Читать книгу Кузнец из преисподней - Виталий Сертаков - Страница 8

Снова двинулись вниз. Лестница загибалась вправо крутой спиралью. Подошвы сапог скользили на узких ступенях, на потные лица липла паутина. Воздух становился все более тяжелым. Воняло так, что пришлось закрывать носы тряпками. Плесенью, тухлятиной, брагой.

– Ты веришь Деду? – К Артуру придвинулся адмирал Орландо. – Ты веришь в эту идею, что зеркало… то есть дверь можно забрать в одном месте и перенести в другое?

– Раньше я бы не поверил… пока сам не убедился, что нашему миру есть альтернатива.

– Но я не пойму, что изменилось? Мы всего лишь спустились глубже! При чем здесь какие-то изнанки?

– Мы не просто глубже, – рассмеялся президент, смех раскатился гулким эхом. – Орландо, ты мыслишь слишком рационально. Мне неизвестно, кто оставил зеркала и как они функционируют. Очевидно, это не просто жидкий полимер или безвредная ртуть. Это нечто иное, оно… не просто дверь. Когда вернемся, кстати, сверим часы с теми, кто наверху…

Разговор прервала оглушительная стрельба и брань. Затем взвинченный десятник доложил, что убили еще одного Стража. Пытались поймать, накрыли сеткой, но он вырвался и покалечил двоих.

– Глухарь не выживет, господин полковник! Эта сволочь всю грудь ему изодрала… Еле пристрелили!

Коваль скрипнул зубами.

– Ты думаешь, эти зеркала меняют время? – настаивал итальянец.

– Уверен. Что-то в этом духе… Иначе наши геологи или обычные строители уже давно бы обнаружили Изнанку. Я там был и знаю, о чем говорю. Скорее всего, зеркальный портал сдвигает не только расстояния, но и время. Только не спрашивай меня, как это происходит, я сам не пойму…

Лестница привела на следующий этаж. Глубину никто не мог определить, даже приблизительно. Этаж представлял собой широкое помещение со сводчатым потолком. По центру валялись кучи соломы, едва прикрытые дырявыми мешками. Квадратные в сечении, опорные колонны были засалены, словно к ним бессчетное число раз прижимались грязные тела. В толстой стене был проделан желоб, откуда-то звонкой струйкой стекала вода и скапливалась в овальной каменной чаше. Вода оказалась чистой и вкусной. У дальних стен помещения начинались сразу две винтовые лестницы и тоже вели куда-то вниз, в темноту.

– Больше света сюда! – Озерник, как завороженный, изучал дальнюю торцевую стену.

Там, на высоте человеческого роста, красовалось изображение сказочного существа – то ли черта с несколькими крыльями, то ли, напротив, ангела, потому что на фоне замшелой кладки преобладали светлые тона. Древний художник не пожалел белой краски, которая со временем стала коричневой, но Черного Деда волновал не цвет.

– Шестокрыл… Воистину он, учитель вселенский… – Касьян погладил ладонью доисторическую икону.

– Что это значит? – Коваль прислушивался к далеким стонущим звукам, доносившимся откуда-то снизу. – Я не слыхал, что вы поклоняетесь какому-то крылатому бесу.

– Это не бес, – промурлыкал Дед Касьян. – Это сущность и ласка… У тех, кто крест целует, тоже о нем ласковое слово есть. Он первый в мире, кто знания о превращениях тела изложил… и людишкам завещал. Да только людишки глупые, крестом напуганные, книги великие порвали да пожгли. А те, что остались в миру, сыскать трудно…

Под гнилой мешковиной нашли мертвого детеныша Стражей. Он походил на засохший бобовый стручок. Орландо приказал завернуть длинноносый трупик для дальнейшего изучения. Увидев сморщенное тельце, Коваль испытал невольное облегчение. Если у обитателей подземной страны рождались дети, значит… значит, никакой чертовщины! И это здорово.

– Ты слышал?

