Читать книгу Вместе. Как создать жизнь, в которой будет больше любви, дружбы и хороших привязанностей - Вивек Мурти - Страница 5

Мой первый день работы врачом начался ясным июньским утром, когда я вошел в двери бостонского Центра женского здоровья имени Бригама. На мне были выглаженный белый халат, моя лучшая рубашка и галстук. Я улыбался охранникам и всем встречным сотрудникам. Для них это бы л лишь еще один день в оживленной городской больнице, но для меня – день, который я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Моя голова была набита медицинскими фактами и всякими мелочами, которых я набрался в медицинской школе. Мои карманы были переполнены различными предметами, включая стетоскоп, офтальмоскоп, камертон, карманный медицинский справочник, три шариковые ручки с черными чернилами, пустые бланки для записи данных о пациенте, список телефонных номеров основных больничных служб и ламинированные карточки с алгоритмами действий в любой ситуации – от реанимации при сердечном приступе до лечения диабетического кетоацидоза. Однако ни в карточках, ни в руководствах не было ни слова о самой распространенной болезни моих пациентов.

В последующие дни, когда я совершал обходы со своей командой ординаторов и старших врачей, я сосредоточивал внимание на правильном диагнозе и назначении правильных медикаментов, лечении и обследовании. Иногда это было невыносимо, но с каждым месяцем я чувствовал себя все увереннее, работая и с такими распространенными заболеваниями, как диабет и рак, и с необычными, о которых только читал в учебниках. По мере того как я медленно поднимался к вершинам медицинской подготовки, я стал замечать другие стороны жизни своих пациентов, включая их общественную жизнь – или ее отсутствие.

У некоторых из них в палате всегда был посетитель, составлявший им компанию в незнакомой больничной обстановке. Если пациентам становилось хуже или они находились на грани смерти, их всегда окружали друзья и родственники, приехавшие отовсюду, чтобы побыть с ними и объяснить врачам и медработникам, как много их любимые для них значат. Но у других пациентов целыми днями и неделями не было ни посетителей, ни телефонных звонков, и никто за пределами больницы не интересовался их самочувствием. Некоторые из них умерли в одиночестве, и никто, кроме меня и моих коллег, не застал последние минуты их жизни.

Я обратил внимание, что дело не просто в физическом присутствии или отсутствии родных и близких. Это жажда дружеского общения, которая была у многих мужчин и женщин, проходивших через наши больничные двери. Пока большинство пациентов стремились поскорее выписаться и вернуться к жизни, некоторые превращали медицинский персонал в слушателей, в которых они так нуждались. Они рассказывали длинные истории своей жизни всем, кто был готов заметить само их существование. Я часто ловил себя на том, что разрываюсь между желанием быть с этими людьми и осознанием того, что меня ждут другие пациенты.

Моя цель как врача состояла в оказании медицинской помощи. А социальные проблемы, какими бы мучительными они ни были, казалось, выходили за пределы сферы врачевания. Лишь одному пациенту, Джеймсу, удалось объяснить мне, как сильно я ошибался.

Я виделся с ним всего один раз, когда он пришел в нашу клинику с диабетом и высоким артериальным давлением. Но в тот день этот джентльмен средних лет преподал мне глубокий и неизгладимый урок об одиночестве и связи.

Джеймс был коренастым мужчиной с каштановыми волосами и грубой красной кожей, свидетельствовавшей о долгих зимах, проведенных в Новой Англии. На его лице застыло мрачное выражение разочарования, которое, как я предположил, было вызвано проблемами со здоровьем, о которых говорилось в его медкарте.

«Приятно познакомиться, – сказал я. – Чем я могу вам помочь?»

Джеймс описал проблемы, связанные с диабетом, высоким артериальным давлением, весом и сопутствующими этому частыми стрессами. При этом сам он выглядел изможденным, а его жестикуляция – вялой. Казалось, тяготы жизни взяли над ним верх.

Затем он ни с того ни с сего произнес нечто, что тогда показалось мне абсолютно нелогичным. «Худшее, что со мной случилось, – это выигрыш в лотерею», – сказал он.

«Правда? – я уверен, что мое недоумение отразилось в моем голосе. – Почему?»

Услышав это разрешение, Джеймс выложил мне всю свою историю. Оказалось, что это н е метафора: он действительно выиграл в лотерею. До этого же он был пекарем и преуспел в этом деле, а клиенты ценили его талант. Он наслаждался своей работой и был доволен тем, что пр иготовленная им пища доставляла людям счастье и удовольствие. Хотя он не был женат, его окружало множество людей, которые ему нравились. Они вместе работали в пекарне, и он никогда не чувствовал себя одиноким. Но когда он выиграл в лотерею, все поменялось.

