Читать книгу Непроданное - Влад Костромин - Страница 3
Кактус
ОглавлениеРассказ был опубликован в журнале «Домашняя лаборатория» №04/2018
Колпино.
5 месяцев до…
«Банки памяти – главный двигатель экономики в нашем постиндустриальном мире. Прямая передача памяти от предков к потомкам создаст неразрывную связь поколений.
Монетизация памяти есть важнейший шаг России по пути к мировой финансовой гегемонии.»
Герман Оскарович Грех – прямая линия по случаю открытия главного Сбербанка памяти. 18 марта 2024 года.
Перед банком стояли три старушки с самодельными плакатами: «Руки прочь от памяти!», «Память есть частное достояние» и «Скоро вы и нашу смерть монетизируете, либералы!» Обогнув их, Алексей вошел в просторный офис банка, освещённый, будто предновогодняя витрина. Мужчина замялся перед громадным аппаратом «электронной очереди», не зная, какую кнопку нажать на экране.
– Вам помочь? – лучась зелеными глазами, спросила симпатичная девушка с бейджиком «Карина» – улыбающееся длинноногое дополнение к аппарату.
– Знаете ли… – замялся Алексей, – такое дело…
– Не стесняйтесь, – улыбка стала еще шире, – сюда все по делу приходят.
– Я бы хотел взять кредит…
– Нажмите кнопку «Кредиты».
– Дело в том, что я хочу взять кредит под память…
– Там есть кнопка «The monetization of memories», – посерьезнела Карина. – Нажмите ее.
Так Алексей получил заветный талончик с номером ММ001.
– Пройдите в VIP-зону, там вас встретит персональный менеджер, – продолжила щебетать девушка
Алексей послушно потопал в указанном направлении. Вслед неодобрительно шептались бабушки, пришедшие оплатить «коммуналку» и положить на сохранение «гробовые». Открыл прозрачную стеклянную дверь, вошел в кабинет. Навстречу бросился сотрудник в строгом костюме и белой рубашке. Облик надежного профессионала нарушал только скомканный галстук, с любопытством подглядывающий из кармана.
– Здравствуйте, очень рад, очень! – энергично потряс руку Алексея. – Александр.
– Алексей.
– Решили прикупить память?
– Нет…
– Продать?
– Нет, не продавать. Я хочу кредит взять под память.
– Отличная идея, – радостно потер руки Александр. – Великолепная просто идея! Рад, что вы по достоинству оценили столь уникальное предложение нашего банка. Может быть, немного кофе?
– Знаете, пожалуй, можно.
– Вам какой?
– Черный, без сахара.
– Сарочка, нам два черных, без сахара, – нажав на телефоне кнопку, распорядился Александр. – Так на какую сумму вы рассчитываете?
– ГАЗель хочу купить.
– Сейчас, минуточку, – Александр упал в кожаное кресло и с пулеметной скоростью застучал по клавишам ноутбука. – ГАЗель, так, так, так… Новую?
– Да. Фургон.
– Фургон? Отлично, отлично, чудесный выбор. Тысяч девятьсот?
– Восемьсот пятьдесят – мне в минимальной комплектации.
– Зачем же себя ограничивать? – оторвался от монитора и искренне, словно любящий пес, взглянул в глаза Алексея. – VIP-клиенты «Сбербанка» достойны самого лучшего! Признаюсь, я и сам не прочь погонять. Меня даже называли в определенных кругах «Тающим ветром», если вы понимаете, про что я, – хитро подмигнул.
Очередная миловидная девушка внесла поднос с двумя чашечками кофе, грациозно, будто глина в руках скульптора, изогнувшись, поставила сервиз на стол и упорхнула.
– Пейте кофе. Может быть, капельку коньяка? – снова заговорщицки подмигнул он. – Для аромата?
– Можно, – совсем засмущался Алексей, – но если только по чуть-чуть, для аромата.
