Читать книгу Начать сначала. Юность прекрасная пора - Виталий Свадьбин - Страница 3

Апрель 1975 год. Свердловск. Егоров Михаил.

Наша семья готовилась поехать в Москву, чтобы побывать на параде праздника Победы. Приглашение получили от ЦК ВЛКСМ, которое передала помощница 1-го секретаря Обкома ВЛКСМ Митрофанова Ольга. Лично приехала, отдала мне официальное письмо, и немного стесняясь протянула вторую часть фантастической трилогии. Я без разговоров, сделал на книге авторскую подпись, с пожеланиями успехов в личной жизни. Но так и не понял, почему именно наша семья? Из-за моей книги на военную тематику? Или из-за Катиных музыкальных произведений? Мама и отец даже порассуждали на эту тему, каждый высказывал свою версию. Мать говорила, что из-за моей книги, отец твердил, что причина приглашения Екатерина. Мы с Катюхой просто помалкивали «в тряпочку», так как у нас версий своих просто не было. Батя на «седьмом небе» от радости за свою дочурку. Особенно, это заметно после концерта на день Космонавтики. Нет, я не ревную, наоборот радуюсь за Катерину вместе со всеми. Катюха мне по секрету сообщила, что на майские праздники в Москву не поедет.

– Малой, я очень хочу посмотреть парад с главной трибуны столицы, но у меня уважительная причина. Второго мая концерт, где мы выступим с коллективом Поличкина. Понимаешь, кто такой Поличкин? Это же звезда в танцевальном мире. Да я чуть от счастья не умерла, когда познакомилась с ним. Мы уже почти месяц готовим аранжировку, на музыку русских народных танцев. Александр Иванович работал с самим Моисеевым, чтобы ты знал, – сестра даже уперла руки в боки, приняв горделивую осанку.

О том, что моя сестрёнка может говорить о танцах вечно, никто не сомневается. Но в этот момент, я совершил святотатство, по меркам сестры. Хотя я действительно не помнил из прошлой истории, кто такой Моисеев. Да честно сказать, я и про Поличкина не помню.

– А Моисеев что, большая «шишка» в танцевальном мире? – случайно спросил я, как стало понятно далее, задал я вопрос напрасно.

– Ты… Ты бескультурный неуч! Динозавр необразованный! Как можно не знать Игоря Александровича Моисеева? Он же величайший артист балета. Создал коллектив «Молодого балета». Чтоб ты знал – это Государственный академический ансамбль народного танца. Да у меня просто нет слов, глядя на твою дремучесть, – не по-детски завелась сестра.

Помню, в прошлой жизни, я не возражал аргументам сестры, предпочитая уклониться от спора. Но сейчас решил немного «приземлить» сеструху.

– Ты знаешь, кто такой Ефремов? А кто такие Стругацкие?

– Э-э… Ефремов, кажется, режиссёр или артист, я кино смотрела «Три тополя на Плющихе». А Стругацкие вроде фантастику пишут, только я ничего не читала из их репертуара.

– Видишь, как ты сразу «села в лужу». Это доказывает, что каждый человек имеет более глубокие познания в том, что ему наиболее интересно. Иван Ефремов писатель-фантаст, достаточно известный, чтобы ты знала. А тот Ефремов, про которого ты говоришь – Олег Ефремов, он действительно артист и режиссёр. Но в фильме «Три тополя на Плющихе» Олег Ефремов сыграл только роль, а режиссёром фильма была Татьяна Лиознова. Стругацкие тоже писатели-фантасты, здесь ты угадала. Так что прекращай строить из себя оскорблённую невинность, лучше поясни, почему не хочешь лететь в столицу.

– У нас второго числа концерт, а потом восьмого мая для ветеранов концерт. А девятого числа мы будем выступать на уличной сцене, на плотинке¹. Только я маме с папой не знаю, как сказать. Малой, может ты что-то придумаешь? – сестра растеряла сразу свой пыл, когда понадобилось обратиться ко мне.

Вот же лиса, когда ей чего-то надо сразу превращается в ангела. Но я люблю сестру, так что отказывать не стану.

– Посмотрю на твоё поведение, похоже ты попадаешь в мои должники, – засмеялся я.

– Можешь прийти завтра, посмотреть прогон² репетиций у Поличкина, туда, кстати, не всех пускают. А послезавтра приходи, посмотришь, что мы готовим на день Победы, – предложила сестра.

Мне действительно интересно, как развивается талант сестры, так что схожу непременно.

Как предлагала сестра, так и сделал, на следующий день отправился во Дворец Молодёжи. У меня своей работы тоже хватает, не говоря уже об подготовке к экзаменам и посещение курсов в ДОСААФ, где я старательно готовлюсь получить права на мотоцикл. За сдачу правил не переживаю, а вот вождение на мотоцикле надо бы подтянуть, особенно выписывать разные фигуры, которые будут принимать в ГАИ. В общем поприсутствовал я на генеральном прогоне. Ну что сказать? Сестра и Софья Яковлевна Ошерович меня в очередной раз удивили. Это же надо было, обычную плясовую музыку переработать в электронную музыку, да ещё и скрипку вставить. На мой взгляд получилось очень здорово. Ну и танцоры ансамбля «Трудовые резервы» молодцы, полное моё восхищение всему коллективу. На следующий день пошёл посмотреть и послушать, что там придумали Катины музыканты и эстрадный балет. Вне сомнений понравилось. Интересная задумка получилась. В начале вроде наступления фашистов, а потом победоносное шествие красноармейцев. Им бы ещё костюмы, что-то типа реконструкторов, было бы вообще «улёт». О чём я и сказал. Тобина, руководитель и хореограф эстрадного балета, за эту мысль ухватилась. Собралась посетить Свердловскую киностудию, в надежде, что её там выручат костюмами времён войны, для немцев и советских солдат. После этого ушли в помещение, где обретали музыканты коллектива «Время вперёд».