– Внизу? Слева или справа? Какая из лесенок?

– А ну, замолкли! – шикнул на подчиненных Карапуз.

Стало совсем тихо, только потрескивали факелы. Спустили с поводков булей. Как и прежде, презрев опасность, они бесстрашно кинулись во мрак, застучали когтями по спиральным каменным лесенкам… и почти сразу же с жалобным визгом отступили. Точнее, отступил живым один Малыш, и то припадая на раненую лапу, с разорванным боком. Второй лысый пес, Окурок, прозванный так за пристрастие к пожиранию горящих папирос, не вернулся.

Качалыцик отодвинул прикрывавших его солдат, плюнул в темный проход пламенем. Плевок Сатаны моментально обуглил своды подземелья, пламя ринулось вверх и вниз по узким примыкающим лазам, по скрытым ходам. В ответ дико завизжали, заухали. Из невидимого прежде бокового лаза выпал горящий человек – или, по крайней мере, нечто, похожее на человека. Растопырив конечности, с трубным воем, покачиваясь, пошел он на штыки, но не дошел. Сгорел на ходу. Понесло жуткой вонью, люди закашлялись, у всех слезились глаза. Под ноги солдатам упал обугленный череп, вытянутый вперед, узкий, похожий на птичий.

В узкой расщелине нашли Окурка, второго буля, с дыркой в черепе. Весь покрытый броней, от хвоста до кончиков треугольных ушей, Окурок выглядел так, словно попал в мясорубку. Но в зубах семидесятикилограммовый мертвый пес сжимал горло одного из Стражей.

– Эй, огня сюда! Прошка, тут встань, с пулеметом!

– Язви тя, вот так падаль!

– Да он дышит еще, гадюка!

– А молодец Окурок, не выпустил…

– Да он Окурочка за собой вона сколько волок, до самой дыры…

Следом за погибшим псом и его издыхающим противником по влажному граниту тянулся широкий кровавый след. Страж дотащил Окурка до круглого зева колодца, но оторваться и спрыгнуть вниз, еще глубже, у него уже не хватило сил.

– Ножом давай, зубы разожми…

– Эхма, добрый был песик, веселый. Жаль его…

– Да уж, весельчак. Бычка в один удар валил. А как окурки смешно глотал…

– Лобан, Халупа, отставить болтовню, – зарычал Карапуз. – Ну-ко, эту дрянь к свету, да свяжите его, коли жив!

– Баба это, – ахнули солдаты. – Здорово Окурок ее прихватил, господин полковник! Еще немного – издохла бы! Не, ты глянь, что за пасть, она ж башку Окурку прогрызла и мозги выпила!

– Живей вяжите, матерь вашу! – Карапуз с тревогой посматривал на когти пленницы.

Удивительно живучая тварь уже начала приходить в себя, ее длинные конечности подрагивали, под темно-серой кожей вспухали вены, из закатившихся крохотных глазок стекал гной.

Чингисы притащили вторую сеть, особую, в лоскутках, шустро загнули Стражнице конечности за спину, на голову накинули мешок. Размерами она не превосходила крупного мужчину, но никто из рослых гвардейцев не сумел бы нанести ощутимый вред лысому псу, одетому в броню. Стражница же убила собаку-мутанта за несколько секунд.

Зажгли еще три факела. Качалыцик и брат Цырен в один голос утверждали, что опасности рядом нет. Уцелевшие Стражи, сколько бы их ни было, попрятались глубоко в норы. Возле жидкого зеркала полковник оставил четверых, с летуном и оружием наготове.

– Она вылезла оттуда, – фон Богль уверенно показал в узкую щель, почти скрытую завесой паутины и сизого лишая. – Мой президент, мне кажется, это весьма похоже на… храм.

Германец был прав. Спустившись по узкой лесенке, экспедиция очутилась в сводчатом, пятиугольном зале, чем-то напоминавшем святилище. Пока гвардейцы, пыхтя, связывали полузадушенного Стража, Артура отыскал Орландо.

