Читать книгу Проводник к богатству - Виталий Вергаев - Страница 4

– Проснись! Просыпайся! Володя, проснись же, мы на работу опоздаем!

Это был голос моей супруги, который пробивался сквозь сон, сон о каких-то непонятных безлюдных улицах, по которым я ходил и искал выход, не зная куда и зачем. Я лежал, не открывая глаз, пытаясь продлить хоть немного эти сновидения, чтобы найти тот самый выход, отыскав который, как мне казалось, я узнаю что-то невероятное.

– Давай уже, вставай, на троллейбус опоздаем, – продолжала она.

– Встаю, встаю, – я открыл глаза и увидел в окне, сквозь ветки тополя с молодой листвой, хмурое пасмурное небо. Первая промелькнувшая мысль: жизнь на втором этаже – постоянное лицезрение различной растительности, что закрывает весь обзор. Коричневые занавески, что висели на натянутой струне над окном, меня раздражали каждый день.

– Кофе с бутербродом на столе, пей и одевайся, не хватало в последний день перед отпуском опоздать на работу, – докрасив помадой губы, сказала жена.

Настроение было подстать погоде. В нашем городе солнечные дни – это редкость. Встав со старого дивана, который произвёл характерный ему скрип, я надел штаны с рубашкой и, ничего не говоря, пошёл на кухню.

– Пап, ты опять проспал, – сказал сын, с аппетитом откусывая шоколадный пряник и запивая его молоком.

– Саша, Катя, вы ещё в школу не ушли что ли? – почесав затылок, спросил я.

– Да у нас же каникулы начались, завтра первое июня, пап, – ответила дочурка, которая сидела за столом и, задрав голову, смотрела телевизор, что стоял на холодильнике. Мне казалось, что этот телевизор был ещё одним членом семьи, так как внимание к нему было приковано каждое утро и вечер.

– Ааа, точно, точно. Саша, ты сегодня на свои танцульки идёшь? – запивая чаем бутерброд с сыром, выдавил я.

– На танцы, папа. Я ими занимаюсь уже семь лет, можно и запомнить было, что по пятницам у меня занятия, – не поворачивая головы в мою сторону, ответил он.

– Ты уже закончил десятый класс, и пора бы задуматься, кем работать будешь, тебе скоро поступать. Танцы – это не работа. Сын промолчал, уставив свой взгляд на кружку с молоком.

– А я не хочу учиться после школы, хочу сразу выйти замуж, чтобы меня обеспечивали, – вставила в разговор свою реплику Катя.

– Хм. Да, да. Мечтать не вредно, – доедая бутерброд, ухмыльнулся я.

– Всё, дети. Вы на хозяйстве сегодня остаётесь, покушать найдёте в холодильнике. Володя, надевай носки и пойдём на работу, – зайдя на кухню, распорядилась Елена.

Выйдя из подъезда пятиэтажного дома, в котором мы жили, быстрым шагом направились к остановке, ведь надо было успеть на троллейбус номер шесть. Дорога до неё шла через дворы всё таких же унылых пятиэтажек. Вид старых детских площадок с облезшей краской добавлял тяжести к моему плохому настроению. За дворами дорожка пролегала мимо киоска с лотерейными билетами. Я заметил старушку, которая сидела возле него, держа пластмассовый стаканчик, она просила милостыню. Раньше я её не замечал. Не заостряя внимания на этом, сменил шаг на лёгкий бег, и через мгновение мы с супругой уже были в том самом троллейбусе.

– Ну вот и успели, а ты переживала.

– Если бы я не надела кроссовки, то мы бы точно опоздали с твоей любовью долго поспать. Скорей бы этот день уже закончился, хоть спокойно в отпуск уйти и отдохнуть от каждодневной суеты, – ответила она, смотря в окно и как бы в пустоту, не заостряя внимания ни на чём.

Троллейбус закрыл двери и поехал. Каждый день при поездке на работу мне приходили мысли о смысле жизни, о никчёмности моего бытия. Пять дней в неделю, вот уже двадцать лет, одно и то же. Зачем я живу? Для чего? Для кого мы продолжаем свой род? Складывается такое впечатление, что нас произвели на свет, а инструкцию по применению выдать забыли.

– Проезд оплачиваем, задняя площадка, – монотонным голосом объявила кондуктор – полная женщина, которая ждала, когда ей передадут деньги.

Я открыл кошелёк и из маленького кармашка, переполненного мелочью, достал монеты.

– Передайте, пожалуйста, за двоих, – обратился я к рядом стоящей женщине.

– Завтра надо съездить в гипермаркет, закупить продукты, ведь мы с детьми уедем к маме, а ты навряд ли поедешь туда один, – повернувшись ко мне, сказала Елена.

– Да, надо, – ответил я, крепко сжимая поручень, дабы сдерживать натиск людей, которые, видимо, тоже ехали на работу и набились в троллейбус так плотно, как сельдь в бочку.

Начальник отдела Елены всегда ставит её в отпуск в июне, а наш цех в этот месяц работает на максимуме своих возможностей, и пойти с ней в один и тот же месяц не получается, поэтому я обычно беру отпуск в июле или августе.

– В этом году отпуск беру в августе.

– Как планируешь отдыхать?

– Пока не решил.

Елена снова отвернулась к окну, и какие мысли крутились в её голове, было для меня лишь загадкой. Последние лет десять нашей супружеской жизни напоминали мне какое-то партнёрство двух людей, цель которых – выживать, зарабатывая деньги на еду и крышу над головой.

Дорога до нашего завода гражданской авиации составляла тридцать две минуты в среднем. По пути с остановки до проходной я заходил в мини-магазин за сигаретами, примерно раз в два дня. Сегодня был тот день, когда необходимо было купить их.

– Увидимся вечером, – дойдя до проходной, сказала мне супруга и направилась к турникету.

В цехе, где я работал, была напряжённая атмосфера между работниками, лишь пара, тройка поддерживали хорошие дружеские отношения, но так как я уже двадцать лет отработал дефектовщиком втулки несущего винта, меня уже ничего не могло вывести из равновесия: ни попытки подколоть друг друга, ни разговоры за глаза.

– Владимир, ты что-то сегодня хмурый какой-то, как дела? – подойдя ко мне, спросил Дмитрий – единственный коллега, с кем я мог хоть о чём-то поговорить помимо работы.

– Да всё нормально, вроде без изменений, – пришлось немного натянуть искусственную улыбку.

– Стабильность – это признак мастерства.

– Да, да, – теперь улыбка у меня стала просто фальшивой, ведь где-то в глубине души я был с его словами не согласен.

Прогудел гудок, означающий начало рабочего дня. На электронных часах, что висели на стене, зелёными цифрами светилось восемь часов тридцать минут.