но имел несколько слабых мест. Первое – предсказуемость такого поступка. Тот, кто стоял за наймом Бешеной Цань и целых трех «рук» кендзи мог просчитать, что я попрусь под Синьду. Суматоха войны, окрестности портового города, близость к землям нанимателя – убийцам там будет настоящее раздолье.

Другое дело – земли Желтых Повязок. Мытарь особенно выделил этот аспект, после многолетнего правления мятежников опираться в регионе убийцам было не на кого, а значит, и покушение организовать становилось на порядок более сложной задачей.

Вторым аргументом в пользу выбора данного направления был живой и здоровый Юн Вэйдун. Фракция желтых даже после столкновения с «румянцевскими терциями», которые в моей армии стали называть «ежами», все еще оставалась сильной. Я разбил, но не уничтожил ее ядро – шестидесятитысячную армию. Оставалось еще порядка тридцати тысяч воинов в разбросанных по округе гарнизонах, а также примерно половина выживших после сражения под Пояном.

Многие из них, конечно, предпочтут покончить с войной или уйти в разбойники. Но часть – и немалая – вернется в расположения войск. Мы оценивали ее тысяч в пятнадцать-двадцать.

Что означало, что под рукой Юн Вэйдуна вскоре, если дать ему на это время, соберется порядка пятидесяти тысяч воинов. В то время как я после всех потерь и пополнений вывел на Юйчжан чуть больше тридцати. Хорошо экипированных, слегка обученных новому построению, но все еще проигрывающих в численности войскам мятежников. Если они соберутся, конечно, в одну армию.

Поэтому после долгих и яростных споров на совете было принято решение сделать то, чего от нас никто не ждет. Я всеми силами иду на Юйчжан, а Бешеная Цань возвращается к своим войскам, после чего деблокирует Синьду. Недавно назначенный Страж Длинной реки Ля Ин поддержит ее небольшим флотом и своими замечательными стрелками с чо-ко-ну. И, если я не ошибся в оценке мотивов бывшей любовницы Вэнь Тая, с двадцатью тысячами Чжоу Сю они справятся без труда. А там, глядишь, до зимних дождей и Куанцзи осадят.

Я двигался в голове походного строя в сопровождении телохранителей. Где-то в середине колонны шел обоз, в котором находилась «карета» моей невесты – здоровенный дом на колесах, оббитый листами металла и посаженный на шесть осей. Чэн Юэлян настояла на необходимости отправиться на войну вместе со мной. Только в этот раз решила вести себя не как девчонка-сорванец, а подобно леди. То есть путешествовать не верхом, а в подобающих ее происхождению условиях.

Рядом со мной рысили кони двух капитанов: Пирата и Быка. Первый спал в седле – умение, которому я люто завидовал, а второй донимал меня вопросами, поднимая муть сомнений, едва-едва улегшуюся после совета.

– Зря ты поверил Бешеной, старший брат, – говорил он тихо, чтобы нас, не дай Гуаньинь, не подслушали телохранители. – Предательство – ее суть. Ты же сам сказал, она предала своего нанимателя, который приказал ей убить тебя. Как можно верить такому человеку?

Я, чтобы немного отвлечься от грызущих меня сомнений, копался в интерфейсе. Точнее, глядя на пустые иконки активируемых техник, пытался придумать, как бы получить от богини квест на нужный трактат. Поэтому ответил побратиму не сразу:

– Юй, десять раз уже обсудили! Вот что опять?

– Я беспокоюсь, старший брат!

А я, блин, нет! Да меня трясет от необходимости довериться женщине, которая прибыла в южные земли, чтобы убить меня! Но я же не лезу ко всем друзьям со своими переживаниями! Вот как, по его мнению, мне сейчас лучше стало от того, что он сказал? Я стал спокойнее, сосредоточеннее? Нет! Нахрена тогда?

«Воу-воу, горячий китайский полководец! – осадил меня Лё Ха. – Чё ты агришься-то? Бычара Цань не любит, это с первого взгляда было ясно. Твоему решению он подчинился, все же «старший брат», но принять не принял. Вот и вываливает опасения. Все люди так делают – русские, китайцы, пендосы. Кого ни возьми и во все времена».

– Спасибо, Зигмунд Яковлевич, – сразу для обоих своих собеседников буркнул я. – Очень исчерпывающий сеанс психоанализа.

После чего решительно сменил тему разговора.

– Юй, ты же знаешь, что у меня есть нефритовое кольцо сосредоточения?

Тот покачал головой. Ну да, тайны из обладания древним артефактом я не делал, но обсуждал до этого только с Мытарем.

– В нем живет, ну, как живет, находится, дух древнего мудреца по имени Кун.