– Малой, ты меня подожди немного, мы сейчас с Софьей Яковлевной проработаем кое-что, а потом пойдём, куда тебе там надо, – попросила сестра.

Я спокойно сел на стул возле двери. У меня при себе имелась тетрадь и карандаш, так что я стал спокойно продумывать последнею главу и эпилог своей космической трилогии. Музыка мне не мешала сосредоточиться. Катя и её соратники ещё работали, под руководством Ошерович, когда в помещение заглянул какой-то непонятный тип. Чтобы не отвлекать музыкантов, я этого типа вытолкал за дверь, где поговорил с ним. Мужик лет тридцать, видно, что ещё не старый. Начал тыкать мне удостоверением внештатного фотографа газеты. Но я обратил внимание на его руки. Руки рабочего человека, а не творческого фотографа. Костюм на нём обычный, таких полно в магазинах «Одежда». Этот костюм сидит на мужике, как на корове седло. Сразу видно, что ему привычней ходить в рабочей спецовке. Не знаю почему, но я ощутил какое-то беспокойство внутри себя. Не зная, как себе это объяснить, но вот что-то тянет в душе, будто от мужика угроза исходит. Хотя с виду обычный дядька. Начал мне плести про какое-то задание редакции. Я ему вежливо донёс до мозга, что для фотографирования требуется разрешение. А ещё мне не понравилось, как он смотрел на Катю, когда заглянул в кабинет музыкантов, будто фанатичный больной, аж глаза блестят, я это приметил со стороны, пока он меня не увидел. Зато сейчас разговаривает так, словно старается выдать себя за кого-то другого, кем на самом деле не является. Может это у меня неуместная паранойя? Чего я так взъелся на него? Может он рабочий человек, а фотографии его хобби, вот и старается парень внештатным фотографом. Я его запомнил, некий Егор Боратов. Он попробовал возмущаться, но я его грубо оборвал, посоветовав не кричать, а беречь гланды от простуды. Мужик отвалил. Я дождался сестру, и мы потопали из дворца. На выходе, я перехватил неприятный взгляд. Когда покрутил головой увидел того самого мужика, типа фотографа. Опять появилось чувство тревоги. Да и смотрел этот «перец» как-то неприятно. Опять моя паранойя? Я бы даже подошёл и поговорил с ним, но Екатерина потащила меня к трамвайной остановке. Как раз подходил вагон под нужным нам номером, и мы побежали. Минут через пять я успокоился, выкинув того мужика из головы. На Визе мамина знакомая, куда мы пришли по нужному адресу, выложила целую кучу шмоток, все импортные. Я решил костюм себе не покупать. Зачем мне ещё один, если мой школьный впору. Вот раздамся вширь, может подрасту чуток к осени, тогда и надо будет думать в чём пойду в девятый класс. Взял себе водолазку, лёгкую куртку-ветровку и брюки. Зато Катюша отвязалась по полной. Взяла платье, сарафан, джинсовую юбку и джинсовый жилет с водолазкой, ещё босоножки взяла на толстой подошве, сейчас такие в тренде. В общем нагрузились сумками и отправились домой.

В это же вечер, за ужином, я сообщил родителям, что у коллектива сестры концерты. Так что с нами в Москву, она никак не может поехать. Батя будто ждал этой новости, видимо ему тоже не очень хотелось куда-то ехать.

– Хорошо. Я остаюсь, пойду смотреть Катюшины концерты, – заявил отец.

– Витя, что ещё за капризы. Нам прислали приглашение из самого ЦК ВЛКСМ, это очень почётно, – попыталась возразить мама.

– Я вышел из комсомольского возраста, мне ВЛКСМ не указ. Что, я парадов не видел? Подумаешь постоять рядом с Мавзолеем Ленина, не велика честь. Я как-нибудь переживу, а вот вы с малым поезжайте. Заодно и плащ с шляпой не пойду мерять, я не какой-то там модный интеллигентишка, а рабочий человек. Меня и куртка с кепкой устраивают, тем более мой старый плащ, не такой уж старый, – сразу нашёл аргументы отец, которые прежде всего понятны только ему.

– Может и вправду не поедем, никто не обязывал присутствовать на параде в Москве, нас и дома неплохо кормят, – попробовал я присоединиться к оппозиции отца и сестры.

– Даже не думай. Ты ещё не вышел из комсомольского возраста, а только туда вошёл. Поедем вдвоём, посмотрим столицу, я уже об отгулах договорилась, – сразу стала строгой мама.

– Тогда поговори с Зарубиной Ниной, чтобы она мою рукопись перепечатала, да ошибки поправила, за сверхурочную работу доплатим. Я завтра закончу третью книгу трилогии о космической фантастике, будем в Москве, заодно сдадим в редакцию «Детской литературы». А после праздников, я отправлю в нашу редакцию и в Челябинск, – решил я совместить полезное с приятным.

Приняв решение, мама не стала терроризировать отца и сестру, мы спокойно поужинали. Отец пошёл смотреть программу «Время» и читать газеты, мама с Катей остались на кухне, мыть посуду и убирать со стола.

