Читать книгу Разъезд Тюра-Там. Литературный сценарий - Владимир Александрович Ковтонюк - Страница 13

То, наверное, самое первое здание аэропорта, на фасаде которого чеканными буквами говорится о том, как успешно самолёты бороздят воздушное пространство страны и какие города стали ближе к Москве благодаря авиации.

Полночь. Газетный киоск. У киоска к назначенному времени собирается небольшая группа незнакомых друг с другом людей. Они чем-то отличаются от других пассажиров и пассажиры, поджидающие свои рейсы, с интересом разглядывают непонятную для них группу. В дверь со стороны лётного поля входит человек в форме пилота, подходит к загадочной группе и, заглядывая в ученическую тетрадь, делает перекличку. Посторонние сгорают от любопытства.

ПОСТОРОННЯЯ

Куда ваш самолёт летит?

ИЮДИН

Куда билет дали.

ПОСТОРОННЯЯ

А куда билет дали?

ИЮДИН (явно гордится соей причастностью к тайне)

В карман! Ты, Владимир, заходи в автобус последним, а на стоянке выйдешь первым и первым забирайся в самолёт. Занимай место по правому борту у самой пилотской кабины.

Автобус кружит по лётному полю и останавливается на стоянке авиаотряда. Авиаотряд фирмы Королёва базируется на площадке между взлётной полосой и рулёжной дорожкой.

Ковалёв первым выходит из автобуса, первым поднимается на борт транспортного Ли-2 и занимает место у пилотской кабины по правому борту. Попутчики – несколько офицеров в артиллерийской форме и одна женщина, по поведению которой видно, что она летит к мужу. Все крепко замёрзли. В замкнутом пространстве дюралевая обшивка фюзеляжа быстро покрывается коркой льда. Самолёт запустил и прогрел двигатели, взлетел и лёг на нужный курс. Командир, занятый до этого взлётом, вспоминает о пассажирах и обращается к борттехнику.

КОМАНДИР

ы включил обогрев кабины?

БОРТТЕХНИК

А как же! Давно. Как только движки прогрелись, тут же и включил.

Борттехник в темноте кабины так, чтобы не заметил командир, нащупывает рычаг закрытой до этого створки и открывают её. В грузовой отсек из трубы, расположенной под сиденьем, на котором разместился Ковалёв, тут же хлынул под большим давлением раскалённый воздух. На лице опытного Июдина, явно довольного удавшимся розыгрышем, лёгкая улыбка.

ИЮДИН

Как насчёт глазуньи из двух яиц?

КОВАЛЁВ

Божий дар дороже. Пойду, упаду на чехлы.

Ковалёв, чтобы не дать Июдину и другим спутникам в полной мере насладиться результатом розыгрыша, переходит в хвост самолёта и ложится на свёрнутые чехлы от моторов.

Молчавшие и настороженно относившиеся друг к другу пассажиры, объединённые одной судьбою в замкнутом пространстве летящего в ночи самолёта, вдруг разом, словно прорвало плотину, начинают галдеть, двигаться, ставят «на попа» чемоданы размерами побольше, на них горизонтально укладывают чемоданы размерами поменьше. В проходе между откидными от стен простенькими дюралевыми сиденьями образуется подобие длинного стола. Стол тут же украшается бутылками коньяка, бутербродами, французскими семикопеечными булочками, обильно начинёнными красной икрой. После того, как «прошлись» по первой за знакомство, из кабины пилотов появляется командир экипажа. Безусловно, только лишь для того, чтобы проверить, всё ли в порядке в пассажирской кабине. Убедившись, что полёт проходит нормально и в духе устоявшихся традиций, командир безропотно принимает из рук Июдина гранёный стакан, наполненный коньяком. По установившейся традиции, вслед за командиром выходит второй пилот, а за ним – борттехник. Борттехник выпивает предложенный ему стакан коньяка и перед возвращением в пилотскую кабину делает заявление.

БОРТТЕХНИК

Только вы сильно не резвитесь. На этом лайнере гальюн отсутствует. Придётся терпеть до Уральска.

Достигнув определённого уровня, пассажиры успокаиваются и начинают дремать. Ковалёву очень хочется пить. Он встаёт с чехлов и подходит к Июдину.

КОВАЛЁВ

Анатолий Павлович, очень хочется пить. У вас ничего нет?

ИЮДИН

А ты зайди к пилотам, у них там бачок есть с водою.

Ковалёв заходит в пилотскую кабину. В темноте успокаивающе горят зелёные лампочки на приборной панели. Командир и второй пилот дремлют в своих креслах. Торс борттехника лежит на ящиках радиостанции с одной стороны прохода, ноги лежат на чём-то по другую сторону прохода, а та часть тела, что соединяет торс и ноги, отдыхает на весу в проходе. Самолёт Ли-2 поглощает пространство со скоростью 300 километров в час курсом на Тюра-Там. Ковалёв, возвращаясь в хвост на чехлы, проходит мимо Июдина.

КОВАЛЁВ

Даже мечтать не смел о том, что выпадет полетать на «Дугласе».

ИЮДИН

Эти самолёты выпускал наш завод до войны. По американской лицензии. Только назывался он тогда ПС-84. Пассажирский самолёт восемьдесят четвёртого завода. А потом его назвали Ли-2. В честь тогдашнего главного инженера Лисунова.

КОВАЛЁВ

В детстве мы всегда с друзьями бегали смотреть, когда он прилетал в наш городишко. Только он из-за гор появлялся над городом, мы бросали все дела и босиком, по камням мчались на поле под горой, которое называлось аэродромом. Городишко наш находится на слиянии рек Кубани и Теберды. До войны он назывался Микоян-Шахаром. В сорок четвёртом местные жители за двое суток были выселены, а на местность, испокон веков принадлежавшую им, заселились грузины. Городишко переименовали в Клухори (по имени известного перевала на главном кавказском хребте), и сюда стали прилетать самолёты из Тбилиси и Сухуми.