Бык вскинул брови, демонстрируя удивление. Несмотря на ци и все техники разных аспектов Пути, подобные нефритовому кольцу предметы здесь считались сказочными. Точнее, мифическими – они как бы есть, в их существовании нет никаких сомнений, но в реальности их никто никогда не видел.

– Гуаньинь подарила, – пояснил я, скривившись.

– А!

Это для Великого Воина все объяснило. Нефритовое кольцо сосредоточения, дух древнего мудреца, подарок богини – законченная логическая связка. Никаких вопросов или сомнений.

– Но у нас с этим Куном как-то не складываются отношения, – продолжил я. – То есть учить он меня учит, но я и половины не понимаю из того, что он говорит.

Бык, слушая меня, вдруг начал качать головой так же, как это делал мой «духовный» учитель. В какой-то момент, глядя на него, я решил было, что это Кун в него вселился. Даже испугался.

– Все учителя так себя ведут, – закончил кивать Юй. – Иносказания – путь к мудрости. Ну, так они всегда говорят. Мой учитель, почтенный Ло Лоунь, тоже всегда выражался так, что я его не понимал. «Смотри внутрь себя», «ищи точку сосредоточения силы» – ух, как меня это злило!

Я едва не подпрыгнул в седле, когда эти слова услышал. Они прозвучали один в один как указания учителя Куна во время нашего последнего урока.

– И как? Нашел?

– А куда бы я делся? – хохотнул богатырь. Потом встревоженно посмотрел на меня. – А ты почему спрашиваешь?

Вот тебе и Бык. С виду увалень увальнем, двух слов связать не сможет, а чуйка развитая. С одной моей фразы что-то понял и забеспокоился.

– Да так… – протянул я неопределенно. – Кун вот то же самое говорит.

– Но ты же уже далеко ушел по Пути. Зачем вспоминать основы?

С его точки зрения, все эти смотрения внутрь и поиски точки сосредоточения силы были упражнениями из ясельной группы одаренных. Как если бы я завел разговор не о правильной технике бега, а о том, как вообще ходить.

– Новый наставник. Переучивает, – нашелся я, вспомнив какой-то голливудский фильмец, где старик-японец учил мальчишку карате. – Знаешь же этих учителей. «Забудь все, что знал! Стань как чистый лист или пустая чаша!»

Лю Юй рассмеялся. Как мне показалось – с облегчением. Вероятно, он уже успел подумать, что у его побратима случилась травма в каналах ци, и теперь духовный наставник учит его с самого начала.

– Да, так и есть!

– Погоди, доживем до их возраста. Какими сами будем?

– Ой, нет! Только не это! Я лучше в расцвете сил где-нибудь голову сложу!

– Не смей делать этого без разрешения!

– Да-да, ты уже предупреждал!

Так мы и гоготали, как два дебилушки. До тех пор, пока вдали на тракте не показалась группа конных – Амазонка и ее разведчики.

Осадив лошадь шагах в пяти от нас, Вайцзинь жестом велела своей «свите» рассеяться, чтобы не создавать групповую мишень.

– В трех ли впереди кто-то повалил на дорогу дерево, – доложила она. – Таким образом действуют разбойники, когда хотят устроить засаду на торговый караван.

– Они в своем уме, вообще? – хмыкнул Юй. – Тут армия идет в тридцать тысяч!

– Или кто-то хочет, чтобы мы подумали о разбойниках, – не согласилась Амазонка. – Я приказала изучить следы в том месте. Дерево свалили буквально час назад. И делал это один человек. Только его следы нашли мои люди.

Я уже был хорошо так мотивирован покушением, поэтому смотрел на мир через призму здоровой паранойи.

– Час назад, – размышляя вслух, произнес я. – И всего один человек. Это не разбойники, ты права Вайцзинь. Тот, кто свалил дерево, действовал в спешке. Будто не ждал нас в этом направлении, а потом пришлось делать хоть что-то. Только вот какой смысл валить дерево перед идущей по тракту армией? Уберем мы его быстро, даже колонну останавливать не придется, а о намерениях злоумышленников узнаем и будем держаться настороже. Если размышлять таким образом, это даже не попытка устроить засаду, а предупреждение!

Капитаны – включая проснувшегося Пирата – посмотрели на меня со странным выражением на лицах. Кажется, это был мистический восторг. А что я такого сказал? Меня хотят убить, вот мозг и переключился в режим поиска опасностей, знаков и смыслов.

– Ну, или это и правда засада, только не очень понятно, на что рассчитанная, – закончил я.

– Нет-нет! – тут же воскликнул Ган Нин. – То, что ты сказал, очень похоже на правду. Нам следует утроить бдительность!