Посмотрев на часы, я увидел, что через минуту начнётся программа «Время». Решил, что посмотрю вместе с родителями. В данном времени, такая новостная программа чуть ли не единственная на телевидении. Только присел на диван, напротив телевизора, как заиграла музыка заставки. В моей голове сразу щёлкнуло, я побежал в комнату сестры и поволок её в комнату родителей за руку. Катя почти не упиралась, не понимая, что происходит, вытаращив на меня глаза.

– Слушай, – велел я сестре, показывая на телевизор.

– И что? – не поняла Катя, собираясь вернуться в свою комнату.

– Композиция, какая? – спросил я, пока не закончилась музыка.

– Малой, ты идиот? Чего притащил меня. Оркестровая сюита «Время вперёд», написал Георгий Свиридов. От меня ты чего хочешь?

– Название сюиты «Время вперёд»? – намекнул я.

– Я же сказала тебе, что «Время вперёд». Малой, ты глухой или тупой?

Мама и отец с любопытством на нас смотрели, но при этом не вмешивались.

– Ваш коллектив тоже «Время вперёд». Не догадалась? Мам, пап, вы уверены, что Катька мне родная сестра? Иногда я думаю, что её в дровах нашли, ну или в огороде с капустой, на крайний случай, цыгане могли подкинуть, – повернулся я к родителям.

Катя ту же подскочила ко мне ближе, стараясь побольше отвесить подзатыльников. Суету прекратила мама, приказав нам свалить из их комнаты и не мешать смотреть новости. Мы вышли из комнаты родителей, но прежде, чем разойтись по своим комнатам, я всё же подкинул идею Кате.

– Сделайте аранжировку, у вас появится своя визитная карточка, – кинул я фразу, открывая дверь в свою комнату, оставив сестру с открытым ртом, осознавать, что же такое я сейчас сказал.

Уже закрыв двери, я услышал слова сестры «иди в пень дырявый», а потом хлопнула её дверь. А мне почему-то стало смешно. Чего я так сорвался с места, можно было просто Кате сказать название сюиты. Это во мне пятнадцатилетний подросток порой вырывается наружу. Позже, часов около десяти, я проходил в туалет и слышал, как в Катиной комнате льются звуки сюиты «Время вперёд», время от времени прерываясь. Ох и не завидую я нашим соседям.

На следующий день, после школы, я заскочил домой, приготовил рукопись третьей книги трилогии о космосе. Завтра мама отнесёт на работу и отдаст Зарубиной, чтобы та напечатала несколько экземпляров. А потом поспешил на курсы в ДОСААФ, сегодня у меня вождение, а потом лекции по ПДД. Хорошо, что всё находится рядом. У стадиона «Уралмаш» имеется два футбольных поля, верхнее и нижнее. Рядом с нижним футбольным полем стоят несколько боксов капитальных гаражей, в которых паркуются автомобили и мотоциклы для курсов. Там же, в гаражах, клуб мотокросса «Уралмаш». Здесь же оборудована площадка для фигурного вождения на мотоциклах. А вот лекции проводят в жилых домах, на первом этаже. Там расположился ДОСААФ Уралмаша, дом стоит по улице Фестивальная. В общем удобно, ходить далеко не надо. Откатались по фигурам на вождении. Для экзаменов тренируемся ездить по «кругу», «восьмёрке», «прямая» со «стоп-линией». Видимо набор таких фигур позволяет определить, что будущий мотоциклист готов к дорожному движению. После вождения, мы вчетвером, топали через стадион к дому, где обосновался ДОСААФ. Помню по прошлой жизни, на курсы мы пошли втроём, Карпенко, я и Абдулин. А в этой жизни к нам Волков присоединился. Пацаны по пути рассуждают о том, как они запишутся в клуб мотокросса.

– Я-то точно пойду, у меня мечта гонять на гонках, – делился своей мечтой Абдулин Рашид.

– Я тоже пойду. Миха, идёшь с нами? – вопрос задал Карпенко Юра.

– Нет. У меня совсем нет времени. Иначе придётся бросить дзюдо, плюс написание книг много времени отнимает, – ответил я.

– А чё, зассал что ли? – ухмыляясь спросил Карпенко.

– Ты когда что-то языком брякаешь, думаешь в это время головой? При чём здесь зассал? Говорю же, что времени совсем нет, – спокойно ответил я, не поддаваясь на провокации «хохла».

В прошлой жизни, мы записались в клуб. Но толковых результатов не достигли. Мог бы чего-то добиться в таком спорте Рашид Абдулин, имелись у него способности, да и безумия хватало, чтобы гонять по трассе мотокросса, достигая результатов. Но Рашид разобьётся на гонках через пару лет, получит серьёзный перелом ноги. Ему даже штырь в кость ноги вставят. В общем ничего хорошего из той затеи не получилось. Я тогда сдуру дзюдо бросил. В этой жизни я такую ошибку совершать не собираюсь.

– Тебя же в дзюдо всё равно на соревнования не выставляют, какой смысл ходить туда? – не унимался Карпенко.

– Не выставляют, потому что сам тренера попросил об этом, я не собираюсь становиться профессиональным спортсменом. А в мотокроссе тебя сразу к соревнованиям допустят? Ты же куришь, по трассе заезд не выдержишь, задохнёшься, – ответил я.

– Одно другому не мешает, мне же не бежать по трассе надо, а на мотоцикле ехать, – ответил Юрка, скривив губы, тем самым бравируя перед нами.

– Миха правильно говорит, могут и не взять в клуб, – заметил Рашид.

