Читать книгу Внук Великого князя. Русско-японский конфликт - Виталий Свадьбин - Страница 5

Месяцем ранее. Апрель 1904 год. Японское море. Эпизоды.

Во второй половине марта Беклемишев заходил в порт Владивостокского ремонтного завода. В малом сухом доке имелось место, куда ночью затянули подводный эсминец «Щ-01» для внешнего осмотра корпуса подлодки. Экипажу довелось неделю отдохнуть на берегу. Жандармы и сотрудники Имперской безопасности создали все условия, чтобы на завод не проникли шпионы. На работу сюда не брали китайцев, тем самым исключая возможность попадания непроверенных людей. В общем корпус подлодки в полном порядке. Провели ТО агрегатов и коммуникаций подводного эсминца, сняли пушку Гочкиса. Вместо неё установили крупнокалиберный пулемёт ДФК¹. Шесть станковых ДФК получил крейсер «Урал», но сняли 37-мм пушки Гочкиса, в Морском министерстве посчитали, что крупнокалиберный пулемёт будет намного эффективней пушек Гочкиса. Через пять дней подлодку вновь спустили на воду. В дни отдыха сам Беклемишев и его старпом Гирс постоянно находились на заводе. Уже пришёл приказ от адмирала Макарова о новом назначении Беклемишева, получен очередной чин капитана 1-го ранга, Гирс получил чин капитана 2-го ранга. К концу мая Беклемишев должен сдать подлодку своему старшему помощнику, который становится командиром «Щуки». Ну а капитан 1-го ранга Беклемишев выезжает в столицу, для получения нового назначения. Как понял Михаил Николаевич, принимать ему новую подлодку, которая заложена на верфи Адмиралтейского завода кораблестроения. Но ещё один рейд он успевает провести. В экипаж набрали нижние чины, которые активно обучаются специализации в соответствии с боевым расписанием. Часть старого экипажа Беклемишев заберёт с собой, они и составят костяк на новой лодке. Произошли перестановки и во Владивостокском отряде кораблей. Командира отряда капитана 1-го ранга Рейценштейна сняли с должности, адмирал Алексеев подписал приказ за нерешительность действий в боевых условиях. На должность командира отряда кораблей во Владивостоке назначили капитана 1-го ранга Трусова, именно он проявил инициативу в мартовском сражении, в Уссурийском заливе. Трусов стал командиром бронепалубного крейсера 1-го ранга «Аскольд», а его место на бронированном крейсере «Рюрик» занял капитан 1-го ранга Миллер. К тому же «Рюрик» планируют поставить на модернизацию силовых агрегатов, чтобы увеличить скорость хода. Все эти сведения Беклемишев узнал от своих офицеров из экипажа. Во второй половине апреля подлодка «Щ-01» вышла в свой второй боевой выход. Была поставлена боевая задача помешать переброске японских войск в Корею. Сопровождал подлодку крейсер 2-го ранга «Урал», но ему дали усиление бронепалубный крейсер 1-го ранга «Варяг», на котором только что провели модернизацию. Теперь «Варяг» мог развивать скорость хода до 26 узлов, а главное может брать призовые транспорты, которые получится взять трофеем в море. В усиление к «Уралу» дали ещё очень быстроходный бронепалубный крейсер 2-го ранга «Новик», который перегнали из Порт-Артура. Командует крейсером «Новик» капитан 2-го ранга Максимилиан Фёдорович фон Шульц. Шульц сменил капитана 1-го ранга Эссена на «Новике». Эссен же назначен временно исполняющим обязанности начальника штаба Тихоокеанской эскадры. Беклемишев ни разу не сомневался, что Эссен в ближайшее время станет контр-адмиралом, с адмиралом Макаровым Эссен в очень хороших отношениях, что тоже повлияет на повышение чина.

К середине апреля подлодка «Щ-01» успела проявить себя. Был перехвачен японский караван из десяти транспортов, которые сопровождали бронепалубный крейсер 2-го класса «Нанива», бронепалубный крейсер 1 класса «Ткачихо», миноносцы «Цубамэ» «Кари», «Аотака» и «Хато». Японские миноносцы имели высокую скорость хода, могли надёжно осуществлять боковое охранение каравана. Когда заметили дымы японского каравана на горизонте, Беклемишев вышел на связь с «Варягом» и «Новиком», предложив Рудневу и Шульцу подойти ближе к японскому каравану, чтобы отвлечь миноносцы противника на себя. Скоростные японские миноносцы наверняка попытаются атаковать крейсера или просто отогнать от каравана. Сам Беклемишев пошёл на погружение, оставаясь на перископной глубине и двигаясь малым ходом.

– Михаил Николаевич, как думаешь, знают японцы о нашей «Щуке»? – спросил старпом у своего командира, ненадолго оторвавшись от перископа.