А то она у нас уже не учетверена! Колонна в тридцать тысяч, в голове я, окруженный телохранителями, перед войском дозорный отряд Амазонки, другие отряды конницы прикрывают фланги и тыл. Незамеченным к нам не подобраться.

«Отряду врага не подобраться! – уточнил Лё Ха. – А парочке убийц, способных переодеться в твоих же собственных солдат, как нефиг делать!»

– Продолжаем движение, – приказал я. Все равно от дутья на воду толку не будет.

Не встретив никаких опасностей, мы проехали те самые три ли. Добрались до поваленного дерева, которое дозорные Амазонки уже оттащили с тракта. И двинулись дальше. Никто не напал.

В сердце, однако, появилось предчувствие чего-то гадкого. Будто я точно знаю, что дерьмо случится, но вот с какой стороны оно полетит, не представляю совершенно. За пять часов пути до вечернего привала и установки лагеря издергал себя до состояния невротика. Начал порыкивать на сподвижников, злобно коситься на каждого оказавшегося рядом солдата – в общем, вел себя как тиран, ожидающий дворцового переворота.

К сумеркам лагерь уже окружили стеной. По периметру пустили охрану, а конные патрули продолжали кататься по окрестностям, выискивая малейшие признаки угрозы. Но места тут оказались безлюдные, только лагерь лесорубов в четырех ли в глубь леса имелся. Там тоже все на всякий случай проверили, но, кроме семьи лесозаготовщиков, никого не обнаружили.

К отбою я загонял себя так, что даже есть отказался – ждал яда в пище. Видя мое состояние, капитаны, а вслед за ними и Юэлян, решившая составить компанию за ужином, махнули на меня рукой и, не сговариваясь, оставили в покое. Я же, убедившись, что шатер со всех сторон окружен телохранителями – даже у москита не было шанса пробиться через этот кордон, – лег спать.

На следующий день история с поваленным деревом повторилась. Едва войско встало на тракт, как прискакала Амазонка с докладом. Картина, с ее слов, была один в один со вчерашней – поваленное дерево, никаких признаков засады и следы одного человека.

Я уже начал звереть. Когда после полудня разведчики обнаружили еще одну засеку, психанул и зачем-то наорал на ординарца, который влез под горячую руку со своими суждениями. Потом хотел извиниться, но вовремя вспомнил, что полководцы перед порученцами не оправдываются, и от этого почувствовал себя еще хуже.

А войско продолжало двигаться к Юйчжану, не догадываясь, что Стратег тихо сходит с ума. Ко второй ночной стоянке я уже уверился в том, что неизвестный вовсе не предупредить меня пытается, а намеренно выводит из себя. Мол, я где-то неподалеку, совсем рядом, и ты (в смысле, я) ничего сделать не можешь. Вся твоя армия бессильна против мастера Тени. Нафига мне про него рассказали вообще?

И главное, Мытарь про идущих Путем Тени ничего не знал. То есть вообще, а он, напомню, четвертого разряда Секретарь. Не у каждой городской библиотеки в моем мире-времени такой мощный комп имелся! И вот этот сервер на ножках и в халате выдает мне: «Все, что мне известно, господин, не более чем слухи!»

Примерно так же отвечали все, кого я о Тени спрашивал. Знали – существуют. Боялись. Чем прославились знали – чуть ли не невидимостью. Как бороться – понятия не имею.

Ну и, разумеется, имея о противнике столь скудные данные, я себя накрутил до того, что «большой палец» кендзи представлялся мне чуть ли не полубогом.

Хотя, вот если подумать, эта неизвестность и делала его таким опасным. Тактика запугивания, как с тем же деревом. Сперва он заставляет меня вздрагивать от каждого шороха, реагировать на внешние признаки опасности, а потом, когда бдительность неизбежно ослабнет, атаковать.

Самое гнусное, я этому типу, который деревья валит, ничего не могу сделать. Я, блин, даже не уверен, что он существует! Зря, ой как зря мнительному парню из двадцать первого века рассказали, что его хочет убить китайский ниндзя, идущий по Пути Тени!

Нападение произошло на четвертый день пути, когда я уже прекратил дергаться. Решил для себя – случится и случится! Раз я не могу этому помешать, а охрана бдит – фигли волноваться вообще? Просто старался, чтобы рядом со мной находился кто-нибудь из капитанов – желательно Бык, Прапор или Пират. В случае чего они могли меня прикрыть лучше телохранителей.

Так и произошло. Первую стрелу поймал именно Прапор.

Как обычно, мы ехали в голове колонны, когда из бамбуковой рощицы, которую к тому моменту уже успел проверить конный разъезд, прилетел «подарочек». За миг до удара Мао вдруг напрягся, закаменел лицом, а потом ударил коня в бока и рванул вперед. И едва-едва успел. О его наплечник что-то стукнулось и отлетело в сторону. Сломанную стрелу я увидел уже на траве под копытами его коня.

