Читать книгу Астрологический суд - Владимир Афанасьев aka Нигатив - Страница 2

Светало…

Всегда хотелось начать так одну из глав. Незамысловато и в то же время емко и содержательно. «Светало». Или же «смеркалось». Одно маленькое слово, а воображение уже рисует милые и до боли знакомые картины. У каждого свои – неповторимые. У каждого есть свой рассвет, свои сумерки…

Николай Андреевич привык окончательно просыпаться в машине. А как иначе, если ни душ, ни порция кофе не приводят в чувство. Нет, тело-то, конечно, свежо сразу после разминки и душа, а вот мозг…

Так часто бывает у людей, которые привыкли к напряженному умственному труду… Мозг даже во сне отключается лишь на какие-нибудь жалкие пять-десять процентов. Именно поэтому Менделеев «придумал» во сне правило распределения элементов в периодической таблице, а Мендельсон – свой знаменитый марш.

Машину, что ли, поменять пора… Достали уже, – подумал Николай Андреевич.

Молодая парочка, судя по всему, возвращалась с бурной вечеринки и пыталась остановить машину, приняв бежевую старенькую «семерку» за такси без шашечек. За короткое время пути они были уже третьими, кто принял Николая Андреевича за бомбилу.

– Вот вам и дилемма, – вслух продолжал он. – Купишь иномарку – налоговая тут как тут, и всякий гаишник норовит остановить, катаешься на русской – сразу извозчик. Н-да…

Новый перекресток, теперь уже мальчик лет одиннадцати, призывно выбросил перед машиной руку. Николай Андреевич достал мобильный и, не глядя на экран, набрал какой-то номер.

– Алло, Маша? Доброе утро. Ты уже в офисе? Слушай, пока не забыл: к концу недели подготовь документы на перевод моей машины в курьерскую службу и сделай заказ на что-нибудь эдакое, из Германии, не очень дорогое. Да не знаю я, не принципиально – что. В разумных пределах, и чтобы в четверг-пятницу можно было уже забрать. Спасибо. Леша пришел там уже? Отлично! Во сколько? Восемь двадцать три… хм… Какао приготовь ему, я буду через восемь минут.

Эмоции, эмоции, эмоции. Они сразу же после разговора завладели существом Николая Андреевича. Жалко все-таки будет с машинкой расставаться.

Десять долгих лет она служила верой и правдой. Ни разу Николай Андреевич не был в сервисе – все сам, своими руками. Да и зачем сервис, если обо всех поломках в мельчайших подробностях знаешь задолго до их появления? Да еще и на фирме будет машинка, под боком, так сказать, глаза мозолить.

С другой стороны, буду по утрам заходить здороваться с ней, – Николай Андреевич улыбнулся, веселые морщинки заискрились в уголках голубых и молодых не по возрасту глаз.

«Семерка» снизила скорость и, оставив позади участок белого бетонного ограждения, выступающего из-за жилого дома, и двухэтажное здание, украшенное шестигранной бело-синей мозаикой, остановилась на пешеходном переходе у белых ворот.

Из посудной лавки, расположенной сбоку от въезда, вышел молодой человек. Взяв в зубы сигарету, он заметил Николая Андреевича и в знак приветствия кивнул головой. Николай Андреевич ответил тем же.

– Добрый день. – Охранник, до того сидевший на скамейке по ту сторону ворот, открыл замок и отворил створки.

– Приветствую, – Николай Андреевич улыбнулся.

– Новенький, как и было запланировано, во вторник к восьми утра.

– Это хорошо, хорошо…

«Семерка» заняла свое привычное место, пикнула на прощание хозяину сигнализацией и, наверное, погрузилась в тревожные раздумья по поводу услышанного вердикта: в курьерскую!

– Здравствуйте! – дружно раздалось в холле.

– День добрый! – Николай Андреевич с энтузиазмом пожал руку Алексею. – Ну, пойдем, пошушукаемся… – Он указал на дверь своего кабинета и улыбнулся.