– Даже не сомневаюсь, что узнают, Владимир Константинович. Хорошо проанализируют события боя в Уссурийском заливе и сделают выводы. Лёгкие крейсера не могли подорваться на мине, так как стояли на рейде возле острова Аскольд. По самому взрыву можно определить мина или торпеда. Торпеда несёт более сильный заряд. Ну и не будем сбрасывать со счетов японскую разведку, которая считается одной из лучших. Так что японцы наверняка учитывают, что у нас имеется лодка, которая в состоянии потопить крейсер, а то и не один, – ответил Беклемишев на вопрос своего старпома.

Беклемишев вызвал на мостик командира БЧ-7 мичмана Крылова. Так как связисты и акустики находились рядом с постом центрального управления, командир БЧ-7 появился через пару минут.

– Иван Романович, поднимайте антенну и радируйте на «Урал», чтобы сокращал дистанцию. Как только мы торпедируем крейсера, транспорт начнёт разбегаться. Потом если пойдёт всё по плану поможем «Новику» и «Варягу» разобраться с миноносцами, – отдал распоряжение командир «Щуки».

Через несколько минут подлодка двинулась малым ходом вперёд. В это время «Новик» и «Варяг» приблизились к японскому каравану, чем вызвали беспокойство у японских моряков. Русские крейсера по дуге стали заходить в голову каравана, чем вызвали снижение хода всех японских кораблей и судов транспорта. Миноносцы японцев среагировали адекватно ситуации. Четыре японских охотника бросились в атаку на русские крейсера, наращивая ход до полного. А «Новик» и «Варяг» сменили галс, но давая возможность японским миноносцам приблизиться. Игра в «кошки-мышки» началась. С «Щуки» заметили действия японцев и увеличили ход, постепенно сокращая дистанцию. Надо сказать, что появление двух быстроходных крейсеров не вызвало удивления у японцев. Стандартная ситуация, русские корабли могли вполне реально патрулировать море и наткнуться на караван судов. На «Щуке» вновь подняли перископ, старпом и командир корабля убедились, что миноносцы отошли. Беклемишев вспомнил свой разговор с князем Багратионом в те дни, когда они только прошли первые ходовые испытания лодки.

– Михаил Николаевич, вы, как будущий командир подлодки должны помнить, что противник достаточно быстро додумается до методов борьбы против подводных лодок. Не важно, кто это будет, Японцы или Англия. Ошибочно считать, что враг глуп. Один из способов борьбы с подводными лодками – это глубинные бомбы, а в портах минные заграждения. Те же миноносцы имеют высокую скорость и манёвренность. Достаточно им обнаружить правильное месторасположение подлодки и сбросить туда глубинные бомбы, чтобы уничтожить лодку. Ваша сильная сторона всегда остаётся за внезапностью, способностью отойти в безопасную зону, – сообщил Багратион и подал Беклемишеву рисунок, на котором нарисована бомба.

Беклемишев позже изучал схему-рисунок глубинной бомбы, которую ему передал князь. Вот и сейчас командир «Щуки» опасался японских миноносцев. Неизвестно додумались японцы до такого способа борьбы или нет, но предусмотреть такой момент необходимо.

– Владимир Константинович, наводиться на цель будете сами. Порядок такой. Делаем носовой залп двумя торпедами, погружаемся и проходим под караваном, с противоположной стороны делаем пуск кормовыми торпедами, отходим и проверяем в перископ, что у нас получилось из наших стараний, – предложил Беклемишев руководить боем своему старпому Гирсу.

Капитан 2-го ранга Гирс кивнул и начал отдавать команды. Беклемишев отошёл чуть в сторону, наблюдая за действиями своего старпома. Произвели залп двумя носовыми торпедами, убрали перископ. Продолжая двигаться малым ходом, слушали, ожидая взрывы. Которые произошли, Гирс вновь поднял перископ, быстро оценил картину боя. Бронепалубный крейсер «Нанива» получил две торпеды в правый борт, в носовую часть и в середину корпуса. Гирс приказал погружаться глубже, убрал перископ. Потекли минуты ожидания, когда лодка на глубине пройдёт под всем караваном.

Как только «Щука» прошла на противоположную сторону, Гирс вновь поднял перископ после того, как поднялись на перископную глубину. Капитан 2-го ранга Гирс осмотрелся и понял, что атаковать кормовыми аппаратами не получится, бронепалубный крейсер «Ткачихо» сместился к голове каравана транспортных судов. Подлодка пошла на циркуляцию, чтобы развернуться и атаковать носовыми аппаратами. Прошло сорок минут прежде, чем «Щука» встала на дистанцию поражения крейсера носовыми торпедами. Произвели залп, но одной торпедой промахнулись. Однако торпеда не ушла впустую, было поражено транспортное судно, которое шло первым в ордере каравана. Пришлось потратить ещё торпеду, чтобы окончательно добить бронепалубный крейсер «Ткачихо». В очередной раз подняли перископ, чтобы увидеть потери японцев. Бронепалубный крейсер «Нанива» погружался в морскую пучину, оставалась корма, которая торчала над водой, не пройдёт и десяти минут, как весь японский корабль скроется под водой. Крейсер «Ткачихо» получил серьёзные повреждения левого борта и кормовой части, продолжая крениться на левый борт. Крен корпуса уже составлял неменьше двадцати градусов, потерян ход, однако «Ткачихо» оставался на плаву. По всей видимости экипаж боролся за живучесть корабля. Гирс решил не тратить ещё одну торпеду, о чём сообщил командиру подлодки.