– Это капище, – зашептал он возбужденно, подняв над головой сразу два чадящих факела. – Вы представляете, куда мы попали? Это языческое капище. Я даже не уверен, что это славяне. О нет, я совсем не уверен! Возможно, этим коридорам двадцать, а то и сорок тысяч лет… О боже, как воняет…

От дыма все кашляли и задыхались. Превозмогая резь и слезы, Коваль неторопливо обошел по периметру диковинное пятиугольное помещение. Гладкие стены были покрыты закопченными рисунками и сложным руническим письмом. Кое-где из трещин торчали позеленевшие железные костыли и крюки, наводившие на разные неприятные мысли. По центру потолка имелось круглое отверстие и несколько крошечных ниш по периметру, куда не мог достать самый высокий из солдат. По своему опыту погружения в подземелья Артур мог предположить самое разное назначение этих дыр. От забитой мусором вентиляции до норок убийственно опасных рептилий. Однако Качалыцик Кристиан лишь равнодушно оглядел потолок, сплюнул и вернулся к Стражнице. Это означало, что ядовитых монстриков поблизости нет.

– Сюда концы давай, руки береги! – Гвардейцы пыхтели вокруг могучей пленницы. – Внахлест давай, узлом!

Коваль давно уже насмотрелся на страдальцев, искореженных радиацией и химией, и подземный храм был ему гораздо интереснее. Размытые изображения Шестокрыла повторялись еще трижды, перемежались грубыми личинами старцев, грудастых старух и невиданных зверей. Звери напоминали грифонов и сфинксов, но весьма отличались «в худшую сторону». Древние резчики и художники не слишком заботились о соблюдении пропорций. Когда-то крюки, торчавшие из стен, могли использоваться для страшных ритуалов. Сегодня Стражи сушили на них веники, корешки, трупики крыс и других грызунов…

Путь вниз завершился. Ниже лестницы не вели, имелись только три колодца без признаков воды и пять радиальных узких коридоров. Все они заканчивались тупиками, в тупиках, в нишах виднелись остатки грубых жаровен, которыми никто давно не пользовался. В одном из колодцев нашли двух старых, еще живых самок-Стражниц и мертвого самца. Этот был взрослым и умер давно. Кристиан и Цырен в один голос утверждали, что колодцы внизу завалены камнями. Дым от факелов выровнялся, энергично уплывал вверх. Видимо, вентиляция все же функционировала.

– Дайте света больше!

Двое подскочили с лампами. За тысячи лет яркие когда-то краски выцвели и осыпались. Но также стало очевидно, что рисунки и надписи неоднократно подновляли. Помимо крылатых чертей, суровых угловатых мужиков и грифонов, под слоями паутины проступили рыбы, змеи и кентавры с рогами.

– Глядите, дым дергается! – Один из подчиненных Карапуза водил лампой вдоль потрескавшейся стены. Дымовая струйка еле заметно отклонялась в сторону.

– Ломайте! – приказал Артур. – Митя, встань там с пушкой! Кристиан…

– Сам знаю, не тревожься, – Качалыцик засучил рукава, приготовился к бою. На кончиках его пальцев снова заплясали огоньки.

Кладка поддалась с восьмого удара. Капище наполнилось грохотом и гулом. Чуть позже Орландо догадался что бить следует не наобум, а строго в одну точку, недалеко от пола. За кусками отваливающейся замазки обнаружилась дверь. Точнее – некое подобие форточки, с запором внизу. Парни навалились с ломами, кое-как сковырнули непослушный камень…

Из мрака дохнуло холодом, но никто не напал и не выскочил оттуда. На всякий случай швырнули кусок горящей пакли. Успели увидеть узкий сухой лаз, полого убегающий вниз. И цветные ромбы по стенкам. Ромбы и каракули непонятные.

