Читать книгу Чудо - Владимир Алексеев - Страница 7

…Не заставила себя ждать. Пришествие иностранцев и других паломников, не говорящих на нашем языке, словом, вавилонское столпотворение случилось почти неожиданно. Железнодорожные пути к городу и дороги были уже два дня перекрыты. Однако со спутника мы видели, что со всех сторон к Разлому движутся группы людей. Многих, кто шел по дорогам, удалось остановить, не привлекая лишнего внимания, и отправить цивилизованно домой. Но до лесных облав дело пока не дошло, и вот результат. В наш век, чтобы мгновенно сообщить что-то в редакцию, отправить статью, интервью или качественный репортаж, не нужно громоздкое оборудование. Достаточно немного везения. Мы, конечно, глушили все каналы связи, какие могли, но, если телефон отправить из леса в воздух на, прости, Господи, шаре с незначительным количеством гелия, сигнал дойдет раньше, чем мы догадаемся его сбить. А еще можно было дойти до города. Возникало чувство, что все наши заслоны – это просто крупное сито. Честно говоря, так и было. В конце концов, я так и задумал.

План был прост и по-своему гениален. Важно было, чтобы Христос-2 публично «обосрался». В переносном смысле, конечно. Я думаю, сила Христа в каком-то абсолютном пафосе, в доведенном до высшей точки величии образа, короче говоря, внешняя сторона или репутация Христа играет не меньшую, а то и большую роль, чем содержание его учения. Бог – это любовь? И даже когда он строг к тебе, он тебя любит. И ты делай все с любовью. Люби с любовью, наказывай с любовью, убивай с любовью, когда приходится. Ну что это, если не внешняя сторона? Когда добро и зло отличаются только тем, делаешь ли ты его с любовью.

Боги, как известно, не испражняются. И попы у них есть только для того, чтобы не отличаться от простых смертных, если они антропоморфные. По сути, наличие у бога попы – это вообще вопрос договоренности, так как его материальное обличье необязательно. Поэтому моя задача – приделать ему эту попу. Найти в его внешнем сияющем образе что-то такое, что покажет его конечность, а значит, и неуместность в нашем времени, где приход Христа можно рассматривать как незначительное астрономическое событие в одной из частей нашей галактики.

В юности я честно думал, не обратиться ли мне к религии. Мотив был совсем как у Паскаля – потому что это лучше, выгоднее, чем быть нерелигиозным. Это дает силы, уверенность, смысл, надежду в крайней ситуации, облегчение в горе – все то, что нерелигиозный человек должен искать извне. А тут вот, пожалуйста, все уже готово и упаковано. Выгода со всех сторон. Смущали меня две вещи. Первое: я привык полагаться только на себя, а иное казалось мне постыдным. Второе: меня смущало, что у Бога так много всего необязательного, наносного. Какой-то конкретный визуальный образ, имя, странные желания и даже поступки.

Ну, положим, что у мусульманского Бога нет образа и имени. Это уже хорошо, и намного понятнее, чем у христиан. Аллах – это просто Бог. Его изображения не существует, и оно запрещено. И это, черт побери, очень правильно, так как Бог нематериален. У него просто не может быть образа. И он абсолютен, поэтому просто не может иметь какую-то конечную черту – такую, как имя. Но при этом у него все равно очень много конечного. Например, желания. Мы называем их Законы Божьи, но разве может что-то абсолютное иметь такой приземленный характер. Скажем, когда Бог говорит: «Твори добро», – я могу понять. Абсолютный дух дает абсолютную инструкцию. Но когда он говорит – молись так-то и так-то, или соблюдай пост, или что-то столь же конкретное – я понимаю, что этот закон писало конечное существо. То есть человек. Как и я.

Вот что меня смутило в религии. Ее конечность, конкретность, склонность к деталям. Тогда как я хотел верить широко, всем своим мощным духом, верить безгранично и абсолютно. Но такой веры я нигде не нашел. Даже в философии. Сначала меня увлек и заворожил Ницше, который дал мне широту и свободу. Так мне казалось. Скажу честно, полюбив этого болезненного немца, я смотрел по сторонам и не мог понять, почему все вокруг не любят его так же. Ведь он же не просто гений, он – все. Он – сам Бог. Но потом я увидел, что недооценил людей. Оказалось, что все, почти все сегодня живут по Ницше. И верят в его ценности, даже если не знают этого. Он вошел в ум каждого незаметно и неизбежно, как воздух. И что? Почему же мир не стал прекрасным местом? Или стал?