– Желание клиента для нас закон! – достал из стола два пластиковых стаканчика, пузатую бутылку коньяка и распотрошенную шоколадку. Наполнил стаканчики, брезгливо отодвинув в сторону элегантный поднос:
– За ваш кредит!
Выпили.
– А как все это работает? – спросил Алексей, заметно расслабившийся после коньяка.
– Технические подробности малоинтересны непрофессионалу, – махнул рукой Александр, вновь наполняя стаканы, – все эти облачные хранилища, нейрошунты, наноскопы, МOR-хосты, объемное сканирование памяти…
– Можно как-то попроще?
– Объясню проще: ученые, копаясь в своих нанотехнологиях, совершенно случайно открыли возможность переноса воспоминаний. Что-то там связанное с квантами и прочими протонами. Банк выкупил технологию и протянул через Госдуму закон о монетизации памяти, так называемый «The monetization of memories». Теперь любой совершеннолетний гражданин может продать память, обменять, взять под залог памяти деньги и даже положить память на сохранение на депозит.
– Поразительно!
– И не говорите, – кивнул Александр. – Бум по всей стране просто необычайный. Жаль только, что в вашем замшелом Колпино никто не спешит воспользоваться этой чудесной технологией, а даже наоборот, – он неодобрительно кивнул в сторону окна. На подоконнике стоял большой кактус в шляпе, а за двойным стеклопакетом старушки уныло держали плакаты. – Вы первый человек, который решил воспользоваться данной услугой в нашем отделении.
– И вы просто так готовы дать мне девятьсот тысяч?
– Почему же просто так? Сначала вы заполните кучу анкет, пройдете тесты. Наши специалисты по своим методикам оценят потенциальную стоимость вашей памяти. На основании этого будет рассчитана стоимость ваших воспоминаний и необходимый для кредитного обеспечения портфель. Вы пройдете процедуру извлечения воспоминаний, получите деньги и все.
– И все? А если я не смогу выкупить память обратно? Что с ней станет потом?
– Печально, конечно, – развел руками Александр, – но такова жизнь. Ваши воспоминания достанутся тому, кто их купит.
– А как-же Федеральный закон РФ от 27 июля 2006 года №152-ФЗ «О персональных данных»?
– Отличный вопрос! – похлопал в ладоши. – В полном соответствии с данным законом все, что представляет собой персональные данные, из воспоминаний удаляется. А также все, что попадает под определение военная, коммерческая и государственная тайна.
– То есть, если я, например, – наморщил лоб, – знаю код от сейфа, то эти воспоминания будут удалены?
– Бесспорно!
– Но тот человек, который их будет удалять, он же их узнает?
– Ни в коем разе – процесс целиком и полностью автоматизирован и находится под контролем сверхмощного компьютера. Все алгоритмы криптографической защиты воспоминаний проверены и надежны, имеют сертификат ФСБ…
– Понятно. А что, кто-то покупает чужие воспоминания?
– Полно желающих! Очередь расписана уже на двадцать лет вперед. Ходят слухи, – он будто заговорщик понизил голос, – что даже существует «черный рынок» воспоминаний, но я в это не верю. Слишком сложный процесс – в гараже такого не сделаешь.
– А если я возьму деньги, а выкупать воспоминания не стану?
– Представьте, что в вашей жизни больше нет ни нежных рук матери, ни первой сигареты за углом школы, ни первого поцелуя с одноклассницей… Вам понравится такая жизнь?
– Я с одноклассницами не целовался…
– Да? Вы случайно не этот самый, не поймите меня неправильно… – подмигнул.
– В смысле?
– Вы не гей?
– Нет. А что, геям не дают кредиты?
– Наоборот, – Александр скорчил скабрезную гримасу, – память геев ценится выше. Как и наркоманов, алкоголиков, бывших заключенных и так далее.
– Неужели, кому-то нужна такая мерзость?
– Вы даже не поверите, сколько правильные и примерные люди готовы заплатить за такие воспоминания. Обычный скучный ботаник или примерный муж, которого пилит жена и теща, никому не интересны, а вот дебошир и бабник… Кстати, что у вас такого особенного?