– Это не они, – взъерошенный Орландо ткнул пальцем в связанную Стражницу. – Эти здесь обосновались недавно. Вряд ли они способны что-то стоящее нарисовать. Скорее всего, это капище одного из древних северных народов…

– Возможно, чудь или вятичи, – задумчиво отозвался Артур.

– Так что, пойдем дальше?

– Дальше пойдем одни. Всех солдат отпустим – пусть уносят раненых и сторожат парк.

Много раз на стенах повторялся рисунок – три человеческие фигуры на коленях, выполненные белой краской, с длинными белыми волосами. И алтарь, на котором также лежит человек. Впрочем, алтарь – или, скорее, камень для жертвоприношений – в капище имелся. Вдоль стен располагались грубо отесанные гранитные скамьи, а в дальнем углу, под особенно яркими рисунками, возвышалось нечто вроде стола. Стражи приносили вниз головы своих жертв, обгладывали и вычищали досуха, а затем складывали вокруг жертвенного камня. В каждом черепе была пробита дыра. Столешница при этом оставалась сухой и чистой, хотя на ней валялись черепки, ступки, какие-то стручки и пучки засохшей зелени. Между лавками была набросана трава и солома. Поверх травы Коваль внезапно приметил грубую куклу, вырезанную из дерева. Скорее всего, здесь Стражи оборудовали что-то вроде детского садика.

Но куда девались остальные детеныши? Снова загадка…

– Я не думаю, что они понимали смысл того, что делают, – Орландо обошел вокруг каменной тумбы, потрогал сухие канавки, выбитые когда-то для стока крови. – Скорее всего, они из поколения в поколение передавали ритуал, о сути которого давно позабыли. Они просто кушали. Жили тут. Охраняли зеркало…

– Из поколения в поколение? – вслух задумался Коваль. – Ты не допускаешь, что мутация произошла уже после Большой смерти?

– Этим черепушкам сотни лет, – уверенно заявил Орландо. – У вас до Большой смерти разве не пропадали люди?

– Постоянно пропадали…

– Ага! Так, может быть, эта банда как раз и орудовала? Выбирались наверх через катакомбы, хватали добычу и – вниз!

– Господин президент, ждем приказа! – В круге света появился Озерник. Приподнял бровь, глядел выжидательно. – Свежевать будем? Уж больно занятно сия куколка устроена. Наши Деды таковых куколок мастерить не умеют. У меня так руки до нее и чешутся, хе-хе…

– Не вздумайте ее трогать! – С лестницы скатился Хранитель памяти. Он бегал наверх, проверял чингисов, стоявших на посту возле зеркальной преграды. – Больше тут живых нету. Я все пешком протопал, вдоль и поперек. Прочие либо раньше сбежали, либо их наш бурятский приятель завалил камнями, гад такой…

– Если она последняя, свежевать не будем, – кивнул Артур. – Ребята, давайте ее на стол.

– Тащи ее к свету! Вот чертяка, тяжелая какая!

– Руки береги, не ровен час – лягнет! А воняет как, аж в носу свербит! Все едино – тащите…

С громадной колоды смахнули деревянные кружки, ступки, тряпочки с порошком. Уложили Стражницу, разорвали на ней тряпки… Даже видавшие виды чингисы, которым приходилось добивать людей-козлов и людей-волков в озерных ладожских скитах, отшатнулись. Озерник, напротив, удовлетворенно потер руки. Это была его стихия, идеология его племени. Ведь именно Черные Деды первыми начали претворять в жизнь идею улучшения человеческой породы.

На жертвенном столе лежала женщина. Человек и одновременно – нечто совсем иное. Мощные костяные пластины прикрывали с боков грудь, пах и вытянутую, клювообразную морду. Верхние конечности, плотно примотанные путами к телу, доходили ниже колен, а короткие, покрытые щетиной ноги легко сгибались назад, подобно задним ногам лошади. Стопа представляла собой нечто среднее между лапой обезьяны и копытом. На ногах и на руках имелись одинаково развитые пальцы и когти, острые, как пилы. Чтобы связанная пленница никого не изуродовала, ее когти обмотали тряпками. Тело Стражницы походило на крепко скрученный канат или на сжатую пружину. Твердые жгуты мышц постоянно перекатывались под грубой кожей, кулаки сжимались и разжимались.