– Нападение! – заорал он, включив «громкоговоритель». – Оборонительный порядок! Прикрыть Стратега!

Бодигарды мои при всей их внешней брутальности оказались парнями сообразительными. Пятеро тут же закрыли меня телами, другая группа, вычислив направление полета стрелы, рванула туда со всей возможной скорость. Прапор, который совсем не пострадал, помчался вместе с ними.

Я героя из себя строить не стал, спрятался за широкими, укрытыми пластинчатыми доспехами телами телохранителей и даже не пытался выглянуть и посмотреть, что происходит. Почему-то в этот момент вспомнилось, что мой предшественник в этом теле погиб именно от стрелы. Причем отравленной.

Минут пять-семь творилась обычная в таких случаях суета и неразбериха. Бесконечная змея походной колонны остановилась, младшие командиры принялись на всякий случай формировать из нее оборонительные порядки. Лю Юй горячил коня и выкрикивал в адрес стрелков оскорбления, не отъезжая, впрочем, от меня, за что я был очень ему благодарен.

Потом все как-то сразу улеглось. Вернувшиеся телохранители притащили щуплого мужичонку, которого связанным и уже изрядно потрепанным бросили к моим ногам.

– Он стрелял, – заявил Прапор, кинув рядом с пленником лук. Совсем простенький, у моих немногочисленных солдат были даже получше. – Больше никого не нашли. Похоже, один он был.

Растолкав телохранителей, от близости которых уже дышать было нечем, я всмотрелся в стрелка. Средних лет, худой и жилистый, как ремень, одетый в какую-то рванину, в которой угадывался короткий халат и штаны, с седыми волосами, собранными в неряшливую шишку на макушке. Крестьянин, короче. Заурядный крестьянин.

– Зачем ты стрелял в меня?

Я все еще ждал, что все это окажется маскарадом, пленник просто рядится под землепашца, а на самом деле он коварный убийца и мастер тайного Пути. Поэтому держался от него я на разумном расстоянии. Которое бы позволило отпрыгнуть, если стрелок дернется, а моим охранникам – пришпилить его к земле копьями.

Некоторое время мужичок не отвечал. Лежал мордой вниз, жевал траву и даже не пытался подняться. Когда один из телохранителей решил его немного мотивировать на разговорчивость, несильно пнув носком сапога в бок, он повернулся, и я увидел его лицо. Тоже вполне обычное – темнокожее, морщинистое, как у любого крестьянина, который от заката до рассвета горбатится на поле с рисом.

Но его глаза… Они словно принадлежали другому человеку. Сильному и властному. Генералу как минимум. Смотрели они холодно и жестко, буквально физически давили. Я даже против воли на шаг отступил. А пленник закхекал – я не сразу понял, что это он так смеется.

– Стратег Вэнь, – сказал он. Продолжая лежать со стянутыми за спиной руками, он умудрился даже как-то поклон обозначить. – Рад нашей встрече.

– А уж я-то как, – негромко буркнул я. – Повторю вопрос. Кто ты и почему стрелял в меня?

Он снова закхекал. Активнее даже, чем в первый раз. Казалось, его забавляет ситуация, хотя он, а не я, лежал сейчас на траве связанным.

– Я тот, кто послал тебе три знака и теперь явился посмотреть на тебя.

– Еще один учитель? Спасибо, но вакансия уже закрыта. Я с загадками Куна не знаю, что делать, если вы на пару работать начнете – точно свихнусь.

– Я не останусь, – сообщил пленник. – Все, что мне нужно, я увидел. Ты же продолжай ждать нашей новой встречи, Стратег Вэнь. Она будет для тебя последней.

Я было хотел ему сообщить, что такие угрозы, мало того что смешны для человека в его положении, да еще и звучат как строчки из сценария плохого боевика, но не успел. Фигура крестьянина со странными глазами стала расплываться туманом. Пара секунд – и только примятая трава в том месте, где он лежал, указывала, что это был не глюк. Пропало все: и само тело, и даже одежда, в которую пленник был наряжен. Остался только лук.

– Тульпа!

Телохранители отступили от помятой травы, будто там лежал контейнер с радиоактивным изотопом – если бы они еще знали, что это вообще такое. Храбрые воины, чьей работой было сражаться и умирать за меня, творили знаки, отгоняющие зло, и шептали молитвы.

– Какого хрена? – ни к кому конкретно не обращаясь, крикнул я. – Куда делся этот мутный тип?

– Здесь не было человека, – сказал голос Мытаря у меня за спиной. – Мы видели тульпу[2].