– Поднимаем антенну и сообщаем «Уралу», что пора заниматься транспортами, пока они не разбежались по всему Японскому морю, – распорядился Беклемишев.

Командир вспомогательного крейсера 2-го ранга «Урал» капитан 1-го ранга Парфёнов приказал увеличить ход, чтобы начать топить или брать трофеями транспортные суда японцев.

Тем временем «Варяг» и «Новик» вступили в бой с миноносцами, которые в боевом азарте набросились на русские крейсера. Бой продолжался не более часа. Миноносцы «Цубамэ», «Кари» и «Аотака» были потоплены. А вот «Хато», получив незначительные повреждения палубных надстроек осколками снарядов, хода не потерял. Капитан-лейтенант Катё Акио вышел из боя, имея преимущество в скорости хода, направился в сторону Японии. В свою очередь «Варяг» и «Новик» присоединились к ловле разбегающихся судов военного транспорта японцев. Бой, а скорее просто избиение японских судов продолжалось в течении трёх часов. Результатом сражения стали семь потопленных транспортных судов, три судна взяли трофеями. «Варяг» добил раненный крейсер «Ткачихо». Позже отлавливали японских моряков, пока не начало темнеть, ибо в темноте обнаружить тела японцев сложно. Всех пленных погрузили на трофейные суда, «Варяг» и «Новик» взяли курс на Владивосток, сопровождая трофеи, которыми управляли призовые команды. Что касается «Урала» и «Щуки», то они прямо в море провели загрузку торпед до полного комплекта и заполнили танки топливом для лодки, благо море было спокойным. Отошли к острову Уллындо, чтобы далее продолжить патрулирование.

Капитан 1-гог ранга Трусов, как командир Владивостокского отряда не собирался отсиживаться в пределах Владивостока, он считал, что сейчас японцы не рискнут в ближайшее время вновь начать бомбардировки города. Кроме этого, Евгений Александрович ни разу не сомневался, что японцы поймут о наличии подводного эсминца, который достаточно эффективно повёл себя в сражении, в Уссурийском заливе. На соединение с Тихоокеанской эскадрой не дал разрешение адмирал Алексеев. Но и сидеть на месте не хотелось. Поэтому Трусов поставил задачу перед командиром бронепалубного крейсера 1-го ранга «Богатырь» патрулировать Амурский залив. Вместе с крейсером «Богатырь» на это задание отправился вспомогательный крейсер «Лена», где командиром служил капитан 2-го ранга Тундерман Павел Карлович. Обязанности командира крейсера 1-го ранга «Богатырь» выполнял капитан 1-го ранга Стемман Александр Фёдорович. Для себя же капитан 1-го ранга Трусов поставил задачу, пройти вдоль берегов Кореи, с целью обнаружения транспортов Японии, которые могут заниматься перевозкой войск и боеприпасов. В этот патрульный отряд вошли бронепалубный крейсер 1-го ранга «Аскольд», которым командовал сам Трусов, броненосный крейсер «Россия», броненосный крейсер «Громобой», броненосный крейсер 1-го ранга «Рюрик» и номерные миноносцы 201, 202, 203, 204, 205. Капитан 1-го ранга Трусов посчитал, что этого достаточно. Далеко от берега не отдалялись. Прошли к берегам Кореи. Немного распугали рыбаков. Стоящая цель нашлась. На побережье, Восточно-Корейского залива Японского моря, где подножье горы Пурён², японцы организовали пункт материально-технического снабжения Сухопутных войск. На удачу капитана 1-го ранга Трусова, в бухте стояли несколько канонерских лодок, которые похвастаться серьёзным вооружением не могли. Вот их-то и обстрелял отряд Трусова, попутно утопив пару транспортных шхун. А заодно устроили активную бомбардировку строений и береговых лагерей личного состава сухопутных частей. В общем навели шороху и отошли севернее, примерно миль на тридцать. Трусов надеялся, что японцы кого-то направят, чтобы отпугнуть русские корабли. Однако дождавшись темноты и не увидев дымов на горизонте. Трусов вернул отряд во Владивосток. Решив, что через пару-тройку дней он вновь заявится в это место и устроит очередную бомбардировку побережья. Как только отряд вернулся в порт Владивостока, с Трусовым связался комендант крепости генерал-майор Воронец и пригласил командира Владивостокского отряда кораблей к себе в комендатуру. От приглашения капитан 1-го ранга Трусов не отказался, сошёл на берег с «Аскольда» и сразу направился к коменданту. После взаимного приветствия, сели в кресла, возле журнального столика. Адъютант коменданта принёс чай.