Ребер ей досталось от создателя больше, чем человеку, а позвоночный столб, судя по всему, состоял из двух рядов позвонков. Проволочные путы глубоко впились в кожу, суставы вспухли от напряжения. Стражница пыталась разорвать сети, но чингисы потрудились на славу. Острый клюв, которым был пробит не один человеческий череп, намертво скрутили проволокой. Острые глазки пленницы, разнесенные широко, как у лошади, смотрели с дикой злобой. Она с шипением втягивала и выпускала воздух. На сером брюхе, под длинной свалявшейся шерстью, проступали две шеренги сосцов…

– Пропустите меня!.. – Министр Орландо оказался в первом ряду.

Какое-то время бывший химик и биолог нашептывал, присвистывал, легонько касался руками связанной туши, затем повернулся к президенту. В его глазах плясал счастливый блеск исследователя.

– Это несомненный прогресс, вы видите? Коленные суставы вывернуты назад, что резко снижает нагрузку на позвоночник… Рудиментарный шестой палец на руках. Или напротив, не рудимент, а вновь возникший, молодой, если можно так выразиться, палец. Он отстоит на ладони от прочих и позволяет более крепко сжимать инструменты… Я дорого дал бы, чтобы изучить ее глаза. Почти наверняка ее глаза воспринимают инфракрасный диапазон спектра, ведь здесь полный мрак. Но при этом не потеряли способность воспринимать и ультрафиолет. Шея прикрыта костяным щитком, как и грудные железы, и пах. Поэтому наш пес не смог прокусить. Будто создатель попытался улучшить человеческий организм…

В эту секунду подземная женщина выгнулась дугой, сумела освободить левую руку, отшвырнула двоих бойцов. Остальные навалились с воплями, как стая псов на матерого волка, снова скрутили ненавистную пленницу. Стражница ворочала вытянутой птичьей головой, пытаясь дотянуться до людей клювом.

– Да уж, – скептически протянул Кристиан. – Оно и заметно, что улучшил… Нос такой, что никакой чекан не нужен…

Похоже, никто не разделял мнения Орландо насчет очевидного прогресса. Уставшие солдаты тяжело дышали. Они заранее «предвкушали» похороны товарищей и долгую дорогу через ночные поля в Петербург.

– Полковник, наши потери?

– Трое погибли. Одного убила эта гадина. Десятник Глыба провалился в яму. Трое раненых. Один буль убит.

– Неважное начало…

– Зато мы получили живого Стража. Теперь наша задача – заставить ее выпить зеркало. Чтобы не выпил кто-то другой, пока мы там лазать будем, – глухо отозвался Хранитель памяти.

Он неторопливо прохаживался вдоль стен изуверского капища, поднимал повыше лампу, рассматривал наскальную «живопись», трогал нехитрую утварь, брошенную Стражами.

– И как мы ее заставим? – спросили хором несколько голосов.

У Коваля что-то екнуло в груди. Он уже догадался, что сейчас ответит Качалыцик, но сознание противилось неизбежному.

– Мордой ткнем да огнем зад подпалим… Так на меня смотрите, будто я с ними дело имел!.. Самое трудное не это. Вот задача посложнее: нам ведь ее на себе тащить придется. Уж как допрете – дело ваше…

– Так, может… может, ничего не трогать? – засомневался Карапуз. – Тюкну ее по башке топором и того… А у колодца охрану выставлю. Парни надежные, так что ни одна гадина не подберется. Будут нас ждать!