Теперь я не люблю Ницше, но, кроме него, у меня опять ничего нет. Нет ни восторга, ни надежды, ни твердых ценностей. Пожалуй, есть что-то, но оно настолько абсолютное, что в нем нет ничего конкретного. Ничего конечного, земного. Ничего для меня. Поэтому у меня есть только то, что я сам умею. И это, по всей видимости, и есть я. И теперь я должен встать и сделать то, что умею. Сделать так, чтобы мессия отложил свое царственное пришествие в мой мир. А для этого мне нужно все внимание каждого человека на Земле. Строгий суд самой широкой общественности, который будет пострашнее любого Страшного суда.

Вот, представьте, спускаются ангелы с неба, трубят, кругом огонь, полчища саранчи, горит полынь, чудища выбираются из преисподней, чтобы мучить грешников, а на Земле… никого нет. Все улетели на Марс. Неудобно получилось. Вот уже первый сценарий. А ведь я только начал. Ну, положим, никто не улетел. А, скажем, все собрались встречать Христа, но стоило Ему явиться, каждый собственноручно себя кончает. То есть совершает самоубийство, что само собой страшный грех для тех же христиан. Стало быть, зря ангелы спустились, ни один христианин теперь в рай не попадет. Хотя еще остается надежда на тех, кому религия не запрещала суицида. Но ведь они неверные. Опять незадача.

Вы скажете, Борис Андреевич, фантазировать вы умеете. А где же реальные варианты? Без террора и сумасбродств? Но я хотел показать, что если Бога можно перехитрить одним способом, то можно и другим. Мы стали почти древними греками, почти героями, почти полулюдьми-полубогами, хитроумными обманщиками богов.

А теперь поговорим серьезно. Через несколько дней в районе деревни Малое Дядьково, военной части и стрелкового полигона имени столетия Октября и возникшего тут же чудородящего Разлома, почитаемого среди местных деревенских не иначе как Божье Лоно, на многие километры вокруг не останется места, чтобы упасть яблоку. Число ученых, журналистов со всего мира, военных, сотрудников внутренних войск и спецподразделений, блогеров и прочих уфологов, христиан, мусульман, ортодоксальных зороастрийцев, профессиональных паломников и случайных прохожих в этой области Земли достигнет нескольких миллионов. И это при том, что мы многих останавливаем, давно прекратили сообщение по железной дороге и перекрыли трассы. Местные вышки сотовой связи уже фиксируют почти миллион источников сигнала. В моем мониторинге я каждый час вижу сотню новых видео и фото, которые молниеносно распространяются по всему миру. И если еще два дня назад их никто не признавал, то теперь их обсуждает даже официальный канал папы римского в Инстаграме. «Апокалипсис будет уже на следующей неделе», – заявляют заголовки авторитетных международных изданий. «Христос вернется в грядущий четверг», – не отстают менее авторитетные. И что? Что? Разве могло это случиться само собой? Разве мог Разлом самостоятельно приобрести такую популярность в мире? Нет, конечно. Так быстро нет. Я уже начинаю помогать тебе, Иисус из Назарета. А когда ты явишься, с видеотрафиком не справятся и те дополнительные десять сотовых вышек, которые установят уже завтра.

И так далее, и тому подобное… И я думал, и фантазировал, давая волю своему креативному альтер эго, получая от этого несказанное удовлетворение, когда, к сожалению, мои мысли и фантазии были жестоко прерваны. Мне постарались указать мое место. Утром мне снова позвонила Елена Романовна, и я опять почувствовал, как этот мир несовершенен. Ты вкладываешь душу в свое дело, возвышаешься над суетой повседневности, стараешься превратить воду в вино, а тут…

– Мы решили, что надо подстраховаться. Ситуация выходит из-под контроля. С нами связываются по дипломатической линии. Дело приобретает внешнеполитический контекст.

– Все под контролем, моя госпожа.

– Мы помним ваши заслуги, Борис Андреевич, но рисковать в этой ситуации нельзя. Завтра к делу приступит параллельная группа.

– Мадам, вы все испортите. Тут нужно тонко, как скальпелем! – взмолился я.

– Решение уже принято.

– Я понял, – было больно. – Кто? Имя?

– Преподобный Пафнутий. Известный дипломат и официальный представитель патриархата.

Я не сдержался.

– Этот богомерзкий?! Но, мадам! Кто угодно, но не этот…

– Держите себя в руках. Если хотите продолжать, то придется смириться с конкуренцией.