– А я никому не скажу. Вы же не будете «стучать» про моё курение? А ты, Саня, пойдёшь с нами в клуб? – обратился Карпенко к Волкову.

– Нет. У меня родители против, особенно мать. А если не послушаюсь, то денег на мотоцикл не дадут, – ответил Волков Саша.

– Мне родичи сразу деньжат отвалят, батя уже пообещал, – похвастался «хохол».

– Мне только триста рублей пока пообещали, может пятьсот выпрошу. Думаю «бэушный» взять, «Яву» хочу. Отец пообещал, что поспрашивает у знакомых, – поделился с нами Рашид.

За разговорами прошли через стадион, мимо нижнего футбольного поля и здания бассейна. Вышли через выход со стадиона, на улицу Фестивальную, а через три минуты остановились у подъезда дома. Здесь стояли несколько человек. Группа собирается на лекции. Видимо инструктор, который читает правила дорожного движения, ещё не подошёл, вот и ждут на улице. Остался месяц, когда курсы закончатся, начнутся внутренние экзамены, а потом сдача экзаменов в ГАИ. Я особо не переживал, считал, что проблем у меня со сдачей не должно быть. Вспомнилось, что в прошлой жизни, у нас появились собственные мотоциклы, только после шестнадцати лет. В этой жизни так же будет, а может что-то изменится? Я отмахнулся от ненужных мыслей, так как пришёл инструктор и мы все дружно пошли в помещения ДОСААФ, где будем слушать и записывать в конспекты правила дорожного движения. Мне до моего дома можно идти двумя дорогами, по улице Культуры, до Старого Дворца УЗТМ, мой дом почти напротив. Ну или прогуляться с пацанами по улице Кировоградской, послушать, чем наш двор в бараках живёт. По пути разговорились, кто куда собирается после восьмого класса.

– Я в 82-е училище пойду, на газоэлектросварщика выучусь. У меня мать с отцом на «ЗиКе³» работают, батя говорит, что на заводе сварщики по пятьсот рублей зарабатывают, а то и побольше. Да и с учёбой у меня не очень, сдать бы экзамены, хотя бы на тройки, – поделился своими планами Рашид.

– Я тоже в 82-е пойду, сварщики побольше инженеров получают. Да и от дома близко. А ты, Миха, куда после восьмого? – сообщил о себе «хохол» и сразу спросил меня.

– В девятый пойду, закончу десятилетку, потом буду думать, пока не решил, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

– А я в технарь пойду, в радиотехникум, родители одобряют, – сообщил Саня Волков.

– Будешь инженером копейки получать, максимум сто двадцать рубликов, – прокомментировал Карпенко, а в его тоне сквозило презрение.

Я усмехнулся, «хохол» часто не следит за своим языком. Помню, в прошлой жизни» он часто получал по зубам за свой длинный язык.

– Чего бы ты понимал. В мастерских по ремонту теликов и радиоаппаратуры хорошую халтуру поднимают, плюс всегда можно нормальный магнитофон достать, а о разных радиодеталях я и упоминать не стану, ибо дефицит, – не согласился Волков, который увлекался радиоделом.

Мы дошли до улицы Стахановской, пройдя мимо кинотеатра «Знамя». Здесь мы с Волковым свернули направо. Саня живёт в «немецких» дворах, что в принципе недалеко от моего дома. Юрка и Рашид свернули налево, им по прямой до улицы Победы пять минут ходу.

Вернувшись, домой застал всех близких дома, даже Катюха уже вернулась с репетиций. Я только разулся, как из кухни выглянула мама.

– Мишенька, там тебе письмо от Тани Кожиной, я на твой стол положила, – сообщила мама.

– Мам, ты его хотя бы танцевать заставила, – послышался голос сестры из кухни.

– Не выдумывай, режь мелко квашеную капусту, я картошки отварила, сегодня такой салатик сделаем, – отмахнулась мама от глупых высказываний сестры.

Я прошёл в свою комнату, письмо лежало на столе. Сразу распечатал и прочитал. Танюшка пишет, что её семья переезжает в Архангельск. Отца Тани переводят на какой-то военный завод. Татьяну переводят в спортивную школу, теперь она будет выступать за спортивное общество Советской Армии. Просит меня в письме не лениться, а обязательно ей отвечать. А ещё теперь она будет считаться «архангелогородкой», так называют женщин-жителей города Архангельска. Где-то внутри меня появилась небольшое чувство тоски, будто я что-то потерял. Сел сразу писать Танюшке ответ. Решил, как только выйдет моя третья книга, обязательно отправлю Тане бандеролью. Пока писал письмо, мама позвала ужинать. Традиция в нашей семье, ужинать всем вместе. Сегодня салат из квашеной капусты, греча с котлетами. Расселись за столом. Кухня в этой квартире большая, есть возможность для обеденного стола, что особо радует маму. Батя с газетой, он всегда во время приёма пищи читает газеты.

– Пап, я хочу пойти на курсы водителей. Ты же будешь давать мне машину, чтобы я ездила на учёбу на авто? – обратилась Катя к отцу.

– Тебе же только семнадцать исполнится, до восемнадцати всё равно не сможешь пользоваться правами. Потерпи до следующей весны, потом сдашь на права. А нашу машину буду, конечно, давать, мне не жалко, – ответил отец, продолжая что-то смотреть в газете.

– Сдай нормально экзамены в школе, поступи в консерваторию. Нечего распыляться, правильно отец говорит, потерпишь до следующей весны, – поддержала мама отца.