Кабинет как кабинет. Ничего необычного. Прямой длинный стол для совещания; около окна – стол хозяина, как и положено, загроможденный кипами бумаг и бумажек, стопками книг, книжек, папок, папочек и другими разнообразными предметами. Ноутбук. Телефон. Много мелочовки – от набора ручек до степлера и скотча. По периметру комнаты – аккуратные невысокие шкафы, также заставленные папками с уже отработанными документами. В общем, кабинет как кабинет. Ничего необычного.

– Итак… – начал Николай Андреевич, – раз ты здесь, значит, догадываешься, кто мы и чем занимаемся, стало быть, мы знаем все в подробностях о тебе, так что не утруждай себя изложением биографии. Расскажу вкратце о нас. Официальное название ты видел – «Чайка». Сегодня «Чайка», завтра «Сойка», послезавтра кто-нибудь еще из мира животного, благо Господь не обделил разнообразием оный. Состав – пятьдесят три человека, включая тебя. Несколько отделов. По коридору, сразу направо, – научный, психоаналитический, компилятивный… В общем, прогуляешься сам тут, осмотришься. Сегодня, кроме как знакомиться со всеми да чаи гонять, ничего делать не надо. Завтра утром прямиком в курьерскую службу. Первое время будешь колесить по родному городу и вникать не спеша в ход дел, идет?

Алексей кивнул. Николай Андреевич уселся в широкое кресло, Леша сел неподалеку.

– Зарплата, – продолжил начальник, – очень демократичная, – довольный сам собой, хмыкнул. – У тебя на руках будут три кредитки разных банков. Каждый раз покупая что-либо или обналичивая средства на любой из них, ты будешь получать ту сумму, которая тебе в данный момент необходима. Говорить о том, что благотворительностью, равно как и безудержной растратой средств, мы не увлекаемся, не вижу повода. Теперь, собственно, о работе… Ты юн, а значит, максималистичен…

– Не без этого, – отозвался Алексей.

– Так вот, сразу придется тебя огорчить. Никаких мировых заговоров, правящей семерки или вроде того. Мы решаем частные проблемы в масштабах страны. При этом ни с государственными, ни с частными структурами не сотрудничаем. Они не знают о нашем существовании. И это неведение необходимо сохранять. – Николай Андреевич сделал небольшую паузу. – Отчасти для этого, отчасти для экономии сил и времени большинство задач мы решаем в одно действие (если не считать теоретической подготовки), не покидая города.

Так что пусть тебя не беспокоит, что люди, которые фигурируют в наших делах, – в основном горожане. За решением их проблем, как ты понимаешь, стоит решение проблем более масштабных.

Так получается не всегда, иногда за дело мы беремся с опозданием или тормозим в процессе. В таких случаях приходится выезжать в другой город края или даже за его пределы, но это бывает редко. Чем сложнее схема действий, тем больше суеты, а она нам, как ты понимаешь, не нужна.

Большинство задач решается в одно действие благодаря тому, что каждое происшествие мы рассматриваем как звено в цепи других обстоятельств. Мы решаем проблему тогда, когда она еще только назрела. Никакой магии и телепатии, никакой мистики и никаких игр с людьми. Холодный расчет и анализ. Ясно?

– Ну… – Леша почесал затылок.

– В стране мы единственные в своем роде, – продолжил Николай Андреевич. – Подобные… эм… кружки… организации – извини, уж очень заговорщически звучит – есть во многих странах, но отношения мы практически не поддерживаем. Каждая организация занимается своим делом. Обучение у нас общее по фирме, проходит раз в год в мае, то есть через четыре месяца. С недельку поработаешь, напомнишь Маше, я несколько книг нужных оставлю у нее, почитаешь, на первое время хватит с тебя. В принципе у меня все. Будут вопросы, задавай напрямую. Где меня найти – догадываешься? Или мы ошиблись с выбором сотрудника?

Алексей с трудом сдержал усмешку, встал со стула.

– Все, Алеша, давай. – Николай Андреевич сделал шаг навстречу для рукопожатия. – Поздравляю, как говорится, со вступлением на должность, будь умницей. – Подмигнул.

