Читать книгу Люди без галочек - Виталий Штольман - Страница 2

Когда уникальное становится привычным, человек больше не горит к сему огнем, отчего амурные страсти превращаются в десятиминутное исполнение супружеского долга. Физиология не перекрывает ментальность и некогда прочный мир рушится, как хрусталь, познакомившийся с полом.

Елизавета Андреевна отмечала с подругой очередной отгремевший концерт по написанной ей музыке. Раз – стакан вина. Два. Три. Бутылка. Две. Три. Ресторан сменился квартирой.

– Анна Михайловна, чувствуйте себя, как дома. Дочь у бабушки, муж… Не знаю, где муж, наверно снова пересекает европейские границы.

– Не скучно одной-то, Елизавета Андреевна?

– Не дави на больное.

– Что это?

– Говорю ж, муж пересекает границы. Вечно его нет. Хоть на стену вой иногда…

– Заведи себе еще одного, богема!

– Ань, ты чего такое говоришь? Это не по-людски.

– Моя дорогая Лиза, это страдать не по-людски. – Штопор вошел в очередную бутылку вина, – Нашла бы себе молодого скрипача, а еще лучше виолончелиста, да с крепким смычком, – пробка выстрелила в потолок, – вот так! По ржавеющим струнам!

– Что ты такое говоришь? Изменив, предашь себя саму.

– Иногда стоит пойти наперекор привычным вещам и посмотреть, как удивит жизнь. Стоя, на краю пропасти, открывается истина.

– Нет, Ань, я так не могу.

– Вот, где сейчас твой Сережа?

– Должен в Швейцарии концерт ставить, а может еще где. Сама же знаешь, какие границы удержат творца?

– А должен концерт ставить в той спальне, вторгаясь в твои личные границы, – женщины ударили стаканами друг о друга.

– Иногда меж возлюбленными происходит гормональный передоз, отчего они не могут смотреть друг на друга. Умные выдерживают дистанцию, ведь рано или поздно начнется ломка, да такая, что кровать сломать можно, а чувственные же воспринимают все, как личную обиду, вот и срутся постоянно.

– То есть вы ждете, когда начнется ломка?

– Может, и ждем!

– Это ты ждешь, а он?

– Прекрати ты!

– Может, он и не возвращается, потому что нашел себе там молоденькую пианистку, коей бьет по клавишам.

– Исключено.

– Ничего не исключено. Мужчинам свойственно искать успокоения у каких-нибудь дам с низкой социальной ответственностью. Поверь уж женщине с двумя разводами.

– Я, конечно, верю твоему богатому опыту, но не все ж так, как в твоих романах.

– Мои романы основаны на реальных событиях, а жизнь такая…такая мерзкая, хотя местами сладостей в ней, как в детском магазине. Тост: «За вечный карнавал, очаровывающий зрителя!» – Женщины снова выпили. – Лиза, надо что-то делать.

– Да ничего не надо делать, это вино во мне говорит, я сильная.

– А если автоматический смычок? – рассмеялась Анна Михайловна.

– Что? – глаза Елизаветы Андреевны округлились.

– Что, что? Смычок, который сам играет по струнам души.

– Ань, мы действительно сейчас будем это обсуждать? Какой позор! Какой позор! Мы уже даже не женщины бальзаковского возраста, и такой вздор!

– Вина?

– Хватит, надо спать ложиться.

– Побег?

– Прекрати!

– Москва не верила слезам тогда, не поверит и сейчас, – Анна Михайловна взяла телефон и показала фотографию своих струнных, – Видала, какая коллекция?

– Аня, – Елизавета Андреевна стыдливо улыбнулась, – что это за ужас?

– Автоматические смычки. Знаешь, как красиво играют? Так мелодия льется, м-м-м! Вот этот тебе подойдет. Начинать надо с простых вещей.

– Аня, у меня сейчас голова разорвется от волнения.

– Ментально ты уже согласна.

– Ничего я не согласна.

– Хочешь прямо сейчас закажем?

– Чего? А! Нет! Спасибо!

– Ссылочку я тебе прислала.

– Мне не надо.

– Да-да, не надо, всем не надо. Мне тоже не надо, а вон, посмотри, какая коллекция.

Анна Михайловна уехала, а Елизавета Андреевна прямо в одежде легла на диван, в голове ее объявился сушняк и шальные мысли о сольном концерте. Увиденные инструменты не выходили из ее головы.