Отец отложил газету, погладил Катю по плечу, увидев, как наша красавица надула губы. Умеет сеструха нашим отцом манипулировать, ничего не скажешь. Не удивлюсь, если она уже осенью пойдёт на курсы категории легковых автомобилей.

– Малой, ко мне подходил Тимофей Макарович, тебя в гости приглашает, в эти выходные. Говорит, что хочет тебя познакомить с лётчиками, которые в отставке, но в войну воевали истребителями, – сообщил мне отец о просьбе ветерана войны Тимурова, с семьёй которого я успел подружиться, когда писал книгу о танкистах.

Я кивнул головой, чтобы не разговаривать с полным ртом. Уж больно вкусные котлеты у мамы получаются. Мой аппетит всегда вызывает улыбку родительницы, она тут же подложила мне в тарелку ещё котлету, а заодно ласково погладила по голове.

– Мам, я приготовил рукопись, завтра передай Нине. Заодно попроси её сделать побольше экземпляров, потребуется в нашу редакцию и в Челябинск, а в Москву мы с тобой сами увезём, может придётся задержаться на один день, – напомнил я маме о третьей книги фантастической трилогии.

– Не страшно, у меня накопилось отгулов немало, так что всё сделаем, не переживай, – мама взъерошила мне волосы, а в её глазах светилась гордость за сына.

– Ты его ещё за ушком почеши, может хрюкнет, – съязвила сестра.

Батя от такого замечания фыркнул, но поймав строгий мамин взгляд, прикрылся газетой. Вот не может сестра без подколок, а ведь я точно знаю, что Катя меня любит, как брата. Помню, в детстве, она всегда заступалась за меня. Сестра росла боевой девчонкой, плюс отец её учил методам самообороны. В школе с Катей даже пацаны не связывались. Если ей давали конфеты в школе, она никогда не съедала одна, всегда приносила домой и делилась со мной. Я не осердился на сестру. Попав в это время, в свой юный возраст, я откровенно наслаждался тем, что мои близкие рядом, они живы, здоровы и молоды. В том числе мама с папой. А Катя? Её надо воспринимать такой, какая она есть. Тем не менее, я поддержал шутку сестры.

– Придёшь в голодный год за желудями, посмотрим, кто тогда будет хрюкать, – ответил я, чем вызвал очередное фырканье отца и матери, которые улыбались, глядя на нас с сестрой.

Поблагодарил за ужин и отправился в свою комнату, не давая времени сестре что-то ответить на мой выпад, следует уделять своё время ответам на экзаменационные билеты.

Апрель 1975 год. Свердловск. Сюжет к новой книге.

В ближайшее воскресенье отправился к семье Тимуровых. Здорово я с ними подружился, пока писал первую книгу о танкистах, из серии «Солдатская правда». Нам прислали авторские экземпляры книги, так что я взял с собой три экземпляра. Не только для Тимофея Макаровича, но и для его друзей ветеранов Великой войны, Минина Николая Матвеевича и Зайцева Василия Федотовича. Выйдя из подъезда, задумался на несколько секунд. Пешком совсем неблизко добираться до Тимуровых, которые живут на посёлке. Так называют микрорайон с частными домами, на нечётной стороне улицы Бакинских Комиссаров. Решил, что прокачусь на трамвае, двадцать четвёртый номер мне в помощь. Приняв решение, потопал на трамвайное кольцо, которое находится в шаговой доступности от моего дома, только площадь «1-й Пятилетки» перейти. Подвезло, на кольце увидел нужный мне маршрут, чуток пробежался и вот я уже сижу возле окна, разглядывая город. Наверное, никогда не устану сравнивать существующий город в этом времени, с тем, что будет через полвека. Народу в вагоне трамвая немного. Старушек нет, так что место уступать, пока некому. Тем не менее все сидячие места заняли, кроме того, на котором сидел я, место-то двойное. На следующей остановке «Кузнецова» в трамвай вошла девушка. Я невольно обратил на неё внимание, стройная фигура, симпатичные ножки. Правда она в очках, но они её особо не портят. Не красавица, но миленькая. Возраст примерно моей сестры, может чуток постарше. Увидев свободное место рядом со мной, девушка присела рядом, поправляя свою короткую юбку. Всё-таки женщины удивительные создания. Зачем носить короткую юбку, если ты всё время тянешь подол вниз? Так как лет мне всего пятнадцать, мой организм юноши толкает мои взгляды на девушек и женщин. Ничего с этим не поделать, пока, наверное, не повзрослею. Вот и сейчас я смотрел на коленки девушки, она сразу перехватила мой взгляд и вновь потянула подол, чтобы прикрыть колени, но безуспешно. Ибо мини-юбку как не тяни, толка не будет. Я отвёл взгляд, чтобы не смущать девицу, повернул голову, уставившись в окно.

– Простите пожалуйста, не знаю вашего имени. Это ведь новая книга «Солдатская правда», если не ошибаюсь? – спросила девушка, явно обращаясь ко мне.

Так и хотелось сказать, что она точно не ошибается, потому что книги я держу на коленях, а на обложке легко читается название книги и автор, если ты не слепой. Но язвить я не стал.

– Вы не ошибаетесь. Это первая книга «Солдатская правда. Танкисты». А моё имя Миша, прошу любить и жаловать, – ответил я и улыбнулся.

– А меня зовут Маша, – девушка протянула мне свою узкую ладошку.

Чваниться я не стал, осторожно пожал её руку. В этот раз заглянул ей в глаза. Цвет глаз серый, губы чуть припухлые, нос средний, волосы русые.