– Угощайся, Евгений Александрович, чай хорош, имеет название какого-то лотоса, – начал разговор Воронец.

– Если честно, Дмитрий Николаевич, забот полон рот. Давай сразу выкладывай, зачем вызвал к себе? – спросил Трусов, но чай из чашки прихлебнул.

– Начну с того, что «Богатырь» напоролся на камни мыса Брюса, в Амурском заливе. Крейсер повреждён серьёзно³. «Лена» доставила часть экипажа во Владивосток. Стемману пришлось зайти на мель, чтобы не утопить крейсер, – сообщил крайне неприятную новость для Трусова комендант.

– Тысяча чертей! И чего так Стемману не везёт? Ведь неплохой офицер, грамотный и думающий, – сокрушённо произнёс Трусов.

Переживать было от чего, отряд кораблей лишался бронепалубного крейсера 1-га ранга, который мог вполне успешно противостоять миноносцам японского флота.

– Но пригласил я тебя, Евгений Александрович, по-другому вопросу. Во Владивостоке развелось много шпионов, надо бы помочь, – Воронец посмотрел на Трусова внимательно.

– Чем же я могу помочь? В этом вопросе прерогатива жандармерии, заниматься такими вопросами должен начальник отдела жандармов, – хмыкнул Трусов.

– Я говорил с ротмистром Тихоновым Савой Игнатьевичем, у него в наличии всего пять подчинённых и один заместитель, не справляются. У тебя в полуэкипаже⁴ люди есть, караул несут. Сейчас экипаж «Богатыря» на берегу застрянет, думаю, что надолго. Надо бы организовать службу нарядов в помощь Тихонову, хотя бы отделение, – высказал свою потребность комендант, так как за порядок в городе отвечал именно он.

– С этим проблем не будет, распоряжусь, чтобы отправляли в наряд отделение матросов каждый день, – согласно кивнул Трусов.

– Напишите рапорт на имя адмирала Алексеева, чтобы он обратился к нашей государыне, она ему не откажет, вышлет сюда серьёзную команду от Имперской безопасности. Я со своей стороны уже такой рапорт отправил, в том числе на Высочайшее имя, – обратился с просьбой к Трусову комендант.

Командир Владивостокского отряда кораблей согласно кивнул головой. Следующие полчаса они обсуждали насущные вопросы, после этого Трусов откланялся и покинул коменданта крепости.

Интерлюдия. Апрель 1904 год. Токио.

В здании Генерального штаба Японских Вооружённых сил проходило совещание, где присутствовали начальник Генштаба маршал Ояма Ивао, вице-адмирал Того Хейхатиро, министр армии Тэраути Масатакэ, премьер-министр Кацуро Тара, дипломат и представитель Великобритании Роберт Олвери. Сюда же пригласили полковника разведки Курода Харухико и вице-адмирала Камимура Хиконодзё. Совещание продолжалось уже более часа. Обсуждали вопрос безопасности переброски войск на территорию Кореи, в том числе затронули тему о подводных лодках.

– На сегодняшний день мы планируем сконцентрировать в Корее примерно триста тысяч войск. Уже переброшены две армии, перевозим третью, общая численность войск сто тридцать тысяч, но этого недостаточно, чтобы начать полномасштабное наступление. Планируется переброска 4-й армии, дополнительно будут переброшены семнадцать дивизий. К сожалению, в последний месяц переброска войск затруднена, командование флота должны решить эту проблему, – сообщил армейский министр Тэраути Масатакэ.

– Того-сан, этот вопрос относится к вам. Что вы можете на это сказать, есть предложения, чтобы исправить ситуацию? – обратился Ояма Ивао к вице-адмиралу Того.

– Моей эскадре удаётся сдерживать Тихоокеанскую эскадру, не выпуская её в Жёлтое море через Бохайский пролив. Основная проблема подводные миноносцы русских, хотя у вице-адмирала Камимуры есть некоторое предложение, которое он озвучит самостоятельно. Нам катастрофически не хватает крейсеров, чтобы полностью взять под контроль транспортные коммуникации, – после своих слов, Того посмотрел на английского дипломата.

Роберт Олвери ухмыльнулся, непросто вести дела с японцами, но можно, когда цель вполне оправдывает средства.

– В районе Сингапура у нас есть некоторое количество крейсеров, думаю мы сможем помочь Японии. Однако мне надо, чтобы ваши солдаты начали боевые действия на границе, а не топтались на месте, – задумчиво произнёс Олвери.

У Роберта Олвери имелись полномочия на этот счёт, и в районе Сингапура действительно стояли два крейсера 1-го класса и пять крейсеров 2-го класса. Правительству Великобритании выгодно уменьшить влияние России в Азии, в связи с этим они готовы в это вкладывать немалые средства, которые потом обязательно потребуют у Японии.