– Не-е, так нехорошо, – уперся Дед Касьян. – Еж-ли книге Шестокрыловой верить, так зеркало нас в любом месте наружу выпустит… А кто его разберет, сколько там, внизу, бродить придется? Не ровен час, сопрет кто… Застрянем тут навечно…

Подъем наверх, по скрученным узким лесенкам, занял больше часа. Намаявшись, заработав кучу синяков и царапин, гвардейцы все же вытащили Стражницу в верхний тоннель. Почуяв зеркало, пленница заворчала, дернулась так, что отшвырнула троих. Даже связанная, как кокон, она обладала чудовищной, по меркам человека, силой. Пока готовили веревки для последнего рывка наверх, чуткий нос Цырена снова уловил запах живых существ. Стражей изловили не всех, в одном из дальних колодцев прятались малыши. Или случайно туда провалились, или их столкнула предусмотрительная мамаша.

– Можно их не добивать, – рассудил Кристиан. – Если мы унесем зеркало, они тут сдохнут. Сивый Бык завалил им дорогу в глубину. До Изнанки не добраться. Зато не будут больше на людишек охотиться…

– Я прихватил глины и гипса, – шепнул Ковалю предусмотрительный Качалыцик. – Если все получится, придется ее крепко обнимать, пока найдем внизу то, что ищем. Нельзя допустить, чтобы она срыгнула… Пасть ей глиной зальем, чтобы не успела плюнуть, не то все тут застрянем.

Карапуз оставил троих парней охранять спеленутую Стражницу прямо под зеркалом. Остальных Артур поочередно вернул в Верхний мир.

Чингисы и казаки, караулившие наверху у колодца, охнули в один голос, когда из серебряной преграды показался первый истерзанный труп их товарища. Радостью светился только Лева Свирский. Книжник даже пританцовывал, оттого что его предсказания сбылись, и просил немедленно отправить его вниз, для изучения наскальной живописи.

– Дед, успеешь помереть, – охладил пыл Свирского Даляр. – Ты нам еще живой пригодишься, так что лучше сиди тихо.

Карапуз построил своих орлов, объявил благодарность всем, участвовавшим в операции. Артур лично пожал всем руки, раненым пообещал медали и компенсации за опасный поход. Капитан чингисов рвался в бой. Чуть ли не со слезами он умолял начальство взять их с собой.

– Н-да, если снова такая рубиловка, так люди нам не помешают, – пробурчал генерал, с надеждой поглядывая на Коваля.

– Мама Анна видела на кровавых страницах только нас, восьмерых, – отрезал Кристиан. – Раз прочих не видела, стало быть… погибнут. Лучше тогда им и не идти.

– А ну, сверим часы! – Коваль поманил гвардейца из тех, что оставались наверху. Парню было поручено охранять часы самого президента. – Сколько прошло? Засек?

– Так, это… – Парень почесал в затылке, растерянно вглядываясь в циферблат. – Вроде как и не ждали вас так скоро…

– Ровно две минуты и семь секунд, господин президент, – поправил старшего молоденький казак. – Я тоже засекал, эти точно идут… – Он продемонстрировал старинный серебряный хронограф на цепочке.

– Что я тебе говорил? – Коваль торжествующе повернулся к Орландо. – Внизу время замедляется!

– И чем дольше мы внизу шаримся, тем короче день наверху, – поддакнул Хранитель памяти. – Уж не знаю, как это по-умному растолковать, да только чую так.

– Похоже на параболу, – задумался вслух адмирал. – Кривая, значения которой никогда не достигнут нуля. То есть, чем дольше объект наблюдения находится в пресловутом Нижнем мире, тем сильнее замедляется время в Верхнем, так?

Окружавшие адмирала гвардейцы слушали его околонаучную тарабарщину с вежливым вниманием.

Собрали вещи, наскоро перекусили, хотя ни у кого почти кусок в горло не лез. Единственный, кто кушал много и охотно, – Озерник. Затем поочередно, при помощи Коваля, спустились вниз. Второе проникновение через зеркало прошло уже легче, Артура почти не тошнило, а Качалыцик нырнул практически сам.