– Да вы что? Не знаете, ожидается продолжение? Эти книги раскупают мгновенно в книжном, я даже в очереди постояла, но увы, мне не досталось. Так хотелось подарить дедушке, он у меня ветеран войны. Может, Миша, вы мне продадите один экземпляр, у вас их три?

– Увы и ах, Маша. Я эти книги везу в подарок ветеранам, которые стали участниками создания книги. Тем более там, на обложке пожелания автора, стало быть книги – именные, – ответил я, продолжая рассматривать девушку.

– Пожелание автора?! Миша, скажите, что вы пошутили? – удивление девушки отражается на её лице.

Я открываю обложку верхней книги, давая возможность Маше прочитать, что там написано, в том числе роспись автора, соответственно моя.

– Но как? Как это вообще возможно? Миша, вы лично знакомы с автором? – она смотрит на меня так, будто считает, что происходящий диалог иллюзия.

– Ничего нет невозможного, при должном старании. И да, можно уверенно сказать, что я лично знаю автора, – меня веселит эта ситуация, но я продолжаю сохранять интригу.

– Миша, если вы можете достать такую книгу, да ещё с пожеланиями автора, я готова заплатить в несколько раз дороже, – вдохновенно произносит Маша, схватив меня за руку.

Вот это поворот. Я понимаю, что книги в этом времени почему-то в жутком дефиците. Хотя лично мне такая ситуация не нравится, но такой вопрос, по количеству книг в продаже, не в моей компетенции.

– Расскажите мне о своём дедушке, хотя бы то, что знаете. Только коротко и самое важное, а то мне скоро выходить, – предложил я.

Маша уложилась в пять минут. Её дед воевал в танкистах, трижды лежал в госпиталях, за свои заслуги награждён орденами и медалями, участник битвы на Курской дуге. Войну закончил в Берлине, где поставил свой автограф на стенах Рейхстага. Даже фото есть в семейном архиве. Видимо какой-то военный корреспондент постарался сделать памятную фотографию. Не знаю, как бы кто-то другой поступил на моём месте, но я решил помочь Маше. Я достал свой карандаш и блокнот, которые всегда носил с собой.

– Напишите свой телефон или адрес. Я в ближайшие два дня вам помогу, вы получите не только экземпляр книги, но и дарственную надпись от автора. Да, укажите имя отчество вашего дедушки, – я поторопил Машу, так как трамвай подъезжал к моей остановке.

Выйдя из трамвая, направился по нужному адресу в посёлке. Я не просто так пообещал выручить Машу. Дома имелись авторские экземпляры. Я приготовил несколько штук в библиотеки района и одну в школу. Но мне ещё не прислали экземпляры из Челябинска, думаю до праздников получу книги, так что библиотеки получат свои книги в подарок. Через десять минут подошёл к дому ветерана, я нажал на кнопку звонка, где-то в глубине дома зазвучала трель звонка, сообщая Тимуровым, что к ним идёт гость. Калитку мне открыл сам Тимофей Макарович. Увидев меня заметно обрадовался, даже как-то по-родственному обнял.

– Молодец, что пришёл. Маша напекла пироги и шаньги, будет потчевать тебя. У меня для тебя сюрприз. Когда я рассказал о тебе в Союзе ветеранов, первыми откликнулись лётчики. Мы, конечно, не однополчане, но земляки. Ты же говорил, что продолжишь писать книги про другие рода войск, вот я и взял на себя смелость позвать мужиков в гости, чтобы с тобой они встретились, – рассказывал Тимуров, пока мы проходили в дом.

За обеденным столом действительно были гости. Двое взрослых мужчин, лет по пятьдесят, а может постарше. Мария Гавриловна хлопотала, угощая гостей чаем и пирогами, которых было так много, что целый взвод солдат можно накормить. Ну если не взвод, то отделение точно.

– Прошу любить и жаловать. Это и есть автор книги, которая наделала много шума среди ветеранов. Михаил Егоров. Не смотрите, что он ещё молод. Как говорится, молодой да ранний, на жизнь смотрит трезво, – сразу начал представлять меня гостям Тимофей Макарович.

– Господи, Тимоша, ну куда ты торопишься. Наперво усади Мишеньку за стол, да пирогами его потчуй, а потом можно и к делу приступать, – сделала замечание Мария Гавриловна своему мужу, на что тот только отмахнулся.

Гости по-доброму заулыбались на возмущение хозяйки. Оба встали из-за стола, и по очереди протянули мне руки для рукопожатия, называя свои имена и фамилии. Как и сказал хозяин дома, оба ветерана воевали лётчиками. Гусев Антон Владимирович воевал истребителем с сорок второго года и до победы, он с двадцать четвертого года рождения, так что его возраст недавно перевалил за полтинник. Второй гость, Мишин Николай Фролович, чуть постарше своего товарища, тоже истребитель. Войну закончил в сорок четвёртом, списали из-за тяжёлого ранения. Работает на аэродроме Уктус, руководителем полётов. Так что они оба, ещё и сослуживцы по работе. Гости вновь расселись за столом, я сел напротив них. Во внутреннем кармане пиджака, у меня лежал диктофон «летучая мышь», микрофон выведен на лацкан пиджака. Если не знаешь, то и внимания не обратишь. Записи хватает на два часа, на одной дорожке. Учитывая, что запись двусторонняя, получается четыре часа записанной информации. С собой у меня были запасные катушки, но, чтобы поменять плёнку, надо будет уединиться. Всякий раз, пользуясь диктофоном, восхищался конструкторскими мыслями советских инженеров. Ведь размер «летучей мыши» соответствовал крупному смартфону из моего, «первого будущего». У меня имелся с собой блокнот, в котором я буду делать записи, нужные мне в дальнейшем, для работы над книгой.