– Сколько вымпелов мы можем получить, в какие сроки? – сразу подхватился вице-адмирал Того.

– Два 1-го класса и пять 2-го класса. К середине мая корабли будут у вас, при чём с полным боекомплектом, – подумав с минуту, ответил Олвери.

Все японцы довольно покивали головами, хотя выражения лиц не поменялось.

– С первых чисел мая мы начнём пограничные конфликты, чтобы провести разведку боем и определить слабые места на границе русских, – сообщил армейский министр Тэраути Масатакэ.

– Необходимы финансовые средства, когда сможем получить очередное финансирование. Вы должны понимать, что война требует немалых средств, – обратился премьер-министр Японии к Олвери.

– Думаю, мы обговорим график помощи после совещания, – ответил Олвери.

– Средства борьбы с подводными эсминцами имеются. Ещё в 1860-ом году британскими офицерами, братьями Гарвей, была разработана буксируемая мина. Мину, обтекаемой формы, буксировал броненосец параллельно курса. Тогда это представляло защиту от таранов, взрыв мины производился электрическим импульсом. Следует поручить нашим инженерам, чтобы они разработали что-то подобное, только действие будет происходить немного по-другому. Мину сбрасывает миноносец, а ещё лучше простая миноноска, но с большой скоростью хода. Мины будут взрываться на глубине, подводный миноносец получит гидравлический удар, что вполне может повредить корпус подводного корабля. Взрыватель доработать, чтобы взрыв происходил по времени, или зависел от глубины. Один миноносец может на справиться, а вот два-три, вполне зажмут подводный миноносец русских и уничтожат, – взял слово и выдвинул предложение Камимура.

Того одобрительно покачал головой. Хоть Камимура и потерял лицо в последнем сражении, тем не менее Того считал вице-адмирала талантливым флотоводцем.

– А ведь вполне может получится, благодарю за хорошую идею Камимура-сан, – высказал поддержку Того.

– Наши агенты в столице России говорят, что русские планирует переброску ещё двух-трёх подводных эсминцев. Доставлять будут по железной дороге, для этого готовят специальные платформы, – добавил Олвери.

– Я поставлю задачу нашим агентам во Владивостоке и Порт-Артуре, может получится провести подрыв до того, как подводные эсминцы разгрузят в портах, – высказался полковник Курода Харухико.

– Постановку задачи перед военными инженерами беру на себя, сегодня же вызову конструкторов и поставлю задачу перед ними, не думаю, что это будет сложно, – решительно заявил премьер Кацуро Тара.

– Полковник Курода, возьмите на заметку то, что фарватер⁵ русских следует заткнуть. Прошлая идея с брандерами⁶ не сработала, следует более тщательно подготовиться и провести акцию, – обратился начальник Генштаба Ояма к офицеру разведки.

Полковник Курода кивнул и что-то записал в своём блокноте.

– Камимура-сан, я выделю вам три крейсера и шесть миноносцев. Вам следует подкараулить Владивостокский отряд и разгромить их. Насколько я изучил русского офицера Трусова, он обязательно повторит попытку бомбардировки нашего узла разгрузки у горы Пурён, – дал задание для Камимуры командующий Того.

Далее на совещании обговорили механизм передачи крейсеров от англичан к японцам. Ояма Ивао заявил, что в ближайшие дни он разработает план для Того, как блокировать надолго Тихоокеанскую эскадру русских.

Май 1904 год. Санкт-Петербург. Служебные будни.

Пока я отсутствовал в Российской империи по причине своих заграничных командировок, в столице накопилось много интересных дел. Ночевать я остался в салоне «Огни Востока», с утра решил проехать в Гатчину, даже стало интересно, чем сейчас занимается Сандро, раз про него говорят, что он увлёкся дирижаблями. Но забывать про свои прямые обязанности тоже не следует. Поэтому после завтрака сначала отправился в Зимний дворец, именно здесь находилась штаб-квартира Канцелярия поручений Её Императорского Величества. Скажу честно, многие не понимали, чем таким занимается моё ведомство, в котором я имею честь служить и быть руководителем. Пока водитель меня вёз к Зимнему, вспомнилось вчерашнее посещение Фёдорова. Надо сказать, что директором завода служит Мосин Сергей Иванович. В моей прошлой истории Мосин заболел воспалением лёгких и умер. Здесь же всё пошло свосем по-другому. Мосин простудился и заболел в 1902-ом году, но у нас к этому времени уже был разработан пенициллин, точнее опытный препарат, который проходил медицинские исследования. Поэтому сохранить жизнь талантливому человеку и оружейнику получилось. Я с Мосиным особой дружбы не водил, но и не враждовал. С главным конструктором Фёдоровым Мосин ладил и помогал в полной мере всем разработкам Фёдорова. В общем поговорили с Фёдоровым хорошо. На заводе выпускают пулемёты полным ходом, без задержек отправляют на Дальний Восток, даже любопытно стало от такой скорости производства.