– Особенного? – задумался Алексей. – Я писатель…
– Писатель? – Александр скептически изогнул бровь.
– Начинающий, – покраснел. – Типа Самиздата там, Бумажного слона… В «Юный техник» рассказ посылал…
– «Юный техник»? – вновь дробь по клавишам, – это журнал такой? В каком номере была публикация?
– Не взяли…
– Бывает, но не стоит отчаиваться! А еще посылали?
– В «Науку и жизнь»…
– Взяли?
– Пока не ответили…
– Знаете, вполне может и прокатить как воспоминания будущего Акунина. Ну-с, приступим? – Александр встал, взял из открытого шкафа цветную папку, протянул Алексею. Подал дорогую ручку, – заполняйте анкету. Ручку можете оставить себе как подарок лично от меня.
Нажал кнопку на телефоне:
– Ярослав, зайди.
В дверь вошел молодой человек приятной наружности в светлом свитере.
– Это Ярослав, наш главный специалист, – отрекомендовал Александр, – он проведет предварительное тестирование на предмет оценки возможной монетизации вашей памяти, а я пока с вами прощаюсь. Удачи! Если что, то заходите даже просто так.
– Спасибо. До свидания, – Алексей шагнул к двери, но остановился и обернулся. – Скажите, а этот кактус?..
– Это мой талисман.
– Кактус?
– Нет.
– Шляпа?
– Нет, кактус в шляпе.
Алексей и Ярослав вышли. Александр нажал кнопку на телефоне:
– Сара, кто у нас есть из корреспондентов?
– Сейчас? Сейчас только Алсу.
– Это та, – почесал щеку, – которая в майке с красной пандой ходит?
– Да.
– А еще кто-нибудь?
– Посмотрю… Есть еще Августа из «Белого вестника», Саша из «Мира травы» и «сладкая парочка» Катя и Даша…
– Пускай все срочно едут сюда. У нас первый клиент на монетизацию памяти! Нужно будет взять интервью.
– Поняла. Вызову.
Александр залпом проглотил оставшийся в стакане коньяк, откинулся на спинку кресла.
– Господи! Первый клиент! А после интервью они валом повалят, косяками пойдут! Спасибо тебе, Господи!
Но голову, привычную ко всему, ни с того ни с сего окутал туман.
Колпино.
1 месяц до…
– Вот и всё, – радостно сообщил Ярослав, снимая с лежащего на кожаной кушетке подопытного мемори-трансформатор – шлем, похожий на тот, что носил злодей Магнето в комиксах. Разве только, что проводков побольше и светодиоды разноцветные мигают. Видимая часть айсберга – остальное оборудование пряталось в шкафах и тумбах. – Наконец-то наш новый клиент. Каково это, Сань, а?
– Что… что случилось? – протер остатки проводящего геля с висков. Посмотрел на неприятного типа в светлом свитере. Бейджик «Сбербанка памяти», Ярослав. Сухо, словно престарелая девственница, мозг выплюнул мысль: «Коллега». Конкурент или подчинённый? Друг, приятель, собутыльник, кидала?.. А, чёрт его знает…
– Санёк, ты совсем не аллё? – глянул с весёлым сочувствием. – Сейчас оклемаешься.
– А ты… а где Алексей? Журналисты? – опять нет эмоций. Странно.
– Говорил тебе, что нельзя так далеко забираться, – проворчал Ярослав, возясь с проводками.
– Вы о чём сейчас?
– Давай уже на «ты», – с непонятной обидой бросил Ярослав. – Я же тебя предупреждал, что какое-то время мышление будет страдать.
– Был… был же Алексей, – непонимающе качал головой Александр.
– Так, пора перестать тебя так часто пользовать, – нахмурился Ярослав, – на первое время дубляжей хватит.
Дубляжи…
Ах, да, дубляжи…
И запустился период восстановления, прокручивая перед внутренним взглядом картинки.