– Даже бы не подумал, что такой молодой парень может написать такую серьёзную книгу. Удивил, ничего не добавишь, – произнёс Мишин, когда узнал, что мне всего пятнадцать лет.

– Товарищи лётчики, надеюсь вы не против такого обращения, предлагаю порядок нашей работы. Вы рассказываете о событиях во время войны, вспоминаете разные случаи, в том числе смешные или трагичные. Время от времени, я буду задавать вопросы. И ещё, будущая книга станет художественным произведением, а не документальным. Возможно, что я какие-то моменты изменю, ну или даже применю вымысел, но незначительный. Ваши имена и фамилии могу изменить, на производные, если вам не хочется, чтобы ваши данные вошли в книгу. Итак, начинаем? – предложил я формат общения.

Я не сказал бывшим истребителям, что будет вестись запись. Думаю, это лишнее, возникнут вопросы, типа откуда у тебя «летучая мышь» и так далее. Такие моменты лучше избежать, чтобы не подставлять отцовского приятеля, который достал диктофон. Рассказывать начал Мишин Николай Фролович, так как он стал участником войны с первых дней. Мишин поступил в лётное училище до войны, как только ему исполнилось восемнадцать лет. Три года учёбы, закончил в сороковом году, был направлен в 127-ой истребительный авиационный полк. На аэродром в Бобруйске. Полк входил в состав Военно-Воздушных Сил Белорусского Особого Военного Округа.

– В полку я летать начал на «ишаке»⁴. К началу войны этот истребитель устарел, проигрывал по техническим характеристикам немецким истребителям. Но как говорил наш командир полка подполковник Гордиенко: «Нечего на зеркало пенять, коль рожа кривая». От наших лётчиков требовалось мастерство. А где его было взять? Ну да, кто-то повоевал в Испании, потом на Финской. Однако основное количество личного состава только из училищ, все без боевого опыта. А немцы успели в Европе повоевать, так что у наших врагов в первые годы войны были опытные лётчики, вот мы и проигрывали часто в воздушных боях, неся серьёзные потери.

– Николай Фролович, когда вас первый раз сбили? – задал я вопрос.

– На третий день войны. Удалось правда использовать парашют, да и ранений не получил. Хотя одного «фрица» я всё же припечатал. Первое ранение получил в июле, долго в госпитале лечился. После лечения вернулся в свой полк, но уже на Ленинградский фронт. Летал на И-153, в сорок втором вновь тяжёлое ранение. После госпиталя отправили переучиваться на Як-7Б, позже летал на Як-9, – продолжал рассказывать Мишин, а я старательно записывал.

Время от времени я использовал диктофон, незаметно включая на запись. Не обошлось в рассказах Мишина без смешных случаев. Он рассказал, как в их полку сбили командира эскадрильи, который приземлился на парашюте на территории противника. Долго бегал по лесу от немцев. Случайно набрёл на аэродром, где умудрился у немцев угнать «мессершмитт», на нём и прилетел к нашим. Всполошил весь полк, едва не сбили свои, но обошлось. Этот случай я записал подробно. Закончил войну Мишин в сорок четвёртом году.

– В сорок четвёртом, в одном из воздушных боёв, мне колено раздробило, да в лёгкое попали. В общем, в госпитале часть лёгкого удалили, колено собрали, вот только сгибаться моё колено по-прежнему, отказалось. Я конец войны в госпитале встретил. После войны вернулся домой, из авиации меня списали начисто. Но здесь, в Свердловске, устроился на аэродром, безусловно немного переучиться пришлось. С тех пор и работаю руководителем полётов на аэродроме, хотя в небо не поднимаюсь, но всё равно рядом с самолётами, – закончил рассказ Николай Фролович.

Мы не заметили, как прошло больше трёх часов. Нас позвала на обед Мария Гавриловна, угощала борщом ос сметаной. После плотного обеда, свой рассказ начал Гусев Антон Владимирович. Он на фронт попал в сорок втором году, после коротких курсов в лётном училище. В первом же бою его сбили, удалось выйти к своим, не попал в плен. Хорошо, что вышел быстро, сбили недалеко от линии фронта.

– На свой счёт, я одного немца всё же записал. В воздухе ведь быстро всё происходит, не успеваешь заметить, как за линией фронта окажешься. Но повезло мне, особист в полку был адекватный, не стал дальше дело пускать. Попал я в 26-ой истребительный авиационный полк, на Ленинградский фронт. Летал на И-16, потом в конце сорок второго отправили переучиваться на МиГ-3. Так всю войну и летал на «мигах», Победу встретил в Германии, – рассказывал Антон Владимирович.

Я задавал вопросы, лётчики-ветераны отвечали на них. К вечеру мы все устали, как я, так и ветераны. Решили, что пора расходиться.

– Ты, Миша, приезжай к нам на аэродром, прямо на Уктус. С проходной позвонишь Николаю Фроловичу, он всегда на месте. Познакомим тебя с механиками, есть у нас ветераны войны, которые самолёты чинили, много чего рассказать смогут, – предложил Гусев.

Обговорили, когда они будут на службе, в какую дату. Я решил не тянуть с этим делом, а съездить тридцатого апреля. Разошлись довольные друг другом.