– Спасибо, – грустно отозвался Леша, видимо, должность курьера – это вовсе не то, что ему грезилось долгое время. – Постараюсь не подвести.

Едва Алексей вышел из кабинета, Николай Андреевич нажал на кнопку громкоговорителя:

– Маша, все в сборе? Приглашай на планерку.

Дверь распахнулась, в открывшемся проеме показалось смуглое красивое лицо с усиками а-ля Испания. Обнажив в улыбке ряд ослепительных зубов, молодой человек непринужденно выдал:

– Доброе, Николай Андреевич, позволите?

– Привет, Сереж, заходи, куда деваться.

Дверь открылась нараспашку, один за другим шестеро мужчин и одна женщина стали заходить в кабинет. Все сразу же направлялись к своим, видимо, уже привычным местам. Сергей, молодой красивый парень в стильной дорогой одежде, сел возле стола начальника, слева. Девушка, стройная, лет двадцати – двадцати пяти, в строгом деловом костюме, села за Сергеем. Ближе к входу расположился мужчина средних лет в синем свитере, дорогих очках и часах на ухоженных, с маникюром, руках.

Справа от своего начальника расположились трое. Возраст их варьировался в промежутке от тридцати до сорока лет, брюнеты, в деловых костюмчиках. Они о чем-то оживленно говорили между собой. К Николаю подошел мужчина лет сорока в кипенно-белой рубашке.

– Привет, – дружелюбно выдал он.

– Привет, Костя, как ты?

– Спасибо, ничего. Как новенький… Лешка-то как?

– Да пока непонятно, вроде адекватный. Курьером поставил, посмотрим. Как наша Катенька? Не пыталась контактировать?

– Молчит как рыба… Я уже думаю, может, в Европе остаться решила? И скрывается от нас! – Константин улыбнулся собственной шутке.

– Ну-ну-ну, – Николай улыбнулся. – Я те дам, остаться решила. Ждем – позвонит. Вчера, по идее, уже выехала. Вон сорванец этот гонял меня по магазинам своим. Я говорю, чего не подошел-то? Он знаешь, что ответил? Я, говорит, вам нужен, вы и подходите! – Николай Андреевич расхохотался во весь голос. – Представляешь? Гы-гы… Небось фантастики начитался… Нужен… он… ха…

Костя был первым заместителем и старым приятелем Николая Андреевича. Вот почему, в отличие от остальных, он, минуя положенное за столом совещаний место, сначала подошел лично поздороваться с начальством. Выполнив этот несложный ритуал, Костя расположился в первом ряду справа и начал разбирать принесенные бумаги.

– Приступим, помолясь? – задал риторический вопрос всем присутствующим Николай Андреевич, занимая свое кресло. – Серж, что там с финансами?

– Наши расчеты подтверждаются. Не вмешиваться в дела побережья в прошлом месяце было верным решением. Там так же воруют, но компенсирует степная зона. Две фермы впереди планеты всей – бюджет в большом плюсе. Причем до верхушки доходит немалая часть, – испанец сделал паузу.

– И?

– Будем ждать до осени – пусть сезон закончится. Если процент, доходящий до верхов, не увеличится, вмешаемся. Фермы дальше выручать не смогут.

– Туда направляется редкий вирус. Много скота вымрет, – вмешался эколог.

– Спасибо, Олег. Сергей, продолжайте следить за ситуацией. Встряхните немного верхушку. А осенью познакомьте фермеров с вакциной. Наверняка она есть. Да, Олег?

Тот согласно кивнул.

– Вот и отлично… Саша?

– Не вижу смысла возиться сейчас с югом. Не помню, чтобы здесь на благо культуры трудилось больше людей. Да и что за культура? Народные промыслы? А все остальное не родное… Уж извините! Другое дело – столица! Думаю, копать стоит здесь. Чуток придушим поток продуктов массовой культуры. Небольшая смена приоритетов там – и здесь все исправится…

Саша тараторила так, словно ей нужно было сказать тысячу предложений всего за одну минуту.

– Александра Евгеньевна! – гаркнул начальник.

Саша вздрогнула, уставилась на него маленькими черными глазками.