Дело не в том, что часть бюджета ушла из моих рук. Точнее, не только в этом. Я бы не вел себя так несдержанно во время звонка только из-за денег. Тем более что в моем планировании будущего все чаще вставал вопрос об Апокалипсисе. Дело в том, что Пафнутия или «маленького жирного говнюка», как его прозвали коллеги, я знал давно. Он был таким же, как я, вольным художником с небольшой командой добрых людей, которые верили в его талант. Ведь в нашем деле это главное. Чтобы люди верили в твой талант и не могли понять, как ты все это делаешь. Но у Пафнутия всегда была мерзкая черта – он хотел личной славы и ради нее был готов на все. Отсюда и прозвище. Он публично ругался и еще более публично мирился с теми, с кем ругался. Вставал на колени, плакал, посыпал свою голову пеплом, а потом снова публично ругался и выкладывал в социальные сети плаксивые сообщения – ну как же так неудачно вышло, стяжая понимание. И многие неоднократно попадались на эту удочку. Но я никогда не мог этого понять.

Потом Пафнутий погорел на наркотиках и ушел на службу консультантом к силовикам. Там его приняли как родного и использовали для своих карьерных нужд. Пафнутий мастерски продвигал нужных и избавлялся от ненужных. Так было несколько лет. Пока он снова не возжелал личной славы. На этот раз ему показалось мало конфликтов с равными себе, и он решил публично обидеться на министра. А по факту сам его оскорбил, попутно смешав с грязью дюжину его подчиненных. Больше всего меня удивляет живучесть таких людей, потому что и после этого его тело не нашли в областной земле, а отпустили с миром. И наш Пафнутий решил, что это знак свыше, и принял сан священника. Там «маленький жирный говнюк» за пару лет стал официальным представителем церкви. Все дело в том, что, несмотря на мерзкий характер и внешность, он умел расположить к себе чувствительных людей, давя на жалость и высокие мотивы. Прикинувшись просветленной Магдалиной, Пафнутий втерся в доверие к патриарху, который хоть и не был человеком наивным и сознательно противился влиянию преподобного, однако и его достиг сладкий яд, многим внушавший, что Пафнутий не негодяй, а, напротив, очень светлая, но запутавшаяся душа, стоящая у самого входа в Праведность. А кто не сомневается, пусть первый бросит камень.

Если бы Пафнутия не было, его не надо было бы придумывать. Но он есть и, к сожалению, является органической частью любого общества, как напоминание о том, что добро должно быть с кулаками. Появление Преподобного у Разлома в первый же день ознаменовалось двумя событиями – Конференцией и Доносом.

Свита из экспертов и звезд, как труппа бродячих артистов, ездившая везде за Преподобным, устроила нравственное выступление. Усатый ученый рассказал изумленной публике, что Разлом исследовали и обнаружили там радиоактивные вещества, которых на Земле раньше не было. Ранее подобные были найдены на спутнике Юпитера. Затем выступил артист, который очень эмоционально рассказал о том, как он сопереживает всем собравшимися, и сам очень ждет Второго пришествия, и как он будет расстроен вместе со всеми, если этого не случится. Ведь столько раз ждали этого чуда, а оно не произошло. Поэтому надо сейчас уже готовить свою душу к худшему. Следом выступил психолог, который посоветовал не бояться читать иногда Фрейда. Тот, конечно, был шарлатан, но кое-что из Фрейда стоит знать почти как «Отче наш». Например, в «Тотем и Табу» почти в деталях на примере архаичных племен описывается то, что мы видим и тут, у Разлома. И не надо думать, что амбивалентные чувства, которые вас переполняют, есть что-то новое. Дикари испытывают ровно то же почти каждый день.

Все эти мыслители современности, конечно, только готовили почву для выступления Преподобного. В своей недолгой, но яркой речи Пафнутий вспомнил, как он еще ребенком бывал в этих местах и чувствовал их особую энергетику, как его существо манило и притягивало к этому холму много лет. Тем не менее он призвал всех быть разумнее, потому что о Втором пришествии, если оно случится, все должны узнать из официальных каналов. Сам он в него не очень верит и даже не может исключить на самом деле явления Сатаны.

К счастью, у слушающих интерес пропал довольно быстро, и даже не нашлось никого, кто хотел бы задать докладчику вопрос. Поэтому Конференция продлилась всего минут сорок и закончилась раздачей подарочных Евангелий с напутственной подписью Преподобного. Некоторые экземпляры остались после конференции лежать прямо на земле.

Донос Преподобного был столь же в его духе, как и Конференция. И тут я понял, что кое-что забыл. Точнее, упустил.