– Это же измена! Или не измена? Елизавета, ты – приличная женщина, вино говорит в тебе. Взять или не взять – вот в чем вопрос! – Драма не хуже, чем по Шекспиру, развивалась в голове нашей героини. Реальное шло кругом, давление поднялось, потряхивало руки. Нажать лишь кнопку и дело сделано, шаг чрез черту навстречу тьме, где с распростертыми объятиями ждет рогатый и рычит: «Лишь наслаждение обретя, познаешь ты себя!»

Проспала Елизавета Андреевна до обеда, затем больная голова задумала прибраться. Сил хватило, лишь на перенос бокалов в раковину. Все! Дальше чай и глупая передача по телевизору, что создавала фон, совсем не напрягая мозг. Так и лежала она, закутавшись в плед и стараясь не двигаться. С вина, знаете ли, знатно потряхивает следующим днем.

Телефон бзынькнул.

– Кто там еще? – женщина огляделась в поисках телефона. Найден глазами. Чтобы прочитать сообщение предстояло движение, отчего та отбросила сию глупую затею. – А если Сережа? Да, нет! Он бы позвонил! Сколько времени в Европе? А вдруг он попал в беду и не может звонить? Лиза, какая же ты эгоистка! – Она вскочила и подорвалась к телефону, на экране которого сияла надпись: «Ваши товары доставлены в пункт выдачи». – Я что-то заказывала? – удивилась Лиза и прошла по ссылке, далее глаза округлились еще больше, – Я, правда, заказала Анин смычок? Боже, какой позор! Какой позор! И что теперь делать? Лиза, соберись! Если не забирать, то он через какое-то время уйдет обратно. Идея! А если Сережа вернется и попросит что-то заказать, и в пункте выдачи та-да-а-ам! Держите приятный бонус! Что я ему скажу? Как объясню? Что, мол, так и так, нашла замену? Нет, надо забрать и выкинуть. Надо забрать и выкинуть. Стоп! А если пакет прозрачный и кто-то из соседей будет в очереди стоять? Боже, какой позор! Боже, какой позор! – Елизавета Андреевна открыла холодильник, достала оттуда початую бутылку вчерашнего вина и совсем не богемно саданула с горла. – Надо позвонить Ане. Нет. Она смеяться будет. Хотя это же она предложила. У нее-то смычков на целый оркестр! Что делать? Что делать?

Тело не слушалось женщину, но она нашла в себе силы, чтобы накинуть толстовку с капюшоном. Ее стыдливые глаза закрыли большие темные очки, хотя на улице стояла пасмурная погода. До пункта выдачи сто метров, которые Елизавета Андреевна проскочила украдкой, постоянно оглядываясь. Не смотрит ли кто? Через стеклянные двери было видно, как двое мужчин стоят в очереди, отчего пришлось ждать, пока они покинут сие заведение. Рандеву меж ней и пареньком, выдающим товар, должно проходить тет-а-тет. Когда путь освободился Елизавета Андреевна, молча, зашла внутрь и ткнула работнику пункта выдачи квадратик с кодом. Тот долго копошился, но все же нашел посылку. Все эти минуты ожидания были невыносимы, стресс заставлял голову крутиться, высматривая опасных знакомых. В этот миг все знакомые были опасными. На спине образовался холодный пот, что пропитал футболку, заставив ее неприятно прилипнуть. Зашла светленькая девчушка с орущим ребенком. Елизавета Андреевна хотела сбежать, но не успела, ибо работник пункта выдачи наконец-то отыскал ее смычок. Ужас застыл в глазах женщины, она посмотрела на него, на посылку, затем на молодую мать, на ребенка, тот успокоился, и игриво улыбнулся, финал гляделок завершился в зеркале.

– Как ты докатилась до такой жизни, Лиза? – пролетела мысль в голове.

К счастью, посылка была запакована в черный пакет без опознавательных знаков, однако от легкой ухмылки паренька она чуть не сгорела со стыда, у него-то на экране отобразилось название товара. Елизавета Андреевна буквально выбежала на улицу, где нос к носу столкнулась с престарелой соседкой, тащащей здоровенную капусту.

– Лизонька, здравствуй, моя хорошая! Борщ собралась готовить! – запела та, – Не поможешь донести? А то поклажа не по силам уж!