– Будьте добры, – Николай Андреевич сбросил сразу несколько десятков децибел и говорил теперь тихим, почти нежным голосом. – Если перед вами ставятся задачи, доводить их надо до конца. Разве вы не помните, я поручил вам искать здесь! Со столицей все ясно уже давно… Если вы не считаете южную культуру культурой, называйте ее ремеслами… или чем хотите… Мне все равно! Ищите, считайте, делайте что угодно, но найдите мне прореху в истории южной культуры в ближайшее время. Она там есть, есть наверняка, это понятно? Иначе перепоручу дело Ренату! Он найдет пробел по-другому. Сами же просили меня вам это дело поручить. Я пошел вам на уступку… А теперь сдаетесь. Работать надо, ясно?

– Николай Андреевич, она там скорее должна быть, чем есть… – усмехнулся зам, – культура-то…

Начальник нахмурился, но ничего не ответил, только повторил вопрос, адресованный Александре:

– Понятно?

– Да, – пролепетала подавленная Саша, – понятно…

– А потом, – не дав даме сорваться в плач, продолжил, прервав ее, неугомонный начальник, – копайтесь со своей столицей сколько угодно… Маша! – брешь неловкой паузы Николай Андреевич зашпаклевал включением громкоговорителя.

– Слушаю, – донеслось из мембран маленького динамика.

– Всем – как всегда, а мне – эспрессо двойной.

– Хорошо, – снова высокими частотами просипел телефон.

– Сашенька, – окончательно смягчившись, по-отцовски обратился к подчиненной Николай Андреевич, – через неделю – в отпуск за счет фирмы на Карибы. И не вздумайте спорить.

– Спасибо! – Саша покраснела.

– Велкам, – передразнивая рекламный слоган, ответил Николай Андреевич.

Маша, постучав формально в дверь, вошла с медным подносом, заставленным чашками разной формы и содержания, начала расставлять их молча на стол перед гостями.

– Михаил Алексеевич, новости есть?

Молодой человек, располагавшийся слева, ближе всех к выходу, довольный сам собой, улыбнулся.

– Нет, все как всегда, все три ситуации под контролем, к понедельнику завершим.

– Хорошо!.. Ренат?

Молодой человек, сидевший напротив Михаила, поднялся с места.

– Николай Андреевич, пятнадцатое дело подготовлено, готово к запуску, на все про все – три дня. Единственное, с исполнителем заминка, не решили, кого послать.

– Пустяки, решим… Антон Палыч, как наше ничего? – обратился он к соседу Рената. Тот развел руками.

– Все в полном порядке!

– Радуете. А…

– Лучше не бывает. Доклад по правительству и промышленникам будет готов к двум часам, – исполнительный «менеджер среднего звена» решил не дожидаться, когда его призовут к ответу.

– Спешите, Иван Иванович, спешите… – начальство недовольно покачало головой. – Доклад завтра утром жду. И впредь, очень прошу, не торопите события… Константин Сергеевич, директивы подготовили?

– Да.

Первый зам принялся раздавать аккуратные папки с документами присутствующим.

– Ренат, ко мне забежишь потом, подробности обсудим.

– Хорошо, – с другого конца стола отозвался Ренат.

– По поводу новенькой, Константин Сергеевич, вечерком побеседуем, если не заняты?

– Нет… эм-м-м… не занят.

– Что с пятнадцатым? Кого пошлем? – Николай Андреевич как будто подвесил вопрос на невидимую вешалку над самым центром стола.

Первым среагировал заместитель.

– Может, курьера? Сегодня осмотрится, завтра в бой?

– Рановато еще, – задумчиво и протяжно заметил начальник. – Еще идеи?

Видно было, что вопрос на незримой вешалке никому в кабинете не давал покоя, но и сил срубить эту самую вешалку под корень не находилось.

– Может, Ольгу? – неуверенно вполголоса пробормотал один из сотрудников.

– Миша, своего же зама в огонь и пламя? Не жалко кадрами раскидываться?

– Она в огне не горит, а пламя только ярче, Николай Андреевич. Заработалась она, устала, вот и будет ей приключение.