Поразительно, но додумался до всего именно Ярик – тихий мальчик-нейрофизиолог. Именно он продумал систему восстановления памяти. По сути, что он делал? Сканировал восприятие не полностью – выборочно, по какой-то хитрой схеме, а мозг подопытного по оставшимся «якорям» восстанавливал память заново. И можно было перезаписать ещё, а потом ещё, и ещё…
И продать. Вот для этого нужен был Александр.
Казалось бы, пара печатей, доступ к оборудованию – и клиент за клиентом идут сдавать память через добродушного трудягу-менеджера. Это если смотреть на бумаги. А на деле – один и тот же человек по нескольку раз. Но ведь ещё можно продать напрямую, там вообще никакие печати не нужны. Особенно хорошо, если желающие стесняются за таким идти в банк. А такое у Александра тоже было.
– Опять глюки? – понимающе спросил Ярик, привычно протягивая бутылку. Всё же друг.
Шумно хлебнув, Александр поморщился.
– Да, ерунда какая-то. Сделку в этот раз заключал, ничего интересного. Переработал, видимо. Что там, в какой раз «счастливое детство» записали?
– В девятнадцатый.
– Хорошо, – Александр поудобнее устроился на кушетке. Картинка потихоньку восстанавливалась, вытесняя недавний рабочий бред. – Как там остальное идёт?
Ярик сверился с записями.
– Скалолазанье не зашло народу, значит, его сдадим в банк под кредит. А вот…
– Нет, – отрезал Александр, сразу поняв, о чём речь. – Больше мы это записывать не будем. Сегодня, по крайней мере.
Помолчали.
– А я тебе говорил, у меня в детстве игрушка была, – зачем-то продолжил Александр, удивляясь себе. – Единственная… Кактус я в шляпе вырастил и таскал с собой. Даже не верю, что было такое…
– А брат? – спросил осторожно, будто на тонкий лед ступая.
– Не было у меня брата!!! – вскинулся. – Не было!!!
– Не было, так не было, – вздохнул. – До открытия ещё часа четыре, ты бы отдохнул, – серьёзно посоветовал Ярик. – А то работы много ещё. То кактусы у него, то драконы белые, – пробормотал в сторону. – Ты поспи лучше, пока восстановительный этап идёт.
«И идёт с каждым разом всё дольше и дольше», – озадаченно подумал нейрофизиолог, подгружая проводки к общему хранилищу и загружая новый memories-файл. – «Надо будет как-нибудь поглядеть, что мы там записали. Но вот это я точно сам смотреть не стану».
Колпино.
…пертурбации…
«Никакого вируса „Кактус“ не существует. Все случаи сбоев в работе финансовых memories-систем являются провокацией зарубежных спецслужб. Процессы передовой разработки находятся под строжайшим контролем, нет никаких поводов для беспокойства…»
Герман Оскарович Грех – выступление перед комитетом Госдумы, 18 июля 2024 года.
Кактус и Алексей стояли посреди серой затуманенной равнины, озаряемой частыми сиреневыми и зелеными всполохами.
– И вот это – хранилище памяти: склад осуществлённых мечт и человеческих пороков? – задумчиво поинтересовался Алексей. – Ради этого он меня угробил?
Иголки Кактуса довольно встопорщились и стали удлиняться, струнами вытягиваясь в сторону вспышек.
– Думал, будет зрелищнее. Ну-ка, посмотрим, что у нас тут…
Колпино.
…6 месяцев после
Серые городские развалины, ветер гоняет обрывки пластиковых пакетов и денежных купюр… Костер из веток засохших парковых деревьев возле разбитой витрины банка.
– Говорила ж, Михайловна, до добра весь этот прогресс не доведет, – поворачивая тушку крысы на вертеле, бывшем когда-то древком плаката, говорила старушка.
– И то верно, Владимировна, память они захотели монетизировать, – согласилась другая, плетущая из проволоки удушающую ловушку. – Буржуи проклятые!..
– Ничо, нас так просто не возьмешь, – третья сноровисто ощипывала ворону, – мы все переживем.
