Читать книгу Координата поврежденности - Влади Лена - Страница 7

Следующим утром ему снова никто не попался на глаза, лишь Нун привычно хозяйничала на кухне, и, когда он подошел к ней, как можно более отстраненно спросил:

– Как обычно, я единственный, кто завтракает? – когда он был младше, и его все еще волновало отсутствие отца, он часто в подобной манере пытался добыть информацию. Наверное, Нун понимала, но никогда не подавала виду, чтобы не смущать его.

– Отчего же? Благодаря Нонг'Лайту появились люди, которые завтракают, а не пьют один сок и голодными уходят на занятия. Да и Кхун Равит старается в последнее время чаще бывать дома, если ты не заметил.

Мин скривился. Отец бывал дома уж точно не ради него.

– И где этот парень?

– Будь повежливее, он твой Пи', – пригрозила женщина пальцем.

– А я хозяин этого дома, в то время как он нахлебник, – парировал он.

– Он гость в этом доме, и все это принадлежит твоему отцу, а не тебе. Ты хороший мальчик, но иногда бываешь невыносимо грубым. В детстве ты таким не был, – она качала головой, а Мин подумал, что в детстве ему еще не пришлось пережить то, что случилось после.

– В любом случае он правильно делает, что не попадается мне на глаза, – перевел он тему.

– Ты никогда добровольно не встаешь так рано, учитывая, как поздно возвращаешься. С его ухода уже больше часа прошло, – она подошла к одной из кухонных тумб, заставленной многочисленными порциями Кхао Нияу Мамуанг.16 – Порадуй старушку Нун и скушай, – делая вид, что пересиливает себя, он взял одну порцию, хотя был не прочь позавтракать более плотно.

Когда он, запивая соком, доел вторую порцию, женщина изъявила совершенно немыслимое предложение:

– Я положу тебе с собой на занятия, а там ты сможешь поделиться с друзьями и передать так же Нонг'Лайту. Он так и не попробовал его, а ведь именно после нашего с ним разговора о том, как его бабушка готовила ему сладкий рис, я решила его порадовать. Вся его семья уехала, скорее всего, он скучает по ним, оставшись совсем один, – Мин чуть не подавился последним глотком сока.

– Думаешь, я буду по всему университету искать его, чтобы передать еду? Мы учимся на разных факультетах, и у меня нет времени, а даже если бы было – желания.

Вероятно, женщина хотела помочь им сблизиться. Она видела, что молодой хозяин обделен вниманием в связи с занятостью отца. Чем старше мальчик становился, тем сложнее было с ним общаться. Не было той нежности и ласки, которую помнила женщина от Мина в детстве, хотя знала, что у него доброе сердце, каким бы он ни показывал себя окружающим.

– Ты лучше всех должен понимать, что значит скучать по семье и ощущать себя одиноко. Может, ты и не заметил, но он, помимо учебы и практики в больнице, оставшееся время проводит взаперти в комнате. Думаю, он чувствует, что обременяет нас, а ты своим поведением не помогаешь, – Мин закрыл глаза в надежде заглушить голос женщины. Не помогло.

– Правильно думает, – хотя мысленно одернул себя. Он собирался подобраться к докторишке ближе, чтобы потом уничтожить. Было бы удобнее и проще просто не пересекаться с Лайтом, но тогда этот парень останется безнаказанным за свое вмешательство. Злость со вчерашнего вечера немного улеглась, и Мин выдохнул. Нужно думать рационально. Все будет впустую, если он продолжит поддаваться эмоциям. Лучше извлечь пользу, тем более когда повод сам падал в руки.

Нун собиралась отчитать его в очередной раз, когда он остановил ее:

– Ладно, только перестань с утра наседать. Если я его увижу или буду недалеко от его факультета, передам. Однако ничего не обещаю, – экономка удивилась такому быстрому согласию и, решив, что это лучшее, чего можно добиться от него, быстро собрала десерты в контейнер.

Сегодня его пары начинались только к обеду. Мин просидел на всех трех после чего с обязательным расписанием было покончено. Но вместо того, чтобы сразу пойти поесть в столовую, он предложил Бесту пройтись.

– Что это у тебя? Какая-то милая девушка пытается завоевать твое сердце благодаря ланч-боксам? – Бест наслаждался собственной остротой, а Мин закатил глаза.