– Владимир Григорьевич, поделитесь хитростями, как вам удалось быстро запустить пулемёты в серию? – спросил я, когда мы расположились в кабинете Фёдорова.

– Особых сложностей не возникло благодаря нашей государыне Ольге Александровне. Наша императрица буквально за год навела порядки во многих государственных службах, например в том же ГАУ. Всех противников индустриализации и новых технологий отправили в отставку. Мы достаточно быстро провели испытания на стрельбище Тульского оружейного завода. Сами войсковые испытания пройдут в войсках и на флоте, на Дальнем Востоке и Маньчжурии. Часть производства новых самозарядных карабинов отдали в Тулу, в том числе они сейчас взяли большую часть выпуска трёхлинейных винтовок, которые идут в большом количестве на экспортную продажу. После того как ГАУ руководит генерал-майор Лукашов, там дела рассматривают гораздо быстрее, – поделился новостями Фёдоров.

– Получают значит войска автоматическое оружие на Дальнем Востоке? – спросил я.

– Конечно получают, правда пока отправляем, как войсковые испытания, но армия берёт с удовольствием на границу в Маньчжурию. Макаров на флот запросил более трёх тысяч штук ДФК⁷, уж больно понравились они беспокойному адмиралу.

Мои воспоминания о вчерашнем дне прервал гудок автомобиля, какой-то прохожий перебегал дорогу, и мой водитель ругнулся, использовав дополнительно гудок. Как только я вошёл в Зимний дворец меня сразу перехватил поручик Алфёров, один из адьютантов Михаила Романова.

– Иван Дмитриевич, получено сообщение по телеграфу из Царского Села, Его Высочество Михаил Романович сообщает, что они сегодня вечером вернуться в Петергоф. Вас вызывает к себе Её Императорское Величество, в сообщении сказано, что быть вам непременно, – такую новость сообщил Алфёров.

Хороший офицер, очень исполнительный адъютант. Думаю, что рядом с Михаилом Романовым пойдёт далеко. Алфёров хотел развернуться и уйти, но я придержал его.

– Роман Васильевич, подскажите, формирование вашего корпуса закончено?

– Полностью укомплектован личным составом. Новобранцы, если таковыми можно назвать офицеров и нижние чины с опытом службы, проходят тренировки в учебных лагерях, – ответил поручик.

Итак, формирование корпуса особого назначения закончено. Спрашивать у адьютанта о планах Мишеля я не стал, адъютант попросту мне этого не скажет. Ведь я сейчас нахожусь в другой структуре, не стал задерживать Алфёрова, направляясь в то крыло дворца, где располагались кабинеты Канцелярии. Делаю пометку для себя в уме, вечер у меня занят, не стоит строить каких-либо планов. После принятия власти на себя, Ольга Александровна отдала крыло здания Зимнего дворца под службы. Подъезд в это крыло располагался со стороны Большого двора. Первый этаж занимала служба Императорского Конвоя, которой сейчас руководил флигель-адъютант Григорий Рытиков. Мой побратим уже носит генеральские погоны. Второй этаж занимает комендант дворца и его служба, а на третьем этаже расположилась наша Канцелярия. Её Императорское Величество посчитала, что наша служба должна быть в прямой доступности. На входе стоят часовые из Императорского Конвоя. Введена пропускная система, лишний или чужой человек здесь не пройдёт. Меня здесь знают в лицо, так что предъявлять пропуск не пришлось. Кстати, идея с пропусками принадлежит мне. А то понимаешь устраивали всюду проходные дворы в управлениях спецслужб. Теперь такого в помине нет. На втором этаже дневальный, тоже из Конвоя. А вот на третьем этаже, на входе в Канцелярию, стоит дежурный офицер, точнее он не стоит, а сидит, отгороженный стойкой. При моём появлении встаёт и отдаёт честь, я снял фуражку, чтобы не махать рукой, отдавая воинскую честь. Сегодня дежурит в наряде корнет Мазуров. Останавливаюсь возле него.

– Здравия желаю, ваше Превосходительство, – приветствует меня корнет.

Чёрт! Как же его имя и отчество? Служит у нас недавно, не успел примелькаться у меня на глазах.

– Кто из руководства на месте? – спрашиваю корнета, так и не вспомнив его имя отчество.

– Ваш заместитель ротмистр Ефимов у себя, начальник 2-го отдела подполковник Сармин тоже в своём кабинете, – бодро ответил Мазуров.

В моём подразделении служат сугубо офицеры, потому самыми младшими по чину могут быть корнет или прапорщик. Вот они и несут бремя дежурной службы, хотя Мазуров из 1-го отдела разведки. Дежурный офицер не совсем охранник, он встречает посетителей. У стены рядом со стойкой есть диванчики, которые предназначены для таких, кто пришёл в Канцелярию по каким-либо вопросам. Дежурный не пропустит просто так посетителя, даже если на нём генеральские погоны. Только с разрешения кого-то из руководителей или старших офицеров. В том числе дежурный ведёт записи, принимает звонки из различных служб и ведомств империи. Я решил пройти сразу к Ефимову, как мой заместитель он в курсе всех событий, связанных с Канцелярией. Ефимов сидел за рабочим столом, перебирая какие-то документы.