– В пасть ей железяку надо, я так смекаю, – Кристиан, с риском остаться без пальцев, шомполом и кинжалом разжимал клюв Стражнице. Ее острый лоб истекал потом, на мясистой шее вздулись вены. Мужчины прижимали ее к мокрым каменным плитам, Черный Дед стоял наготове с пылающим посохом.

– Окунай ее, сволочь!

– Рылом туда, вниз! Петлю держи крепче!

– А вдруг не станет пить?..

Однако вековой инстинкт сделал свое дело. Черный Дед только присвистнул в восхищении. Без видимого усилия Стражница втянула клювом серебристую жидкость. Это произошло почти моментально и как-то слишком… буднично. У Артура возникло чувство, будто его надули на представлении в шапито.

Чудеса, воистину чудеса!

Вместе с остальными Артур уставился в потолок. Глубина исчезла, ее как не бывало. Не дальше чем в метре виднелись острые камни. Никаких следов колодца. Стражница выгнулась последний раз и затихла. Почти без сопротивления она позволила крепко замотать себе рот. Очевидно, с зеркалом в животе она потеряла способность к сопротивлению.

Колодец, по которому можно было вернуться наверх, исчез. С влажного неровного потолка тоннеля свисал обрывок веревки.

– Помогайте мне, – скомандовал Хранитель. – Держите ее, и мордой вверх!

Стражницу держали втроем, пока Кристиан заливал ее узкий жесткий хобот гипсом. Гипс затвердел удивительно быстро. У Артура даже шевельнулась в душе жалость к этому невероятному существу. Он заставил себя вспомнить, сколько человек наверняка лишила жизни эта «красавица» и сколько пробитых черепов принесла своим умершим богам…

Пока обитательницу подземелий удерживали всей толпой, у Коваля возникло ощущение, будто он прижимает к себе взбесившуюся рептилию. Несмотря на тугие путы, самка стала извиваться всем телом и едва его не сбросила. Как это случалось всегда при близком контакте с чужим разумом, у Артура заныли виски, в голове словно разлилось чернильное облако. Стражница нисколько его не боялась – она боялась за брошенных детенышей и… боялась потерять зеркало. Она панически боялась остаться без жидкой двери, и Артура это порадовало. В скудных мозгах его вынужденной спутницы гнездилось не так много мыслей. Она мечтала пробить ему череп и высосать мозги. А также пробить черепа всем окружающим ее противным вонючкам!

– Лучше бы, конечно, пару инъекций… – размечтался Орландо. – Не представляю, как мы ее потащим…

– Я ваших словечек мудреных запоминать не хочу, – отмахнулся Кристиан. – Инъекция, шминъекция… Вы, проснувшиеся, вечно как загнете, так не выговоришь. Но нести тяжко, тут ты прав. Давайте, что-ли, подняли?!

Стражница замычала на низкой ноте, шевельнула мускулами. Проволочные путы лопнули в нескольких местах. Кинулись гурьбой, обмотали ее еще усерднее. Стражница поводила из стороны в сторону кошмарным клювом, огоньки отражались в ее круглых черных глазках. Мужчины подхватили жерди импровизированных носилок. Никто не знал, насколько долгий путь предстоит.

– Клюв держи! Руки береги!

– Господин Качалыцик, у вас еще гипса не найдется?

– Выходит, нам ее свежевать-таки придется… – охнул Даляр, – чтобы зеркало из нее вынуть? Или вылить?

– А ты не верил… Старому Валдису зазря сны не снятся, – Хранитель отер со лба грязный пот. – Только свежевать мы ее будем не здесь. Здесь, вишь… тупик. Сивый Бык завалил все, порушил. В нору полезем…

– А красавицу потащим за собой, – Озерник, как всегда, подобрался сзади совершенно бесшумно, постучал по полу посохом. – Коли на роду нам написано брюхо ей резать, так порежем. Если успеем, гы…

Члены Братства начали медленный путь вниз. Навстречу Нижнему миру.