– Ага, ей за пятьдесят, и она работает на нашу семью, сколько я себя помню. Тем не менее передам ей твои комплименты.

Бест за эти года бывал у него дома несколько раз. Наверное, он был единственным, кого Мин вообще приглашал туда. Правда, в первый раз этот нахал сам приехал к нему, и, прежде чем он узнал, Нун уже приветствовала и впустила гостя. Тогда шли только первые месяцы учебы в университете. Однажды им задали общий проект, и Бест не придумал ничего лучшего, чем самому пригласить себя домой к одногруппнику.

– Передавай, чтобы чаще заставляла тебя брать еду с собой. Кхун Нун готовит намного вкуснее, чем у нас в столовой. Дай хотя бы последние месяцы побаловать желудок, – размечтался парень. Иногда он поражался, как Бесту удавалось так органично строить из себя идиота и при этом оставаться настолько естественно повзрослевшей версией себя восемнадцатилетнего.

– Ага, буду таскать еду специально для тебя. Кажется, ты забыл, что у тебя есть девушка, вот пусть и кормит тебя.

– Ты же знаешь, Фанни постоянно в разъездах с выступлениями. Ей не до этого.

Бест больше двух лет встречался с танцовщицей из балетной школы, которая последние полгода большую часть времени проводила на гастролях.

– Твои проблемы, – они незаметно дошагали до медицинского факультета. Бест оглянулся и удивленно поднял брови.

– А что мы здесь забыли? – Мин понял, что не подготовил вразумительного объяснения, почему несет еду какому-то парню с медицинского. Тем более тому, с кем они случайно столкнулись на прошлой неделе.

– Отец… попросил найти кое-кого, кто проходит практику под его началом, и кое-что передать ему, поскольку сам не может.

– Не знал, что твой отец берет студентов для практики.

– Как и я, – сказал так тихо, чтобы друг не услышал. Ему было неприятно находиться в здании, которое олицетворяло тюрьму, куда его собирались засадить на целых шесть лет, а то и больше. Из-за Лайта казалось, что его таки заставили войти в собственную камеру, которую он смог избежать, но которая все эти годы пустовала и ждала именно его. – Слушай, подожди меня здесь. Я точно не знаю, куда идти. Узнаю у администрации, – он не хотел, чтобы одногруппник видел Лайта и задавал вопросы.

– Зачем ты меня сюда вообще притащил? Я мог спокойно пообедать, – возмутился Бест.

– Это ты захотел стать моим другом шесть лет назад. Вини себя. И не ной, я заплачу за твой обед, хорошо? – Мин мог легко предложить это другу, потому что знал, что того действительно не волновало его состояние. Бест был обеспечен в пределах нормы и не отличался жадностью к чужим деньгам.

– Давай тогда быстрее.

Мин подошел к административной стойке, чтобы узнать номер группы Лайта, после чего в расписании увидел, где тот должен находиться. Поднявшись на нужный этаж и найдя аудиторию, он заглянул внутрь, однако среди присутствующих не увидел знакомое лицо.

Он подошел к ближайшему студенту.

– Я ищу Лайта. Не знаешь, где он?

Щуплый парень в очках, оглянув аудиторию, пожал плечами.

– Раз его здесь нет, скорее всего, он в музыкальном клубе, Пи'. Он часто там тусуется, – Мин вежливо кивнул и вышел, матерясь про себя.

Он не мог поверить, что бродит по ненавистному месту в поисках ненавистного человека. Узнав у проходящих мимо студентов, где находится музыкальный клуб, Мин последовал по указанному направлению.

Значит, Лайт не бросил увлечение, даже решив перепоступить на медицинский. Если он так любит музыку, почему выбрал совсем другой путь? Раз Мара не смогла узнать об этом через свои каналы, единственный путь – разузнать об этом лично от Лайта. Мин был уверен, что за этим что-то кроется, и эта информация поможет раздавить парня. Поэтому, если для этого нужно стать доставщиком Кхао Нияу Мамуанг, так уж и быть – он это сделает.

Добравшись до нужного места, он распахнул дверь. Внутри было несколько человек, которые выглядели младше него, поэтому он без всяких любезностей повторил вопрос о том, где Лайт, потому что снова не увидел того среди присутствующих.