– Рад видеть вас, Иван Дмитриевич в добром здравии. А то говорят, что вернулся полковник Багратион пару дней назад в столицу, а на службу не торопится, – поприветствовал меня Ефимов, мы обменялись рукопожатием.

– Тяжела шапка руководителя? – улыбнулся я, присаживаясь на стул для посетителей.

– Замордовали совсем. Государыня изъявила волю, чтобы мы занялись комплексной проверкой полиции и жандармерии, готовит реформы. Так и сказала «к началу реформ, чтобы ни одного бездельника в управлениях не осталось», – процитировал слова Ольги Александровны Ефимов.

– Привыкай, Тихон Кузьмич. Сам понимаешь, что заместитель – это метла, которая выметает весь мусор за своим начальством. Что с новыми кадрами, подобрали кого-то? – сменил я тему.

– Двадцать молодых офицеров принял, провёл собеседование в твоё отсутствие. Сейчас проходят подготовку в лагерях корпуса Особого Назначения. Пусть подтянут физическую подготовку, потом начнётся интеллектуальная, а по результатам будем определять в какой отдел пойдут служить. К нам обратились из Генштаба, отдел Внешней разведки, в кадрах нуждаются. Будто мы печатаем на станке эти самые кадры, так им и ответил. Иван Дмитриевич, у меня предложение вывести всех аналитиков в отдельный отдел, чтобы они систематизировали все данные, поступающие к нам, в том числе агентурные, – Ефимов отодвинул бумаги, ожидая моего ответа.

– Странные просьбы из Генштаба, наши офицеры у них же и проходят курсы. Хотя, думаю, что им нужны опытные сотрудники, но таковые нам самим нужны. Что касается дополнительного отдела, то готовь прошение на Высочайшее имя, я подпишу. Сделаешь к вечеру, сегодня же отдам государыне, она меня на вечер в Петергоф вызывает, – посоветовал я Ефимову не тянуть с прошением.

– В течении часа будет готово, сразу тебе и отдам, – обрадовался Ефимов.

Поговорили ещё полчаса, и я покинул кабинет своего заместителя. Решил заглянуть к Сармину. Начальник 2-го отдела контрразведки обрадованно вышел из-за стола, поприветствовали друг друга и обменялись рукопожатиями.

– Слышал, наверное, Иван Дмитриевич, что на нас повесили комплексную проверку жандармов и полиции, – начал жаловаться Сармин.

– Кому сейчас легко? И не на нас, а тебе конкретно этим делом заниматься. Ты лучше, Пётр Арсеньевич, поделись новостями, – предложил я.

Захотелось выпить кофе, я с тоской подумал, что мы до сих пор не озаботились секретарями. Однако на столе Сармина стоял небольшой поднос, на котором имелись кофейная чашка, кувшинчик для сливок и кувшин с кофе. Сармин перехватил мой взгляд.

– Думаешь о том, как бы выпить чашечку кофе? Сейчас организуем, эту святую обязанность взял на себя комендант дворца, – улыбаясь сообщил подполковник.

Сармин поднял трубку одного из телефонов на его столе и набрал внутренний номер дворца. Сделал заказ на кофе и печенье.

– Через пару минут принесут. В твоё отсутствие ввели аккредитацию журналистам. Сначала их проверяет жандармерия, потом мы ставим визу, таково строгое распоряжение государыни. Дополнительные хлопоты для нас, но я в этом вопросе Её Величество поддерживаю. После покушения на Николая Александровича, Её Величество Ольга Александровна стала немного подозрительной.

– А что есть причины? – спросил я, немного удивлённый.

Дело прошлое, я как-то говорил об аккредитации журналистов, особенно это касается иностранной прессы. Но такой разговор был давно, а гляди-ка Ольга запомнила, сейчас внедряет такие порядки.

– Я не исключаю возможность покушения на государыню. Уж больно не нравится западным господам то, что у нас в империи происходят перемены. В Маньчжурии начались пограничные конфликты, подозреваю, что на японцев давят кредиторы. Нет сомнений, что англичане или американцы, а скорей всего, и те, и другие, – высказался наш контрразведчик.

После слов Сармина, я в очередной раз подумал, что не зря приметил этого офицера в корпусе жандармов. Очень думающий офицер, а главное умеющий делать правильные выводы, при этом подмечает даже незначительные мелочи.