– Здравствуйте, Антонина Ивановна, да-да, конечно! – Елизавета Андреевна взяла тяжеленую сумку, мыслями она была где-то далеко, ей хотелось просто провалиться под землю, прям в лапы Люцифера, там грешнице и место.

– Тебе, наверно, неудобно, дочка? Давай я твою посылку понесу.

– Да, нет, мне удобно.

– Ну нет!

Антонина Ивановна выхватила пакет из-под мышки своей помощницы.

– Так же удобнее, да?

– Д-д-д-да! – еле выдавила из себя Елизавета Андреевна.

Время прогулки до подъезда тянулось целую вечность. Соседка что-то лепетала на тему борща, раскрывая какие-то древние тайны, что нес ее старинный род кулинаров от матери к дочери, но собеседница была уже в объятиях Светоносного, что разрывал на части душу. В голове стало так тихо, что казалось, будто мертвецы на кладбище ведут себя громче. Из забытья Елизавету Андреевну вывел какой-то мальчуган, врезавшийся в нее. Капуста освободилась от сумки и покатилась по асфальту. Антонина Ивановна только набрала воздух в легкие, чтобы воскликнуть, как парнишка выхватил из ее рук посылку. Очередь вопить пришла за Елизаветой Андреевной. Правда мальчуган далече не сбежал и был пойман проходящим мужчиной, который оставил тому пару затрещин и отпустил. Пропажа с легкой ухмылкой вернулась хозяйке. Причиной тому стал рваный пакет, обозначающий его содержимое. Даже Антонина Ивановна смогла лицезреть.

– Это свечки ароматизированные! – буркнула хозяйка смычка и побежала в подъезд.

– А капусту-капусту! – негодовала соседка, но ее просьба так и осталась без ответа.

Посылка пряталась под курткой до тех пор, пока ключи в замке не сделали три оборота изнутри.

Женщину трясло, отчего она забежала на кухню, бросила смычок на стол, открыла холодильник и лупанула вина до дна.

– Что с тобой происходит, Лиза? Ты же культурный человек, музыку пишешь, – подумала наша героиня.

Взгляд упал на коробку с рваным пакетом. Импульс мозга к рукам. Покупка полетела в мусорку.

– А если, кто заметит? Я еще раз такого позора не переживу, – Елизавета Андреевна пулей достала посылку и обернула ее в три мусорных пакета, – Так-то лучше! Душа требует вина! Где штопор? Лиза, ты пьешь второй день подряд, как это по-плебейски. Хотя… У меня нервы. Смычок еще этот. Блин, надо было посмотреть, как он выглядит хоть, интересно же. Ли-и-и-и-за, тебе сорок один год, прекрати вести себя, как увлеченный подросток, – штопор победил пробку, красное полусладкое встретилось со стаканом. – Хорошо-то как! – Елизавета Андреевна вспомнила ухмылки представителей мужчин, что стали свидетелями ее позора, – Смеются они! Может, у меня проблема. Может, я – одинокая женщина. А я действительно одинокая, Сережка уже сколько по Европе колесит? Может, это не так уж и плохо? Нет, Лиза, выбрось эти шальные мысли из головы. Вино просто ударило в голову. Ну ладно, я только посмотрю, и снова выкину. Я ж деньги заплатила, посмотреть не могу? Еще как могу! Могу и посмотрю! – она соскочила с дивана, вытащила пакет из мусорки и стала зверски раздирать его, чтобы извлечь коробку. – Лиза, что за рвение? Только посмотрю и все, – коробка в темпе вальса открылась и взору подпившей женщины предстал смычок, Елизавета Андреевна, аж отскочила от стола, села на диван, судорожно хлебнула вина, дважды. – Теперь надо выкинуть! Или… Что за «или», Лиза? Ты – взрослая женщина, как ты можешь так вообще думать? Сомнениям нет места, надо встать и выкинуть, – неведомая сила приковала ее к плоскости дивана, – А как это интересно дается сольный концерт? Свечи? Ванна? Там еще двенадцать мелодий в памяти. Лиза, ты не будешь этого делать…Что за фантазии?

Елизавета Андреевна взглянула в зеркало, висящее на стене, глаза ее полыхали адским огнем, где занавес уже обнажал сцену и был готов представить миру грешную музыку.

– А есть ли в этом всем символ начала начал? – И рухнула стена терпения, когда комнату озарила сольная партия скрипки в исполнении страдающей женщины, давно не державшей в руках смычок… Аллеманда. Куранта. Сарабанда. Жига. Чакона.