– Он отошел. А почему вы его ищете? – подозрительно спросил один из студентов.

– Так нужно, – холодно бросил Мин. Его начинал злить тот факт, что, даже придя сюда, докторишка ускользнул от него, и создавалось впечатление, что это он вмешивается в жизнь Лайта, когда ситуация была совершенно противоположна.

– Ничем не могу помочь, – по лицу младшекурсника было видно, что тот мысленно послал его куда подальше, однако система их образования, да и сама культура, отличалась от западной с ее любовью к равноправию. Здесь придавали слишком большое значение старшинству по возрасту, что сдерживало младшего парня от грубостей.

– Тогда передай ему это. Скажешь, от Кхун Нун, – он буквально впихнул пакет с контейнером в руки студенту и выскочил из здания.

Бест ждал там, где Мин его оставил.

– Я уже подумывал, что ты с концами пропал, – жаловался друг.

– Ни за что, – в этих стенах его могла удержать только смерть.

– Нашел, кого искал?

– Нет, эти докторишки вечно где-то пропадают. Только зря время потерял.

– Эй, а где пакет с едой, который ты таскал? – Бест никак не выключал режим Шерлока, и он заскрипел зубами.

– Забыл где-то, пока переходил с этажа на этаж. Пошли, куплю нам что-то вместо этого.

Хотя друг не отставал от него еще какое-то время, принесенная в ближайшем кафе еда отвлекла его на время. Когда Мин собирался заплатить за обед, он не смог найти бумажник и, чертыхнувшись, понял, что, скорее всего, тот выпал, пока он бродил по ненавистному ему медицинскому корпусу.

Бест обозвал его обманщиком, когда сам расплатился за них обоих, но видя, что он кипит от злости, предложил поискать пропажу вместе. Однако Мин решил, что ноги его больше не будет в тех коридорах. Студенческий и карту он восстановит, а наличные пусть забирают, если среди докторишек есть еще и воры.

Бест хотел проверить все ли готово к фестивалю, но он сказал, что не сможет остаться и помочь. В его планах значилась встреча с Марой. Он впервые за несколько недель собирался заехать в бар, ведь Нана нигде не объявлялась и, вообще, Мин устал беспокоиться на этот счет. Она и так достаточно потрепала ему нервы в тот вечер на парковке. С Марой они собирались обсудить Сэинта и Дели, да и если честно, хотелось выпить и поиграть на инструментах в баре. Иногда он перебирал струны на гитаре ради отвлечения или пытался научиться игре на барабанах. Правда, последнее занятие продвигалось медленнее, чем ему хотелось.

Очередной день вводил в ярость. Вчера – назойливая Дели, упоминание мертвой матери и муки совести; сегодня же он потерял бумажник и гордость, бегая с едой, как последний оборванец в поисках «господина».

Когда Мин выезжал из парковки, он заметил движущийся навстречу велосипед, на котором ехал Лайт и махал ему. Он на секунду застыл, а после посигналил, чтобы тот отъехал с дороги, и вместо того, чтобы остановиться, рванул вперед, покидая территорию кампуса.

Следовало быть на месте, когда он его искал. Сейчас же он не собирался рушить планы из-за Лайта. Видимо, парень собирался благодарить за еду или прочая чушь, но ему это было неинтересно.

В любом случае они спали под одной крышей, и если Лайт что-то хочет от него, тогда сам найдет его в особняке. Мин поклялся, что это был первый и последний раз, когда он искал этого докторишку. Он надеялся, что Нун сама все объяснит временному жильцу особняка, и вопросы отпадут сами по себе.

Мин был слишком занят попытками объяснить собственное поведение и мысленным линчеванием Лайта, что не заметил, как преодолел дорогу до бара, до такой степени был погружен в сердитые мысли.

Поскольку вечер только набирал обороты, народу в баре было немного, чему Мин обрадовался. Он поздоровался с барменом и прошел в кабинет Мары, где та часто уединялась.

Он открыл дверь без стука. Благо Мара не сидела ни на чьих коленях, а была занята за ноутбуком.

– Какие люди вернулись в нашу обитель, – заявила девушка, разводя руки в самой приветственной манере. Он не спешил падать в ее объятия.

– Подумал, что твой бизнес рухнет без главного клиента, – парировал он, садясь в кресло по другую сторону стола.