– Прав ты, Пётр Арсеньевич, как бы не было грустно об этом думать. Всяких разных прихвостней, смотрящих на Запад, как верный пёс на хозяина, у нас в империи ещё хватает. Да и революционеры не перевелись, мечтающие создать в стране хаос. Но для охраны государыни существует Императорский Конвой. Пусть у генерала Рытикова об этом голова болит, хотя нужную информацию скрывать от него мы не имеем права, – философски произнёс я.

– Генерал-майор Рытиков Григорий Васильевич третий полк формирует, а в полк тот набирают не только казачков, – сообщил Сармин.

Насколько я знаю, Григорий действительно сформировал два полка Императорского Конвоя. Хотя до него, когда погибший Мейендорф командовал, был неполный полк. Помню состоялся у меня и Григория разговор, сразу после его назначения. Тогда я говорил ему, что Конвою можно поручить не только охрану императорской особы, но и взять на себя охрану государственных лиц. Пример в мою голову пришёл из будущего, где в КГБ⁸ Советского Союза имелся отдел охраны. По понятной причине не сказал побратиму откуда такие мысли, а преподнёс, как собственные умозаключения. Здорово тогда Григорий задумался. Видимо стал продвигать такую мысль. Надо будет с ним встретиться, давно не виделись. Помнится, как я подсказал его жене Анне о новых мундирах для Конвоя. Опять же идею из будущего взял, что-то вроде мундиров Президентского полка в России. Получилось очень недурно, гораздо современней, чем черкеска казаков.

– Давно не виделся с Рытиковым, надо будет в гости заглянуть, – нейтрально ответил я.

– Иван Дмитриевич, нам бы тоже штат увеличить, катастрофически людей не хватает, а научить их мы и сами сможем, – затянул вновь песню о нехватке сотрудников Сармин.

– Кто же тебе, Пётр Арсеньевич, мешает, подбирай нужные кадры, оформим перевод к нам, если рапорт будет от кандидата, – ответил я.

Знаю, что Рытиков обращался к Её Величеству с вопросом о расширении полномочий Конвоя. Ольге Александровне такая мысль показалась здравой, не надо будет возвращать из действующей армии лейб-гвардейцев в столицу. Охрану столицы может спокойно на себя взять Императорский Конвой. За разговорами с подполковником не заметил, как прошло два часа. Много чего обсудить успели. Сходили вместе на обед, хотя по времени уже полдничать пора. В ресторане распрощались с Сарминым. Я хотел ещё заехать к Сергею Шпагину, посмотреть, как у него продвигаются дела со съёмкой новых картин, да поговорить с ним о том, что следует кого-то отправить на Дальний Восток, чтобы там съёмки вести. Сюжеты неплохие получатся о защитниках Родины и Отечества.

Киностудия Сергея Шпагина расположилась на Васильевском острове. Выкупили несколько зданий, да императрица земли добавила. Там сейчас строятся павильоны для съёмок. Название акционерному обществу придумал сам Шпагин – «Творческое объединение Кино». Вот такое незамысловатое название творческого коллектива. Снимают много, даже балет в театре снимали, а потом в провинциях показывали, спрос на просмотры однозначно есть. Отдельных кинозалов пока нет, в основном для показа арендуют площади, но в планах Сергея Шпагина построить кинозалы в Москве и Санкт-Петербурге. Чтобы не мешать творческим процессам, пообщались с младшим Шпагиным в ресторации, я правда не голоден, но за компанию попил кофе.

– Сергей Тихонович, у тебя ведь имеются выездные операторы, которые снимают сюжеты на выезде? – спросил я у Шпагина.

– Обязательно есть. Мы ведь снимаем много пропагандистских фильмов на селе, даже на Урал и в Сибирь выезжали, чтобы снять условия жизни переселенцев. Такие фильмы показываем крестьянам с помощью кинопередвижек, Министерство финансов нам оплачивает расходы, чтобы крестьянам показывать фильмы бесплатно, – проинформировал меня Шпагин младший.

– Прекрасно, тогда готовьте группу для съёмок на Дальнем Востоке, снимать будете патриотическое кино. Операторы нужны наиболее шустрые и смелые, снимать-то будете в условиях боевых действий, – высказал я свою идею.

– Есть у меня такие, только не группу, а труппу, у творческих людей принято так говорить, вы уж не серчайте, Иван Дмитриевич, – поправил меня Шпагин, на что я только улыбнулся.

– Над чем сейчас трудитесь, какие фильмы в показ запустили, а то я долго за границей империи был, отстал от современных событий? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

– Сняли на плёнку несколько пьес в театре, показываем в малых городах, скажу вам, успех ошеломляющий. Сняли две короткометражки для агитации, показываем в сёлах. За агитацию нам опять же казна платит, так что показываем для крестьян бесплатно, – ответил Шпагин.

– На что народ агитируете? – полюбопытствовал я.

– На государственные заводы рабочие требуются, вот и стараемся, – засмеялся Сергей.

Поговорив ещё с полчасика, расстались. Значит и здесь дела двигаются помаленьку. Подошло время выдвинуться в Петергоф, чтобы успеть туда до ужина.