– У нас не бюро приключений. Не мстишь, надеюсь?

– Что вы, Николай Андреевич, как можно?

– Шучу я, шучу… Что ж, если ни у кого других предложений нет, пусть Ольга идет, – Николай Андреевич набрал какую-то простую комбинацию цифр на телефоне, послышались два громких протяжных гудка…

– Да, Николай Андреевич?

– Оля, здравствуйте. С пятнадцатым знакомы?

– Так точно.

– Пакет у Михаила Алексеевича заберете и можете приступать к выполнению. Вопросы есть?

– Нет. Вопросов нет… – нотки не то печали, не то недовольства были явно слышны в ее голосе.

– Что ж, господа… – Начальник встал из-за стола, очевидно, приглашая остальных сделать то же. – На этом наше совещание считаю завершенным, всем спасибо и удачного рабочего дня!

Зараза, да что ж ты на меня смотришь так укоризненно?.. – мысль сия адресовалась старому верному другу Николая Андреевича. Не Константину Сергеевичу, другому другу – железному бежевому. Друг этот бросал, как казалось Николаю Андреевичу, полный отчаяния и смертельной обиды взгляд на прежнего своего хозяина, издалека, со служебной стоянки, за добрую сотню метров, через городской смог и металлопластиковое окно.

Вот понимаю же, что сам себе придумал эти наши чувства. Понимаю, что ни жены, как говорится, ни собаки, что старею день за днем… Понимаю и все равно переживаю… Работа эта…

Все-таки, как только любимое занятие становится работой, что-то неуловимое теряется в нем. Хм… А сколько я всего такого неуловимого могу поймать? Или скажем, сколько одновременно? Вот сейчас: на поверхности всякая белиберда про машину и себя любимого. Чуть дальше – пятнадцатое дело и Оленька. Еще что? Лешка со своей командировкой…

Так. Дальше что? Концепция работы фирмы чуть больше, чем на три года. Структура фирмы… Все? – Он вперил тусклый взгляд в кусок дождливого майского неба через окно. – Нет, не все… Эх… Ладно, в общем. В лучшие времена насчитывал двадцать две параллели. Как мало, ничтожно мало.

Двадцать две. Это на шесть миллиардов человек, шесть материков, миллиарды планет и миллионы звезд. Что я могу? Отчего нельзя развивать деление мышления? Сегодня два, завтра четыре, и понеслась. Вот зараза… – Николай Андреевич тяжело вздохнул, мотнул из стороны в сторону головой, будто волоокий бык перед закланием. – Смотрит она, дура… Тьфу ты… – Отвернулся от окна, не спеша подошел к рабочему столу и сел. – Знаю же, отчего нельзя делить… Да что мне то знание?

– Разрешите?

Размышления начальника были решительно и подло прерваны, как полет шмеля бывает прерван сачком юного натуралиста: улыбающееся личико Оли показалось в просвете входной двери.

– Заходи, Ольга, присаживайся, – откликнулся начальник. Немного погодя продолжил: – Ты, наверное, хочешь спросить: «Почему, Николай Андреевич, я? Ведь дело же – бытовуха обычная, ведь молодежи пруд пруди, а у меня новый проект, а я вся такая звезда и тут – на тебе». Прав? Так вот, – не дожидаясь ответа, почти нараспев провозгласил он, – было в коммунистической партии такое верное слово «надо». Надо и все. Почему да отчего? В нашей профессии, Оленька, думать – последнее дело, – довольный собственной своевременной уместной шуткой, Николай Андреевич улыбнулся, но тут же, будто опомнившись, принял нарочито суровый и серьезный вид. – Поймешь, я надеюсь, почему надо так, а не иначе. А не поймешь, в ту же минуту заявление на стол. Вопросы? Возражения? Пожелания?

Растерянная и немного подавленная Ольга, как первоклашка, отрицательно замотала головой.

– Всего доброго.

Ольга встала, замешкалась немного перед дверью, выдала что-то вроде долгого «эм-м-м», собираясь спросить о чем-то, но, так и не собравшись, проговорила лишь: «До свидания, Николай Андреевич», – и была такова.