– Итак, моя маленькая кузина сказала, что ты сумел уединиться с милашкой-актером, да? – было видно, что Маре не терпится разузнать подробности.

– Нам удалось поговорить, но, когда тема подошла к главному, нам помешали. В любом случае это не то место, где можно было что-то решить.

– Конечно, вряд ли ты мечтаешь, чтобы мир моды застал наследника крупного медхолдинга Мина Вонграта целующимся с начинающим актером. Хотя я бы посмотрела на лицо твоего папеньки после таких новостей, – от подобной мысли даже он не смог удержаться от ухмылки.

– Сэинт написал мне после того, как я оставил ему номер, – он продолжил рассказ, пытаясь скрыть неуместное сожаление.

– Я же говорила, ты понравишься этому ангелу. Ты точно в его вкусе. Если ты отдал номер, написанный на салфетке, как сказала Дели, тогда гарантирую: он не мог не понять твои намерения, – Мара широко улыбалась, словно выиграла в лотерею.

– Зачем я рассказываю тебе об этом, если ты и так все знаешь?

– Слушать первоисточник куда интереснее, да и Дели часто отвлекается на ненужные вещи. И вообще, я скучала по тебе, из-за Наны наша разлука затянулась.

Их дружба была немного колючей. Куда более грубой, чем с Бестом, хотя Мара и была девушкой. Между ними никогда не возникало никакого романтического намека. Они также не употребляли вежливых обращений друг к другу, что для Мары было бóльшим грехом как младшей, нежели для него. Однако они не были настолько привязаны к культурным особенностям, поэтому девушка могла перейти грань дозволенного не только на словах, но и на деле, хотя всегда лишь в качестве забавы или эксперимента, а не с оскорбительной целью.

– Завязывай с этим. Меня сейчас стошнит.

– М-да, ты явно не настроен на проявление искренней привязанности. Почему такой напряженный? Новый сосед не дает покоя?

– Не вспоминай, – вздернув руку, оборвал ее Мин.

– Оу, вижу все серьезно. Ладно, как знаешь. Ты пришел туда, где можешь расслабиться. Сейчас, конечно, без девушек, однако, уверена, Сэинт будет рад помочь тебе снять напряжение самым приятным образом, – понимая, что она имеет в виду, Мин слегка скривился.

– Спасибо, но нет.

– Что ж, заставлять не буду. Не хочешь открывать новые границы – дело твое, но хотя бы окошко приоткрыть придется. Ты уже предложил ему встретиться где-то наедине? Без лишних глаз и камер? – допытывалась Мара.

– Нет, решил переждать несколько дней. Я написал, что должен ему обед в качестве благодарности.

– Пришло время показать, что это не пустое обещание, – он понял, что Мара хочет, чтобы он написал прямо сейчас и, вздохнув, достал телефон. С другой стороны, он сам хотел покончить с этим поскорее. Нужно просто еще раз увидеться и под конец встречи попытаться поцеловать Сэинта, если до этого тот сам не скажет правды, и забыть об этом. Это для него было не впервые.

«Привет. Я не забыл свое обещание. Не хочешь сегодня или завтра перекусить вместе?»

– Я сделал свой ход, остается ждать. Не забывай, всегда есть вероятность, что он откажет, – сказал он подруге, когда они вышли из кабинета в общий зал.

– Не откажет. Я умею делать ставки, и ты – выигрышная карта в этой партии.

Ухмылка украсила его лицо, когда в голову пришло, что подруга страдает одним конкретным пороком – жаждой власти. Мара считала себя той, кто держит контроль над всей игрой, в то время как его – орудием. Мин же участвовал в этом по собственному выбору, однако было проще позволить девушке думать, как ей хочется. В любом случае честолюбие Мары его не заботило, пока та помогает забыть об ожидающей его «тюрьме».

Они вышли из кабинета и направились к барной стойке, где сделали заказ бармену.

– И где твоя кузина?

– Перед тем, как ты пришел, написала, что почти на месте.

И в этот момент Дели появилась в зале. Довольно улыбаясь, она подбежала и буквально упала на место рядом с ним.

– На улице такая жара, умираю, – она бесцеремонно забрала стакан у Мары, который уже успел принести бармен, но, отпив глоток, закашлялась. – Фу, как ты можешь это пить!