На следующий день я поехал к Маше, которой пообещал книгу. Как выяснилось, Машина семья живет в частном секторе, на Сортировке. Недалеко от трамвайного кольца «Семь ключей». Адрес нашёл быстро. А главное попал удачно. Вручил Маше книгу, она тут же подарила книжку своему деду, который был дома. Меня пригласили на чаепитие. Машин дед рассказывал о войне. Кое-что рассказал о взаимодействии с лётчиками, точнее о случаях, которые ему довелось увидеть на войне. Продержали меня почти три часа. Я так и не сознался деду, что являюсь автором книги «Солдатская правда». Не знаю почему так поступил. Всю обратную дорогу, до трамвайного кольца, думал об этом. Может я застеснялся перед ветераном? Да нет, за мной такого не водится. Разум-то у меня взрослого человека. Так что какие здесь стеснения? Тем более сюжеты я не краду, а упорно работаю, вкладывая свой интеллект. Маша пошла провожать меня на трамвайное кольцо. Всю дорогу благодарила, пробовала совать деньги, но я не взял.

– Миша, я заметила, что вы спрашивали дедушку о лётчиках, даже что-то записывали в свой блокнот. Вы передадите эти записи автору, он будет писать о лётчиках? – пристала ко мне Маша.

Столько восторга было в её глазах, что я решил больше не играть в молчанку. Даже интересно будет посмотреть, какая у неё реакция случится.

– Уже, – ответил я, улыбаясь во все свои тридцать два зуба.

– Уже, что, не поняла? – удивлённо спросила Маша, пока, не догоняя, что я хотел сказать своей короткой фразой.

– Автор уже получил записи, а книга действительно выйдет. И да, она будет о лётчиках. Как вам название «Солдатская правда. Сталинские соколы», подходит? – спросил я.

Маша даже замерла не несколько минут, раскрыла рот от удивления, а глаза стали размером с чайные блюдца. Я не выдержал и засмеялся.

– Как? Вы, Миша…, – она даже сформировать вопрос не смогла сразу, всё ещё не веря своим догадкам, и моему прозрачному намёку.

– Не обижайтесь, Маша. Не хотелось выглядеть хвастуном, в общем немного поскромничал, так что вы простите мне эту шалость, – смеясь попросил я девушку.

– Вы автор? Божечки, какая я дура, – Маша даже приложила ладошки к щекам, настолько сильно было её удивление.

В этот момент подошёл мой номер трамвая, я быстро попрощался и запрыгнул в вагон. А Маша всё ещё стояла на остановке, продолжая смотреть вслед уходящему трамвайному вагону. М-да, похоже я приобрёл фанатку. А дед Маши оказался информированным о лётчиках, хоть и танкист. Кстати, приглашал меня в гости. Надо будет наведаться к нему ещё разок. Из его рассказов есть случаи, которые хорошо войдут во вторую серию «Солдатской правды». На Уктус я всё же съездил тридцатого апреля, провёл там почти полдня. Аэропорт «Уктус» в этом времени расположен в Чкаловском районе. На том месте, где в будущем построят жилой район «Ботанический». Добираться до места несложно. От железнодорожного вокзала садишься на троллейбус, доезжаешь практически до места. Пешком пройти совсем немного. Познакомился с механиками, которые воевали, а на фронте чинили и восстанавливали самолёты. И ведь не зря съездил, узнал совсем другую сторону, тягот и лишений простых механиков. О женщинах, которые вкалывали при подготовке самолётов к полётам, не жалея сил и здоровья. Женщины на войне – это вообще отдельная история, о которой я обязательно расскажу в своей книге. Мне механики подсказали несколько адресов женщин-ветеранов, которые живут в нашей области. С ними обязательно стоит поговорить. Не обошлось без экскурсии по аэродрому. Здесь сейчас, в этом времени, используются самолёты Ан-2, вертолёты Ми-2 и Ми-8. Официальной датой открытия аэропорта «Уктус», считается 1 января 1932 года. Малая гражданская авиация совершает рейсы по всей Свердловской области. Особенно актуальны полёты в северную часть области. Я даже подумать не мог, что на Ан-2 можно летать до посёлка Гари, что находится на северо-востоке области. Сразу вспомнилась уральская поговорка «Есть на свете три дыры – Гари, Шали, Таборы». Но ведь летают туда самолётики, которых в народе называют «кукурузники». Воочию посмотрел на архитектуру двухэтажного здания аэровокзала. Напротив центрального входа стоит памятник вождю революции Ленину. Механики, с которыми меня познакомили, проинформировали, что раньше на этом месте стоял памятник Сталину. Потом, во время правления Хрущёва, памятник Сталину убрали, а установили памятник Ленину. Вот такие выверты, от смены власти. Что интересно, перед моим уходом, принесли три комплекта легких лётных костюмов.

– Примерь. Тот, что подойдёт будет нашим подарком от всего коллектива. Такой точно нигде не купишь, а летом в нём ходить милое дело, – предложил Николай Фролович.

Я померил костюмы. Один был сильно великоват, второй костюм мал, а третий оказался впору. Цвет серо-синий. Куртка и брюки, необычное расположение карманов. На куртке молнии. В таком действительно не стыдно ходить при повседневной носке. От души поблагодарил всех присутствующих. Возвращался домой в отличном настроении. А дома меня мама оповестила о том, что второго мая мы идём на концерт во Дворец Молодёжи. Коллектив Кати будет выступать вместе с коллективом народного танца «Трудовые резервы». Я уже видел генеральный прогон этого концерта, не полностью, конечно, но ту часть, где выступит сестра посмотрел. Тем не менее схожу с родителями, и ещё раз полюбуюсь на выступление сестры.