Он вдруг стал богатым и решил, что ему нужно изменить свою жизнь. Ориентируясь на идеи, предлагаемые ему телевидением, кино, рекламой и другими медиа, он решил погрузиться в мир роскоши и удовольствий. Он полагал, что это осчастливит его больше, чем рабство на кухне. Ему казалось, что новый статус сделает его другим человеком.

Он уволился с работы и переехал в престижный район на побережье. Там он удовлетворял все свои потребности и купался в деньгах, живя пресловутой мечтой. И все же, несмотря на в се эти з аманчивые вещи, мечта оказалась ночным кошмаром. Он не чувствовал удовлетворения, но был болен и несчастен. Прежде добродушный, веселый и общительный, Джеймс становился все более замкнутым, изолированным и злым. Он набрал вес, и в конце концов ему диагностировали диабет и высокое артериальное давление, которые и привели его ко мне. Вместо того чтобы проводить в пекарне время с коллегами и постоянными покупателями, теперь он посещал врачей или сидел дома один-одинешенек.

Джеймс слишком поздно осознал, что он сильно ошибся, поступив так, как, по его мнению, должен был поступить победитель лотереи, а не прислушаться к своему сердцу.

«Я променял своих друзей и любимую работу на район, где все сидят сиднем в огромных домах. Мне там так одиноко».

Опыт Джеймса показал, что то, что мы, ка залось бы, ценим в современном обществе превыше всего – статус, богатство, достижения и слава, – не гарантирует счастья. С большими деньгами мы можем купить больше личного пространства, жить в уединенных поместьях и даже путешествовать на личной яхте или самолете. Хотя все эти привилегии по-своему привлекательны, они обходятся слишком дорого. Если не быть начеку, такой успех может привести к одиночеству из-за возрастающего расстояния с другими людьми.

Думаю, если бы Джеймс нашел способ вырваться из своей золотой клетки и укрепить свои связи с другими людьми, его состояние здоровья было бы совсем иным. Он бы наверняка стал более активным, вовлеченным, счастливым и настоящим. В конце концов, до выигрыша в лотерею у него были сообщество и связи. Но для этого ему нужно было отказаться от устоявшихся представлений об успехе и пересмотреть свои собственные амбиции в социальном, а не в финансовом плане. Казалось, он понимал это, но процесс перемен был пугающим, особенно теперь, когда его здоровье оказалось под угрозой. Но чем я мог помочь ему как врач?

Во время нашего единственного приема я сделал все возможное, чтобы помочь Джеймсу. Я внимательно выслушал его и задал вопросы. Я порекомендовал откорректировать дозы медикаментов для лечения диабета и повышенного артериального давления, чтобы привести его показатели в более здоровый диапазон. И я предложил ему обратиться к нашему больничному социальному работнику, который помог бы ему наладить некоторые социальные связи. Хотя сам я совсем не представлял, как справиться с одиночеством, которое, как я думал, было причиной его проблем со здоровьем. Даже сейчас мне грустно вспоминать об этом, но как начинающий врач я узнал от Джеймса гораздо больше, чем сам мог ему предложить.

Мое медицинское образование не подготовило меня к осознанию влияния социальных связей на здоровье и уж точно не вооружило инструментами для помощи пациентам, борющимся с одиночеством. Напротив, мое обучение было почти целиком сосредоточено на физическом состоянии. Мы обсуждали эмоции прежде всего в контексте контроля над такими психическими заболеваниями, как депрессия, либо построения доверительных отношений между врачом и пациентом так, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно, принимая участие в процессе выздоровления.

Этого было просто недостаточно при работе с такими пациентами, как девушка с бактериальной инфекцией сердечного клапана, связанной с внутривенным употреблением наркотиков. Я мог предупредить ее об опасностях последующего внутривенного употребления наркотиков, а также о мерах предосторожности, которые она должна была предпринять в будущем. Я знал, как обсуждать трудности разных способов лечения, курсов антибиотиков, и сроки последующих снимков. Я мог сопереживать стрессу и эмоциональным потерям, связанным с тяжелой болезнью, я мог слушать ее и ее семью, когда они делились своими тревогами. Все это было очень важно, но не могло удовлетворить ее исключительную потребность в здоровых связях. Ее связи или же их отсутствие были важным фактором, который не только вызвал саму зависимость, но и определял, вернется ли она к наркотикам. Меня никогда не учили определять одиночество или бороться с ним, и теперь, столкнувшись с ним лицом к лицу, я не знал, с чего начать.