– Не прикасайся к чужому, – самодовольно заметила владелица заведения, больше никак не отреагировав на поведение Дели. Ему такая непосредственность между родственниками была незнакома. У него не было братьев или сестер (даже двоюродных) или других родственником схожего возраста. Да у него вообще кроме отца никого не было, если не считать Нун.

Пока кузины пререкались друг с другом, он получил сообщение.

«Сегодня у меня съемки в рекламе до самого вечера, но завтра после занятий есть свободное время».

Мин попросил назвать адрес, куда ему подъехать, после чего отложил телефон.

– Завтра встречусь с Сэинтом, – уведомил он девушек. Их внимание сразу же переключилось на него.

– Может, и мне приехать? Понаблюдаю за вами со стороны.

Он сдержал порыв ответить Дели грубо.

– Не вмешивайся. Ты хотела узнать о его ориентации, а ведешь себя как жена, которая собирается поймать мужа на измене, – ответила за него Мара.

– Я просто хочу знать правду, – надулась младшая девушка.

– Гей он или нет – не имеет значения, потому что, если бы ты интересовала его, он бы уже показал это. Из-за тебя мне приходится участвовать в этом фарсе, – безжалостно изрек он, делая глоток из стакана.

– Он просто застенчивый. Пи'Сэинт может не знать, как мне признаться или не понимает намеков.

Если кто-то и не понимал намеков, так это она. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что Дели смотрела на актера глазами ненормальной обожательницы. Вот поэтому звезды обычно и не встречаются с фанатками.

– Кузина, успокойся, – скомандовала Мара. – Это первый и последний раз, когда я тебе помогаю в подобном. Если ты думаешь, что сможешь шантажировать меня и дальше тем, что знаешь о моей небольшой шалости, ты ошибаешься. Я найду способ разобраться с родителями в случае чего, и уговорю тетю отправить тебя в Швейцарию, – уже более жестко заметила Мара. Да, ей определенно не нравилось плясать под чужую дудку.

– Какой шантаж? Я попросила помочь мне как твоя младшая сестренка, вот и все!

– Вот и разбирались бы между собой, – не сдержался он.

– Ты знаешь, почему я попросила тебя. И вообще, услуга за услугу, помнишь? – осадила его Мара.

Он закатил глаза. Конечно, помнит. Чертов Лайт!

– Кхун Мара, можно вас на минутку? – окликнул ее работник, и хозяйка бара отошла от них. Оставшись наедине с Дели, Мин решил окончательно прояснить кое-что.

– Я согласился на это только потому, что мне кое-что было нужно от твоей кузины. И потому что, угрожая ей, ты угрожала и мне, однако вся эта ситуация с Сэинтом мне ни к чему. Думаю, я смогу узнать заинтересован ли он девушками или, может быть, вообще открыт для любого пола, но выдавать себя за гея не буду, – она потупила глаза и сжала подол платья.

– Пи'Мин, не знаю, что тебе сказала сестра, но я ничего такого не хочу. Я просто влюбилась и не знаю, как еще поступить и что сделать, – вздохнула Дели.

– Ты же понимаешь: если Сэинт узнает об этой игре, тогда вряд ли вообще захочет общаться с тобой дальше?

– Ни за что! – испуганно воскликнула она на его слова. – Ты не должен позволить ему узнать. Он такой добрый и хороший, не хочу, чтобы Пи'Сэинт думал обо мне плохо.

Мин мысленно усмехнулся, поражаясь, под каким углом люди видят собственные поступки под пеленой чувств. Они не замечают своих промахов и ошибок, оправдываясь словом «любовь», будто оно обладает каким-то волшебным свойством перечеркивать все прочее. Хотя чаще всего там не пахло и сотой долей любви.

– Завтра при встрече еще раз заведу разговор о тебе. На этот счет ему уж точно будет незачем врать мне. Но обещай, что успокоишься, если узнаешь неутешительные новости. Вокруг много парней, найди себе того, кто будет в тебе заинтересован, Нонг', – уже более мягко добавил он.

Мин понимал, что в восемнадцать каждый объект симпатии кажется любовью всей жизни. Особенно у романтичных девушек, как Дели (хотя Мара даже в этом возрасте была совершенно другой). Он сам никогда не увлекался никем настолько сильно, однако даже его несколько лет назад захлестывали гормоны.

