Читать книгу Я говорю обычные слова. Сборник стихотворений - Влад Снегирев - Страница 2

Сменим пару поколений,

купим ворох громких мнений,

позабудем слово "честь".

Постепенно изменений

будет столько, что не счесть.

Правят нами ложь и зависть.

Что сюда еще добавить?

Деньги! Больше ничего:

Бог, которого восславить

я хочу лишь одного.

Деньги – идол, символ власти,

наслажденье, буйство страсти,

недоступная мечта.

Все мы знаем, хоть отчасти,

как сильна их красота.

Есть наличка – мир прекрасен,

беззаботен, безопасен,

вроде сказки без конца.

А пустой карман опасен,

словно девять грамм свинца.

Бедность может быть заразной,

неприличной, жуткой, грязной,

а страшней всего – навек.

Этой горечью опасной

весь отравлен человек.

На другом конце элита, -

так богата, знаменита;

не заботясь ни о чём,

реет в области зенита

ненасытным вороньём.

Так незримая граница

неразборчивые лица

делит честно пополам.

Деньги – нужная вещица.

Только где же взять их нам?

2012

Он был банкир, сидящий на кредитах,

крутил валюту с множеством нулей;

счета в офшорах, банков реквизиты

держал надёжно в памяти своей.

Жена наивна, молода, красива,

с прекрасным телом греческих богинь;

нежна как фея, в меру молчалива,

глаза с отливом в трепетную синь.

Он трудоголик. Пал на землю вечер,

стихает шум в кварталах городских,

спешит домой весь в предвкушеньи встречи,

в плену фантазий эротических.

А к ней мигрень пришла с хандрой и сплином,

причём, уже задолго до него.

Ей не нужны ни тряпки, ни мужчины,

ни секса, денег, в общем – ничего.

Он дверь открыл, а свет горит повсюду,

цветов увядших вонь со всех сторон,

она пьяна и снова бьёт посуду….

Кажись, сервиз на двадцать шесть персон.

2017

Снова ринулись вниз индикаторы рынка.

Доу-Джонс в понедельник рекордно просел.

Только вот у меня не жена, а блондинка.

Очень жаль, что мой разум так поздно прозрел.

Неожиданно так возвратилась с курорта,

посетив по дороге "La Grande de Paris",

накупив барахлишка вторичного сорта,

подрывая тем самым мой личный престиж.

Все её чудеса описать невозможно.

А другой в этой жизни ей явно не стать.

У меня же контейнер  завис на таможне.

Сколько стоит?  Вам лучше об этом не знать.

Бизнес мой хоть легальный, но всякого рода,

есть наличка в офшорах, немного богат.

Я же тачки меняю ей каждых полгода,

да и окна выходят на старый Арбат.

Хоть заткнулась бы что ли, трещит как сорока,

ну а деньги сосёт – пылесос отдыхай.

У меня с ней не жизнь, а сплошная морока.

Может в Вегас мотнуться, сказав ей гуд-бай?

А глаза как блестят, опустила смущённо.

Значит, шлялась по клубам опять допоздна.

Мозг выносит неслабо и так извращённо,

но чертовски красива, хоть часто пьяна.

Гардероб поменять хочет, стиль – цвета хаки,

одеяло из шерсти овец Рамбулье…

Пристрелить бы её, эту дрянь, как собаку,

только проще купить от Версаче колье.

2017

Глаза с поволокой туманной,

походка, что сводит с ума.

Умея быть нежно-желанной,

мужчин выбирала сама.

Она вышла замуж удачно,

когда подвернулся банкир.

Пейзаж захолустья невзрачный

сменился на сказочный мир.

Элитный посёлок у леса,

забор высоченный вокруг.

И жизнь развивалась как пьеса,

войдя в предназначенный круг.

Ступени из мрамора плавно

ведут с этажа на этаж.

А сколько их – это неважно.

Таков уж сегодня кураж.

К услугам не ванна – джакузи,

интимный, рассеянный свет.

Они там с банкиром в союзе

частенько встречали рассвет.

В быту интроверт был махровый,

своим подчинённым – гроза.

Прислуге приказ дал суровый:

не сметь попадать на глаза.

Подруги – и те под запретом,

таков уж он был нелюдим.

Безмолвием будни одеты,

и так тяжело было с ним.

Питались изысканно вкусно,

забыла, что значит страдать.

Но скучно ей бедной, и грустно,

и некому руку подать.

Не зная, что значит свобода,

врастая в привычный уклад,

потратила лучшие годы,

мечтая вернуться назад.

Сидела б сейчас у подъезда,

молола своим языком, -

привычное, тихое место:

людьми переполненный дом.

А здесь бессловесно и тихо

томишься, не зная зачем.

Малейшую папика прихоть

должна выполнять без проблем.

В шкафу чемодан был дорожный,

внутри полотняный платок.

В нём спрятаны были надёжно

верёвка и мыла кусок.

2017

«И опять замирают рассветы…»

(Только, впрочем, об этом писал).

Надоела пока тема эта,

потускнел светлый мой идеал.

Я не выдохся, просто "аллегро"

поменял на "анданте" пока.

Так в ночи замирает шум ветра,

вдаль течёт безмятежно река.

Пригласили работать в охрану,

там мне дали большой пистолет.

Банк теперь по астральному плану

охраняет какой-то поэт.

Мне теперь сочинять невозможно:

в банке тесно и полный аншлаг.

Ночью тени скользят осторожно,

замедляя бесшумный мой шаг.

Охраняю чужое богатство,

не имея совсем своего.

Умоляю, не надо злорадства.

Я стою за пределом всего.

Ведь банкиры – такие же люди;

ну, немножко богаче за нас.

Просто деньги берут отовсюду

и не прячут под грязный матрас;

у лохов отбирают изящно,

их на свете хватало всегда.

Так шакалы охотятся в чаще,

пропадая потом без следа.

Мне уже там вконец надоело,

стал таким же, – спасибо, привет!

Открываю своё бизнес-дело,

но оставлю большой пистолет.

2010