– Пи'Мин, а зачем ты участвуешь во всем этом? Знаю, Мара всегда любила устраивать и участвовать в разных интригах, но зачем тебе все это? – не было смысла объяснять Дели, что Мара делала это от скуки и ради веселья, в то время как им двигало желание убежать.

Где носит Мару? Пускай забирает кузину и позволит ему наконец напиться или утешиться игрой на гитаре. Но когда Мин повернул голову, чтобы найти владелицу заведения, его глаза округлились. Позади стола возвышался совсем другой человек, которого он никак не ожидал здесь увидеть.

Лайт стоял посреди бара и, судя по выражению лица, слышал их разговор.

– Какого черта ты здесь делаешь? – воскликнул он, справившись с мимолетным оцепенением. Он проскочил мимо Дели и, не дав возможности кому-либо произнести хоть слово, схватил Лайта за локоть, выпроваживая того через задний вход для персонала.

Когда они оказались на улице, Лайт вырвал руку из его хватки. Парень был сердит и даже выглядел на свой возраст. Впервые он задумался, что Лайт был ему Пи'. Он ни разу не выражал к нему уважение, но Лайт никак это не комментировал. Для их менталитета это сильная уступка, хотя ему было неизвестно, насколько серьезно парень относился к культуре уважения их страны. Для него же она немногое значила. Как и многое другое.

– Ты что, проследил за мной? – шипя и слегка толкая парня в грудь, воскликнул он, отгоняя мысли об уважении.

– Не трогай меня и успокойся, – даже голос Лайта изменился. Показалось настоящее лицо докторишки. Милый и добросердечный юноша исчез, и ему стало легче. Значит, Лайт вовсе не идеален. Значит, в нем тоже есть злость и агрессия.

Мин выдохнул через нос и отступил на шаг. Он не знал, как много Лайт услышал ранее.

– Спрошу еще раз. Что. Ты. Здесь. Делаешь? – сказал уже более спокойно, но отчеканивая каждое слово.

– Собирался отдать твой бумажник. Мой младший по группе нашел его после того, как ты занес еду. Хотел сразу вернуть, но ты уехал, когда я попытался остановить тебя на парковке, – Лайт тоже немного успокоился, хотя карие глаза по-прежнему сердито сверкали. Видимо, и его терпение имело границы.

– Откуда ты узнал об этом месте?

– В бумажнике была визитка, а когда я позвонил в особняк, чтобы узнать вернулся ли ты, Кхун Нун сказала, что это заведение кого-то из твоих друзей, и ты часто сюда ходишь в свободное время.

– Ты рылся в моих вещах, – едко заметил он в попытках обвинить парня в еще большем количестве грехов. Лайт сжал кулаки, тому явно не понравилось подобное заявление. В глазах взметнулись кроваво-алые молнии.

– Я открыл бумажник, чтобы убедиться, что он принадлежит тебе.

На самом деле ему было плевать, зачем Лайт его открыл. Его беспокоило другое.

– Но зачем ты поехал за мной? Если не помнишь, по милости отца мы живем в одном доме. Какой смысл преследовать меня через половину города?

Лайт и так вмешался во все сферы его жизни. Теперь каким-то образом тот узнал о тех его делах, о которых не знал больше никто. Сначала Нана, теперь еще и это.

– Я сегодня остаюсь на ночное дежурство на практике. Подумал, будет правильнее вернуть его сейчас, потому что до того, как я бы вернулся переодеться на следующий день, ты мог бы уже уехать, – более холодным, но все же размеренным голосом объяснил Лайт.

Мин внимательно смотрел в лицо парня, пытаясь понять, действительно ли тот думает, что он поверит в эти бессмысленные объяснения. Разве Лайт не знает, кто он такой? Однако сейчас было важно другое.

– Ты слышал разговор внутри? – уже в который раз он был вынужден выпытывать у парня информацию. Это крайне раздражало.

– Если ты думаешь, что я следил и подслушивал специально, могу тебя разочаровать. Не знаю, что ты там себе напридумывал, возможно, считаешь меня каким-то тайным агентом или просто идиотом, которому больше нечего делать, кроме как следить за тобой, но я хотел лишь наладить отношения между нами. У меня нет цели портить тебе жизнь, хотя ты этому не веришь. Однако я устал от того дерьма, которое ты несешь с нашей первой встречи, – повышая тон, высказывался Лайт. Теперь Мин мог ощутить «ауру старшего». Но поскольку он много времени провел за границей, где возрастные формальности ничего не значили, он с легкостью позволял себе не церемониться с самыми близкими знакомыми (как Мара) или врагами (как докторишка). – И да, я слышал о том, что ты играешь в странные игры, встречаясь с людьми и выдавая себя за кого-то другого, – закончил говорить Лайт, сомкнув руки перед собой в замок, будто вынося ему приговор.

Значит, парень застал только конец разговора, когда Мара отошла. Уже хорошо, что Лайт не слышал никаких конкретных имен.

Вряд ли агрессией он сможет что-то решить, поэтому Мин старался успокоиться. Он не должен позволять докторишке думать, что теперь тот владеет каким-то контролем над ним. Важно не упустить власть из рук, даже в такой ситуации.

– Ты обладаешь удивительным талантом проникать всюду, где тебя быть не должно. Надеюсь, это принесет тебе больше пользы при будущих операциях. Может, ты и вправду приехал отдать мне бумажник, но в этом не было нужды. Для меня было бы предпочтительнее, если бы ты не вмешивался в еще одну часть моей жизни. Сначала отец приводит тебя в дом и говорит, что я должен развлекать тебя и следить за твоим комфортом, затем Нун заставляет таскать тебе еду. Вместо того, чтобы понять, что ты мешаешь, очень странными способами пытаешься по твоим словам «подружиться», хотя зачем тебе это нужно, не ясно.

Лайт раздраженно провел рукой по волосам, растрепав их еще сильнее. Мимолетом Мин засмотрелся на розовый беспорядок, пока голос парня снова не зазвучал.

– Я могу повторить тебе то, что сказал в первый день: мне жаль, что я побеспокоил тебя, но у меня нет другого выхода. Мне нужно закончить семестр, и я многим обязан твоему отцу и не хочу быть неблагодарным. Думал, мы поняли друг друга, но, видимо, нет, – Лайт вытащил из сумки бумажник и с силой всунул ему в руку.

– Меня никто понимать не хочет. Жаль расстраивать, однако в нашем доме понимание – явление незнакомое, – он запихнул вернувшийся к нему бумажник в задний карман штанов, даже не проверяя ничего.

– Если ты волнуешься, что я расскажу что-то об этом твоему отцу – не стоит. Мне все равно, чем ты занимаешься. Наверное, у тебя есть причины для этого. У каждого есть секреты, и мы имеем на них право.

Мин снова застыл на мгновение. Не этих слов он ожидал. И все же не мог позволить докторишке повлиять на себя – смягчить, заставить поверить в случайность и добрые намерения. Нужно было подумать в одиночестве и убрать Лайта отсюда как можно быстрее, пока еще что-нибудь не произошло.

– Окей, я понял. А теперь тебе лучше уйти и забыть об этом месте, – не говоря больше ни слова, Мин развернулся и вернулся внутрь бара, надеясь, что Лайт последует за ним на выход.

Мельком заметив Мару, он постарался проскользнуть так, чтобы та не остановила ни его, ни Лайта. Он был уверен, что она сразу узнает парня, на которого собирала информацию. Теперь он и сам не собирался оставаться здесь. Казалось, бар перестал быть местом развлечений и превратился в центр драмы, поэтому захотелось сбежать и отсюда.

– Я забуду о том, что сегодня здесь произошло и, надеюсь, ты последуешь моему примеру, если это в самом деле случайность. Перед отцом будем делать вид, что приветливы друг с другом, а в остальном – каждый займется своими делами. Так будет проще и тебе, и мне, – тактика втереться в доверие соперника потерпела фиаско стремительнее некуда. Его потуги были жалки и мимолетны.

Дальнейшее обсуждение Мин посчитал излишним. Он сел в машину, однако проследил, чтобы Лайт первым отъехал от бара на велосипеде. Он всегда старался руководствоваться разумом и принимать лучшие решения даже в худшие времена. Когда понимал, что дорога закрыта – принимал это; когда осознавал, что ничего больше не будет как раньше – пытался построить новую жизнь своими способами (даже если другие их осуждали); когда риск был слишком высок – находил объездную дорожку к решению.

Сейчас все его разочарования вылились в злость по отношению к этому парню, который, имея меньше, чем он, все же казался счастливее, добрее, успешнее его.

Все, что его окружало, принадлежало отцу. Ничего своего, помимо пустого сердца и разбитой души, у него не было. Ах да, и попыток собрать себя воедино хотя бы в подобие нормального человека. Мин хотел бы быть как Бест: не думая и не ища подводных камней, быть в состоянии справляться с гнилой ревностью и опасениями. Просто общаться. Просто заводить друзей.

Но он перестал их искать. В этом возрасте цепи условностей уже крепко охватывают человека, нельзя так просто и по-детски наплевать на формальности. Извиняться, признаться в любви, рассказывать о боли, делиться опасениями – сложно и почти невозможно. Он не мог сделать этого даже с родным отцом, что уж говорить о других людях.

Эти мысли помешали вовремя среагировать, когда прямо перед ним неизвестно откуда появился фургон, и он в последний момент успел вывернуть руль и съехать с трассы в кювет, предотвратив столкновение.

– Блять, – тяжело дыша, он прижался ладонью ко лбу, который слегка ушиб от резкого поворота. Подушка безопасности среагировала, поскольку толчок был довольно сильным, но и этого хватило, чтобы он почувствовал головокружение.

Отлично, только этого не хватало.

Он выскочил из машины, собираясь узнать, какой придурок чуть не убил его, но не успел сказать ни слова, когда кулак прилетел ему в лицо.

Мин отлетел и уперся ладонями о гравий, сдирая кожу на руках. Что происходит? Его грабят или просто попались какие-то сумасшедшие головорезы? Придя в себя, он попытался отбиться, но еще двое мужчин вышли из затонированного фургона. Так, дела по-настоящему плохи.

В панике Мин оглянулся и понял, что они не на главной трассе, а на полупустынной улице. Водители проезжающих автомобилей просто не видели, что происходило, потому что фургон перекрывал им основной обзор. Вряд ли бы кто-то обратил на них внимание, принимая все за простую аварию, а не нападение. Хотя… может, если он продержится подольше?

– Кто вы? Что вам надо? – В такие критические ситуации люди склонны задавать вопросы, ответы на которые знают, что не получат.

Пока он пытался ударить одного, на него напал другой и зажал ему руки за спиной, лишая возможности отбиваться. В него полетело еще несколько ударов, только в этот раз в район живота. Он застонал от боли, извергая ругательства, как вдруг услышал крик.

– Оставьте его в покое! Я вызываю полицию, – он заметил парня, которого совсем недавно просил не попадаться на его пути. Кто бы мог подумать, что он будет так рад видеть Лайта буквально через пятнадцать минут с их последнего разговора.

Мин между попытками высвободиться из чужой хватки пришел к выводу, что только потому, что парень ехал на велосипеде по тому же маршруту и узнал его машину, когда доехал до этого же места, Лайт и заметил драку.

Когда нападавшие отвлеклись на неожиданного свидетеля, Мин, собравшись с силами, ударил затылком того, кто держал его сзади, скрутив руки. Он вырвался и, развернувшись, со всей силы вмазал мужчине. Он не любил насилие, но сейчас вопрос касался собственной жизни. Хотя отныне не только его. Мин повернулся и увидел, что Лайта окружили двое. Один успел выбить у розововолосого телефон к тому времени, когда он подбежал к мужчине и ударил того, однако эти люди были крупнее и опытнее в подобных делах. Второй повалил Лайта ударом в живот.

– Беги, Мин! Позови на помощь, – кричал парень, пытаясь сопротивляться, но у того получалось еще хуже, чем у него самого.

Мин собирался наброситься на того, кто бил повалившегося Лайта, когда тот третий, который держал его до этого, успел прийти в себя после ударов, и снова напал сзади, зажав ему рот и перекрывая возможность дышать.

Он отчаянно сопротивлялся, когда почувствовал едкий запах, от которого тело слабело, а сознание уплывало. Последнее, что он запомнил, прежде чем потерять сознание – фигура Лайта, пытающаяся закрыть себя руками, пока двое били того ногами.

_____________________________

Мне нужно найти место, где я смогу спрятаться, но я не могу найти таких вблизи.

Я хочу почувствовать себя живым, снаружи я не могу бороться со своим страхом17

(Billie Eilish – Lovely)